29 апреля я был на бронепоезде в районе Альмы. Был ожесточенный бой, как мы считали - с частями Рады. Мы отступали к Бахчисараю, превосходство врага было очевидным. Тогда Н. К. Сапронов послал меня за подкреплением в Севастополь. Как только паровоз, на котором мы ехали, миновал Бельбек, показалась бронеплощадка с людьми. Это и была желанная помощь, добровольцы-севастопольцы. Паровозы поравнялись, и в это время показалась вражеская конная разведка. Мы начали стрелять, но враги скрылись, только один человек упал с лошади. Матросы в мгновение ока были на месте, и вскоре пленный немец, разутый и раздетый, стоял и с ужасом ждал смерти, лопоча что-то по-своему.
Когда я сообразил, что перед нами солдат немецкой армии, то, выхватив маузер, загородил его и сказал, что не дам убить немца, потребовал, чтобы ему вернули его одежду.
Матросы зашумели:
- Вот еще командир выискался!
- Много вас, начальников, развелось!
- Поймите, - кричал я, - немец этот для нас - клад! Его немедленно надо в ревком: он может дать ценные показания. И пусть те, кто верит, что в Крым идут братья-украинцы, посмотрят на пленного.
Немцу вернули его одежду. Я ему сделал знак - одевайся, мол, пошли.
Забрались мы с ним на бронеплощадку и вскоре были в Севастополе.
Я не боялся, что немец сбежит, шел к ревкому быстро, так что пленный едва за мной поспевал. В ревкоме я сразу кинулся в кабинет к Ю. П. Гавену. Немца протолкнул первым. У Гавена шло совещание.
- Что за явление? - Гавен показал на немца. - У нас серьезный разговор!
- Немец, товарищ председатель ревкома. В плен взяли. Я и доставил сюда: думал, допрос вести будете.
Гавен встал.
- Вот он, самый сильный аргумент против Саблина и Украинской рады… Товарищ Папанин, - повернулся он ко мне, - немедленно на Графскую пристань, на катер - и на "Волю". С немцем. Там сейчас идет митинг.
- Разрешите выполнять?
- Действуйте.
Вытолкнул я немца из кабинета. На машине нас отвезли на Графскую пристань, быстренько подали катер, и я сказал мотористу:
- На "Волю" - полный вперед!
Мы поднялись на "Волю". Там, как и сказал Гавен, шел митинг команды - полутора тысяч человек. Шел спор о том, уходить или нет кораблям из Севастополя.
Я попросил слова.
- Только что у Бельбека мы взяли пленного. Тут нам все время втолковывают, что к нам братья-украинцы идут. Помогите ему на кнехт подняться и спросите, кто он такой.
Тут все зашумели:
- Зачем его приволок?
- Скажу. Но сначала спросить хочу: кто-нибудь умеет говорить по-немецки?
- Вон что! - ахнула толпа.
Один из офицеров спросил:
- Кто вы?
- Солдат его величества кайзера Вильгельма Второго! - четко отрапортовал пленный.
- Вот это "брат"! - снова ахнула толпа.
- Идут ли с вами части Украинской рады?
- Идет регулярная армия кайзера Вильгельма Второго.
Немец рассказал, что каждому из них кайзер обещал: весь Крым будет немецким, так же как и Черноморский флот.
Что тут поднялось на корабле! Настроение сразу переменилось:
- Поднимать пары, и немедленно!
Матросы к нам подходили поближе, чтобы еще раз удостовериться, что со мной действительно немец.
Дальше опять на катер. Моторист только спросил:
- Теперь куда?
- На "Георгий Победоносец". Жми, браток.
На втором корабле повторилось то же самое. Матросы воочию убедились, что их обманывали. Пленный был веским аргументом в поддержку позиции большевиков. Митинг затянулся, я сдал немца под расписку судовому комитету "Георгия Победоносца" и отправился на берег.
В тот же день, 29 апреля, курс на Новороссийск взяли крейсер "Троя", 12 миноносцев, 65 моторных катеров, 11 буксиров, несколько десятков вспомогательных судов. Экипажи эсминцев подняли сигнал: корабли, которые попытаются воспрепятствовать их выходу в море, получат залп торпедами.
