Страшные вещи творятся в спальном вагоне скорого поезда… Зачем офицер отдела ФСБ по борьбе с наркотиками старательно изображает из себя крутого "братка"? Куда загадочным образом исчез один из братьев-спортсменов, которые едут в одном из купе? Какой секрет хранят не вступающие ни с кем в контакт крупный босс и его секретарь? Груня и ее друзья понимают, что все это неспроста. Скорее всего, в их вагоне едет самый настоящий преступник…
Содержание:
-
Глава I - В ПУТЫ 1
-
Глава II - НАЧАЛО ПУТИ 2
-
Глава III - ПАССАЖИРЫ ВАГОНА 5
-
Глава IV - ПАССАЖИРЫ ПЕРВОГО И ТРЕТЬЕГО КУПЕ 7
-
Глава V - ЗАГАДКА ГИТАРЫ 8
-
Глава VI - СОВЕЩАНИЕ ПЕРЕД КОНЦЕРТОМ 10
-
Глава VII - МАТЬ И ДОЧЬ ИЗ ПОСЛЕДНЕГО КУПЕ 12
-
Глава VIII - ПРИКЛЮЧЕНИЯ С БУКЕТОМ ЦВЕТОВ 15
-
Глава IX - ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО? 17
-
Глава X - ЛЮДИ ИСПАРЯЮТСЯ! 19
-
Глава XI - НОЧНОЙ АВРАЛ 20
-
Глава XII - РАЗГАДКА ВСЕХ ТАЙН 22
Алексей Биргер
Тайна музейного экспоната
Глава I
В ПУТЫ
- Ух ты, какой кайф! - блаженно вздохнул Мишка, несколько раз щелкнув выключателем ночника над изголовьем койки и полюбовавшись, как загорается и гаснет приятный желтоватый свет, а потом попрыгав на заранее застланной - как положено в вагонах СВ - и пахнущей чистым бельем койке. - И, главное, успели!
Да, четверо друзей успели - вот что самое главное. Успели на поезд, который должен был промчать их больше, чем через полстраны, до самого Санкт-Петербурга, где…
Но здесь следует объяснить, почему они, ребята из заводского предместья крупного промышленного города, оказались "на халяву" в роскошном купе фирменного скорого поезда и зачем они ехали в Санкт-Петербург.
Как я сказал, было их четверо. Двое мальчишек - Витька и Мишка и две девчонки, сестры-близняшки Груня и Полина. Этим "кайфом", по определению Мишки - то есть, переводя на нормальный язык, этим замечательным путешествием - друзья были обязаны Груне и ее таланту художницы. Груня рисовала просто великолепно - и, главное, ее рисунки всегда получались очень живые, это были не аккуратно выполненные раскраски, пусть и ловко сделанные, а задорные и веселые сюжеты. Люди и звери на них двигались, бежали, отдыхали, грустили или веселились. Чашки так звонко круглили бока, что верилось, будто в них налит самый вкусный на свете чай, сок или "Несквик", и даже скатерть, на которой стояли чашки, морщилась или разглаживалась так, что сразу можно было сказать, с каким характером эта скатерть - с покладистым или со вздорным. Если Груня рисовала петуха, то это был всем петухам петух - с роскошным огненным гребнем, пышным хвостом, переливающимся всеми цветами радуги, петух задиристый и тщеславный - из тех петухов, которые верят, что солнце всходит по их крику, а если они не кукарекают, то солнце и не взойдет. Словом, проступал в рисунках характер самой Груни - бойкий, задиристый и, если до конца быть честными, малость хулиганистый. Благодаря этому своему характеру Груня и свела в два счета знакомство с молодыми людьми, которые решили открыть в их предместье студию кабельного телевидения - с пижонистым Игорем и мрачноватым, с вечно всклокоченной черной бородой и такой же черной как смоль всклокоченной шевелюрой Алексеем. Эти молодые люди, мечтавшие создать такой канал, чтобы его можно было с удовольствием смотреть всей семьей - от мала до велика, - сразу оценили Грунин талант и попросили ее нарисовать заставки к детским программам, а заодно научили Груню, как с помощью компьютера оживлять такие рисованные заставки, превращая их в небольшие - на четверть минуты максимум - мультфильмы.
