Офицер связи при штабе походного атамана: полковник резерва Эверт фон Рентельн
Командующий войсками связи: майор Шмидт
Корпусной разведывательный батальон: майор Вейль
1-я казачья дивизия:
командир: полковник фон Баат (и. о. полковник Вагнер):
1-й офицер Генштаба: майор Шли;
2-й офицер Генштаба: майор Гюндель;
1-й Донской казачий полк: полковник Вагнер;
2-й Сибирский казачий полк: полковник барон фон Нолькен;
4-й Кубанский казачий полк: подполковник фон Клейн;
1-й казачий артиллерийский полк: майор фон Эйзенхардт-Роте.
2-я казачья дивизия:
командир: полковник Ганс Иоахим фон Шультц:
1-й офицер Генштаба: майор Роян;
2-й офицер Генштаба: капитан граф фон Шметтов;
3-й Кубанский казачий полк: подполковник резерва Леман;
5-й Донской казачий полк: майор граф цу Эльтц;
6-й Терский казачий полк: подполковник принц Карл Вальрад цу Зальм-Хорстмар;
2-й казачий артиллерийский полк: майор граф Коттулински.
Пластунская бригада (планировалось развернуть ее в 3-ю казачью дивизию): полковник Иван Кононов:
офицер связи вермахта: майор граф фон Риттберг;
7-й пластунский полк: подполковник Борисов;
8-й пластунский полк: майор Сахаров.
Разведывательный батальон: капитан Бондаренко.
Батальон связи
Разведывательный батальон
Саперный батальон
Артиллерийский полк (3 легких и 1 тяжелый дивизионы)
Всего в корпусе по штатному расписанию числилось около 25 тысяч человек.
Самым значительным событием в создании корпуса стало то, что в его составе была предусмотрена бригада, командиром которой стал не немец, а бывший майор РККА, ветеран легендарной 1-й Конной армии, выпускник Военной академии имени М.В. Фрунзе Иван Никитич Кононов – в январе 1945 года ему только что исполнилось 42 года. Карьера Кононова в вермахте началась 22 августа 1941 года, когда он – командир 436-го стрелкового полка 155-й стрелковой дивизии – вместе с частью полка добровольно перешел на сторону германской армии. С тех пор он всегда командовал отдельными казачьими частями в составе вермахта – в том числе 600-м казачьим дивизионом. 1 апреля 1945 года Кононов получил звание генерал-майора вермахта – именно вермахта, а не СС, что еще раз подчеркивает тот факт, что казачий корпус де-факто в войска СС не входил.
Между тем Гиммлер продолжал "маневры", стараясь создать из иностранцев некое подобие боеспособной армии. В связи с этим рейхсфюрер СС принял запоздалое решение об объединении всех русских частей под эгидой генерала Власова. Таким образом, вроде бы числясь в составе войск СС, корпус Панвица одновременно стал частью созданных Власовым Вооруженных сил Комитета Освобождения Народов России (КОНР). Большим энтузиастом этого объединения выступил все тот же полковник Кононов. Именно он стал инициатором созыва в Вировитице 24 марта 1945 года Всеказачьего съезда. На съезде была принята предложенная им программа, суть которой заключалась в подчинении всего казачества КОНР и фактическом выводе казачьих частей из-под немецкого контроля. После утверждения программы Кононова съезд также обсудил вопрос о новом походном атамане казачьих войск (по-немецки – Obersten Feldataman aller Kosakenheere) и наконец избрал на эту должность группенфюрера СС и генерал-лейтенанта войск СС Гельмута фон Панвица. 20 апреля главнокомандующий Вооруженными силами КОНР генерал-лейтенант Андрей Власов приказом № 30/ф. р. по ВС КОНР подтвердил избрание Панвица походным атаманом казачьих войск.
30 апреля 1945 года Гельмут фон Панвиц направил письмо Власову:
"Уважаемый, дорогой генерал!
