Маша взвилась на спинку кровати и уселась, как на заборе. Кровать им тоже досталась вместе с домом. Высокая, сейчас таких не делают. На нее надо не ложиться, а вскарабкиваться. Сидя на спинке, Маша чуть-чуть не доставала головой до потолка. Мыши с одеяла скатились почему-то не на пол, а на подушку. Начнешь слезать, матрас под тобой прогнется, и они с подушки съедут на ноги… Гадость!
Визжать было бесполезно: сосед еще пилил дрова, а его электрическую пилу не перевизжишь. Поэтому Маша боялась молча.
По шкодливой морде кота было ясно, что мышей он преподнес неспроста. И верно! Не взглянув на Машу, Барс перемахнул с кровати на стол. Понюхал стопку печенин, которыми был накрыт стакан с молоком. Сбил их брезгливым движением лапы. А стакан опрокинул и начал со смаком лакать из разлившейся по столу молочной лужи.
Лезть в драку с котом не хотелось. Пока он лопает, лучше не приближаться, а то исцарапает. Ходи потом разукрашенная… Нет, надо улучить момент, когда противник нажрется и расслабится. Тогда можно будет еще разок выкинуть его в окно. В конце концов, кто в доме хозяин - кот или она?!
Со спинки кровати была хорошо видна грядка с гладиолусами, на которую приземлился кот. Цветы немного помялись. Надо все поправить до того, как вернется мама. Она не одобряет дочкины схватки с котом.
Маша посмотрела на улицу. У калитки стоял незнакомый седой старик в белом полотняном костюме. Пестрый галстук был завязан в крохотный узелок. И охота же человеку так наряжаться в жару!
Соседская пила то выла, то взвизгивала, наткнувшись на сучок, то ровно звенела, прожевав полено и дожидаясь следующего. Разговаривать было невозможно, разве что кричать друг другу на ухо. Старик улыбался Маше и крутил в воздухе пальцами, как будто поворачивал ключ. "Просит открыть", - не сразу догадалась Маша. Это была самая удивительная из просьб, которая только может быть У взрослого человека с двумя руками и головой. Тоже мне, задачка: протянуть руку над калиткой и повернуть деревянную закрутку на гвоздике. Может, он чокнутый?
Старик поймал ее взгляд и разулыбался до невозможности. Маше показалось, что сейчас он запрыгает, как дошколенок, увидевший слона.
Пила взвизгнула особенно жутко и умолкла.
- Незнамова? - крикнул старик.
Маша подумала, что он к маме и что неприлично встречать гостя, сидя в ночной рубашке на спинке кровати.
Про дохлых мышей она вспомнила, когда уже соскочила прямо на них. Ерунда, сейчас не до страхов! Маша кинулась из дома. Платье пришлось напяливать на бегу. Путаясь головой в подоле и сослепу набивая шишки о дверные косяки, она выскочила на крыльцо.
Старик смотрел на нее, щурясь, как от солнца.
- Мамы нет дома, - сказала Маша, заметила у его ног потертый чемоданчик и на всякий случай добавила: - Комнат мы не сдаем.
Опять завизжала пила. Старик что-то неслышно говорил, и глаза у него блестели. Наконец он сообразил, как справиться с закруткой, распахнул калитку и пошел к Маше, а Маша пошла к нему.
Они сошлись на середине дорожки, и старик громко сказал, перекрикивая пилу:
Здравствуй, Маша! Я твой дедушка!
Вы что-то путаете, - ответила Маша. - У меня нет дедушки.
Глава IV
РАЗВЕДЧИК В УКРОПОЛЕ
Нет, поймите правильно! Кто же откажется от лишнего родственника? Особенно когда живешь вдвоем с мамой и других близких у вас - только вредный кот Барс! Но если у человека нет дедушки, это значит, нет и уже не будет.
Маша исподлобья смотрела на старика. Он что-то говорил, кивая на забор, где визжала пила. Пускать в дом незнакомого и, кажется, немного тронутого человека не хотелось, а объясняться под визг пилы было трудно.