Не обошлось и без приключений. Четверо Друзей помогли двум молодым мечтателям разобраться, кто такие на самом деле их первые "спонсоры" - эти "спонсоры", скрывающиеся под благовидной вывеской крупной фирмы транспортных перевозок, оказались наркомафией, решившей превратить помещение студии в перевалочный пункт партий героина, а молодых "телевизионщиков" - в распространителей и курьеров, понятия не имеющих, что они принимают на хранение или передают дальше. Обо всем этом рассказано в другой повести, так что не стоит на этот счет распространяться. Главное - для всех хороших людей все кончилось "блупополучно" (как в детстве говорила Груня, вместо "благополучно"), а потом последовали и другие радости. На Всероссийском конкурсе программ кабельного телевидения, организованном в Санкт-Петербурге, их программы получили премию, а Грунины заставки были удостоены особого приза - при этом ни один из членов жюри ведать не ведал, разумеется, что автором заставок была двенадцатилетняя девочка. Так что жюри еще предстояло ошеломить на церемонии вручения призов…
В общем, однажды, когда Игорь с раннего утра "нарисовался" в студии, а опередивший его Алексей уже сидел за компьютером (как и положено компьютерному гению, которым тот являлся), этот компьютерный гений протянул Игорю большой пакет со множеством марок и печатей и проворчал:
- Не стал вскрывать, решил, что эта фиговина - тебе, ведь у меня с Питером никаких дел нету. Ты, надеюсь, не собираешься нас втянуть в какую-нибудь глупость?
И правда, Игорь отправил заявку и кассеты с программами втайне от Алексея. Алексей, известный брюзга (Игорь смеялся иногда: "Тебе бы в наполеоновской гвардии служить или под началом Кутузова, среди тех, кого называли "старыми ворчунами", и то ты их всех переплюнул бы!" На что Алексей хмуро отвечал: "А почему бы и нет? Ведь и у Наполеона и у Кутузова старые ворчуны были самыми лучшими солдатами, и чем больше брюзжали, тем лучше воевали!" - и это тоже было правдой: работать Алексей умел даже не за троих, а за пятерых), наверняка сказал бы: "Ты что, спятил? Даже если б на таких конкурсах все не было заранее решено и расписано, и призы поделены между своими, то кто даст премию какой-то студии из дальнего города? Не будь лохом, не трать зря нервы и деньги на подготовку и отправку всяких наших "лучших программ"…"
Вообще-то, Алексей был добрейшим человеком, но считал себя обязанным поддерживать собственную славу ворчуна и ругателя.
Однако все его мрачные прогнозы не сбылись - то есть, правильнее будет сказать, если бы его мрачные прогнозы имели место, то они не сбылись бы! В пакете из плотной желтовато-коричневой бумаги оказалось письмо на красивом бланке, которое начиналось с обращения "Уважаемые господа" и извещало, что они получили третью премию за программу "У камелька" и что заставка к этой программе удостоена специального поощрительного приза для художников. Двух представителей телестудии и художника приглашают за счет организаторов в Санкт-Петербург на церемонию вручения премий.
Разумеется, жюри и представить себе не могло, что художник, удостоенный особого приза за великолепного воробья-франта, бойкого и насмешливого, - это двенадцатилетняя девочка! Игорь не указал возраст "художницы Агриппины Григорьевой", и отдельное письмо к ней начиналось словами: "Уважаемая госпожа…".
- Я теперь все время буду тебя так называть! - хихикнул Миша, когда закрасневшаяся от восторга и запыхавшаяся Груняша примчалась к друзьям с этим письмом.
- Да иди ты! - огрызнулась Груня. - Вечно со своими шуточками!
