В мае 1934 г. Бандера выбрал из членов ОУН для оказания помощи Николаю Лебедю разведчицу ОУН Гнаткивскую Дарью. Кроме того, Бандера лично выслал в Варшаву 12 июня на вымышленное имя для Гнаткивской денежный перевод на 100 злотых.
Пидгайный Богдан показал, что по поручению Бандеры, который на протяжении 1933–1934 годов готовился на основании решения специальной конференции ОУН в апреле 1933 года в Берлине (в которой Бандера принимал участие как руководитель КЭ ОУН) совершить ряд террористических актов против государственных деятелей Польши - начальника следственной части полиции г. Кракова, министра Наконечникова-Клюковского и советника Ивахова. Он оказывал Бандере помощь в подборе исполнителей и закупке оружия и боеприпасов. В частности, он с помощью Качмарского приобрёл револьвер испанского производства, калибра 7,65 мм и две обоймы патронов к нему.
Тогда же, в июне 1934 г. Бандера хотел вначале совершить убийство заместителя тюремной охраны г. Львова Владислава Коссобузского, и на это добровольно вызвался подчинённый Пидгайному боевик ОУН Григорий Мацейко.
При этом Мацейко в мотивирование своего поступка заявлял, что хочет тем самым смыть свою вину за задержание и передачу в руки полиции по незнанию истинных мотивов поступка другого боевика ОУН, Ивана Мыцика, который 16 июня 1931 г. убил Евгения Бережницкого, заподозренного в роли провокатора, проникшего в ряды ОУН, и за что Мыцик был приговорён к 15 годам лишения свободы.
Но Бандера изменил своё намерение и дал Мацейко другое задание, не поставив в известность прочих членов ОУН. При этом Пидгайный по указанию Банд еры передал Мацейко пистолет, из которого ранее был убит Бачинский, хотя и не сообщил ему об этом.
После того как Мацейко уехал в Варшаву, Качмарский ему сказал, что Мацейко поехал на "Перацкого".
К слову сказать, в основу этого исследования автором был взят подлинный документ: "Обвинительное заключение против: Степана Бандеры, Николая Лебедя, Дарьи Гнаткивской, Ярослава Карпинца, Николая Климишина, Богдана Пидгайного, Ивана Малюцы, Якова Чорния, Евгения Качмарского, Романа Мигаля, Екатерины Зарицкой, Ярослава Рака по ст. 97 п. 1, ст. 93 п. 1, ст. 148 п. 1 Уголовного кодекса Польши 1932 г.".
Известно, что украинский перевод этого документа хранится в Львовском историческом музее (ФГ ПВЗ ЛIМ. № 788).
Более того, это единственный сохранившийся и дошедший до наших дней исторический документ, так как все материалы уголовного дела, составляющие 25 томов, пропали в 1939 году, в период войны между Германией и Польшей.
Не исключено, что они могли быть просто уничтожены заинтересованными лицами.
"В разговоре с Бандерой Пидгайный узнал, что действительно Мацейко поехал в Варшаву, но о том, чем ему там надо будет заняться, его должны были уведомить на месте. Сам Бандера был страшно недоволен своим выбором Мацейко и его поведением, в частности, написанием родителям прощального письма, называл "дураком" и намеревался отозвать из Варшавы. Дата покушения на Перацкого Бандерой точно никем не была определена.
Но 14 июня 1934 г. он и Степан Бандера были арестованы львовской полицией и уже ничем не могли руководить или повлиять на ход дальнейших событий.
Ввиду ареста Степана Бандеры его место занял Роман Шухевич (27 лет), который через Малюцу пытался связаться с Лебедем в Варшаве, но найти его быстро не смогли. 15 июня 1934 г. им из газет стало известно об убийстве Перацкого, и необходимость связи с Лебедем отпала.
