- Мамина? Нижним бельем. Есть совершенно обалденное. Представляешь, трусики за пятьсот баксов? Резинка, тесемка и вот такусенький кусочек кружев, - двумя пальцами показала Кэтрин.
- Я, кажется, понимаю, почему твой папа туда не пошел, - сказала Маша. - Сейчас он Родину защищает, а там бы стерег кружевные трусики.
Кэт не заметила иронии:
- Вот-вот, он так и говорит: "Есть такая профессия - Родину защищать". Только это из кино, а по жизни каждая работа стоит столько, сколько за нее платят. Если платят мало, значит, и работа не очень нужна.
- А если наоборот? - спросила Маша. - Если умным и честным людям стыдно караулить женские трусы? Хозяин фирмы и так старается, и сяк, уже и зарплату взвинтил до небес, а умные и честные все равно не идут?
- Это почему?
- И правда, почему бы это? Дураки! Счастья своего не понимают, - делано удивилась Маша.
Кэтрин запыхтела и наморщила лоб, готовя достойный ответ. И вдруг что-то мокро шлепнуло по стеклу, как будто с улицы запустили в окно тряпкой. У Кэтрин задрожали губы.
- Алентьева, ты будешь смеяться, - дребезжащим голосом выдавила она, - НО ТОЛЬКО ЧТО В ОКНО КТО-ТО ЗАГЛЯНУЛ!
Маша сразу ей поверила. Такой испуг не сыграешь.
- А сейчас? Смотрит еще? - боясь обернуться, спросила она.
- Уже нет, - прошептала Кэтрин. - Он заглянул, шлепнул по стеклу и пропал. Я только глаза рассмотрела. Вот такие, - показала она, сложив пальцы кружком.
- Третий этаж, - сказала Маша, прекрасно понимая, что вора это не остановит. Не остановило же днем, когда он украл ноутбук. - Ну что, посмотрим?
Кэтрин мялась:
- А может, маму позовем? И Эдика…
Маша даже не улыбнулась, ей самой было жутко.
"Три-четыре!" - скомандовала она себе и кинулась к окну.
Небо было черным-черно. В синюшном свете фонаря метался под напорами ветра старый клен. Сорванные листья с него летели фонтаном. А ветер нажимал так, что клену некуда было деться. Казалось, еще немного, и он убежит прятаться в тихое место, перебирая вырванными из земли корнями. Маша прислонилась лбом к холодному стеклу, стараясь заглянуть под самое окно.
- Никого. Это, наверное, листья ветром швырнуло.
Ветер ненадолго ослабил напор, клен выпрямился, и вдруг…
Шмяк! С тем же мокрым звуком что-то шлепнулось в стекло.
- Ты видела?! - охнула Кэтрин.
- Не успела рассмотреть, - призналась Маша. - Белое что-то. И маленькое. Точно не человек… Сейчас поймаем, - решила она и стала открывать окно.
- Страшно, - вздохнула Кэт.
- Все равно надо поймать эту штуку, - сказала Маша. - Слышала, как бьется? Ветер дунет посильнее, и она стекла раскокает.
Маша распахнула окно, и лицо ей обдало дождем, как из шланга. Подоконник сразу же залило, с него закапало на пол.
- Неси тряпки, - скомандовала она сопернице. Кэтрин, получив задание, перестала бояться. Порхая вокруг Маши, она вытирала, выжимала, сооружала тряпочный барьер, чтобы не лило на пол.
- Маш, ты что-нибудь видишь?
- Пока нет.
Щурясь от дождя, Маша всматривалась в крону согнутого ветром клена. Листья кипели. Иногда в их желто-зеленой массе мелькало что-то постороннее. Один раз Маша ясно разглядела натянутую белую веревку. Кажется, она поняла, в чем дело: ветер сгибал дерево, а в момент затишья оно распрямлялось и как на удочке забрасывало непонятную штуку в окно.
Оставалось ждать, когда ветер ослабит напор. По направлению веревки Маша прикинула, что штука прилетит слева, и встала поудобнее.