Как бы то ни было, в Санкт-Петербург ехать предстояло. А у друзей как раз наступили зимние каникулы, и, посовещавшись, "телевизионщики" предложили взять за свой счет в Санкт-Петербург Грунину сестру Полю и Витьку с Мишкой - если, конечно, родители отпустят. Этот замечательный город стоит того, чтобы его посмотреть!
Родители, успевшие хорошо узнать "телевизионщиков", относились к ним с уважением и доверием - и согласились. После недолгого совещания решили не лететь в Санкт-Петербург самолетом, а ехать на поезде. Ведь путешествие на поезде - это само по себе здорово! Можно и дорогой любоваться, и "оттягиваться", валяясь на мягких койках… "и вообще!" - как подытожил Мишка. В результате были куплены шесть билетов в три двухместных купе СВ, высшего класса - на фирменный скорый поезд. Ехать предстояло больше суток, и ребята заранее предвкушали потрясающую дорогу.
Правда, насколько потрясающей она окажется, никто из них не мог и представить…
"Телевизионщики" должны были занять одно купе, девочки - другое, мальчики - третье. Сейчас, когда Игорь с Алексеем устраивались и раскладывали багаж, все ребята, быстро закинувшие свои вещички, собрались в "мальчишечьем" купе и с нетерпением ожидали отхода поезда.
- А знаете, кто едет с нами в одном вагоне? - благоговейно сообщила Поля. - Владимир Самсонов!
Владимир Самсонов был знаменитым актером, которого ребята знали по многим фильмам.
- Брось! - изумились ее сестра и друзья. - Не может быть! С чего ты взяла?
- Я ведь задержалась на платформе, выслушивая все мамины наставления, - сказала Поля. - Вы давно прошли в вагон, а я все запоминала, в какую погоду какой свитер или платье надеть и как погладить твое парадное платье, Груня, перед церемонией вручения премии… Мама сказала, что надеется на меня, что я аккуратно соберу и причешу тебя, потому что с тебя станется выйти на церемонию растрепанной и помятой… Но это я так, к слову! - поспешно добавила миролюбивая Полина, увидев, что ее сестра начинает "париться" и готова сказать какую-нибудь резкость. - В общем, мама говорила и говорила, а в это время на платформе появилась целая делегация, и все они окружали Владимира Самсонова, несли два его чемодана, прощались с ним, желали всяческих успехов. Мол, до следующих съемок в нашем городе! Он занял купе через одно от нас, - деловито закончила Полина свое сообщение.
- Класс! - Мишка вскочил с места. - Сейчас пробегусь по коридору, и если дверь его купе открыта, то хоть одним глазком взгляну на него! Как он тогда сыграл следователя милиции - это ж!.. - Мишка осекся, не находя нужных слов, и пулей вылетел в коридор, не успел Витька открыть рот, чтобы что-то ему сказать.
- Хотел предупредить его, чтобы сдержал себя и не полез к Самсонову с расспросами и восторгами, - усмехнувшись, спокойный и рассудительный Витька покачал головой и поправил очки на переносице. - Ведь и так, наверно, поклонники его уже достали.
- Ну, не скажи! - ответила Груня. - По-моему, сколько на тебя ни пялятся, обалдев от восторга и раскрыв рот, - это всегда приятно. Даже если глупые вопросы при этом задают… Как вы думаете, Самсонов согласится, если я попрошу разрешения нарисовать его портрет?
- И ты осмелишься? - ахнула робкая Полина. - Я бы умерла от страха, прежде чем обратиться к такому знаменитому человеку!
Насколько две сестры были похожи внешне - как две капли воды, что близняшкам и полагается, - настолько они отличались характерами.
- А что такого? - высокомерно возразила Груня. - Мы с ним люди творческие. Поэтому должен понимать…
Полина и Витька не выдержали и расхохотались.
- Ну, ты, Грунь, даешь! - проговорил Витька.
- А что я такого сказала? - Груня слегка обиделась.
- Да ничего особенного, - ответила ей Поля. - Просто у тебя это прозвучало очень по-взрослому, вот мы и развеселились.
