Глава III
РИТА + ГЕНА = LOVE
- Рита! - радостно закричал Генка. - Это ты?
- Нет, не я, - рассмеялась Курочкина. - С вами говорит автоприветчик.
Самокатову сразу стало легко и хорошо. Все его недавние тревоги - фьють! - и улетели.
- Слушай, Рит, а чего ты в школу не пришла? Заболела, да?
- Не-а.
- А чего?
- Неохота по телефону рассказывать. Приезжай на Фарфоровскую.
- Куда?
- Ну есть такая железнодорожная станция.
- А почему именно туда?
- Приедешь - узнаешь.
- А как до этой Фарфоровской добраться?
- Ты от Московского вокзала далеко живешь?
- Нет, рядом. На Лиговке.
- Вот и приезжай прямо сейчас. До Фарфоровской минут семь ехать. Давай, Генчик, в темпе. Я тебя буду на платформе ждать.
- О'кей! Еду!
Самокатов, бросив трубку, помчался на вокзал. Вскочил в электричку и поехал на Фарфоровскую. Настроение у Генки было просто отличное. Он больше не думал ни о своем кошмарном сне, ни о странностях в школе… В окна вагона светило майское солнце. Скоро лето. Каникулы. Короче - кайф! Правда, он сегодня пару схватил. И если ее срочно не исправить, по русскому за год у него будет трояк. А значит - гуд бай видеокамера. Так что придется договариваться с Нестеровой насчет исправления двойки. Напряг, конечно, но камера того стоит.
Не успел Самокатов обо всем этом подумать, как уже приехал на Фарфоровскую. Курочкина стояла у кассы и что-то писала фломастером на стене.
- Привет, - сказал Генка.
Рита обернулась.
- Ой, как ты меня напугал!
- А что ты тут пишешь?
Девочка проворно закрыла надпись ладошкой.
- Ничего.
- Ну дай посмотреть.
- Не дам. Прочтешь, когда обратно поедешь.
- Ты что-то про меня написала?
- Про тебя и про себя.
- Ну можно я сейчас посмотрю?
- Нет, нет и нет.
Курочкина увлекла Самокатова к скамейке.
- Посидим?
- Посидим.
Они сели. Рита достала пакетик изюма в шоколаде и протянула Генке.
- Угощайся.
Ребята стали есть изюм и разговаривать.
- Рит, а чего ты в школу-то не ходила? - снова спросил Самокатов.
- А, решила прогулять, - беспечно ответила Курочкина.
- Но мы же договорились после уроков пойти в кино.
- Ой, извини, Генчик. Я забыла.
Генка был слегка уязвлен.
- Я ведь тебе три раза напоминал.
- Вот такая я нехорошая редиска, - хихикнула Рита, кидая в рот изюминку за изюминкой.
Да, стыдить ее было явно бесполезно. И Самокатов сменил тему:
- А ты что, здесь живешь?
- Ага, под платформой, - продолжала хихикать Курочкина.
- Ну, в смысле, около Фарфоровской? - уточнил Генка.
Рита не успела ответить. К ним подошел мужчина в черном костюме и с букетом белых гвоздик.
- Вы не подскажете, как пройти на собачье кладбище? - спросил он.
Курочкина принялась объяснять:
- Вначале идите прямо, потом сверните налево, затем направо…
- А долго идти?
- Минут десять.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
Мужчина с гвоздиками ушел.
- Что еще за собачье кладбище? - поинтересовался Самокатов.
- А ты разве не знаешь, что у нас в Питере есть собачье кладбище?..
- Нет. Там что, собак хоронят?
- И собак, и кошек, - ответила Курочкина. - Короче, домашних животных… - И, помолчав, прибавила: - Я своего Крыжовника тоже на этом кладбище похоронила.
- Какого Крыжовника?
- У меня был кот по имени Крыжовник. - Рита вздохнула.
Мимо платформы с грохотом пронесся скорый "Петербург - Москва". Когда он умчался, Курочкина легонько дотронулась кончиками пальцев до Генкиной руки.