И все-таки она прозевала нужный момент. Из темноты вдруг возникло белое пятно. Самое жуткое - Кэт не обозналась, на нем действительно блестели остекленевшие круглые глаза. Но это Маша осознала позже, а тогда вскинула руки, защищая лицо, почувствовала удар и что-то схватила. На ощупь это напоминало выстиранный шарф. Секунду Маша удерживала это, но клен опять согнулся и вырвал добычу.
- Я видела! - упавшим голосом прошептала Кэтрин. - Я видела!
Маша разжала мокрые пальцы. К ним прилипло несколько волосков белой шерсти.
- Клёпочка! - догадалась она.
Глава XX
ЖУТКАЯ УЛИКА
Повешенную кошку поймали, вынули из петли и, подумав, бросили под клен: хозяйка с утра найдет. Маша держала веревку, чувствуя, как упругие ветки рвут ее из рук.
- Улика, - поняла Кэтрин. - Все равно отпускай, надо же закрыть окно. Завтра перед школой залезем на дерево и отвяжем.
- Нет, давай отрежем кусок. Мало ли.
Кэтрин сняла со стены один из ножей Сергейчика и полоснула по веревке. Хлестнула ветка, и обрезок сразу же затерялся в листве, а кусок веревки с петлей остался у Маши.
Закрыли окно, вытерли лужи и стали рассматривать находку.
- Узел обычный, - заметила Кэтрин. - Жалко. Если бы морской, то можно было бы искать моряка… А ты думаешь, что веревка воровская?
- Наверняка. Прикинь: она толстая - человека выдержит - и новая. Ее же покупали не для того, чтобы кошек вешать!
- А для чего?
Вопрос показался Маше наивным.
- Чтобы на дерево влезть, для чего ж еще!
Кэтрин улыбнулась. Не так она была проста:
- Чтобы влезть на дерево по веревке, надо сначала влезть без веревки и там ее привязать. Какой смысл?
- Может, спускаться? По веревке съехать быстрее, чем слезать по веткам… - Маша чувствовала, что ее догадка верная, но неполная. По веревке, по веткам… Да пускай вор хоть с парашютом прыгал - такие подробности не важны, пока неясно главное: как он попал в квартиру?
Маша подошла к окну и еще раз посмотрела на клен.
Ветер гнул его в дугу. Верхушка была слишком тонкая, чтобы выдержать человека. Не зря все считали, что по клену невозможно влезть в окно. И все же кто-то влез, он оставил вещественное доказательство: веревку с петлей. Конечно, можно считать, что веревка сама по себе, а кража 1ма по себе. Хулиган вешал кошку под окном у Сергейчика, и примерно в то же время вор "обслуживал" квартиру с другой стороны, войдя через дверь. Только Маше что-то не верилось в такое совпадение.
Она рассмотрела подоконник - ничего особенного: краска местами облупилась, но в квартире давно не делали ремонт. Взяла фонарик и посветила на подоконник снизу. Есть! Свежая царапина, глубокая, до дерева! Нашелся последний кусочек головоломки, и все стало ясно.
Вор залез на старый клен, забросил на подоконник веревку с крюком и по ней перебрался в комнату. Когда он тем же манером вылезал обратно, ему подвернулась домашняя Клёпа. Может быть, она залезла на дерево, испугавшись собаки, и сама пошла в руки к человеку… Урок недоверия к людям был быстрым, жестоким и бесполезным, потому что Клёпа уже никогда не сможет им воспользоваться. Наверное, довольный своей подлостью вор хихикал, представляя, что почувствуют обворованные люди и Клёпина хозяйка, увидев на дереве такой "привет".
Оставалась одна подробность, которая сбила с толку Сергейчика и всех остальных.
- Кэт, а сколько весит Эдик? - проверяя себя, спросила Маша.
- Примерно как я, а что?
- Он тебя валит на пол?
- Редко, если только зазеваюсь.
- А тетю Иру?
- Пробует.
- Но повалить не может?!
Кэтрин широко распахнула глаза - поняла, в чем дело.
- А ты говорила, что Эдька вора повалил… ЗНАЧИТ, ВОР МАЛЕНЬКИЙ!.. Лилипут из цирка!
