Вероятно, у Сергея был такой вид, что Маша тут же пожалела о сказанном. И как бы ни хотелось ей сейчас пойти домой, поужинать и хорошенько выспаться, она поняла, что, если сейчас не пойдет в штаб, между ними будет все кончено.
- Ладно, - вздохнула она. - Так и быть, пойду. Но что случилось? Кто-нибудь клюнул?
Она имела в виду объявления, которые Сергей изредка давал в газетах в расчете на то, что человек, попавший в беду, позвонит в штаб. И такое случалось. Но только звонившему никто не отвечал, чтобы не спугнуть детскими голосами. Сотрудники агентства работали по другому принципу: на телефоне с определителем оставался номер звонившего. А позже по этому номеру с помощью компьютера вычисляли адрес и фамилию звонившего. Поэтому Маша и спросила, клюнул кто или нет.
- Придешь - все узнаешь.
Квартира, служившая им штабом, принадлежала знакомой родителей Сергея Горностаева - Тамаре Саржиной, живущей уже довольно долго за границей. И находилась она в том же доме, где жил Сергей. Это было идеальным местом для их встреч и работы.
С мороза в теплую квартиру ребята ввалились веселые, еще не остывшие от удачной репетиции. Маша даже забыла, что недавно нагрубила Сергею.
Все расселись, как обычно, по своим местам, и слово взял Сергей. Понимая, что речь ему надо построить таким образом, чтобы не подставить ни Дронова, ни Свету, он сделал вид, что ни о чем не знает, кроме обнаруженной в торте дискеты.
Маша, я собрал вас для того, чтобы выяснить, откуда взялись торты…
А почему ты смотришь только на меня, словно я совершила преступление?.. - возмутилась Маша. - Зачем тебе знать, - где именно я покупала торты? Разве кто-нибудь… - Ее даже бросило в жар от волнения. Она даже успела представить мертвую, с вывалившимся языком и остекленевшими глазами дворняжку, из-за которой не спала всю ночь. "Неужели случилось несчастье и по моей вине кто-то отравился?"
Дело в том, что в одном из тортов, в шоколадном, твой брат Никита нашел вот это. - И Горностаев достал из кармана завернутую в полиэтиленовый пакет дискету.
- Дискета?! - теперь настала очередь удивляться Свете. - Но ведь ты, Маша, раз резала торт, а как же дискета? Она целая?
- В том-то и дело, что целая. Никите достался самый большой кусок, последний, и вот в нем-то как раз и оказалась дискета.
Так давайте поскорее вставим ее в компьютер и посмотрим, что в ней! - предложила Маша, испытывая облегчение от мысли, что торты не были отравлены. Про себя она давно уже поклялась так не рисковать.
А я для чего вас пригласил? - Сергей с серьезным лицом включил компьютер и вставил дискету.
Прошла минута, другая - дискета не открывалась. На экране то и дело всплывала маленькая зеленая рамочка с пульсирующим курсором и текст: "Введите пароль".
Пароль? Но где мы возьмем пароль? - Маша завелась, как заводятся все азартные и нетерпеливые люди. - Сергей, ну придумай что-нибудь!
Да как я могу придумать пароль, который никогда не знал? Ты понимаешь, что говоришь? Ответь мне лучше, где ты взяла эти торты, и тогда мы вместе подумаем, кто и зачем спрятал дискету в торт.
Маша медленно повернула голову в сторону Светы. Та в растерянности захлопала ресницами: мол, выкручивайся сама, мне нечего сказать…
- Ладно, так и быть, скажу. Вчера мы со Светой ходили в театр. У родителей пропадали билеты, - лгала она, краснея.
- А что это ты так покраснела? - спросил Сергей. - Подумаешь, театр… Ну и что?