- Ген, я хочу тебе сказать одну вещь… - Она замялась. - Даже не знаю, говорить или нет.
- Конечно, говори.
Девочка печально улыбнулась.
- Боюсь, у тебя от моих слов уши завянут.
- Не завянут.
- Ну хорошо. Дело в том, что я… - Рита не закончила фразу.
- Что - "ты"?
- Да нет, ничего.
- Ты же хотела сказать.
- Я передумала.
- Тогда бы и не начинала, - насупился Генка.
- Ну не сердись, Генчик. Я могу, конечно, сказать, но предупреждаю заранее - тебе будет неприятно.
"У нее есть другой пацан!" - понял Самокатов. И тут же выпалил это вслух:
- У тебя есть другой парень, да?!
Курочкина взъерошила Генкины волосы.
- Никого у меня нет, дурачок. Я люблю только тебя.
Генка растерялся.
- Любишь? - смущенно повторил он.
Рита кивнула.
- Люблю. Надеюсь, ты не против?
- Да.
- Что "да"?
- Ну то есть - нет. - Самокатов покраснел, как помидор. - Не против.
Курочкина встала со скамейки.
- Пойдем, я тебе покажу, что я написала.
Они подошли к кассе. На стене было написано:
Рита + Гена = love
"Самое время для поцелуя", - решил Генка и потянулся губами к Ритиной щеке. Девочка отстранилась.
- Не надо, Гена, - сказала она.
- Почему?
- Потому что мы должны расстаться, - трагическим голосом сообщила Курочкина. - Навсегда.
- Как это - расстаться? - обалдел Самокатов.
- Сейчас поезд пройдет, и я тебе объясню…
Мимо них катил товарный состав. Длинный-предлинный. Генка весь измаялся, пока все вагоны не прошли.
Наконец товарняк укатил, и Рита начала объяснять:
- Понимаешь, Гена, раньше я была очень веселой девчонкой…
- Да ты и теперь…
- Не перебивай, пожалуйста. Я любила прикалываться, обожала дискотеки, ролики… Но однажды я попала в больницу с приступом аппендицита. И там случилась ужасная вещь… - Рита замолчала, теребя пуговицу на блузке.
Прошла минута. Девочка все так же молча теребила пуговку.
- Ну? - не выдержал Самокатов.
Курочкина глубоко вздохнула, как перед прыжком в холодную воду, и сказала:
- В общем, хирург, который делал мне операцию, внезапно сошел с ума. И вместо аппендикса вырезал у меня сердце… - Рита опять умолкла.
- Это что, прикол? - усмехнулся Генка.
Девочка покачала головой.
- К сожалению, нет. Он действительно вырезал мне сердце. Послушай, если не веришь.
Самокатов послушал. В груди у Курочкиной было тихо.
- Заодно можешь и пульс пощупать. - Рита протянула руку. - Его у меня тоже нет.
Генка пощупал. Пульса не было.
- И зрачки у меня на свет не реагируют. - Широко раскрыв глаза, девочка посмотрела на солнце. - Видишь?..
- Я что-то не врублюсь, - сказал сбитый с толку Самокатов. - Это фокус, да?..
- Нет, Геночка, не фокус. В больнице, где мне делали операцию, проводились эксперименты по оживлению мертвецов. Вот меня и оживили. Но вскоре выяснилось, что я все равно осталась мертвецом. Живым мертвецом. Для того чтобы стать по-настоящему живой, мне необходимо сердце. Твое сердце, Гена.
- Мое?! - ошарашенно произнес Самокатов.
- Да, твое, - подтвердила Курочкина и сделала шаг вперед.
Генка невольно попятился.
- Ты чего, Рит? - пробормотал он.
Курочкина сделала еще один шаг вперед. А Самокатов, соответственно, шаг назад.
А тем временем со стороны Питера приближался очередной товарный состав. Тудух-тудух… - слышался стук колес.