- Ну почему лилипут?! Просто маленький гаденыш, - сказала Маша, не подозревая, что у вора уже есть псевдоним, присвоенный отставным майором Зайцевым.
С этого момента два расследования пошли параллельно. Как часто бывает в тайных схватках разведок, противники не знали друг о друге и во многом действовали вслепую.
Меньше всех знал отставной майор милиции Зайцев. Он честно пытался выследить Нехорошего мальчика, не подозревая, что за эту работу платит американский резидент.
Направлявший его Роберт Бистрофф хотел заполучить десятилетнего воришку с его способностью лазать в форточки. Резидент не догадывался, что главный приз в охоте за Нехорошим мальчиком уже добыт и ждет победителя.
Тетя Ира, Кэт и Маша, кто лучше, кто хуже, понимали, чем грозит потеря ноутбука с программой.
И только двое - Сергейчик и Дед - знали настоящую цену победы или поражения в схватке. Они могли бы примерно подсчитать ее в сорванных погонах, тюремных сроках, людских жизнях и миллиардах долларов. Но сейчас вокруг них было слишком много народу, чтобы говорить на такую щекотливую тему. Вместе с десятком других военных полковник и генерал пережидали дождь в блиндаже на подмосковном полигоне. Жевали подмокшие бутерброды, рассматривали пробитые мишени. Дед отстрелялся неважно, а Сергейчик просто чудовищно, потому что голова у него была занята совсем не стрельбой.
- Эх, не о том мы жильцов спрашивали! - пожалела Кэт, - Придется завтра опять идти по квартирам, узнавать про мальчишку. Целый день потеряли зря: с утра в школу, вернемся - уже обед…
Она замолчала и чуть отшатнулась от Маши. Жест был ненарочным и слабым, но Маша его заметила и, кажется, угадала мысли Кэтрин.
Завтра они войдут в класс, настроенный против новенькой. Сама же Кэтрин и настраивала, поэтому не сможет остаться в стороне. Придется ей или вместе со всеми травить Укропку, или сказать: "Ребята, я ошибалась, Алентьева классная девчонка". И в том, и в другом случае Кэт будет чувствовать себя дурой.
- Я пойду, - буркнула соперница. - Надо еще "Золотого сокола" поискать в Интернете.
- Если хочешь, можем пойти в школу разными дорогами, - предложила Маша.
Кэтрин прикусила губу. На секунду Маше показалось, что сейчас она скажет: "Пойдем вместе!" Но соперница молча кивнула и выскочила за дверь.
Глава XXI
СБОР ПЕСКА В ПУСТЫНЕ
Роберт Бистрофф проснулся в самом великолепном расположении духа. Хотелось бежать и действовать. Но время было раннее для завтрака и, стало быть, для встречи с официантом, а резидент старался не нарушать заведенный распорядок дня. У тех, кто может за ним следить, должно создаться впечатление, что они пасут аккуратиста и зануду, какого свет не видывал. Старый наставник Роберта в Лэнгли так описывал работу разведчика:
- Ты идешь по пустыне и собираешь песчинки. Когда поднимешь первую, твой "хвост" вызовет вертолет с бригадой экспертов. Они перелопатят квадратную милю пустыни, пытаясь угадать, подобрал ты что-то или, может быть, оставил. Когда поднимешь десятую песчинку, бригада прилетит через сутки и будет работать спустя рукава. На сотой "хвост" лишь отметит в донесении: "Четырнадцать ноль-ноль, объект поднял сотую песчинку". На тысячную не обратит внимания. После этого можешь спокойно выполнять задание.
Разумеется, слушатели спрашивали: а в чем задание?
- Например, попить волы из фляги. Или измерить длину светового дня, - отвечал старик. - Задание может быть любое, но только не сбор песчинок.
Так и поступал Роберт Бистрофф, даже оставаясь в одиночестве. Как всегда, он потратил полчаса на китайскую гимнастику у-шу. Как всегда, две с половиной минуты чистил зубы, полторы минуты брился и восемь минут принимал душ. Словом, этот день резидента был похож на все остальные, как песчинки в пустыне.
Ровно в девять тридцать он сидел в ресторане Центрального дома литераторов за угловым столиком, облюбованным еще Харви.