- Пойдемте на улицу! - прокричала Маша и, обойдя старика, направилась к калитке.
Оглянулась - он стоял, обиженно нахохлившись. Совсем старый дед. Безобидный. И Маша решилась. Взяла его легкий чемоданчик и пошла обратно к дому. Обрадованный старик семенил рядом.
Она провела старика в мамину комнату и закрыла окно. Визг пилы стал тише.
- Вот это дедушка, вот это бабушка, - Маша показала фотокарточку на стене. - Бабушка далеко живет, с маминой старшей сестрой. А дедушка умер.
Старик молчал. Ей захотелось объяснить то же самое как-нибудь посолидней:
Отсюда вытекает, что вы не являетесь моим дедом.
Почему же? - возразил старик. - У каждого человека есть мама и папа. Стало быть, и дедов у всех по двое.
Маша наконец поняла:
Вы папин папа…
А что не так? - Старик насторожился. - Ты странно говоришь. Разочарованно.
Да нет, ничего. Погостите, раз приехали. - Маша не смотрела на старика. - У нас фрукты дешевые, а рыбу вообще не знают, куда девать.
Старик уселся на диван и снизу вверх заглянул ей в глаза:
Ну-ка, давай честно! Чем тебе не нравится твой отец?
Тем, что его нет, - ответила Маша. - А так все в порядке. Героический папа, врач, погиб в Африке при исполнении служебных обязанностей. Я тьму таких историй знаю. Как у кого нет отца, так он обязательно погиб при исполнении служебных обязанностей. Правда, врач в Африке у меня одной, а у других моряки, летчики и капитаны воздушно-десантных войск. Старик вскинул голову.
- Мой сын был дипломатом и разведчиком, - строго и торжественно сказал он. - А погиб он в Анголе из-за чужой дури. Какой-то неграмотный негр с автоматом застрелил его за то, что у него белая кожа и хорошая одежда. Я сам об этом узнал только на днях.
Маша не знала, верить или не верить.
А почему тогда мама…
Мама не могла тебе сказать всю правду. Я же сидел в тюрьме, - непонятно объяснил старик.
Ничего себе дедуля!
- Я в американской тюрьме сидел, - уточнил старик и добавил виноватым тоном, как будто извинялся за собственное вранье: - Был осужден на пожизненное заключение. Я, видишь ли, тоже разведчик.
"Штирлиц сидел на проводах и делал вид, что читает газету", - вспомнила Маша. Старик был похож скорее на огородника Триантафилиди, чем на разведчика. Хотя, если рассудить, разведчик и не должен быть похож на разведчика, а то бы его моментально поймали.
Разведчики - в кино, а в жизни они где-то далеко и как бы не взаправду, верно? - сказал старик.
Ага, - согласилась Маша. - У меня нет ни одного знакомого разведчика.
Уже есть. Осталось только привыкнуть и поверить. Вот приедет мама, и мы вместе обо всем поговорим. А сейчас пойдем гулять. - Старик потянул ее за руку. - Покажешь мне город, поболтаем о вещах попроще. Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.
Они вышли на крыльцо. Ключ от дома, как всегда, лежал под половичком. Маша заперла дверь и сунула ключ обратно.
- У вас все так делают? - спросил старик.
- Нет. Кому нагибаться лень, те прячут ключ за дверной косяк.
И что, не воруют? - удивился старик. Маша огорченно вздохнула:
Не воруют! У нас же "охранная сигнализация".
На скамеечке против дома сидела бабка Никифоровна. У нее там был наблюдательный пост. Шаркая тапочками и пыля, как телега, бабка кинулась к соседнему дому.
- К Петровне, - заметила Маша. - А Петровна скажет Галимовне. Это и есть укропольская "охранная сигнализация". Если появляется кто чужой, за ним глядят изо всех окон. Не потому, что люди у нас недоверчивые, а потому, что всем интересно, что за человек, откуда, к кому приехал. Погодите, вот пойдем обратно, и будет нам почетный караул: на каждой лавочке по три бабки… Дед, это город, в котором ничего не случается. Дождь пошел - уже большое дело, соседям есть о чем поговорить.