Рита продолжала наступать на Генку, улыбаясь при этом какой-то странной застывшей улыбкой.
- Рит, ты чего?.. - снова пробормотал Самокатов, отступая к краю платформы.
И тут вдруг Ритино лицо мгновенно покрылось плесенью.
- Отдай свое сердце! - завизжала она и со всей силы толкнула Генку в грудь.
- А-а-а-а-а-а… - закричал Самокатов и полетел с платформы на рельсы. Прямо под колеса товарняка.
Глава IV
ШУТОЧКИ ПОДСОЗНАНИЯ
- А-а-а-а-а-а… - продолжал вопить Генка, лежа в постели. Он проснулся от собственного крика. Сердце колотилось. Мысли путались. Где он?! Что с ним?.. Самокатов лихорадочно озирался. Знакомая вроде бы комната… На стенах - постеры рок-звезд и знаменитых спортсменов… Ой, да это же его квартира! Но ведь он только что упал с платформы, и на него, пронзительно гудя, надвигался электровоз… Значит, это был всего лишь сон… Сон?.. Но почему же тогда болит голова, будто он и вправду стукнулся головой о рельсы?..
Генка нащупал на затылке здоровенную шишку. Он тотчас вспомнил о царапинах на шее, появившихся у него после вчерашнего сна. И вот теперь - шишка… В голову полезли разные мысли. В основном неприятные. А вдруг это вовсе не сны, а глюки, во время которых он в беспамятстве царапает себя ногтями и бьется головой о стенку? Самокатов даже вспотел от такого предположения. Да нет же! Никакие это не глюки!.. На самом деле все очень просто: как только родители уехали, он набрал в видеопрокате кучу кассет с "ужастиками"; и вот досмотрелся до того, что ему начали кошмары сниться.
"Ну а царапины с шишкой откуда?" - напомнил Самокатову внутренний голос. На этот вопрос у Генки ответа не было. И он отправился под душ - чтобы хоть немного успокоиться. Но спокойствие так и не пришло. Самокатов не мог отделаться от мысли, что его сны - вовсе не сны. "Да почему же не сны?! - сам с собой спорил Генка. - Я же просыпаюсь…" Да если б это была явь, он бы сейчас не под душем стоял, а лежал под колесами товарняка…
Но сколько Самокатов себя ни убеждал, все равно оба сна казались ему явью. Генка даже путаться начал - что ему снилось, а что было на самом деле. Ну, то, что он в Курочкину превратился - это, конечно, сон. А вот когда он пошел в школу и спорил там с Максом насчет все той же Курочкиной - это сон или не сон? Вроде не сон… А может, сон?..
"Двойка!!" - сверкнуло у него в голове. Ему же Нестерова пару влепила!.. Генка быстро достал дневник и перелистал… Есть! Вот она!.. Самокатов обрадовался стоящей в дневнике двойке, как пятеркам никогда не радовался. Значит, то, что было вчера в школе, произошло на самом деле. Он поболтал с Горохом, схватил двойбан, вернулся домой и…
И что?
Генка опять оказался в тупике. Потом позвонила Рита Курочкина и пригласила его на свидание. Выходит, с этого момента и начался сон? Но тогда получается, что, придя из школы, он сразу же лег спать (это в три-то часа дня!) и проспал до следующего утра. Фигня какая-то… Спать он обычно ложился в одиннадцать, а с отъездом родителей - в двенадцать. Ночи, разумеется, а не дня. Да, но если он, вернувшись из школы, не лег спать и не ездил на Фарфоровскую - что же в таком случае он делал с трех до двенадцати? Вот этого Самокатов, как ни старался, вспомнить не мог.
В общем, наскоро перекусив, Генка потопал в школу. И встретил там Макса.
Горох, как всегда, был в своем репертуаре:
- Зацени, Самокат. Вчера на дискотеке две девчонки из-за меня подрались.
На сей раз Генка ничего "заценивать" не стал.