Ничего особенного, - продолжала говорить слабым голосом Маша, не зная, куда деваться от стыда, - просто я надела мамину шубу и просила Свету никому об этом не говорить…
То-то я названивал тебе, - вставил, подчиняясь рождающемуся прямо на глазах сюжету, Дронов, обращаясь к Свете, - а мне отвечали, что ты спишь…
Надо было выручить подругу, сходить с ней в театр, вот я и предупредила родителей, чтобы они ответили, что я сплю… Извини. - Она виновато улыбнулась.
Так, хорошо, вы пошли в театр. Что дальше? - продолжал Сергей.
Дело в том, что я заказывала такси, чтобы нас отвезли к Никитским воротам. А еще я заплатила водителю вперед, чтобы он забрал нас после спектакля…
А что за театр? - прикидывался, что ничего не знает, Сергей.
Драмы и комедии, - опустила глаза Маша. - Мы были на спектакле, но это не имеет ровно никакого значения. Так вот, вышли мы из театра…
А почему вы не поехали в метро? - спросил Дронов.
Молчи! - зашипела на него Света. - Говорят же тебе: Маша была в маминой шубе. А что, если бы ее кто-нибудь увидел? Да и вообще, страшно ездить в метро после десяти, разве непонятно?
Нет, как раз насчет такси-то я все понимаю, - говорил Сергей, рассуждая словно сам с собой. - Вот только при чем здесь оно?..
Да все очень просто! - не выдержала Маша. - Мы сели в такси, к уже знакомому водителю, тому самому, что привозил нас к театру. А у него в машине на заднем сиденье были эти два торта. У водителя сахарный диабет, и" вообще он живет один… Словом, он предложил нам со Светой забрать их, мы и забрали. Вот и вся страшная история!
А как объяснил водитель, откуда у него эти коробки?
Маша со Светой наперебой пересказали то, что услышали от таксиста.
Так, повторите, пожалуйста, еще раз, куда он вез этого странного пассажира?
По-моему, на Тверской бульвар…
Точно, на Тверской. Он сказал, что пассажир, когда они были уже на Тверском, вдруг заметно разволновался…
Да, он еще сказал, что тот стал грызть ногти…
- …и попросил его провезти еще пару кварталов, они свернули в тихий проулок, где-то возле церкви, пассажир кинулся в подворотню…
- …и испарился. А торты оставил. Водитель даже понюхал коробки - мало ли что…
Сказал, что пахнет ванилью, что коробка вроде бы в жирных пятнах, открыл, убедился, что это на самом деле торты, и только после этого уже предложил их нам…
Теперь Сергею предстояло объяснить всем, откуда ему известен номер машины, но в голову ничего толкового не лезло, и тогда он попросил описать водителя такси. Девчонки стали описывать:
- Средних лет, с седыми короткими волосами… Усы…
И вдруг Машу осенило:
Тебе нужно отыскать таксиста, чтобы выяснить, откуда он вез того пассажира? Да я запросто это могу узнать. Достаточно позвонить в диспетчерскую, где я заказывала такси, и мне скажут… Можно придумать, будто я оставила в машине сумочку и вот теперь ищу машину…
Зачем говорить про сумочку, если можно спросить про торты? - вдруг сказал Дронов.
Саша, ты гений! - воскликнула Света. - Но как мы теперь узнаем, заказывал пассажир такси через диспетчерскую или же остановил машину прямо на дороге?
Света, он же сказал, что у него заказ, - вспомнила Маша. - Я точно помню. Он еще боялся, что опоздает в театр… Все, я звоню. Сначала назову свой адрес и время, а уж потом видно будет, напоминать ему про торты или нет…
Маша кинулась к телефону - звонить в диспетчерскую. Сергей все это время испытывал чувство неловкости оттого, что заставляет друзей делать бессмысленную работу, - номер машины он помнил. Он лишь слабо улыбнулся, когда Маша, коротко переговорив с диспетчером, сияя, сообщила/ ему известные цифры - "7833". И тут же, не сказав никому ни слова, снова набрала номер диспетчерской и попросила прислать эту же машину по адресу Горнотаева, то есть штаба, где они находились, положив трубку, она таинственным голосом прошептала: "Машина будет через полчаса".