С 18 ноября 1935 года по 13 января 1936 года в Варшаве проходил суд. Двенадцать членов ОУН обвинялись в соучастии в убийстве министра внутренних дел Польши. Обвинительный акт состоял из 102 машинописных страниц.
"Об обстоятельствах убийства Мацейко рассказал, что, когда бомба, переданная ему "Скибой", не сработала, он, достав револьвер, несколько раз выстрелил в министра Перацкого и убежал из кафе. По пути выбросил револьвер в речку.
В ходе встречи Мацейко попросил дать ему временное убежище, чтобы он смог вскоре покинуть Львов и незаконно перейти границу Чехословакии".
5 августа 1934 г. он с помощью членов ОУН перешёл границу Чехословакии.
Как выяснилось в ходе следствия, "причины, заставившие Ивана Малюцу дать признательные показания против своих товарищей, заключались не в перевербовке его полицией, а в личной трагедии - и мести Степану Бандере. Так в своё время Малюца получил приказ ликвидировать Р. Мигаля за невыход на связь с Бандерой, но не выполнил его.
Тогда боевики ОУН убили сотрудницу и подругу Малюцы Марию Ковалюк. Это, как сказал в своей речи на суде Малюца, "стало последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения. ОУН - это организация, которая признаёт только индивидуальный террор. Её методы и тактика загнали нас в угол без выхода. Террор ОУН создал о нас такое мнение среди общественности, что практически сделало невозможным создание независимой украинской державы. ОУН не есть, никогда не была и не будет полезной народу Украины, ОУН есть наследница УВО, которая не признавала ничего, кроме террора".
По делу в качестве свидетелей были привлечены также члены ОУН - Ярослав Сопольский и Ярослав Макарушка. Последний из них прямо охарактеризовал деятельность ОУН как опасную для молодёжи, что ОУН учит демагогии и террору против собственного народа.
В результате "варшавского процесса" Бандера, Лебедь, Карпинец были приговорены к смертной казни, правда, по амнистии этот приговор им заменили на пожизненное заключение. Остальные получили от семи до пятнадцати лет заключения.
Следующим станет "львовский процесс", где на скамье подсудимых окажутся уже более двадцати оуновцев, в том числе Шухевич, Стецько, Зарицкая. Их обвиняли не только в соучастии в убийствах, но и в совершении "эксов" - экспроприации - нападении на почтовые дилижансы, кассы и банки.
"К тому моменту к власти в Германии уже пришёл Гитлер, и его режим вновь наладил с оуновцами сотрудничество, стремясь использовать их в антипольских и антисоветских целях, - рассказывает А. Гогун, - оуновцы, в свою очередь, стремились использовать нацистов, причём в тех же самых целях. Но не всегда это сотрудничество было удачным для оуновцев.
После теракта один из его организаторов, Николай Лебедь убежал в Германию, надеясь найти там укрытие. Но нацисты, опасаясь преждевременного международного скандала, выдали Лебедя полякам.
Потрясённая убийством министра внутренних дел в соседнем государстве, чешская полиция сдала часть оуновской организации полиции польской.
Стоит добавить, что к тому времени ОУН буквально кишела польскими шпионами и провокаторами, выдававшими польским властям активных националистов одного за другим.
Поэтому из всех межвоенных лет 1934 г. был для ОУН годом самых больших потерь.
Бандера вёл себя на суде откровенно вызывающе. На вопрос о гражданстве он ответил: "Украинское".
Выдача нацистами Лебедя привела к разрыву между ОУН и Третьим рейхом, длившемуся с 1934-го по 1938 год.
Но убийство ненавистного украинцам Перацкого подняло популярность ОУН в среде радикально настроенных украинцев, в том числе представителей диаспоры. Поэтому в 1934–1938 годах да и далее финансирование ОУН осуществлялось преимущественно за счёт американских и канадских украинцев, что позволило националистам достичь определённой независимости от европейских государств и режимов".
