– Хм-м-м-м… кажется, я что-то припоминаю, – весело заявил он и почесал потную лысину. – Как я уже говорил, самого каравана мы здесь не видели, а вот брошенную повозку – да. Ее один местный крестьянин нашел. Только той повозки в Лулионе уже нет, ее люди сира забрали с собой в замок. Но я знаю человека, который ее отыскал. Зовут его Аул, живет он к востоку отсюда, лиги две, не больше. Если свернете налево с дороги, по которой пришли, то придете прямо к его хижине. Аул немножко не в себе, гостей не слишком жалует. Но если скажете, что вы от меня, он с вами поговорит. Возможно, он что-то знает.
"Не так уж плоха твоя память", – подумал я, но вслух лишь поблагодарил Итэра и его молчаливого приятеля.
– Жаль, не могу сообщить вам большего, – добавил хозяин, когда мы были уже в дверях, – всегда грустно, когда что-нибудь плохое случается с хорошими людьми.
Он махнул рукой и возобновил шептание с молодым мужчиной. Мы не стали им мешать и поспешили к дому крестьянина.
Дорога то спускалась, то поднималась. Одолевая один низкий холм за другим, мы прошли около часа, прежде чем оказались около бревенчатого домика, одиноко стоявшего внутри яблоневого сада. Когда-то прочный, за долгие годы дом обветшал. Те окна, что смотрели на дорогу, были плотно занавешены, а одно даже забито досками. Хлипкий забор покосился, как, впрочем, и маленькая калитка, которую подпирал изнутри кривой дрын.
Сначала нам показалось, что дом заброшен, но потом мы заметили кое-какие признаки жизни. У забора лежала кучка свежих дров, а на влажной глине около калитки виднелись свежие отпечатки.
– Эгей, хозяин! – крикнул Роб и для верности ударил ногой по серым доскам.
Забор печально всхлипнул. Ответа не последовало. Мы позвали еще несколько раз. Безрезультатно. Тогда Айк вынул меч и сунул его в щель между забором и калиткой. Кривая палка упала, и мы вошли во двор, заваленный всяческим бесполезным хламом.
Преодолев препятствия, мы поднялись по ступенькам на крыльцо и постучали в дверцу, которая еле держалась на паре ржавых петель и теперь ходила ходуном. Ответом нам вновь была тишина.
Похоже, хозяин действительно отсутствовал. Делать нечего, мы двинулись обратно. Но тут дверь вдруг приоткрылась, и в узкой щели появилась лохматая голова. Человек пристально посмотрел на нас и моментом позже исчез, захлопнув за собой створку. Я прыгнул обратно на крыльцо и начал колотить по дверным доскам, вкладывая в удары должную силу и усердие.
– Эй! Мы тебя видели. Открывай!
Хотя хозяин продолжал молчать, внутри слышалась какая-то возня. Кто бы ни был этот заросший диким волосом человек, он явно не желал с нами говорить. Но мне было все равно. Он мог что-то знать о караване отца, и я вознамерился так или иначе вытянуть из него эти знания.
– Послушай, – сказал я, тщательно подбирая слова, – тебе нечего опасаться. Нас к тебе прислал Итэр из деревни неподалеку.
Похоже, имя хозяина трактира действительно имело вес, потому что замок щелкнул и дверь приоткрылась. В темноте настороженно блеснули глаза незнакомца.
– Старина Итэр? – с любопытством осведомился он.
– Да. Мы были у него сегодня утром, и он рассказал, что ты можешь нам помочь. – Я ухватился за край двери, боясь, что она вновь захлопнется.
– Он так сказал? – переспросил человек.
– Да. Найдется у тебя минута-другая?
– Может, найдется, а может, и нет.
– Для начала – могу ли я узнать твое имя?
– Зачем?
– Вдруг ты не тот, кто нам нужен?
– А кто вам нужен?
– Мы ищем Аула.
– Если я и есть Аул? Что тогда?
– Тогда мы хотели бы тебя кое о чем расспросить.