- Есть парная осетрина, - изогнулся перед ним официант. - Шеф очень рекомендует: великолепный белок и ни грамма холестерина.
Бистрофф подержал поданную ему кожаную папку и, не заглядывая в меню, вернул ее официанту.
- Несите осетрину. В Америке я завтракал двумя тостами и стаканом сока, а у вас научился объедаться по-русски.
- Но, заметьте, не пополнели, - улыбнулся официант. - Русская кухня - самая полезная в мире. Не то что ваш "фаст фуд".
- Особенно пельмени: жирное мясо в тесте После них кровеносные сосуды ершиком не прочистишь, - брюзгливо заметил Бистрофф.
- Пельмени - зимнее блюдо, чтобы лес валить на морозе, - парировал официант. - А для лета у нас, например, окрошка. Послушайтесь меня, мистер. Один год питайтесь по-русски, без ваших биг-маков и пережаренной картошки в пакете, и вы почувствуете себя другим человеком.
С этими словами официант ушел за осетриной, прихватив папку с вложенным конвертом. Его разговорчивость входила в правила игры. Американец был щедр на чаевые, а с таким посетителем ни один официант не ограничится простым "Что прикажете?".
Бистрофф без особого удовольствия съел осетрину и поехал дальше собирать песчинки. Сегодня сотрудника по культурным связям ждали в книжном издательстве. Там собирались переводить роман известного американского фантаста и попросили Бистроффа помочь в переговорах с автором.
А запущенная резидентом операция набирала ход. Ее питали доллары из переданного официанту конверта и рвение отставного майора Зайцева. Официант сразу же позвонил ему и сказал:
- Деньги мы собрали, работайте. Только, с вашего позволения, я заплачу вечером.
Еще раз отпрашиваться для поездки в сыскное агентство официант не стал, чтобы не раздражать ресторанное начальство. Зайцев поверил клиенту на слово.
В одиннадцать тридцать отставной майор подъехал к заброшенному дому в Тихом тупике. По случайному совпадению его машина была бордовой, как "жигуленок" Крысолова, и вышла с того же Волжского автозавода. Только частный сыщик зарабатывал побольше и ездил не на старой "шестерке", а на "десятке". Чтобы не привлекать внимания, он оставил машину в узком проезде между двором и улицей - на том же месте, где оставлял Крысолов.
Заброшенный дом Зайцев облюбовал еще вчера. Он сразу подумал, что вор может наблюдать из него за двором в бинокль. Но вор оказался мальчишкой, и тогда Зайцев решил не мудрить. Наблюдательный пункт, бинокль - все это слишком сложно для ребенка, который может и так вертеться во дворе, не вызывая подозрений. А вот ему, Зайцеву, заброшенный дом очень даже подходит, чтобы выследить воришку.
Отставной майор нашел тот самый ящик, который Маша подставляла под ноги Вите Галенкину. Наступил, подтянулся, оседлал забор… И увидел то же, что и остальные: разбитое окно на первом этаже.
Зайцев не знал, что при доме имеется сторож, который лазает в это окно четыре раза в сутки (или только так говорит). То, что в доме кто-то бывает, сильно ему не понравилось. Только что Зайцев представлял, как найдет комнату с окном во двор и, устроившись на старом диване, будет с комфортом поджидать белокурого "ангелочка*. Но теперь, насторожившись, он решил обойти весь дом, и начал с подвала.
Капельки крови и, как говорят милиционеры, следы волочения тела не укрылись от глаз сыщика. Зайцев стал еще внимательнее. Свежая штукатурка на стене успела высохнуть, и он прошел мимо клада так же, как и Маша с Сергейчиком. Зато потом ему повезло: Зайцев нашел осколок металлоискателя с фабричной наклейкой.
Название прибора "Golden hawk" сказало не сильному в английском языке Зайцеву даже меньше, чем Сергейчику и Маше. Зато наклейка сообщала, что прибор изготовлен в Австралии, и фирма-изготовитель там значилась.