Но ушли не все корабли.
Командующий Черноморским флотом Саблин и не думал сдавать свои позиции. На "Воле" открылось делегатское собрание - обсуждался вопрос о скорейшем выводе флота. Саблин заявил, что в данной обстановке нет смысла выводить флот: можно встретиться в море с турецким флотом, поэтому лучше всего отсиживаться в Севастополе. В бой же с немецким флотом вступать нельзя, иначе будет нарушен Брестский мирный договор. К тому же, гнул свою предательскую линию Саблин, команды на судах укомплектованы не полностью, в море они будут небоеспособны.
Но матросы стояли на своем, и командующий скрепя сердце дал приказ оставшимся судам готовиться к отходу.
По бухте замелькали баркасы и катера - матросы получали на складах запас провизии.
Но дорогое время было упущено: немцы уже заняли Северную сторону и били по судам прямой наводкой. А суда безмолвствовали. Комендоры стояли у заряженных орудий и не стреляли. Лишь раза два огрызнулись орудия "Свободной России", но тут же был получен приказ Саблина прекратить пальбу.
Все-таки основная масса судов успела уйти, врагу достались лишь старье да легкие крейсеры "Кагул" (он ремонтировался в доке), "Память Меркурия" и бывший "Очаков" (не помню его нового названия), что стояли у стенки около доков.
В Севастополь вошли немцы и белогвардейцы.
Друг детства, рабочий судостроительного завода Ваня Крысенко, предупредил меня:
- Ваня, таись, а то веревочный галстук обеспечен.
И я затаился как мог, домой не показывался. Жил у рабочего порта Григория Папушина, которому одному только все рассказал и который устроил меня к своим друзьям-рыбакам. С ними, после налетов на белогвардейские посты, ходил на лов рыбы, большую часть времени проводил в море. Они же рассказывали мне, что происходит в мире. Новости были скверные.
Немцы потребовали себе весь флот (и тот, что базировался в Новороссийске), предъявили ультиматум: или флот вернется в Севастополь, или германские войска двинутся на Новороссийск.
Владимир Ильич Ленин наложил резолюцию на докладной записке начальника Морского генерального штаба:
"Ввиду безвыходного положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно".
Было это 24 мая. А четыре дня спустя была отправлена директива командующему и главному комиссару флота:
"Ввиду явных намерений Германии захватить суда Черноморского флота, находящиеся в Новороссийске, и невозможности обеспечить Новороссийск с сухого пути или перевода в другой порт, Совет Народных Комиссаров, по представлению Высшего Военного Совета, приказывает Вам с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске. Ленин".
Приказ Советского правительства стали саботировать исполнявший обязанности командующего флотом бывший капитан первого ранга Тихменев и главный комиссар Глебов-Авилов.
Линкор "Воля" и шесть эсминцев отказались выполнить приказ. Когда они уходили из Новороссийска, оставшиеся корабли сигналили: "Судам, идущим в Севастополь: "Позор изменникам России".
18 июня население Новороссийска обнажило головы: началось потопление флота. Матросы, не умевшие плакать, бескозырками вытирали глаза. Первыми погибли эсминцы "Пронзительный", "Гаджибей", "Фидониси", "Калиакрия", "Сметливый", "Стремительный", "Капитан-лейтенант Баранов", крупнейший дредноут "Свободная Россия". Суда уходили в морскую пучину, сигналя: "Погибаю, но не сдаюсь!" Последним это сделал эсминец "Керчь" на траверзе Кадашского маяка.
Слухи о событиях в Новороссийске каждый из моих друзей и знакомых воспринял как большую трагедию: все мы были связаны с флотом. Не давала покоя мысль: что будут делать немцы с оставшимися кораблями? Пусть крейсеры "Иоанн Златоуст", "Кагул" стары, неисправны. Но ведь их отремонтировать можно, неспроста они поставлены в доки.