Сердечно благодарю Вас за Ваше поздравление по поводу избрания меня Походным Атаманом Казачьих Войск. Я искренне рад тому, что казачьи части вошли под Ваше командование. К этому всегда стремились все казаки и все командиры нашего корпуса, и только обстоятельства военного времени не давали нам возможности осуществить это раньше.
Но теперь исполнилась наша общая мечта.
От имени командиров и казаков нашего корпуса заверяю Вас, дорогой генерал, что в лице нашего корпуса Вы под свое командование получаете сплоченный боевой коллектив, который беззаветно борется и будет бороться во имя великой освободительной идеи. Я лично уже давно знаю казаков и вместе с ними прошел большой боевой путь, и всегда с великой радостью и гордостью заявляю, что казаки – это непоколебимые патриоты своей Родины – России, которые, не жалея своих сил, а зачастую и жизни, борются на полях сражений как настоящие воины-рыцари.
Весть о том, что казачество на Всеказачьем съезде избрало меня своим Атаманом, и утверждение этого решения Германским Правительством и Комитетом Освобождения Народов России я встретил с великим волнением, ибо я знаю, что этим самым на меня возложена большая ответственность за судьбу казачества, которое, как и весь русский народ, дорого моему сердцу.
Надеюсь, что то высокое доверие, которое оказали мне казаки, я оправдаю.
Сейчас я поставил себе задачу – собрать все казачьи части в одну мощную боевую единицу, которая будет верным авангардом Армии Освобождения Народов России под Вашим командованием.
С этой целью я командирую Вам начальника моего Штаба, генерал-майора Кононова, которому прошу Вас оказать всяческое содействие в формировании Штаба и в концентрации казачьих сил. Я лично сделаю все для того, чтобы находящийся под моим командованием корпус сохранил боеспособность и своим полным составом соединился с другими казачьими частями и другими войсковыми соединениями, находящимися под Вашим командованием. Я глубоко уверен, дорогой генерал, что знамя борьбы, поднятое Вами, мы все вместе с честью удержим до нашей победы. Залогом этого является бурный рост антибольшевистского движения не только в России, но и в других странах Европы.
Желаю Вам здоровья и успеха в борьбе против общего врага – большевизма.
Ваш Панвиц"
До конца войны оставалось уже менее трех недель, и планам Панвица сбыться было не суждено. Единственное, что дало ему избрание на должность походного атамана, – так это возможность избавиться от единственного казака, командовавшего отдельной частью – Кононова, которого он немедленно отослал из корпуса к Власову в качестве офицера связи (и без каких-либо реальных полномочий). В качестве компенсации Кононов получил пышную (но ничего не значившую) должность "начальника штаба походного атамана казачьих войск", а его место во главе бригады занял полковник Рентельн.
Последние месяцы и недели войны XV казачьему корпусу СС пришлось вести бои против частей НОАЮ, а также болгарских войск – Болгария 8 сентября 1944 года вступила во Вторую мировую войну на стороне антигитлеровской коалиции. В самом конце апреля 1945-го Панвиц получил приказ закрепиться силами 1-й казачьей дивизии и пластунской бригады на линии Сркрорвац–Копривница–Драва и тем самым обеспечить прикрытие отходящим из Хорватии в Австрию войском германской группы армий "Е" генерал-полковника Александра Лёра. В первых числах мая 1-я дивизия была сменена 2-й казачьей дивизией и начала медленно отходить в направлении австрийской границы. 2-я дивизия получила разрешение оставить позиции лишь 6 мая.