Старик шел, блаженно щурясь на солнышко, и втягивал носом воздух.
Персиками пахнет… Эх, Муха, я уже думал, что никогда не пройду по улице без конвоя!
А как же вы из тюрьмы вышли, когда у вас было пожизненное заключение? Убежали?
Нет, меня так выпустили. Жизнь-то моя кончилась! Нельзя быть разведчиком в семьдесят лет. Я уже ни для кого не опасен. Вот меня и выпустили, чем попусту кормить.
- Как вас зовут? - спросила Маша и подумала, что стого вопроса надо было начать. Невежливо получилось.
А дед чмокнул ее в лоб и сказал:
Николай Георгиевич, а для тебя - дедушка. Зови меня на "ты". Пожалуйста. Очень хочется, чтобы кто-нибудь звал меня на "ты" и "дедушка".
А уж как мне хотелось дедушку! - ответила Маша и прижалась к нему. - Или хоть дядю какого завалященько-го. Знаешь, как трудно без родных?!
- Знаю, - кивнул дед.
Он больше ничего не сказал, но Маша очень хорошо его поняла. У нее и мама, и друзья, и учителя, и еще куча добрых знакомых. А у деда много лет были только тюремные надзиратели да сокамерники.
А плохо в тюрьме? - спросила она.
Как тебе сказать… Кормили неплохо, и вообще было много такого, что в России есть не у всех. Даже телевизор со спутниковой "тарелкой". Но это кошачье дело - наесться и лечь у телевизора. А человеку нужно еще кое-что, и как раз этого нет даже в самой лучшей тюрьме. Свобода, например, очень нужна. И работа по душе. Я там выучил два языка вдобавок к тем двум, которые уже знал. Но ведь без толку, Муха! Это все равно что построить корабль в пустыне: он же никому не нужен, потому что не поплывет никогда.
Мне нужен. Поможешь мне английский учить, - утешила деда Маша. - Как ты меня называешь?
Муха. А что, не нравится?
Нет, наоборот. Меня еще никто так не звал. Давай я буду Муха, а ты - Дед.
Давай, - согласился разведчик, и они пожали друг другу руки.
Так, разговаривая, Муха и Дед свернули в короткий переулок без названия и вышли к Торговой улице. Дома на ней древние, все в два этажа. Лет сто назад в каждом таком доме был магазин, а над ним, чтобы далеко не ходить на работу, жил хозяин-купец. Теперь на Торговой не осталось ни одного магазина. Их поделили на темноватые и тесные квартиры. Одна из них Маше очень даже хорошо знакома. А мелькнувшая в окошке рыжая взлохмаченная голова знакома ей еще лучше.
- Дед, - остановилась Маша. - Тут живет парочка макроподов. Так ты не обращай на них РОВНО НИКАКОГО ВНИМАНИЯ.
Дед подумал и сказал:
Ладно. Только тебе придется их показать, чтобы я знал, на кого не обращать внимания. А то я до сегодняшнего дня думал, что макроподы - это аквариумные рыбки.
Макроподы - это безбашенные придурки. Ты сам их узнаешь, - пообещала Маша. - А я не могу показать. Я же не обращаю на них внимания, а если покажу, то выйдет, что обращаю!
Тут и начались.
Первым на улицу выскочил Петька Соловьев и завопил:
Незнамова! Тебя почтальон искал! Маша отвернулась.
Незнамова! Спроси, зачем! Маша взяла Деда под руку и потянула, чтобы он шел быстрее.
Он тебя хочет подписать на журнал "Текущие проблемы нефтегазодобывающего комплекса"! - надрывался Петька. Машина мама говорила, что у него обостренное чувство юмора. Наверное, из-за этого обострения никто, кроме самого Петьки, не понимал его шуток.
Одноклассник? - спросил Дед.
Хуже. Не смотри на него! - стараясь не шевелить губами, пробурчала Маша. - Мы в одной квартире жили до восьми лет. А сейчас - да, одноклассники. - Она повысила голос, чтобы Петька слышал: - А кто ты по званию? А сколько у тебя орденов?