- Макс, - сказал он, - я задам тебе несколько вопросов. Ты на них просто отвечай и ни о чем меня не спрашивай.
Горохов окинул друга недоуменным взглядом.
- Самокат, ты в последнее время какой-то прибабахнутый.
"Будешь тут прибабахнутым", - подумал про себя Генка, а вслух сказал:
- Ну, ты усек?
- Усек, усек, - ответил Макс и тотчас спросил: - А почему я не должен ни о чем спрашивать?
- После объясню, - пообещал Генка и начал задавать вопросы: - Я вчера в школе был?
- А ты что, сам не…
- Отвечай на вопрос!
- Ну, был.
- Мы о Курочкиной говорили?
- Ну, говорили.
- Раньше ты о ней слышал?
- Нет, не слышал.
- Мы с тобой после школы куда-нибудь ходили?
- Нет, не ходили… Слушай, Самокат, - не выдержал Горохов, - а ты случайно не шизанулся?
- Вполне возможно, - со вздохом произнес Генка и рассказал Максу обо всем, что с ним произошло. И во сне, и наяву.
- …Вот такие у меня примочки, - мрачно закончил Самокатов свой рассказ. - Что ты на это скажешь?
Горохов дурашливо похлопал друга по плечу.
- Чего тут говорить? Становись на учет в психдиспансер.
- Да иди ты!.. - вспылил Генка, развернулся и пошел. Злой, как черт.
Макс кинулся следом.
- Эй, я же просто пошутил.
- Отвали!
- Да не заводись ты, Самокат! Че ты такой нервный?
- Посмотрел бы я на тебя, если б тебе каждую ночь кошмары снились! - с горячностью воскликнул Самокатов.
- Ой, как будто мне кошмары не снятся. Я вон недавно чумовой "ужастик" видел. "Отрубленные пальцы" называется. Так потом я от этих пальцев две ночи подряд во сне удирал.
- Ты хоть удирал, - ответил Генка несколько поспокойнее. - А я на рельсы упал и ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. А электровоз надвигается…
- Все это лажа, - сказал Горохов, - причем полная.
- Да? А шишка v меня на затылке откуда?
- Ударился обо что-то.
- О подушку, что ли?
- Почему о подушку?! О кровать, например.
- А шею кто мне оцарапал?
- Да ты сам ее себе оцарапал. Вон у тебя ногти какие.
- Хорошо. А с Курочкиной как быть?
Здесь Макс вынужден был согласиться:
- Да, с Курочкиной неврубон. Ты действительно видел ее в нашем классе?
- Как тебя сейчас. И на уроках, и на переменах… Слушай, Горох, - Самокатов понизил голос, - а вдруг у меня и вправду крыша едет?
- Это легко проверяется. Есть специальные тесты.
Генка поморщился.
- Что мне - в психбольницу идти?
- Не обязательно. Я могу тебя проверить.
- Ты?!
- Ну да. У меня же отец психиатр… Вот закрой глаза.
- Зачем?
- Да не бойся, закрывай. Я тебе точно скажу, рехнулся ты или нет.
Самокатов закрыл глаза.
- А теперь дотронься указательным пальцем до кончика носа.
Самокатов дотронулся.
- Зашибись! - сделал вывод Горохов. - Ты в полном порядке.
- Да уж, в порядке, - вздохнул Генка, но на душе у него стало чуточку спокойнее.
- Ты просто заучился, Самокат, - сказал другу Макс. - Видеокамера - это, конечно, круто, - Горохов был в курсе Генкиных дел. - Но и за нее особо корячиться не стоит.
- Да я особо и не корячусь.
- Не заливай. Кто на каждом уроке первым лезет отвечать?
Генка промолчал. А Макс продолжал:
- У нас же сейчас самые клевые годы. Нам надо не учебники зубрить, а отрываться. А когда вырастем - начнется скучная взрослая жизнь… - Горохов скорчил кислую гримасу.
- Да, взрослая жизнь - это гадость, - тоже скривился Самокатов.