Сдаваться югославам или находившимся под контролем советского командования болгарам Панвиц не собирался. Он отдавал себе отчет, какая судьба в этом случае будет ждать его подчиненных: для СССР они были изменниками Родины со всеми вытекающими из этого последствиями, да и титовцы никакого снисхождения оккупантам оказывать не собирались. Поэтому он видел единственный выход из сложившейся ситуации – сдаться западным союзникам. Но для этого пришлось прорываться в Австрию через перевалы, контролировавшиеся частями НОАЮ. Казачий корпус не прекратил сопротивления после подписания в Берлине Акта о безоговорочной капитуляции и продолжил с боями движение в Австрию. Лишь добравшись до позиций английских войск в районе Клагенфурт–Сент-Фейт–Фельдкирхен, части XV казачьего корпуса СС сдались представителям 11-й британской бронетанковой дивизии. Это произошло уже через три дня после окончания войны – 11-12 мая 1945 года. По данным англичан, в плен сдалось 18 792 солдат и офицеров, в том числе 1142 немца.
Московский процесс, реабилитация и ее отмена
Пленных казаков Панвица (вместе с их командирами) англичане разместили в лагерях в районе Фельдкирхен–Альтхофен: близ Фельдкирхена была размещена 1-я казачья дивизия, а близ Альтхофена – остальные части корпуса. Казалось бы, поставленная цель достигнута и можно не опасаться советского плена, но дело обернулось по-другому. Еще в феврале 1945 года главы стран антигитлеровской коалиции, собравшиеся в Ялте, договорились о том, что после окончания войны все граждане СССР, попавшие в плен к англичанам и американцам, будут депортированы на родину. Англо-американские войска вели тяжелые бои в Европе, а впереди еще предстояло нанести окончательное поражение Японии, и спорить со Сталиным никто не собирался – тем более из-за каких-то там изменников, сражавшихся на стороне Германии. Теперь же настало время свои обещания выполнять. Иллюзий насчет того, что ждет депортированных, ни английское, ни американское командование не питало. Но если американцы отнеслись к этому делу спустя рукава и в результате огромное количество бывших советских граждан избежало возвращения на советскую родину, то подданные Его Величества точно выполнили взятые на себя обязательства. Великобритании всегда было абсолютно все равно, что может произойти с гражданами иностранного государства: для нее всегда существовали только свои собственные интересы, и только они, а не какие-то "общечеловеческие ценности" имели значение.
28 мая 1945 года британское командование передало представителям советского командования первых 500 офицеров XV казачьего корпуса, а также почти 3 тысячи казаков (в основном из состава Казачьего стана генерала Доманова). Мало того, англичане сделали даже больше, чем от них требовали ялтинские договоренности, – в руки СМЕРШа были отданы еще и полторы тысячи казаков-эмигрантов, которые никогда гражданами СССР не являлись и покинули родину после поражения в Гражданской войне. Это была лишь "первая ласточка": в течение июля 1945-го англичане, задействовав несколько боевых дивизий, провели настоящую боевую операцию – казаки не хотели возвращаться в СССР и их надо было заставить силой оружия. Воевать с безоружными у подданных Его Величества получалось очень хорошо, и вскоре 35 тысяч казаков оказались в советских лагерях.
Гельмут фон Панвиц был вместе со всем штабом взят под арест 26 мая. Последовала череда допросов генерала как британскими, так и советскими и югославскими следователями. Выдача СССР ему в общем-то не грозила – он был немецким генералом и ялтинские соглашения на него ни в коем случае не распространялись. Однако он поступил так, как ему подсказывала его совесть. Панвиц заявил британским офицерам: "Я делил с казаками хорошее время. Теперь я хочу делить с ними плохое. Я заключил с ними дружбу на жизнь и на смерть. Может быть, я смогу облегчить их ужасную участь, взяв часть приписываемой им вины на себя". Англичане не возражали… 10 июня Панвиц был доставлен на автомобиле в Эннс, где был посажен на поезд, который увозил в СССР пленных казаков. Генерал был доставлен в Москву и помещен в Лубянскую тюрьму.
К этому времени советское руководство уже начало подготовку крупного процесса, на котором было решено осудить лидеров антисоветских казачьих соединений. Дело должна была рассматривать Военная коллегия Верховного суда СССР.