После этого время потянулось медленно. В штабе воцарилась тишина. И только Никитка, включив игру, занялся стрельбой по виртуальным мишеням. Спустя некоторое время он вдруг поставил на "паузу" и оглянулся, вглядываясь в задумчивые лица. - Послушайте, если бы этот человек собирался спрятать какую-нибудь важную дискету в торт, то он никогда в жизни не оставил бы коробку в такси…
Логично, - отозвался погруженный в раздумья Сергей. - Выходит, что эта дискета ему была не нужна?
Здесь несколько вариантов, - сказал Саша. - Первый: он не знал про дискету в торте. Второй: торты вообще не его. Третий: он хотел, чтобы эта дискета оказалась у таксиста…
Ерунда. Какое отношение к дискете может иметь таксист, если он сам, собственноручно вручил нам эти коробки? - сказала Маша.
А что, если таксист все это придумал, чтобы избавиться от тортов? - предположила Света.
Вот сейчас мы увидим его и обо всем расспросим…
Никитка вдруг куда-то засобирался. Надел куртку, обулся. И все молча.
Ты куда, Никит? - спросила удивленная Маша. - Опять что-нибудь придумал?
Вы ждите тут, а мне надо сходить в одно место… Есть идея…
Он ушел, следом за ним стали собираться и остальные - машина должна появиться с минуты на минуту.
Никитка, выбежав из подъезда, направился в располагавшийся неподалеку пункт по проявке и печати фотографий. У него имелись свои соображения по поводу этих злосчастных тортов. Он не понимал, почему никто не обратил внимания на. второй торт, в котором не было ничего! Он не верил, что человек, затеявший эту авантюру с дискетой и тортами, СЛУЧАЙНО забыл или оставил в машине коробки. Безусловно, на это имелась причина, причем весьма существенная. Не стал бы человек просто так выпрыгивать чуть ли не на ходу из машины и прятаться в подворотне, тем более что его привезли на место в целости и сохранности. Тверской бульвар - кажется, именно туда его должны были отвезти на такси. Но на Тверском он почему-то не вышел, а попросил ехать дальше. Почему? Да потому, что он либо перепутал, либо, увидев на Тверском кого-то или что-то опасное для себя или нежелательное, решил не рисковать… Но чем? Никита оглянулся. Так и есть. К дому, из которого он только что вышел, подкатила желтенькая новая "Волга". Он даже видел ребят, обступивших ее со всех сторон. В фотоаппарате было еще пять кадров, и Никите ничего не оставалось, как "перещелкать" всю компанию вместе с таксистом. Но он уже знал, чувствовал, что такси заказали напрасно - ничего нового водитель им все равно не скажет. Разве что адрес пассажира?…
Когда Никитка вернулся в штаб, там уже никого не было, и он пошел домой. Маша, ужинавшая в одиночестве на кухне, встретила его улыбкой:
- Мой руки и садись, горе ты мое. Ты думаешь, я не знаю, куда ты летал и что сделал?
А ты думаешь, я не знаю, что вы узнали от водителя?
Ладно, сначала поешь спокойно, а потом поговорим… Только ответь мне сначала: ты никому не рассказывал про меня?
В смысле?
В том самом… про мои поездки в театр?
А разве ты ездишь в театр?
Значит, ты знал, что меня не бывает по вечерам дома и что я не сплю?
Так ты же масленку на обувной полке оставила… Значит, петли кто-то смазывал. Но кто, кроме тебя, мог до такого додуматься?
А ты ничего, сообразительный. Ладно, давай ужинать…
А где родители?