- Вот и давай сегодня махнем на дискотеку, - предложил Макс. - Классных девчонок подцепим…
- Я уже одну подцепил, - буркнул Генка. - А она меня - бац! - и под товарняк.
- Ты, главное, думай об этом поменьше.
Но Самокатов не мог не думать.
- Нет, все же странно…
- Да что странно-то?!
- Ну понимаешь, эти сны - будто и не сны.
- Фу-у, - отдувался Горохов, - ты меня уже заколебал своими снами. Ну ладно, давай посмотрим фактам в лицо.
- Давай.
- Значит, в первом сне ты превратился в какую-то Курочкину…
- Ага. А во втором сне она меня на рельсы толкнула. А утром появилась шишка. - Генка непроизвольно пощупал свой затылок.
Макс задумался. Прошла минута.
- Эй, Горох, ты что, уснул? - толкнул друга Самокатов.
- Подожди, я размышляю, - солидно ответил Макс.
Поразмышляв, он сказал:
- Знаешь, Самокат, я думаю, это были не сны.
- А что тогда - глюки?
- И не глюки.
- А что же?
- Шуточки твоего подсознания, - выдал Макс.
- Чего-чего?
- Того самого. Ты хоть знаешь, что такое подсознание?
- Ну, так, смутно.
- А я точно знаю. Мне папаша объяснял. У человека мозг на девяносто процентов не работает. Мы мыслим одной коркой… - Горохов для наглядности постучал себя по лбу. - А что заложено в подкорке - неизвестно.
- А при чем тут подсознание?
- Ну ты тормоз, Самокат. Подкорка и есть подсознание.
- А-а… - протянул Генка. - Ну и что?
- А то, что у тебя все из подсознания идет. И Курочкина, и Фарфоровская… Ты на этой станции раньше-то бывал?
- А разве такая станция существует?
- Существует. Я мимо нее сто раз проезжал, когда с родичами на дачу ездил.
Самокатов присвистнул.
- Ни фига себе! Выходит, во сне я узнал про станцию, которая есть на самом деле?
- Да не во сне, - поправил друга Горохов. - Ты скорее всего знал о ней, но забыл. Вернее, не забыл, а она у тебя из сознания перешла в подсознание. Так же, как и Рита Курочкина.
- Ты хочешь сказать, что и Курочкина существует на самом деле?
- Ну да! И ты с ней раньше был знаком.
- Когда раньше? В детском саду?
- Может, в яслях.
Генка усмехнулся.
- Ты еще скажи - в роддоме.
- Вполне возможно, - ответил Макс. - И воспоминания о ней ушли в твое подсознание. А сейчас стали проявляться в форме кошмарных снов.
Самокатов покачал головой.
- Ну ты и отмочил, Горох. Сознание… подсознание… Что-то больно круто. Не знал я раньше никакой Курочкиной. И про Фарфоровскую тоже никогда не слыхал.
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно!
Разговор мальчишек прервал звонок. Первым уроком у них была литература.
- Ладно, завязываем, - сказал Генка. - Пошли на литру. Мне надо еще у Нестеровой спросить, когда пару по русскому можно будет исправить.
Но Горохов не двинулся с места.
- А что, если нам это проверить? - задумчиво произнес он.
- Что "это"?
- Ну, ты говоришь, что про Фарфоровскую никогда не слышал. А давай туда смотаемся. Вдруг что-нибудь выплывет из твоего подсознания.
- Ну выплывет, и что дальше?
- Тогда твое подсознание перестанет давить на твое сознание. И тебя больше не будут мучить кошмары.
- Что-то не верится, - скептически скривил губы Самокатов.
- Вот мы и проверим.
- Прямо сейчас?
- Конечно!
- А как же уроки?
- Самокат, тебе что важнее - какие-то уроки, или чтоб тебя заморочки не напрягали? Ведь так недолго и свихнуться!
- Это верно, - на сей раз согласился с другом Генка.
- В общем, нечего тут рассусоливать. Едем!
- Ладно, поехали.