На процесс были в качестве подсудимых выведены самые известные руководители казаков, сражавшихся на стороне вермахта: командир Казачьего стана генерал-майор Тимофей Иванович Доманов, начальник Главного управления казачьих войск генерал от кавалерии белой армии (в материалах процесса он почему-то назван генерал-лейтенантом) Петр Николаевич Краснов, начальник штаба Главного управления казачьих войск генерал-майор германской армии Семен Николаевич Краснов, командир Кавказской дивизии генерал-майор белой армии Султан Келеч-Шаханович-Гирей, начальник Резерва казачьих войск генерал-лейтенант белой армии Андрей Григорьевич Шкуро и Панвиц. Особенностью этого процесса было то, что подсудимых обвинили в измене Родине, а на самом деле под это обвинение подходил лишь один человек – Доманов, который до перехода на сторону немцев был гражданином СССР. Все остальные же воевали против красных еще в годы Гражданской войны и после разгрома белых войск уехали в эмиграцию, и СССР их родиной ни в коем случае не являлся, а следовательно, "изменить" ему они просто не могли – они всегда были последовательными противниками советской власти. О Панвице же и говорить не приходится – он был гражданином Германии.
Подсудимых обвинили в том, что "по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную работу против СССР". Конечно же, никакого отношения ни к разведке, ни к шпионажу Панвиц не имел, но Военную коллегию Верховного суда Союза ССР это не волновало. Панвица, кроме того, обвинили, как уже упоминалось выше, в "участии в вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз", а также в том, что "будучи инспектором кавалерии при главном командовании сухопутных войск, Панвиц активно содействовал проведению немецко-фашистскими солдатами расправ и насилий над советскими жителями на территории Советского Союза, временно оккупированной немцами…"
16 января 1947 года был оглашен приговор, в котором в общем-то никто и не сомневался: все подсудимые были приговорены к смертной казни через повешение. В тот же день приговор был приведен в исполнение. Тело Панвица, как и других подсудимых, было кремировано, а прах захоронен на территории Донского крематория.
Молодая вдова Игнеборг фон Панвиц – ей было всего 30 лет – осталась в Западной Германии с тремя детьми на руках: в браке Гельмута и Ингеборг родились две дочери и один сын. Позже она вышла замуж за близкого друга своего покойного мужа, полковника в отставке Ганса Иоахима фон Шультца (Schultz), который был на 11 лет старше ее (Шультц родился в 1905 году).
Шли годы, Советский Союз распался, и в новой России начались крупномасштабные работы по реабилитации необоснованно осужденных в период господства КПСС. Ингеборг к тому времени уже вторично стала вдовой – Шультц скончался в 1989 году, – дети выросли, женились и вышли замуж, родились внуки. И вот в 1996 году внучка Гельмута фон Панвица Ванесса фон Бассевиц обратилась в Генеральную прокуратуру России с ходатайством о пересмотре дела своего деда и его реабилитации. Помощник главного военного прокурора полковник юстиции Виктор Крук – так как Панвиц был осужден именно военным судом – поднял материалы дела и составил заключение, которое 22 апреля 1996 года представил заместителю главного военного прокурора генерал-лейтенанту юстиции Владимиру Смирнову. Военный юрист вполне закономерно сделал следующий вывод: "Установлено, что генерал-лейтенант фон Панвиц в период Великой Отечественной войны являлся гражданином Германии, военнослужащим немецкой армии и выполнял свои воинские обязанности. Данных о том, что фон Панвиц или подчиненные ему части допускали зверства и насилия в отношении мирного советского населения и пленных красноармейцев, в деле не имеется. В связи с этим следует признать, что фон Панвиц по настоящему делу на основании ст. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года осужден необоснованно".
23 апреля 1996 года заключение было подписано: "Фон Панвиц Гельмут Вильгельмович, 1898 года рождения, арестованный 9 мая 1945 г., осужденный 16 января 1947 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на основании ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. к смертной казни через повешение, в соответствии с п. "а" ст. 3 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" реабилитирован.
Помощник Главного военного прокурора В.М. Крук".