Неожиданно человек вновь исчез, но дверь не захлопнулась, а наоборот, распахнулась настежь. В дом хлынул свет, и нашему вниманию предстал косматый мужчина маленького роста, одетый в ветхое тряпье. На вид ему было не больше сорока, хотя точнее определить я бы затруднился из-за длинных спутанных волос и бороды. Как я ни старался разглядеть черты его лица, удавалось увидеть только круглый багровый нос и два бегающих глаза.
– Если вы по поводу тех старых горшков, то я о них ничего не знаю. Их разбили до того, как я пришел в деревню. Я их не трогал и платить за них не собираюсь! Ни единой монеты. Слышите? Ни-че-го!
Мужчина потряс маленькими грязными кулачками.
– Горшки нас не интересуют, – попытался успокоить собеседника Роб.
– Значит, вы не из-за горшков?
– Нет.
– Точно?
– Нам дела нет до твоих горшков! – рявкнул потерявший терпение Роб.
– Тогда о чем же будем беседовать?
– Мы ищем караван, – ответил я, – он исчез в этих местах с месяц назад. Итэр рассказал, что ты нашел одну из повозок…
– Повозку? – перебил Аул. – Да, я нашел повозку. Точнее, фургон. Никогда раньше не находил ничего подобного. Роскошный такой фургон ценою в две серебряные монеты. Нет, четыре серебряные монеты… а может, и целых десять! Но фургона здесь уже нет. Увезли его… люди сеньора увезли. Я знаю, я видел.
– Ты можешь рассказать поподробнее – как и где ты нашел тот фургон?
Аул почесал затылок. Что-то прошептал сам себе, даже ругнулся, а потом произнес вслух:
– Ага, припоминаю. В тот день я пошел в лес за дровами. Ночи холодные, а у меня кашель… в Лулион я идти не хотел. Далеко, да и слишком много они просят – две медные монеты за одну охапку! Представляете?! Два медяка за дрова! Грабеж средь бела дня.
– Сочувствую, но что насчет повозки?
– Ну, так вот… Нужны были мне дрова, и я решил достать их сам. В лесу полно засохших деревьев. Знаю, знаю – без разрешения сеньора валить деревья на его земле нельзя, но я и не валил. Брал только то, что лежало. Там валежнику, ух! Если не верите, можете сами посмотреть, все деревья на месте. Лес целехонек. Я его только расчистил. И закон не нарушал. Нет, не нарушал. Мне закон нравится, с ним все получается как надо. Можете так сеньору и передать: "Аул за закон и за порядок тоже!" Мне и сам сеньор по душе. Очень славный господин.
– А можно ближе к делу?
– Ну, так вот, взял я топор, веревку и вышел где-то после полудня. Думаю, что после полудня. Помню, солнце стояло высоко. Сначала я хотел податься на север. Знаю там одно местечко с сухостоем. Но потом передумал и взял восточнее. Там лес квелый, зато шагать не больше лиги. Три часа я там слонялся, искал валежник. И вдруг смотрю – в кустах что-то стоит. Подхожу ближе – великие духи! Фургон. Целый, не поломанный, а на боку картинка красивая, с буквами резными. Я тут же смекнул, что вряд ли кто оставит в лесу такой хороший фургон просто так, поэтому по-быстрому смотался, пока ее хозяева меня не заметили. Весь остальной день я носил дрова. Когда пришел за последней охапкой, решил еще раз посмотреть. А фургон стоит там, где и стоял. Я тогда внутрь заглянул. Там ящик был здоровенный и больше ничего. Я его не тронул. Решил о фургоне в деревне рассказать… но только я собрался уходить, как вдруг…
Аул наклонился и перешел на шепот:
– Слышу шорох. Я спрятался. Гляжу: из леса человек выходит… в длинном одеянии, весь черный, ну как брат из Ордена. Вышел на поляну и давай там все рассматривать. Фургон со всех сторон обшарил, внутрь залез. А потом раз и бежать, ну, он в одну сторону, а я в другую, так до деревни и не останавливался.
– Помнишь, куда этот "брат" ушел? – спросил я.
– Куда, куда! Лес большой. Хотя… к дороге он не пошел, нет. Он на юг направился. Там и обитель Ордена есть, сам я в той части не был, но то, что она есть, – знаю, Итэр рассказывал, да и братьев этих я в деревне не раз встречал… Хмурые такие, ничего не говорят, все только ходят да высматривают…
– Это все? – спросил я.