Меня разыскал Федор Иванович Перфилетов, которого я знал много лет. Он работал начальником инструментального цеха и взял меня на работу. В мастерских ремонтировался бывший "Очаков".
Встретил я нескольких старых друзей. После обстоятельных разговоров пришли мы к выводу: надо вредить как можно активнее. К нам присоединились и другие ремонтники. Вроде бы все обстояло нормально: корабли хотя и медленно, а ремонтировались. Но как? Об этом знали только мы.
Но пришел день, когда мне надоело жить с постоянной оглядкой. Хотелось воевать с белогвардейцами с оружием в руках. Я тайком сел в товарняк и скоро был в Джанкое, а оттуда пробрался к своим и стал бойцом, а затем начальником ремонтных мастерских.
"В середине августа 1920 года по решению ЦК КП(б)У и Реввоенсовета Юго-Западного фронта для укрепления партизанского движения в Крым была заброшена группа бывших красногвардейцев-севастопольцев, имевших большой опыт борьбы с белыми на Дону, Украине и в Крыму: А. В. Мокроусов, И. Д. Папанин, Г. А. Кулиш, Д. С. Соколов и другие, всего 11 человек", - написано в "Истории гражданской войны".
Мы согласовали наши планы со штабом морских и речных сил, и на другой день я включился в работу. Стали собирать верных людей.
Транспорта у нас не было, а не дойдешь же до Крыма пешком по морю. Мокроусов вызвал меня:
- Сыскать два катера! Срок - три дня.
- Понимаю, что это приказ, да где ж их найти? - ответил я.
- Хоть у черта на куличках, а чтобы через три дня катера были.
Отправился я на поиски. День ходил, два - совсем было отчаялся. Но недаром говорится: "Кто ищет - найдет". Сыскал-таки я катер "Гаджибей" - под Краснодаром. Но надо было еще доставить его к месту назначения.
Что было потом, судите по воспоминаниям А. В. Мокроусова:
"В Краснодаре я увидел, как полсотни красноармейцев несли на своих плечах "Гаджибея" на железнодорожную платформу.
В Новороссийске Папанин отыскал и другой корабль - "Витязь", наладил его ремонт, который шел круглые сутки Каждому рабочему он дал по кругу колбасы, хотя тогда в Новороссийске и мяса-то нельзя было найти".
Не стану рассказывать, как добывал я эту колбасу. Самое главное было сделано: приказ выполнен.
Подготовка к десанту шла в глубочайшем секрете.
О ней знали очень немногие. Мы понимали, что идем на большой риск: два маломощных суденышка могли, разузнай об этом врангелевцы, легко стать их добычей.
Чтобы хоть как-то обмануть белых, Мокроусов предложил изменить внешний вид "Витязя". На нем поставили фальшивую вторую трубу, сколотили надстройки. Судно перекрасили в серый цвет, чтобы "Витязь" хоть отдаленно напоминал миноносец.
Горючее у нас было только для одного катера. "Витязю" требовался уголь, который мы собирали по кусочку.
Тайну сохранить нам удалось: даже местные власти считали, что ремонтируются суда береговой охраны. Решили идти в Крым ближайшим путем - от Анапы. В нее мы и направились из Новороссийска. Когда подошли к Анапе, там началась паника. "Витязь" приняли за белогвардейский миноносец и решили, что высаживается десант. Впрочем, все успокоились мгновенно, едва мы сошли на берег.
Мы - моторист Николай Ефимов и я - в который раз пересмотрели все корабельные механизмы, разобрали и собрали мотор на "Гаджибее". Стоял отличный августовский день. Рыбаки наловили много кефали и принесли нам:
- Морячки, возьмите, пригодится.
Мы попытались дать им деньги - не взяли. Никогда и ни при каких обстоятельствах не терявший находчивости Дмитрий Соколов, большой весельчак, храбрый и преданный товарищ, которого я знал еще с 1919 года по заднепровской бригаде бронепоездов, собрал рыбу в мешок и заявил, что идет в пекарню.
Мы засмеялись:
- Митя, ты, часом, не заблудился?