Однако это абсолютная ложь. Как утверждает профессор, доктор исторических наук А. Чайковский, в 1936–1937 годах только Литва выделила ОУН 30 тысяч долларов, где Коновалец был своим человеком.
С литовским паспортом он свободно разъезжал по Европе, жил в столицах, где вёл переговоры и добывал средства "на развитие".
Гитлеровцам, которые вынашивали планы вторжения в Польшу, сначала было необходимо как можно сильнее натравить украинцев на поляков. Когда же они захватили Польшу, то переключили ОУН на подрыв стабильности СССР".
Но вернёмся к Бандере. На суде он вёл себя, как говорят, крайне дерзко, благодаря чему его имя сразу же стало известно широким массам. Подробные стенограммы судебного заседания над оуновцами печатались как в украинской, так и в польской прессе. Это было не что иное, как период "славы" Бандеры. Известно, что "даже советские газеты опубликовали портрет Бандеры с сопутствующим текстом - мол, украинские патриоты борются с польскими оккупантами. Украинский национализм в ту пору ещё не воспринимался как нечто откровенно враждебное, тем более что ОУН выступала фактором дестабилизации ситуации на территории Польши, а Коновалец в своём умении находить общий язык со всеми нормально общался и с советскими агентами, получая из СССР деньги (а одновременно - и из Германии, Литвы и других государств)" (К. Бондаренко).
Глава 3.
ИДЕОЛОГИЯ БОРЬБЫ
В 1926 году во Львове вышла книга Дмитрия Ивановича Донцова "Национализм". Именно она стала основой идеологии украинского национализма, потому что именно Донцов, не будучи членом ОУН, дал этому движению идеологические основы.
Но прежде о самом господине Донцове.
Он родился 30 августа 1883 года в Мелитополе. Рано осиротел и воспитывался в семье деда по материнской линии.
"Семья его была русской по происхождению, в ней господствовал русский язык, - пишет В. Чернышёв. - Впоследствии Донцов будет усиленно придумывать себе всякие разные "украинские генеалогии", но, как признается позднее, сам не очень-то в них верил. Кстати, кроме неподходящей фамилии, внешность Дмитрия Ивановича тоже была не подходящей для апостола украинского национализма и певца расовой чистоты. Густые чёрные кудрявые волосы, чёрные же, слегка навыкате глаза, крючковатый нос, густые чёрные усы. Как с такой внешностью он жил в Третьем рейхе - вопрос также весьма интересный.
Отец Донцова получал неплохой доход с поместий, которые сдавал в аренду, и от торговли сельскохозяйственными машинами. Когда мальчугану было 11–12 лет, в один год умерли родители, и его воспитанием занялся отчим матери - немецкий колонист. По свидетельству жены Дмитрия Донцова - Марии Донцовой-Бачинской, - именно под влиянием своего деда, бывшего сознательным украинцем, Донцов в раннем возрасте начал активизироваться в украинском движении. Примечательно, что его старшие брат и сестра, воспитанные родителями, считали себя русскими, а воспитанные не родным дедом-немцем Дмитрий вместе с младшей сестрой и братом считали себя украинцами".
В 1900 году по окончании Мелитопольского реального училища Донцов поступает на юридический факультет Петербургского университета в Царском Селе. Ещё студентом активно участвует в политической деятельности. В 1905 г. вступает в Украинскую демократическую рабочую партию. Участвовал в редактировании газеты "Наша Дума", которую издавала украинская фракция 2-й Государственной Думы.
Дважды арестовывался полицией: в 1905 году в Петербурге и в 1908 году в Киеве.
После второго ареста (отбыл 8 месяцев заключения) был отпущен на поруки по ходатайству родственников в связи с ухудшением здоровья. Сначала переезжает в Галицию, а потом в Вену.