- Интересно, сколько осталось до отхода? - увидев, что Груня "закипает", Витька решил сменить тему. - Минут пять, наверное, - он пододвинулся к самому окну и, изогнувшись, постарался разглядеть большие вокзальные часы с освещенным циферблатом.
- Можешь не смотреть. Сейчас двадцать две минуты пятого, а поезд тронется в двадцать девять, - сообщила Груня. - То есть отправляемся через семь минут… - И ей, и Полине родители подарили на Новый год по первым в жизни красивым "взрослым" часикам, и Груня рада была лишний раз ими щегольнуть. - Эй, что с тобой? Не слышишь?
Витька так прилип к вагонному окну, что его нос расплющился по стеклу.
- Сейчас! - ответил он, не поворачивая головы. - Там такое! Это и Самсонова переплюнет!
- Что? - обе девочки разом тоже приникли к окну, втиснувшись рядом с Витькой.
- Вон, смотрите! - показал он. - Вон туда!
У входа в их вагон стояли, как раз в свете фонаря, двое "новых русских". Тихо падающий снег мерцал и серебрился на их длиннополых темных пальто, на их "дипломатиках", на их шапках из дорогого меха.
- Ну и что? - не поняла Полина. - Воротилы, каких много.
- А вы приглядитесь повнимательней, - посоветовал Витька.
- Так это ж!.. - воскликнула Груня. Тренированным взглядом художницы она умела схватывать самую суть каждой формы и каждого цветового пятна в его сочетании с другими; без этого умения художнику, как вы сами понимаете, не обойтись. - Это ж… Крокодил Гена! И… и Сашок!..
Геннадий Маркович Скрипицын - для близких и подчиненных "Крокодил Гена" - возглавлял в их городе отдел по борьбе с наркотиками при местном управлении ФСБ. Кажется, его отдел занимался и чем-то еще, но ребята познакомились с Крокодилом именно в связи с тем нашумевшим делом о наркотиках. Молодой офицер Александр - "Сашок", как обращался к нему Крокодил - был одним из его лучших сотрудников.
Невысокий, коренастый и юркий Сашок явно собирался в дорогу, а здоровенный как каланча Крокодил Гена его провожал, давая последние напутствия.
- Вот-вот! - кивнул Витька. - Вы понимаете? Сашок куда-то едет под видом "нового русского", садится в самый дорогой вагон - в наш, и Крокодил его провожает. Может, они не только вдвоем на платформе, может, вокруг дежурят и другие сотрудники - чтоб не засвечиваться! Вы понимаете, что это значит? Ну, весь этот маскарад?
- Еще бы не понять! - пожала плечами Полина. - Сашок едет переодетым на какоето спецзадание! И будет с нами в одном вагоне! Возможно, его задание как-то связано с нашим поездом!
Сашок сел в вагон, а Крокодил побрел вдоль платформы, задумчиво поглядывая на окна купе. Увидев в одном из окон ребят, он на мгновение остолбенел. Потом быстро поднес палец к губам и пошел себе дальше.
- Все понятно, - сказала Груня. - Он велит нам делать вид, будто мы не знаем Сашка и ни в коем случае не должны проколоться!
- Надо будет Игоря с Алексеем предупредить, - решил Витька. - Ведь они тоже с ним встречались.
- Обязательно! - согласилась Полина. - Ведь, похоже, задание у него секретное и опасное…
Тут в купе ворвался возбужденный Мишка, победоносно размахивая листочком с автографом Самсонова.
- Во! Нормальный мужик и вполне добрый! Только, похоже, заугощали его здесь! Коньяком от него веет… - Мишка хихикнул. - Он мне не только автограф дал, но еще и рассказал, в каком фильме сейчас снимается. Представляете, он… - Мишка разочарованно умолк и обвел друзей растерянным взглядом. - Чего вы такие… стукнутые? Вам неинтересно? Или стряслось что-нибудь?
- Нам очень интересно, - ответил Витька. - А насчет того, что стряслось… Ты не обратил внимания на мужика, который только что вошел в наш вагон?