Но Митя вернулся вскоре с огромным противнем печеной рыбы, вынул из мешка несколько буханок хлеба и крикнул:
- Кто желает подкрепиться?
Кажется, ни до, ни после я не ел такой вкусной кефали с теплым хлебом. Это был наш прощальный ужин перед уходом в Крым.
Еще в Новороссийске мы сделали одну оплошность - пригласили штурманом бывшего мичмана царского флота Жоржа, фамилии его не могу припомнить. Он уверял, что отлично знает побережье Крыма. Жорж оказался горьким пьяницей.
Мокроусов командовал "Витязем", а мне вверили "Гаджибей". Наступила ночь. "Витязь" шел первым. Скоро должен был показаться берег Крыма, но в темноте его еще не было видно. Вдруг "Витязь" резко замедлил ход. Оказывается, Мокроусов узнал… бухту Феодосии. Мы быстро подошли к "Витязю".
- Ваня, - сказал Мокроусов, - давай за мной отсюда полным ходом. Как бы не влипнуть. Приготовься к бою, можем нарваться на противника.
Вот куда нас по ошибке привел Жорж! Пришлось спешно покидать вражескую зону. Когда подходили к Керченскому проливу, вышел из строя мотор на "Витязе". Взяли его на буксир, поплелись дальше черепашьим шагом. На фарватере Керченского пролива нас заметили белогвардейцы, и в погоню вышло вооруженное транспортное судно. К нашему счастью, белогвардейцы повернули назад. Видимо, они приняли "Витязя" за миноносец. Мы же пошли к устью реки Кубань. Там опять чуть не попали в беду: нас заметили и стали обстреливать, на этот раз свои. Только после того, как мы несколько раз просигналили красными флажками, обстрел прекратился.
Подошли ближе, но пристать не могли из-за мелководья. Матрос Александр Григорьев, ростом в два метра, разделся, спрыгнул в воду и, высоко подняв документы, чтобы не замочить их, пошел к берегу, где и проверили наш мандат. Немного спустя мы дошли до Анапы. Там начали готовиться к новой попытке высадить десант. Поскольку "Витязь" вышел из строя, пришлось идти на "Гаджибее". Часть людей оставили в Анапе. Мы вместе с Николаем Ефимовым проверили мотор, и команда, едва стало светать, вышла в море.
Нас было одиннадцать человек: Алексей Мокроусов, Василий Погребной, Сергей Муляренок, Николай Ефимов, Григорий Кулиш, Александр Григорьев, Федор Алейников, Александр Васильев, Дмитрий Соколов, Курган (имени не помню) и я.
В первые часы рейса погода стояла замечательная, да и мотор работал исправно. Потом началась зыбь, а к вечеру появились большие волны. Мокроусов стоял у руля, а мы с Ефимовым по очереди следили за мотором. Катер заливало водой, и экипаж едва успевал вычерпывать ее. Мокроусов валился с ног от усталости.
- Ваня, подмени, - сказал он под утро.
Я встал за руль и повел катер, поглядывая на компас. Последний мало был похож на современный корабельный. Он помещался в деревянном ящике, где горела свеча, освещая картушку компаса. Вдруг я услышал сильные перебои мотора. Оказывается, Ефимов от усталости задремал. Насос и охлаждение испортились, и мотор перегрелся. Я бросил руль, и быстро остановил движок. Наступили тревожные минуты. Следовало срочно разобрать трубку охлаждения. Дав остыть мотору, мы опять разобрали и собрали его, но он никак не заводился. Тут Гриша Кулиш похлопал меня по плечу и сказал:
- Ванечка, дорогой, не помочь ли тебе, чтобы дело пошло?
Ребята были замечательные, никогда не терялись и всегда помогали в самые трудные минуты.
Мотор будто ждал этих слов и сразу завелся. Теперь я уже не отходил от мотора. Шли далеко от берега. Часа через четыре мы оказались, как и хотели, в районе Судака. Круто повернули к берегу. Что ожидало нас? Все было приготовлено для боя - гранаты, пулеметы и винтовки.