Не знаю, как ты, а я вот лично считаю, что родители наши - ребята легкомысленные и что они нас практически забросили. Они думают, что нажарить гору котлет и сделать салат - это единственная их святая обязанность перед своими детьми. Может, они, конечно, и правы, но мне кажется, что я бы со своими детьми больше занималась. Я понимаю, конечно: у них друзья, какие-то важные дела, ужины в ресторанах с нужными людьми, а как же мы?
Брось, какой ты ребенок, если шляешься по ночам по театрам, носишь втихаря мамину норку и душишься ее духами… Влюбилась, что ли? - смущаясь, задал Никита тот важный вопрос, который он не решался задать, прежде. Но раз зашел разговор…
Ты руки помыл? - Маша фыркнула и отвернулась от брата. Гремя посудой, она накладывала ему на тарелки еду. - Если даже и влюбилась, то это мое личное дело. И я бы давно тебе все рассказала, если бы ты не был на стороне Горностаева. Ведь скажи я тебе хоть слово, на следующий день он обо всем узнает.
Но ведь вы же с ним дружили, - попытался вставить Никита. - Разве ты не видишь, как он переживает из-за твоего наплевательского отношения к нему? Я же слышал, как он тебя сегодня уговаривал пойти в штаб. Ты, наверное, думала, что он начнет расспрашивать тебя про твои ночные поездки?
Конечно, думала! Но слава Богу, обошлось. Ты руки помыл или нет?
Они и так чистые… Ну что вам наплел таксист?
Он сказал, что этот мужчина сел к нему в Никольском переулке, он вообще вышел из кондитерской!
Так я и знал…
Что ты знал?
- Что вряд ли он скажет вам адрес пассажира. Кондитерская - общественное место.
Да я все понимаю, но если торты из кондитерской, а мы знаем, где она находится, то нетрудно выяснить, кто именно делал эти торты и кому понадобилось фаршировать их дискетами…
Почему это "их"? Разве было две дискеты?
Нет, но почему ты спрашиваешь? Признавайся, ведь ты бегал проявлять пленку? Ты принес снимки с тортами?
Никитка с довольным видом достал из кармана пакет с фотографиями. Два снимка были сделаны с большим увеличением. Маша, разглядывая их, открыла рот. Она была потрясена:
- Ну ты - голова!
На снимках были торты. Один - светлый, с розочками и вишенками, другой - шоколадный. Но поверхность тортов была необычна. Шоколадный торт, в котором обнаружилась дискета, если посмотреть на него сверху, был украшен шоколадными узорами, составляющими оригинальную надпись, выполненную на английском языке: "BASE. 2HD.Dos formatted".
- Такие надписи встречаются на дискетах, это же подсказка, где именно искать дискету, в каком торте… - догадалась Маша. - А на втором торте что за надпись? - Она произнесла по слогам выведенное розовым кремом слово: - Салют! Но почему "салют"? Неужели это…
- …пароль. Я просто уверен, что это пароль. Два торта были для кого-то единым целым. Пассажир, назовем его "кондитером", либо заказал, либо сам сделал торты, содержащие какую-то важную информацию, и поехал на такси на место встречи…
…то есть на Тверской бульвар?
Правильно. Но когда он подъезжал туда, чтобы передать эти торты, а взамен, возможно, получить кейс с долларами, то увидел, возможно, не того человека, а то и вообще тех, кого в принципе не могло там быть…
Ты кого имеешь в виду?
Врагов, - спокойно ответил Пузырек. - Он почувствовал, что находится в западне, а потому быстро сориентировался и рванул, куда глаза глядят, лишь бы не попасться с этими тортами…
Да, здорово придумал, - причмокнула губами Маша. - И что же теперь делать?
Открыть дискету и посмотреть, что в ней… Это во-первых, во-вторых…
…съездить в кондитерскую, что в Никольском переулке, и сфотографировать всех мужчин-кондитеров…
Короче, надо срочно звонить Горностаеву. Но сначала выкладывай, в кого ты втюрилась… - И Никитка подмигнул своей любимой сестричке.
