Глава XXXV
ПУТЕШЕСТВИЕ В ЯЩИКЕ
- "На что я, собственно, должен поглядывать?" - пытался вспомнить Ленивец, стоя перед воротами столярного кооператива "Клен". Ворота были распахнуты. Как раз подъезжал большой трактор с прицепом, доверху нагруженным досками. Трактор ворчал и фыркал, как рассерженная кошка. Ленивец уставился на трактор, совсем забыв о важном поручении Кубуся.
"На что я, собственно, должен поглядывать?" - мысленно повторил Ленивец. Он, как лунатик, прошел во двор кооператива, и никто его не задержал. Думать ему становилось все труднее, тем более что солнце ласково пригревало и свежий воздух кружил голову.
Ленивец с наслаждением зевнул и, вынув из кармана сочную сливу, с аппетитом впился в нее зубами. Брызнувший из сливы сок тонкой струйкой потек по подбородку. "Вокруг так хорошо, - подумал он, - а мне нужно на что-то поглядывать. Меня угощают за это вкуснющими сливами, а я и не знаю, за что именно. Кубусь в последний раз все говорил про зонт. Может, нужно поглядывать насчет зонта?"
Он остановился у дверей большого столярного цеха, из глубины которого доносились визг пил и тарахтение строгальных станков. В полутемном зале лихорадочно трудились обнаженные по пояс рабочие.
"На что я, собственно, должен поглядывать?" - еще раз мысленно произнес Ленивец.
И тут его взгляд задержался на громадных ящиках, стоявших снаружи у стены столярного цеха. В памяти вдруг ожило неясное воспоминание о словах Кубуся насчет какого-то пианино и чего-то там еще, находившегося в этом пианино. Так, значит, ящики! А о ящиках лучше всего подумать в самом ящике. Он приметил среди них один очень удобный, выложенный изнутри сеном.
Ленивец зевнул, на него накатилась блаженная слабость, и глаза стали смыкаться сами собой. "Стоило бы немного вздремнуть", - мелькнула искушающая мысль, которой он и не пытался противиться, а потому улегся поудобнее на дне ящика, взглянул еще раз на облака и заснул безмятежным младенческим сном…
Первый раз он проснулся, услышав над собой громкий стук, словно кто-то забивал в стенку гвозди. В блаженном забытьи он даже не раскрыл глаза, а лишь лениво подумал: "Пусть себе вбивают гвозди, где им нравится. Подремлю-ка я еще чуть-чуть. Может, приснится что-нибудь хорошее, а нет ничего лучше приятного сна…"
И действительно, сон удался на славу. Ему почудилось, что он взлетает в воздух, как на самолете. Потом его закружило, что-то загудело, и плавное покачивание вновь погрузило его в глубокий сон.
Внезапно он сквозь сон почувствовал сильный рывок, словно от удара, потом что-то громыхнуло, его закачало, и тогда он окончательно проснулся.
"Где я? - силился понять Ленивец. Он широко раскрыл глаза, но ничего не увидел. Было очень темно, и под ним что-то странно шелестело. - Сено, - догадался он, облегченно вздохнув. - Но где ящик? Ведь был же ящик, было солнце, и на небе полно облаков… А может, я в ящике? - Вытянув руку, он провел ладонью по доскам. - Ящик, кажется, вокруг меня, а я на самом деле в ящике. За это время могло случиться что-то интересное".
На него вдруг напал приступ икоты, и тут же снаружи послышался чей-то голос:
- Эй, Франек!
- Что? - отозвался другой голос.
- Ты икаешь, выпей воды.
- Да это не я!
- А кто?
Но тут заурчал двигатель, ящик заколыхался, и до Ленивца наконец дошло, что он совершает неожиданное путешествие в заколоченном ящике на неизвестном транспортном средстве. Теперь он мог спокойно ждать, поскольку ворчание двигателя и стук колес заглушали любые другие звуки.
"Интересно! - подумал он чуть позже, хотя думать ему совершенно не хотелось. - Интересно, куда это мы едем и в качестве кого я нахожусь в этом ящике? "
Дальнейшие размышления дались ему столь тяжело, что он попросту перестал над этим задумываться.
Наконец они остановились надолго.