- Мельком видел какого-то хмыря навороченного, - наморщив лоб, сообщил Мишка. - Он быстро прошел в купе… Я выходил от Самсонова, а он уже в своем купе исчезал. Из разговора с проводником я понял, что, кажется, у него, как и у Самсонова, отдельное купе - за оба места уплачено. Разговаривает он так, что "ну, ты, мужик, в натуре, типа того"… - Мишка впился глазами в лица друзей. - С ним что-то не так? Вы успели его разглядеть, когда он проходил мимо окна? Мне вообще-то его голос и фигура смутно показались знакомыми…
- Еще бы не показались! - хмыкнула Груня. - Знаешь, кто это?
- Ну? - Мишка напрягся.
- Сашок! И провожал его Крокодил Гена, в таком же прикиде с наворотом! И Крокодил Гена сделал нам знак в окно, чтоб мы изображали, будто с Сашком не знакомы и никогда в жизни его не видели! Вот!
Глава II
НАЧАЛО ПУТИ
- Ни фига себе! - даже Мишку проняло. - Так ведь это, получается…
- Получается, что мы должны держать язык за зубами, обходить Сашка стороной и ни в коем случае не выдать его каким-нибудь дуриком, - твердо сказал Витька. - Поэтому не гони волну, если что.
- Да что я, совсем дурак, по-твоему? - обиделся Мишка. - Я понимаю. Но ведь интересно, что они затеяли и что за операция проводится! Послушайте, это ж…
Сегодня Мише не везло - уже второй раз подряд он не мог до конца высказать все, что у него накипело. Не успел он поведать друзьям какую-то блестящую мысль, пришедшую ему в голову, как в купе заглянули Игорь и Алексей.
- Все в порядке? - спросил Игорь. - Отправляемся через несколько секунд.
Игорь, как всегда, был "при полном параде": в модной светлой рубашке с золотыми запонками, брюках с безукоризненной складкой, на запястье сверкали золотые швейцарские часы, в лакированные ботинки можно было глядеться, как в черное зеркало. Бывший актер, он со смаком и удовольствием играл роль удачливого телепродюсера. И вообще, как говаривал он, люди верят в то, во что ты заставишь их верить, - это давний закон театра. Поэтому когда ты предстаешь перед потенциальными спонсорами и рекламодателями во всем новом и дорогом, в ореоле финансового и творческого успеха, они тем охотнее идут тебе навстречу. Алексей, который подтрунивал иногда над этим подходом, хотя в ряде случаев не мог не признать его полезность, был, как всегда, в своем излюбленном свитере и потертых черных джинсах. Правда, свои мощные ботинки, которые сам Алексей называл "тракторами", за их всепроходимость, он успел сменить на сабо. Впрочем, Алексею и не надо было особенно пижонить. Он на людях почти не появлялся, отвечая за техническое обеспечение работы телестудии.
Был он, как все говорили, "компьютерным гением" и мог буквально за несколько секунд добиться от компьютера решения любой задачи. Ребята были свидетелями того, как быстро он "оживил" Груниного воробья, сканировав рисунок и превратив его в короткий мультфильм - заставку к программе. Во время всех приключений он здорово помог и Крокодилу Гене, и тот даже звал его к себе на работу, но Алексей ворчливо отказался: "Не для того я ушел с хлебного места в фирме, чтобы опять ярмо надевать. Я хочу делать то, что мне интересно, - хотя бы до тех пор, пока деньги, заработанные за прошлые годы, не кончатся. И вообще, у вас там небось секретность сплошная, а всякая секретность - не про меня. Но если надо будет чем-то помочь, в смысле работы с компьютерами, - всегда к вашим услугам".
Теперь два друга-компаньона заглянули проверить перед отходом поезда, как чувствуют себя их подопечные.
- В порядке, - за всех ответила Груня. - Если не считать некоторых неожиданностей.
- Каких? - обеспокоенно спросил Игорь, а Алексей хмыкнул, как будто говоря: "Я так и знал".