Полковник, - ответил Дед. - А насчет орденов - точно не помню. Я их и не надевал ни разу.
Маша не удержалась и показала Петьке язык. Съел?! Все-таки Укрополь - не Москва и не Сочи, где даже генералы запросто ходят по улицам. В Укрополе живут всего двое полковников-пенсионеров. Чуть какой праздник, их зовут в школу выступать.
Петька с разинутым ртом остался посреди улицы. Но тут навстречу Маше с Дедом вышел самый коварный противник - дошколенок Динамит. Петьке в крайнем случае можно было дать по шее, а на Динамита у Маши рука не поднималась.
Динамит подтянул короткие штанишки, прижал руку к груди, другую вытянул, как памятник, и с выражением начал:
- Александр Сергеевич Пушкин. В альбом Незнамовой. Стих.
Ты не бей меня, Машка,
Головой о порог.
Твой характер - не кашка
И не сладкий пирог.
Твой характер - как шашка
Или даже броня.
Только фиг тебе, Машка!
Не догонишь меня!
- Брысь! - топнула ногой Маша.
Вредный малолетка на всякий случай отбежал шагов на пять и стал дразниться:
Незнамова - девочка-милицанер! Милицанерша!
А говоришь, ничего интересного в Укрополе не случается, - заметил Дед. - По крайней мере одно неповторимое событие сейчас происходит.
Какое? - не поняла Маша.
Ты становишься девушкой. А эти твои макроподы - еще мальчишки. Старший подучивает младшего, верно?
Маша кивнула.
Он в тебя влюблен! - заключил Дед.
Скажешь тоже! - фыркнула Маша. - У него дня не проходит без фокусов. То всю морковку в огороде воткнет вверх ногами и зовет посмотреть: "Чудо природы, Незнамова!" А то рожу на моем окне нарисовал. Масляной краской, представляешь? Я просыпаюсь - глядит. Потом целый час ее ножом соскабливала!
- Мальчишки, - повторил Дед. - Такая у них любовь. Они хотят, чтобы девочка их заметила, но всего стесняются. "А что она скажет, если позвать ее в кино, вдруг не пойдет?" "А что скажут одноклассники, если я стану дружить с девчонкой?" Больше всего они стесняются показать, что стесняются. Поэтому и ведут себя кое-как.
Улица кончилась. Далеко впереди, за кукурузным полем, блестело море.
Дед глубоко вдохнул - наверное, думал, что сюда уже долетает морской воздух. Его брови поползли на лоб.
- Ветер с тарного завода, - объяснила Маша. - Там чинят бочки от селедки. Ну, и новые делают. Во-он он, видишь?
Старые бочки лежали во дворе завода египетскими пирамидами. Их были тысячи, и каждая воняла.
- Господи, - схватился за голову Дед. - Ну почему люди так себя не любят?! Многие выкладывают большие деньги, чтобы просто пожить у моря! А вам почему-то нравится жить от моря в двух километрах и нюхать тухлую селедку.
Маша слышала такие разговоры от курортников.
- На берегу жить плохо, - сказала она. - Сырость в доме, особенно зимой, все плесневеет, мокрицы ползают. А на тарном полгорода работает. Тухлую селедку нюхатьникому не нравится, но ведь надо на что-то жить.
- Да, конечно, - остыл Дед. - А пляж у вас есть? Я хотел купить суиминг шортс, - по-английски сказал он и перевел: - Шорты для плавания.
На пляже?
- Да.
Шорты для плавания?
Ну да, Муха! Разве я непонятно говорю?
Вроде по-русски, - признала Маша. - Но, понимаешь, на пляжах у нас загорают, а вещи продают в магазинах. Плавают в плавках, а в шортах просто ходят.
Совсем как тридцать лет назад, - заметил Дед.