Считается, что именно в этом городе он начинает свой постепенный переход от марксизма к национализму, выдвигая совершенно новый для себя тезис: "Актуален не лозунг самостийности - мечтали же когда-то наши украинцы о самостийной Украине в союзе с Россией. Актуален, более реален, более конкретен - скорее осуществим! - лозунг отрыва от России, расторжение любого единения с ней - политический сепаратизм".
С 1919 года Донцов возглавляет Украинское пресс-бюро при посольстве УНР в Швейцарии (Берн). В 1922 г. возвращается во Львов, где редактирует журналы "Литературно-научный вестник", "Вестник" и публикует свои статьи в швейцарской и польской печати. Там же он пишет биографические очерки о Муссолини и Гитлере и переводит их основные труды.
В написанной в 1926 году книге "Национализм" Донцов, критикуя "народников" за "провинциализм", объявляет независимость Украины не единственной самоцелью, а первичной и главной целью украинской нации. Он обвиняет всех своих предшественников и умеренных украинских политиков в национальной неполноценности.
Донцов критикует всех, у кого понятия национальных интересов не совпадали с его собственными представлениями. Он легко отбрасывает популярные идеи федерализма или автономии как в составе Польши, так и в составе России.
Теперь Донцов много внимания уделяет рассуждениям о "воле" как главной движущей силе нации, при этом не касаясь Украины и украинского народа. Он говорит о европейских нациях вообще. В данном труде Донцов призывает к ориентации на западноевропейские ценности и выступает за борьбу и сопротивление имперскому национализму России и шовинизму Польши. Обоснованием его новых взглядов служит теория двух миров: "латино-германского" и "московско-азиатского". Они, мол, постоянно враждуют между собой. Граница же этих "миров" проходит по восточной части этнических границ Украины и Белоруссии.
Мало того, подтверждая свои размышления, Донцов идеализирует европейскую культуру, её ценности и традиции.
По мнению Дмитрия Ивановича, "поскольку политика - это, по сути, дарвиновская борьба народов за выживание, то конфликты между ними неминуемы", то следовательно, "цель оправдывает средства, что сила господствует над разумом, что лучше действовать, чем наблюдать".
Донцов, в частности, писал: "На воле (не на разуме), на догме, на аксиоме (не на поиске правды), на абсолютном, не на директивном постулате, на бездоказательном порыве должна быть построена наша национальная идея, если мы хотим удержаться на поверхности жестокости жизни".
"Закон природы - это право силы. Экспансия - не только самоутверждение собственной воли к жизни, а её отрицание у других".
"Вражда неминуема, ибо воля существует только для себя, как отличная и противоположная другим сила".
"Мораль, о которой я говорю, отрицает ту моральность, которая запрещала вредить другим, которая ценила жизнь превыше всего, которая ненавидела хищнические инстинкты".
"Всей борьбе за существование чуждо моральное понятие справедливости".
Именно такая идеология подходила ОУН, потому что она позволяла воевать с каждым, кто станет на её пути.
Политолог, магистр права и доктор гуманитарных наук, Виктор Варфоломеевич Полищук, комментируя теорию "интегрального национализма", рассказывает: "Согласно утверждениям Донцова, "нация" являет собой вид в природе - такой же, как собаки, кошки, львы и прочие. Отсюда следует вывод: нации находятся в состоянии постоянной борьбы за выживание. Следовательно, войны - вещь обычная, войны между нациями вечны, вечна и вражда между ними.
Дальше украинская нация должна строиться по иерархическому принципу - во главе должен стоять вождь. Правящей верхушкой должно было быть "инициативное меньшинство", которое Донцов называет "элитой", "орденом" (по отношению к остальному народу, называемому Донцовым "массой" и "чернью") и которое осуществляет "творческое насилие".