"Что со мной будет? - спросил себя Ленивец. - А впрочем, пусть об этом беспокоятся другие! Во всяком случае, здорово я прокатился".
Находившиеся в кузове люди мучились теперь, снимая с автомобиля что-то очень тяжелое. До Ленивца доносились их громкие жалобы и проклятия.
И тут на него снова напал приступ икоты.
- Опять! - раздался знакомый голос. - Слышал, Франек?
- Слышал.
- Может быть, ты - чревовещатель?
- Да говорю тебе, это не я!
Ленивец попытался сдержать икоту, но это оказалось свыше его сил.
- Да это, кажется, в ящике! - прозвучал первый голос.
- Ты спятил, товар не может икать!
- Да не сойти мне с этого места, говорю, в ящике! - снова закричал первый.
- Так погляди.
- Толстяк запретил вскрывать ящики.
- А мы снова приколотим крышку.
- Тогда давай!
Ленивец почувствовал, как его поднимают вместе с ящиком и опускают на землю. "Я спасен, - подумал он. - А путешествовал я, оказывается, в качестве товара. Но какого?.."
Но тут ящик стукнулся о землю, и Ленивец; подскочив, как мячик, ударился головой о доски, да так, что искры из глаз посыпались. Кто-то поддел крышку, кто-то приподнял ее и, потрясенный, испуганно вскрикнул:
- Господи Иисусе! Здесь кто-то есть!
- Пожалуйста, не бойтесь, это я! - закричал Ленивец, увидев над собой чье-то покрытое каплями пота лицо и пару широко раскрытых, испуганных глаз.
- Что ты здесь делаешь? - заорал мужчина. Приподнявшись, Ленивец спокойно уселся в ящике, массируя ладонью ушибленную голову.
- Не надо так кричать, а то я все забуду. Ухватив Ленивца за воротник, мужчина вытащил его из ящика, словно кролика.
- Откуда ты тут взялся?! - зарычал он. Ленивец скроил слезливую гримасу:
- Я как раз сам хотел спросить об этом. Мужчины остолбенело глядели на него и внезапно
разразились неудержимым смехом. Они хохотали до слез, прямо-таки давились от смеха и никак не могли остановиться. А Ленивец спокойно стоял, озираясь вокруг чуть удивленными глазами.
Он находился в подвальном гараже, сквозь приоткрытые двери которого проникал дневной свет, и были видны голые бетонные стены помещения. В углу стояла бочка из-под бензина, а в глубине гаража на полках, сколоченных из неоструганных досок, лежали упакованные в картон рулоны.
Ленивец вспомнил о поручении Кубуся "разузнать, что находится в рулонах". Поэтому все его внимание сосредоточилось теперь на этих казавшихся столь невинными свертках. Ему хотелось подойти к ним, содрать упаковку и узнать, что в них содержится. Но он не мог сделать этого на глазах двух мужчин.
Один из них, молодой блондинчик, тыльной стороной ладони отирал с лица слезы.
- Ну и товар мы привезли, - сказал он и, не удержавшись, снова разразился хохотом.
Другой, рослый верзила в клетчатой рубашке, рубанул рукой воздух.
- Это ты, Франек, велел погрузить этот ящик.
- Дружище, - ухмыльнулся блондинчик, - он стоял на краю. Нужно было в него заглянуть.
- Ас ним что делать? - Верзила кивнул в сторону мальчика.
Блондинчик пожал плечами:
- Делай что хочешь, но ничего не говори Толстяку, а то получишь от него взбучку.
- Это ясно, - шепнул верзила. - Надо отпустить его, а самим еще раз съездить за остатком. - Он стукнул себя по лбу. - Это надо же! Если Толстяк узнает, беда! - И, повернувшись к мальчику, крикнул: - Давай скачи отсюда, а то ноги повыдираю!
Ленивец заморгал заспанными глазами.
- Простите, а где я сейчас?
- Не спрашивай, а задавай деру! - рыкнул верзила.
- Простите, но вы меня привезли сюда, вы и отвезите назад.
- Он прав, - засмеялся молодой блондинчик. - Не станет же он возвращаться назад пешком.
Верзила вынул из кармана монетку и протянул ее мальчику.