С такими данными узнать назначение прибора было совсем легко. Зайцев позвонил по мобильному в свое агентство и, немилосердно коверкая иностранные слова, продиктовал:
- Голден хавк. "В" не как "в", а две галочки. Маде ин Аустралиа. Минелаб - это фирма, наверное.
Через минуту дежурный компьютерщик сообщил ему, что "Золотой сокол" - металлоискатель, хороший, продается у нас за две тысячи долларов.
Зайцев сел на ржавую трубу и обхватил голову руками. Голова кружилась. Мысли, которые в нее приходили, казались самому отставному майору бредом сивой кобылы.
Уж он-то знал, кто бывает в заброшенных домах. Бомжи и пьяницы, которым больше негде поговорить за жизнь и поваляться мордой вниз. Ну, еще подростки. У этих разные цели, от "просто потусоваться" до "чё-нить типа подзорвать". Наконец, самые приличные - пенсионеры, добывающие стройматериал для своих домиков кума Тыквы. Ни у кого из этой публики не могло быть металлоискателя за две тысячи "зеленых". А уж растоптать такую дорогую штуку - роскошь, доступная немногим. Если бы какой-нибудь бродяга дуриком стащил или нашел дорогой прибор, он тут же и продал бы его.
Опытному Зайцеву не приходилось сталкиваться с кладоискателями. Когда он служил участковым и сам обходил пустующие дома, их было немного. А потом, когда в магазинах появились приборчики вроде "Золотого сокола" и все кому не лень бросились искать клады, майор уже стал начальником "убойного" отдела и занимался серьезными бандитами. Такие, как Крысолов, не попали в его поле зрения.
Поразмыслив, Зайцев еще раз позвонил в агентство и попросил компьютерщика прочитать о "Золотом соколе" все, что он разыскал в Интернете.
- Полная комплектация, гарантия один год, - забубнил компьютерщик. - Новый профессиональный металлодетектор, сочетающий превосходную устойчивость к минерализации почвы, большую глубину обнаружений, повышенную чувствительность к мелким самородкам. Разработан специально для старателей и кладоискателей. Дает великолепные результаты на старых приисках, где минерализация земли и металлический мусор скрывали золотые самородки от операторов других детекторов. В комплект "Голден хоук" входит аккумулятор…
- Достаточно, - сказал Зайцев.
Глава XXII
КОРОЛИ И СВИТА
Дед любит говорить, что короля делает свита. Другими словами, король не потому такая шишка, что залез на трон. Власть ему дают не трон и корона, а люди, если они признают его первенство и согласны подчиняться. Монархи, которые помнили об этом и не обижали свою свиту, обычно правили долго и успешно. А забывчивых в нашей неласковой истории душили шелковым шарфом или били в висок серебряной табакеркой.
Это касается не только королей, но и всех, кто хочет быть первым. Кэтрин хотела. Поэтому боялась сказать своим, что начатая ею же война с Укропкой - блажь, глупость и зазнайство. Восьмой "Б" собирался от души погонять новенькую. Королева, которая вздумала бы ее защищать, лишилась бы трона. Тем более что Кэт и не была королевой класса. Даже Президентшей ее звали не всерьез.
Маша надеялась, что до утра Кэт разберется в их отношениях. Не надо ей ни клятв в дружбе, ни даже объяснений. Достаточно просто вместе пойти в школу. Потому что они учатся в одном классе. Потому что вчера вдвоем боялись ночных стуков в окно и доставали из петли дохлую кошку, а это сближает. Наконец, потому, что они договорились о перемирии до тех пор, пока Сергейчик не найдет похищенный ноутбук.
Словом, причин идти вместе было гораздо больше, чем причин идти порознь.
Но когда они вышли из подъезда, Кэтрин показала Маше направо, а сама пошла налево. Лицо у соперницы было такое кислое, что съеденный лимон его только подсластил бы. Машу подмывало сказать ей что-нибудь неприятное. Но если бы она первая начала ссору, то дурацкое поведение Кэтрин стало бы очень даже нормальным. И Маша молча пошла направо, мимо заброшенного дома.
У школы они встретились. Кэтрин остановилась и, пропуская Машу вперед, стала завязывать не развязанный шнурок на кроссовке.