Глава 4
"МЕРТВАЯ КОНДИТЕРСКАЯ"
- Понимаешь, чтобы Машка перестала думать о своем артисте, надо, чтобы она в нем разочаровалась.
Эти слова принадлежали Свете Конобеевой. Они с Дроновым прогуливались по заснеженным московским улицам и пытались придумать способ вернуть Машу Горностаеву, да и вообще направить ее на путь истинный.
- Да разве это возможно? - отвечала Света как бы сама себе. - Это же - Могилевский!
Я вижу, что и тебе он тоже нравится, - усмехнулся Саша. - Я понимаю, конечно, известный артист и все такое, красивая внешность, яркие роли, толпы поклонниц… Но ведь все это мишура, звездная пыль, нереальность, фантазии… Неужели Маша этого не понимает?
А я вот вижу, что и ты по-прежнему любишь Машу. Вы все помешаны на ней… - ревниво заметила Света. - Но все равно мне ее жалко. Ей не нужны ваши с Сережкой Любови, у нее своя, большая любовь. Вот только ума не приложу, что с этим сомнительным богатством делать. Разве "что представить ей документальные материалы, что Могилевский жутко влюблен в другую? Могло кто из особ женского пола останется равнодушным к такого рода фактам.
Но как мы добудем ей эти, как ты выражаешься, документальные материалы? Снимешь его свидание с другой женщиной?
А почему бы и нет? Я даже, кажется, знаю, кто бы мог быть этой: женщиной…
И кто же? Уж не ты ли? - задохнулся в возмущении Дронов, нисколько все сомневаясь в том, что Света задумала что-то из ряда вон выходящее.
Нет, к примеру, моя мама…
Не понял. А при чем здесь твоя мама? Она что, знакома с Могилевским?
Нет, но он тоже ей очень нравится.
Все равно ничего не понял. Предположим, твоей маме нравится Могилевский, и что дальше?
А ничего… - загадочно произнесла Света. - Просто моя мама - человек волевой и очень упрямый. Уж что вобьет себе в голову… Я поговорю с ней.
Дронов даже остановился.
Ущипни меня, - попросил он жестко.
Это еще зачем?
Или я схожу с ума, или ты собираешься устроить свидание твоей мамы и Могилевского.
Нет, ты не сошел с ума. А для мамы это будет прекрасным новогодним подарком, - продолжала она его интриговать.
Вы все, похоже, рехнулись… - Дронов впервые испытал на себе чувство, называемое ревностью. Он не верил, что Света имеет в виду свою маму. Ему казалось, что свидание с артистом грозит (или светит) именно его Свете.
Понимаешь, - Света взяла Дронова под руку и повела по улице, как маленького, - мой папа, как ты знаешь, человек состоятельный, к тому же он любит мою маму. Вот я и подумала, а почему бы ему не подарить ей на Новый год ужин в ресторане с ее любимым артистом?
Ты хочешь сказать, что все это можно устроить за деньги? - дошло наконец до Дронова.
Ну да! Он же артист, в сущности, обыкновенный человек, которому тоже под праздник хочется заработать. Я понимаю, что вопрос денег несколько щекотливый, поскольку всем нам хочется верить, что артисты - небожители и что подобные мелочи их не касаются. Но посмотри вокруг - все витрины украшены елками и гирляндами, полки магазинов ломятся от подарков… И все это стоит денег! Ты думаешь, артистам много платят?
- Так, постой. Предположим, что твой отец вышел на Могилевского, объяснил, что заплатит тому за ужин со своей женой в ресторане, а при чем здесь Маша?
Мы сфотографируем их - мою маму и Могилевского, когда они будут сидеть за столиком и пить шампанское, а потом покажем эти снимки Маше. Я уверена, что после этого ее чувства к нему остынут. Она не допустит, чтобы объект ее любви…
Кто-кто?