- Вот тебе на автобус, и исчезни с глаз моих! Ленивец подбросил монетку на ладони. Краем глаза он еще раз зыркнул в сторону таинственного товара. На полках у стены лежали аккуратно сложенные рулоны.
- Хорошо, - согласился мальчик, - я могу уйти…
Глава XXXVI
ГИПЦЯ СООБЩАЕТ СЕНСАЦИОННУЮ НОВОСТЬ
После обеда Кубусь и Гипця встретились у " Августинки".
- Говорю тебе, Гипця, это бомба! - сказал Кубусь. - Мы идем по следу величайшей аферы. Нужно только разгадать загадку.
- А то пианино и те рулоны? - язвительно заметила Гипця.
- Вот этого я не могу понять. Может, это одна громадная шайка?
- Международная?
- Да, все может быть. - Он рассеянно потирал щеку. - Но главное - не терять головы. Уверен, что Ленивец что-нибудь выведает, а мы должны караулить здесь, чтоб они от нас не ускользнули! Из города ведет одна дорога, через Черняковскую. Я стану на углу, а ты будешь ходить вокруг… Если они приедут на "Крайслере", то мы должны их заприметить!
- Должны! - задорно подхватила Гипця.
Около пяти вечера Кубусь уже пресытился дежурством на углу улицы. От напряженного вглядывания в подъезжающие автомобили у него заслезились глаза и разболелась голова.
Он все ждал, что вот-вот из-за поворота выскочит восхитительный кабриолет, а подъезжали самые обыкновенные "Варшавы", "Сирены", "Вартбурги", "Шкоды". Он присаживался на выступе ограды и снова вслушивался в уличный шум. "Крайслер", однако, не желал появляться, и мальчик совсем упал духом. Он хотел уже вернуться домой, когда заметил Гипцю, мчавшуюся во весь дух по тополевой аллее.
- Есть! - крикнула она ему издали. - Ты не представляешь себе, новая сенсация! Угадай, кто вел автомобиль?
- Толусь Поэт?
- Куда там! Спортсмен!
- Не верю!
- Говорю тебе, Спортсмен, да еще вместе с дедом Куфелем! Видела их у "Августинки". Толуся вообще не было, а дед Куфель полностью отремонтированный.
- Что? - удивился Кубусь.
- Ты бы его вообще не узнал. Что-то необыкновенное. На нем шикарный, с иголочки, костюм, на носу громадные очки, а в зубах сигара… И еще кое-что… Через плечо висит фотоаппарат. Ну, прямо стопроцентный американец, как в кино.
- Как в кино, - согласился Кубусь.
- А Спортсмен тоже как американский артист. Говорю тебе, просто комедия! Они останавливаются у "Августинки". Спортсмен выскакивает первым и отворяет дверцу деду Куфелю, а дед выходит из машины и дает ему на чай… Настоящий детектив! Кубусь хлопнул по бедру ладонью:
- Теперь все ясно. Международная шайка!
- Вообрази, Толуся Поэта не было.
- Не хотели его показывать. Он слишком высокий и испортил бы общую картину, - пришел к выводу Кубусь.
- А Усик ведет деда под руку, как в кино, - вздохнула Гипця. - Говорю тебе, я чуть не лопнула со смеху!
Кубусь выразительно кашлянул.
- Никто тебя не видел?
- Нет.
- Хорошо. Где они?
- В "Августинке", пьют себе кофе и курят сигары. Кубусь схватил ее за руку.
- Так бегом туда, нечего терять время.
Глава XXXVII
КАК В КИНО
Они не успели еще добежать до "Августинки", как в узкой улочке мимо них, вжавшихся в живую изгородь, проехал серый "Крайслер". Кубусь стоял ошеломленный. Он увидел за рулем Спортсмена в замшевой курточке, а на заднем сиденье деда Куфеля. Дед действительно выглядел так, будто его капитально отремонтировали, и сидел преисполненный достоинства, словно английский лорд.
Кабриолет прокатился мимо детективов, запорошив их тонким слоем пыли, и оставил за собой сизое облачко выхлопных газов. Через мгновение он исчез, свернув в тополевую аллею.
Детективы бросились за ним.
- Куда они едут? - задыхаясь, спросила Гипця.
- Сейчас увидим.
- И почему нет Усика?
- За этим тоже что-то кроется.