Пожалуй, больше всех волновался я: при мне был миллион царских рублей.
Подошли к берегу вплотную, прислушались: вроде бы никого нет. Разведчики, посланные вперед, выбрали место для выгрузки снаряжения и боеприпасов - одно из ущелий около деревни Капсихор. У "Гаджибея" мы пробили днище, и он затонул.
Знать бы нам, что после высадки нашего десанта, 7 сентября 1920 года, Врангель объявил благодарность генералу Слащеву за бдительную охрану Черноморского побережья! Может быть, мы бы и посмеялись. Но в тот момент было не до смеха - все сильно устали. Выбрали местечко поукромнее, поставили дежурного, положили рядом гранаты и легли вповалку - спать. Когда немного погодя местные крестьяне нечаянно наткнулись на отряд и узнали, что мы красные, они принесли нам молока, хлеба, винограда и рассказали, где находятся белые. Ночью те же крестьяне дали нам подводы и проводили в лес к партизанам. Партизаны радостно встретили нас, жадно расспрашивали о Большой земле. Первая часть задания была выполнена. Предстояло главное - собрать разрозненные партизанские группы в Повстанческую армию.
Мокроусов должен был связаться с отрядами, разбросанными на побережье, у Керчи, в ялтинских горах и в других районах Крыма. Он имел полномочия принять командование в свои руки. Прежний главком, Сергей Яковлевич Бабаханян (Николай Бабахан), не поладил с Мокроусовым. Я допускаю: субъективный момент, личная обида - что его, Бабахана, фактически отстранили от руководства - сыграли свою роль. Но два командира имели разные взгляды на методы действий, а это уже было существеннее. Бабахан стоял за налеты небольшими группами партизан. Мокроусов настаивал на укрупнении отрядов и соответственно уменьшении их числа. Он не был сторонником тактики мелких уколов, хотел воевать. В конце концов Бабахан уехал.
…С первых часов пребывания в Крыму Мокроусов не терял времени даром.
В "Истории гражданской войны" говорится:
"К середине сентября Повстанческая армия Крыма насчитывала около 500 штыков. С приездом группы Мокроусова значительно усилилась боевая деятельность крымских партизан".
В "Приказе № 1 по лесам и горам Крыма" Мокроусов предлагал всем партизанским отрядам зарегистрироваться в штабе партизанского движения и поддерживать с ним постоянную связь. Замечу, что в годы Великой Отечественной войны, когда Крым оккупировали немецкие захватчики, одному из руководителей антифашистского подполья, полковнику А. В. Мокроусову, довелось издать похожий приказ, хотя дело с самого начала было поставлено совсем на иной основе. А в гражданскую войну, с учетом обстановки во врангелевском тылу, главкому Повстанческой армии надо было подчеркнуть, что отряды, не подчинившиеся приказу № 1, будут считаться бандитскими, а их члены - расстреливаться как враждебные Советской власти лица.
Красные партизаны действовали отчаянно смело. Особенно запомнился мне налет на Бешуйские копи, где добывался каменный уголь. Качество этого угля было низким, но тем не менее Врангель приказал вести интенсивную добычу: иначе мог встать транспорт.
Находились копи в горах, в труднодоступном районе. Добирались мы до них чуть ли не козьими тропами, несли на себе продовольствие, винтовки, гранаты, пулеметы.
Мы подошли к копям с такой стороны, где нас беляки и ждать не могли. И все-таки ночью, уже у самых копей, мы напоролись на заставу.
- Стой, кто идет?!
Все замолчали. Казалось, слышно было биение сердец. И громкий голос Мокроусова:
- Партизаны, вперед!
Мы смяли заставу врага. Раз себя обнаружили - бросились на врангелевцев. Те залегли.
Только утром удалось нам оттеснить белогвардейцев от шахт. Мы втроем - Мокроусов, Григорьев и я - подготовили взрыв.
Только отошли, раздался такой взрыв, что даже земля задрожала. Копи были надолго выведены из строя, а с ними мастерские и другие здания. Попутно мы подожгли склад взрывчатых веществ.