Движущими силами интегрально украинского национализма должны быть следующие идеологические принципы:
- воля, которая должна быть отрицанием разума, отсюда и волюнтаризм в украинском национализме;
- сила, причём сила физическая, как отрицание силы науки, экономики, культуры и т.д.;
- насилие сильного над слабым;
- территориальная экспансия - как следствие межнациональной политики;
- расизм, согласно которому, украинская нация состоит из разных расовых элементов, среди которых наилучшим является нордический расовый элемент, и именно он более всех приспособлен к управлению государством;
- фанатизм;
- беспощадность к врагу, а враги украинской нации - это все неукраинцы или украинцы, не разделяющие идей интегрального национализма;
- ненависть ко всему чужому;
- аморализм, согласно утверждению: "Всё хорошо, что полезно нации". Что именно "хорошо", - определяют "вождь" и "инициативное меньшинство", то есть ОУН.
Цель украинского националистического движения - создание фашистского Украинского Соборного Самостоятельного Государства (Державы), УССД, которое по территории занимало бы 1 200 000 квадратных километров - от Кракова в Польше до берегов Каспийского моря по соседству с Чечнёй. Такое государство украинскому народу не нужно, но планы ОУН предусматривают занять место России в Восточной Европе, создать украинскую империю.
Всё сказанное - только самый общий срез украинской националистической идеологии. Без знания того, что представляет собой идеология ОУН, невозможно понять это движение, его историю, его преступления, в конце концов".
К слову, книга "Национализм" имела большой успех в националистических кругах.
"Когда в 1941 г. бандеровцы готовили провозглашение Украинской державы, Степан Бандера предложил Донцову пост её президента. На это Донцов ответил: "Я с радостью займу этот пост, но не из ваших рук, пан Бандера" (В. Чернышёв).
В начале тридцатых с тем же успехом Донцову предлагали возглавить Краевой провод ОУН, но и тогда он отказался. По мнению ближайшего соратника Бандеры Степана Ленкавского, Донцов начал скептически относиться к политической деятельности, потому что ему так и не удалось в середине 1920-х гг. превратить Украинскую партию национальной работы в массовый фронт недовольных польской политикой в отношении Западной Украины.
Самое интересное, что, "оставив" свой "национализм" ОУН, Донцов вскоре отходит от политической деятельности. В 1939 году его сначала интернировали власти Польши, а затем, после ввода советских войск в Западную Украину, он эмигрировал в Бухарест, где редактировал журнал. В 1941 году Донцов переезжает в Прагу и становится сотрудником немецкого исследовательского учреждения по делам Восточной Европы. Там же печатал статьи и издал новую книгу.
В мае 1945 года Донцов через Париж, Англию и США переезжает в Канаду, где проживает с 1947 года. В 1948–1953 гг. преподаёт украинскую литературу в местном университете. 30 марта 1973 г. он покинет этот мир в той же Канаде.
Странно, но после окончания Второй мировой войны Донцов почему-то невзлюбил слово "фашизм" и везде стал исправлять его на слово "национализм".
Исследователи творчества Донцова не однажды отмечали, как он виртуозно "вписывал" "свои произведения в нужную систему политических координат, меняя в соответствии с эволюцией общественных тенденций… отдельные понятия, термины, названия".
По мнению доктора философских наук, профессора Г.С. Ткаченко, "Донцов в своих трудах "Национализм", "Хрестом i мечем" и других создал образ "настоящего борца за незалежнiсть Украïни" и обосновал основополагающий принцип украинского интегрального национализма, именуемый "провiдницким" или "фюрер-принципом".
В соответствии с этим принципом независимое Украинское государство может создать лишь избранное меньшинство нации и её лидеры, наделённые следующими чертами:
- беспредельной преданностью национальной идее;
- ненавистью к другим народам;
- уверенностью в себе;
- осознанностью своего величия к основной массе нации и способностью подчинить большинство нации и повести его за собой".
Считая народ серой массой, Донцов, по мнению профессора Ткаченко, пренебрежительно именовал его "гречкосеями", нуждающимися в жестком руководстве и кнуте. Он убеждал националистов в необходимости "победить собственное общество. Объезжать, его как дикого коня. Прутом и шпорами".