"Крайслер" проехал около сотни метров и остановился перед садом, в котором располагалась хорошо знакомая ребятам вилла. Дом этот был построен еще до войны, а недавно полностью отремонтирован.
- Идут к Пилярским, - шепнула Гипця. - Здесь живет Бася Пилярская из моего класса.
- И Сташек Пилярский по прозвищу Шпагат, вратарь школьной команды, - добавил Кубусь.
- И вообще там что-то около восьми детей.
- Точно восемь. Я знаю, был как-то у Шпагата… Друзья укрылись за деревьями и с возрастающим
интересом ждали, как будут развиваться события.
Перед воротами вытянулась шеренга детей от двухлетнего карапуза до десятилетнего паренька. Они молча стояли, с интересом приглядываясь к шикарному автомобилю и неожиданным гостям. Первым выскочил из машины Спортсмен. Отворив дверцу, он подал руку деду Куфелю, который неторопливо сошел на землю и поздоровался с детьми, громогласно провозгласив:
- Как поживаете, дорогие сорванцы?
Спортсмен тем временем вытащил из багажника огромную дорожную сумку и медленно двинулся за дедом Куфелем. Тот по дороге ласково поглаживал по головкам молодую поросль Пилярских, щедро одаривая их улыбками и конфетами. Ребятня окружила его кольцом, удовлетворенно зашумела, выражая свое одобрение. Хоровод направлялся к распахнутым настежь дверям виллы, и вскоре все скрылись в темном коридоре.
- Как в кино, - захихикала Гипця. Кубусь задумался.
- Провалиться мне на этом месте, если я что-нибудь понимаю. Дед Куфель в роли доброго дядюшки, Спортсмен в качестве шофера, и все это одно великое надувательство. Кого они так обманывают?
- Страшно смешно и интересно! - Гипця потирала ладони. - Знаешь, что? Зайду-ка я к Басе, как будто ничего не знаю. Вот только не узнает ли меня дед Куфель?
- Наверное, не узнает. Он видел тебя всего один раз, а там такая уйма детей, что одним ребенком больше или меньше - не играет никакой роли.
- А Спортсмен?
- Он только шофер. И, в конце концов, ты что, не можешь зайти к подруге? Дуй прямо туда и попробуй сообразить, что они там делают. Держись! - Он легонько подтолкнул ее, будто пытался придать ей отваги. - Чао!
Глава XXXVIII
ДЕД КУФЕЛЬ РАССКАЗЫВАЕТ ОБ ОХОТЕ НА ЛЬВОВ
В небольшой комнате Пилярских было так суматошно и шумно, что никто не заметил появления еще одной гостьи. Гипця задержалась у входа и немного постояла, присматриваясь к тому, что происходит.
В углу у окна Спортсмен вынимал из дорожной сумки игрушки и раздавал их детям, которые с неописуемыми воплями вырывали подарки друг у друга из рук.
- Спокойно! Спокойно! - пытался утихомирить их Спортсмен. - На всех хватит… Не вырывайте их друг у друга, всем достанется.
В другом углу, у кафельной печки, в старом кресле сидел дед Куфель, обмахивая шляпой налитое кровью лицо. Дружелюбно и приветливо он разговаривал с пани Пилярской, невысокой, худощавой, неимоверно озабоченной женщиной.
- Как пани знает, мой брат Эмиль, упокой господи его душу, трагически погиб во время Варшавского восстания. Это был очень хороший человек. Да, да!
- К сожалению, я о нем раньше не слышала, - сказала пани Пилярская. - До освобождения Варшавы мои родители жили на Секерках и только после войны переселились в этот дом.
- В этот дом, - повторил дед Куфель, печально покачивая головой. - Это была его вилла. Он всегда писал мне в письмах: "Если будешь в Польше, то обязательно должен посмотреть мою виллу". - Он широко развел руками. - Столько лет на чужбине, уважаемая пани, и только сейчас я могу поцеловать землю своей отчизны! Я путешествовал, сколачивал капитал… а сейчас слезы умиления проступают на моих глазах при виде дома, в котором жил мой родной брат. Душевный был человек…
Пани Пилярская участливо покачивала головой. Она испытывала какое-то странное чувство вины за то, что ее гость не застал здесь брата.