– Если б было еще чего, я б сказал, – застенчиво ответил Аул.
– Уверен?
– Конечно, а что мне скрывать? Не-е, скрывать мне нечего. Аул – честный человек.
– А вообще много людей живет в округе? – осведомился Арк.
– Откуда много, люди наши места не любят, дикие, говорят, места у вас, и потому предпочитают жить в грязных, тесных деревнях.
– Ты считаешь, что Лулион – грязная деревня? – удивился Айк.
– У-у! – только и промычал Аул.
– Значит, здесь никто больше не живет? – уточнил я.
– Нет.
– А много ли неместных мимо проходит?
– Нет. Путники ходят по дорогам к западу, там и лесов поменьше и люду побольше. Но я их не виню. Здесь и посмотреть-то не на что.
В голосе Аула проскользнула грустная нотка. Он казался искренним. Я задал отшельнику еще несколько вопросов, но он больше ничего не знал, зато с радостью поведал нам о своей жизни, доме и яблоках, которые, по его словам, были лучшими во всей провинции. Так мы узнали, что Аул всю жизнь провел один, без семьи и друзей, в уходе за яблонями. После урожая он продавал свои яблоки Итэру, а на вырученные деньги селился в трактире, слушал рассказы, сплетни, на людей смотрел. Ну, а когда деньги заканчивались, он возвращался домой, и все начиналось заново. Такая жизнь Аулу нравилась, хотя, возможно, в душе он мечтал о чем-то лучшем.
Закончив с рассказами, Аул неожиданно пригласил нас к позднему обеду. Мы попытались отказаться, но он настоял, и мы, дабы не обижать хозяина, расселись вокруг грубого неказистого стола, а Аул тем временем скрылся за занавеской. Его отсутствие сопровождалось звуками роняемой посуды, плеском воды и стуком ножа. Минут через десять он появился с подносом в руках. Аул угощал нас тушеными яблоками, пирогами с яблоками и сидром с мякотью. Стряпня отшельника оказалась неожиданно вкусной, но засиживаться мы не могли, нас ждала поляна, где Аул нашел фургон отца.
Поначалу дорога была широкой, и мы могли идти плечом к плечу, не мешая друг другу, но понемногу она превратилась в узенькую тропинку, уводящую в самую чащу леса. Как здесь мог пройти целый караван, я не понимал, как не понимал и того, почему отец оставил фургон именно здесь. Мучимый раздумьями, я безучастно шагал за друзьями. Наконец наш отряд вышел на небольшую зеленую поляну. Место было мне знакомо. Тут же вспомнился тот страшный сон об отце и Эйве. Вспомнились и черный незнакомец с южным акцентом, и леденящие сцены убийства погонщиков, и смертельная тишина. Сомнений не было – именно здесь караван отца попал в засаду, именно здесь таинственные незнакомцы похитили моих родных!
– Ты уверен? – услышал я голос Айка. Я подумал, что вопрос предназначался мне, но Айк спрашивал Роба.
– Так карта говорит.
– Что-то не очень похоже, что здесь кто-то бывал…
– Роб прав, это – то самое место, – ответил я.
– Откуда такая уверенность? – удивился Арк.
– Я эту поляну во сне видел, – пояснил я.
– Что ж, раз это – то самое место, приступим к осмотру, – объявил Арк.
– Верно, верно. Сейчас найдем чего-нибудь интересненькое, – подхватил Айк преувеличенно бодрым тоном. – А потом займемся ужином.
– Ты можешь думать о чем-нибудь кроме жратвы? – пробурчал Роб и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вы с Дарольдом проверьте вон те кусты. Арк, займись холмиком, а я пошарю у деревьев.
Не теряя времени, мы разошлись в разные стороны. Первым шагал Айк, следом я. Пройдя вдоль всего края поляны, мы повернули обратно. Нередко приходилось опускаться на колени, шарить руками по траве, заглядывать под ветки и листья, но ничего необычного мы так и не заметили. Зато Робу повезло больше.
– Эй, парни! – крикнул он с другого конца поляны, – Сюда, живее!
– Что такое? – отозвался Арк из-за бугра.