В Сочи на пляжах есть магазинчики, - вспомнила Маша и покосилась на костюм Деда. Конечно, ему не мешало бы одеться полегче. Хоть бы галстук снял, что ли. - А у нас один магазин одежды, на улице генерала Феклушина. Хочешь, вернемся?
Кредитные карточки там принимают? - спросил Дед.
Откуда мне знать! То есть вообще я видела кредитные карточки, - уточнила Маша, чтобы не показаться совсем дремучей. - По телику. Но эффект присутствия был замечательный!
Все ясно, пойдем к морю, - улыбнулся Дед.
Ветер гнал волны по кукурузному полю. В шелесте листьев слышалось деревянное постукивание - это ударялись друг о друга созревшие початки. Сзади что-то взвизгивало и дребезжало. Маша оглянулась и прыснула: Петька с Динамитом, но в каком виде!
Петька вырядился в душный черный комбинезон с нашивкой "Егеря Укрополя". За собой он тащил подпрыгивающую на камнях тележку с веслами. А Динамит два раза обернулся офицерским ремнем и нахлобучил матросскую бескозырку. Из-под околыша торчала газета, подложенная, чтобы бескозырка не сползла до плеч. Называется, принарядились для знакомства с полковником.
Что это за униформа? - поинтересовался Дед. Понятно, он спрашивал не про Динамита.
Почему "уни"? Просто форма. Это нашей команды по пейнтболу. Знаешь, когда все бегают и стреляют друг в друга шариками с краской?
Знаю, - кивнул Дед. - А "униформа" я сказал на английский манер. Ты поправляй, когда я неправильно говорю.
Маша не успела ответить. Мелко топая, их обогнал Динамит. Перегородив Маше с Дедом дорогу, вредный дошколенок привычным жестом прижал руку к груди, другую вытянул и завел свою шарманку:
- Александр Сергеевич Пушкин. Ода на восшествиеНезнамовой на престол.
Явись ко мне, Незнамова, явись!
Во сне ко мне с веревки опустись!
И мы, пойдем туда, где грохот боя,
И расфигачим всех подряд вдвоем с тобою!
Подошел Петька со своей тележкой и встал, опустив глаза. Ясно: "оду" сочинил он, а не малолетний Динамит, который даже слова такого не знал и говорил не "ода", а "о, да!".
Посмеялись? - мрачным голосом спросила Маша. - А теперь брысь отсюда!
Погоди, Муха, - вступился за макроподов Дед. - Мальчики ничего плохого не хотели.
Я Динамит! - басом представился малявка. Прозвище нравилось ему больше, чем имя - Демид.
Очень приятно. А я - дедушка Коля, - ответил Дед и обернулся к Петьке: - Насчет "грохота боя" я понял: это про пейнтбол. Но почему Маша должна спускаться к тебе с веревки?
- Мало ли… В бою всякое бывает. Когда так откуда-нибудь прыгаешь, а когда с веревки, - объяснил Петька и разгладил свою нашивку "Егеря Укрополя". - Товарищ полковник, а вы какого рода войск?
Военный пчеловод, - отшутился Дед и кивнул на весла, привязанные к Петькиной тележке. - Покатаешь нас на лодке?
Можно, - солидным тоном сказал Петька и загорелся: - А хотите, сплаваем на Кампристань? Там Самосвал свою подводную лодку испытывает! Классная подлодочка, даже на колесах, чтоб к машине прицеплять и возить. Ее с утра спускали на воду, да я не досмотрел. В бухте для нее мелко, она сразу села на дно - и ни туды ни сюды. Сейчас, наверно, уже сняли. А если не сняли, то мы просто так на лодке покатаемся.
Что-то необычайное происходило сегодня в городе, где ничего не случается. Одной только угнанной "Скорой помощи" под обрывом и маминой телепередачи хватило бы укропольцам на полгода разговоров. А тут еще появился Дед - настоящий полковник разведки. И начальник укропольской милиции Самосвалов доделал свою знаменитую подводную лодку!
Четвертое событие было не таким заметным, но тоже важным: как-то само собой получилось, что Маша помирилась с Петькой. А ведь целый месяц была с ним в ссоре.