- Я слышала, это был порядочный человек, - несмело прошептала она.
- Золотой человек! - вскричал дед Куфель. - Итак, пани прощает мне, что я осмелился доставить ей столько беспокойства? Постараюсь каким-либо образом отблагодарить пани.
Лицо женщины осветила слабая улыбка.
- Уж и не знаю, как я должна вас благодарить. Так много замечательных игрушек.
Дед Куфель махнул рукой:
- Это для меня мелочь. Я доволен тем, что смог повеселить малышей и доставить вам радость.
В этот самый момент один из прелестнейших отпрысков пани Пилярской, семилетний Томек, подбежал к деду Куфелю и, взобравшись к нему на колени, спросил с шаловливой улыбкой:
- А правда, что пан приехал прямо из Америки? Дед Куфель ласково, словно крохотного птенчика,
прижал его к себе.
- Прямехонько, - выпалил он не моргнув глазом.
- А правда, что в Америке много гангстеров и ковбоев?
- Правда, - смеясь, подтвердил дед. - А пан - ковбой или гангстер?
- Томек! - с упреком воскликнула пани Пилярская. - Что ты выдумываешь?
- Ничего, ничего, - успокоил ее дед Куфель. - Я люблю таких малышей, просто обожаю их! - Он погладил вихрастую головку Томека. - А тебе хотелось бы, чтобы я был кем - гангстером или ковбоем?
- Мустангом! - закричал мальчик. - Тогда я мог бы укротить и объездить пана.
Небольшую комнату потрясли взрывы веселого смеха. Дети тучей облепили щедрого гостя из Америки. Посыпались вопросы.
- Где живет Микки Маус? Есть ли утята у утенка Дональда? Какой небоскреб самый высокий?.. - наперебой спрашивали дети. Поднялся такой гвалт, что понять что-либо было просто невозможно.
Дед Куфель захлопал в ладоши, а потом, проведя пальцем по седым усам, громогласно объявил:
- Дорогие детки! Пожалуйста, говорите по очереди, а то у меня в голове помутилось.
И тогда малютка Казя тихонько пропищала:
- А в Америке есть львы?
Дед Куфель поморгал круглыми глазками и, хитро прищурившись, сказал:
- 0-го-го! И еще какие!
- А пан охотился на львов?
- О-го-го! И еще как!
- Расскажите, расскажите нам! - закричали дети хором.
Дед Куфель вынул из кармана большой клетчатый носовой платок и вытер вспотевший лоб. По правде говоря, его мимолетное знакомство со львами ограничивалось лишь походами в цирк и зоологический сад, но разве можно отказать детям, жаждущим живого слова? И дед Куфель, откашлявшись, начал:
- Для охоты на львов, скажу я вам, нужны львы, пустыня, охотники и ящик пива.
- А для чего пиво? - полюбопытствовал Томек.
- Не мешай! - одернул его дед Куфель. - Доброе пивко всегда к месту. Так вот, - с воодушевлением продолжал он, - если у нас есть львы, пустыня, охотники и ящик превосходного пива, то отправляемся на охоту. Как-то раз в штате Небраска объявились целые стада львов. Говорю вам, их было так много, как в Варшаве кошек! И я, значит, получаю от губернатора телеграмму: "Пану М. Просим уважаемого пана приехать с ружьем, наш штат в опасности". Тогда я взял несколько ящиков пива…
- А ружье пан забыл, - перебил его Томек.
- Не мешай! - зашипели на него остальные дети. Дед Куфель пожурил Томека взглядом, разгладил
ладонью усы и, откашлявшись, продолжил:
- Да, представьте себе, ружье я забыл, но зато одолжил у шерифа "кольт". И вот мчимся мы, скажу я вам, в штат Небраска. Рык львов слышен уже издали. Говорю вам, просто страшно! А нам хоть бы что! Гоп - и на вертолет, а с вертолета - паф! паф! И львы - кувырк! кувырк! - как кролики.
- Как интересно, - закричала шестилетняя Гося. - Охота с вертолета! Сколько пан застрелил?
- Ха! - махнул рукой дед Куфель. - Если бы я знал! Я никогда не мелочился и даже не считал.
- Да ведь львы удирали от вертолета, - с сомнением произнес Томек.