– Да идите же, – ответил Роб.
– Идем, идем!
Все бросились к Робу. Он стоял у поваленного дерева и рассматривал что-то на земле. Я нагнулся. Под одной из веток, слегка прикрытый листьями, лежал мешочек из фиолетового бархата. Находка оказалась потемневшим от влаги кошельком, расшитым тонкими золотыми нитками, размером не больше зрелой груши, да и весил совсем немного. На кошельке не было ни инициалов, ни каких-либо иных знаков.
– Дарольд, тебе знакома эта вещица? – спросил Роб.
– Нет, – честно признался я.
– Может, это кошелек твоего отца? – поинтересовался Арк.
– Не знаю. У отца их было несколько. – Я потянул за два тонких золотых шнурка и высыпал на ладонь содержимое: две серебряные монеты, пять медяков и кольцо.
– Ого! – сказал Роб. – Ничего себе находочка!
Монеты оказались самыми заурядными, а вот кольцо было необыкновенным. Тонкий изящный серебряный ободок удерживал три красноватых овальных камня, на которых были вырезаны миниатюрные фигурки оленей. Детальность резьбы свидетельствовала о высоком мастерстве создателя кольца, что в свою очередь указывало на его немалую ценность, чтобы быть брошенным в лесу.
– Ну-ка, дайте мне посмотреть! – Айк выхватил кольцо. – Х-м-м-м, а колечко-то знакомое! – заметил он мгновением позже.
– То есть как знакомое?! – поразился я.
– У моей матери было точно такое же кольцо. Оно перешло к ней от ее матери и так далее. Но мать его не носила, а хранила в шкатулке. Семейная реликвия. Правда, месяца два назад она подарила это кольцо моей старшей сестре. Сестренке стукнуло восемнадцать. Но кольцо ей оказалось велико, и мой отец искал ювелира, чтобы тот сделал колечко поуже.
– Так это кольцо твоей сестры? – спросил я.
– Определенно не скажу. Видел раза два, да и то мельком. Но оленей помню.
– Вполне возможно, что отец Айка отдал это кольцо отцу Дарольда, чтобы тот взял его в столицу на переделку, – предположил Арк.
– Звучит резонно… у нас в Биллоне и ювелира-то путевого не сыщешь. – Айк вертел кольцо в пальцах.
– Три красных камня с вырезанными на них оленями, – задумчиво произнес Арк. – Таких совпадений не бывает. – Он взял кольцо у Айка и поднял его, чтобы лучше рассмотреть в свете заходящего солнца. – Если это кошель твоего отца, а кольцо сестренки Айка… – продолжил рассуждать Арк, верный своему логическому образу мышления, – выходит, караван здесь все же был, а если так… твой сон, Дарольд, мог оказаться правдой… Я подозреваю, что кошелек, вероятно, соскользнул с пояса твоего отца во время борьбы. А возможно, твой отец выбросил его намеренно. Обрати внимание: и Аул, и солдаты прочесали это место, но ничего не нашли. А мы нашли. Твой отец словно предвидел…
– А как же повозка? – спросил я.
– Скорее всего, ее оставили здесь сами бандиты. Уж больно много им досталось добычи. Но это только предположение… думаю, стоит расширить зону поиска.
– Согласен, – сказал я, – нужно зайти в обитель Ордена Духов, может, братья что-то видели.
От поляны тропа вначале круто пошла вверх, резко повернула на юг и повела нас мимо многочисленных мелких ручьев, разбегавшихся по лесу, словно кровеносные сосуды. Потихоньку спустились сумерки. Мы шли, пока над головами среди ветвей не зажглись первые звезды, а впереди, среди могучих дубовых стволов, не появилась полоса изумрудно-зеленой даже в сумерках травы. На лужайке мы скинули снаряжение, разожгли костер и приготовили простой ужин. К этому времени стало совсем темно. Мутная луна давала желтоватый свет, который перемешивался с отблесками костра, освещая два или три ближайших дуба, все остальные деревья тонули в непроглядном мраке. В тот вечер я чувствовал себя особенно усталым и заснул быстро.
Глава 7
Я ехал на великолепном скакуне, покрытом расшитой толстыми золотыми нитями белой попоной. На мне были блестящие стальные латы и красно-белый плащ. Я вел отряд всадников к высоким стенам могучей крепости, возвышающейся над серой скалой и словно бы парящей в синем небе. Выехав на широкую аллею, мощенную блестящими черными плитами, я остановился. По обеим сторонам аллеи, среди аккуратно подрезанных тополей, стояли люди. Старые и молодые, мужчины и женщины, дети и глубокие старцы, сеньоры и простолюдины – они заполняли все проходы и проезды. Толпа являла собой невероятную цветовую палитру, мозаику, составленную из тысяч ярких лоскутов, нарядных одеяний, бесчисленных украшений всех цветов и оттенков. Веселые мелодии, шум и бесконечный разговор слышались отовсюду.
Когда из дальнего переулка появилась колонна воинов, толпа взорвалась криками радости и восхищения. Люди потянулись к сцене, туда же устремились около пятидесяти всадников в полном облачении. Они ехали по двое, рассекая зрителей, как пшеничные колосья в поле. Возглавлял колонну высокий человек в шлеме с опущенным забралом. Левой рукой он держал поводья, а правой – штандарт с изображением горящей чаши в голубом круге. Ловко управляя огромным черным жеребцом, он подъехал к подиуму, передал знамя другому рыцарю, спрыгнул и исчез среди стоявших внизу людей только для того, чтобы тут же появиться на пустой сцене.
Он не поднял руки и не сказал ни слова. Но люди, завидев его, буквально сошли с ума от восторга, поднялась волна приветствий, рукоплесканий и криков, слившихся в один оглушающий рев. Рыцарь огляделся, отбросил полу вишневого плаща и выхватил из ножен длинный сверкающий меч. Этот жест довел толпу до неистовства. Рыцарь какое-то время наблюдал за происходящим, а потом одним движением снял шлем. Моему изумлению не было предела: мужчина в золотых доспехах оказался не кем иным, как моим родным братом Риком.
– Дарольд, Дарольд! – услышал я тихий голос Айка.
Я открыл глаза и понял, что это был сон. Айк лежал рядом и шептал мне на ухо:
– Ты видел?
Я кивнул.
– Ты видел Рика и всю эту толпу?
Я снова кивнул.
– Вот это да! Просто поразительно! Ты видел, какие у него были доспехи? А меч? И вообще, твоего брата мы еще в наших снах не встречали… Интересно, а он этот сон тоже видел?
– Надо будет спросить, – задумчиво сказал я, – когда вернемся…
– Куда? В Виллон? – заволновался Айк. – Нет, не желаю возвращаться домой. Во всяком случае, не сейчас. Через год или два посмотрим.
Мысль о встрече с родителями все еще страшила друга, вернее, его страшило то возможное наказание, что ожидало всех нас за побег из города.
– Не беспокойся, никто пока домой не собирается, – заверил я.
Мы еще немного пошептались, а потом Айк стал зевать и притих. Мне спать не хотелось, и я подсел к огню. Слушая тихое потрескивание хвороста, я смотрел на догорающее пламя и думал. Но, увы, мне недолго пришлось наслаждаться блаженной тишиной. Откуда-то из темноты раздалось громкое шуршание и треск веток. Я вскочил. Айк тоже был на ногах, с коротким мечом в одной руке и кинжалом в другой. Прижав палец к губам, он перебросил мне меч и, стараясь не шуметь, разбудил Арка и Роба.
Утренний туман уже начал расстилаться по земле, плывя над травой. Необъяснимый страх сковал меня, и когда я не то что увидел, а скорее, почувствовал слабое движение на другой стороне поляны, то вздрогнул от неожиданности. Смутная тень появилась из-за деревьев и направилась к нам, постепенно превращаясь в молодого человека, ведущего в поводу гнедую лошадь.
– Приветствую вас, – спокойно сказал незнакомец, – меня зовут Минар Эмиль. Я ищу четырех молодых путешественников из Биллона, которые вышли из Сирона два дня назад.
– Что тебе от них нужно? – спросил я, не опуская меча.
– Я оруженосец сира Рона, сеньора этих земель. Мой господин послал меня помочь юноше по имени Дарольд Ллойд в поисках пропавшего каравана.