Содержание:
-
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 1
-
Пролог I: "Мне нужен спутник…" - (Вы не видели здесь человека… странного… как я?..) 2
-
Пролог II: Сказки Короля Льелиса 2
-
Эпизод I: Шаг-на-Дорогу 4
-
Эпизод II: ДОРОГА ВОСПОМИНАНИЙ 5
-
Эпизод III: ПОПАВШИЕ В ВОДОВОРОТ. ШЕРИФ. ОРУЖИЕ 6
-
Эпизод IV: ПОПАВШИЕ В ВОДОВОРОТ. ДЭННА. ТВАРЬ ПУСТОТЫ 7
-
Эпизод V: БЕСКОНЕЧНАЯ НОЧЬ 9
-
Эпизод VI: БОЙ С ТЕНЬЮ 12
-
Эпизод VII: ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПУТЕЙ 13
-
Эпизод VIII: ТВАРЬ КАМНЕЙ 13
-
Эпизод IX: ДНИ СВЕТА 15
-
Эпизод X: ОБВАЛ 16
-
Эпизод XI: БЕЛОЕ ВЗМОРЬЕ. СТОРЕНЬ. 22 ИЮНЯ 417 ГОДА ПО МЕСТНОМУ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ. ПОЛДЕНЬ 16
-
Эпизод XII: К ВОПРОСУ О БЕЛЫХ ДРАКОНАХ 17
-
Эпизод XIII: Coda: ГДЕ ТЫ НЕ НУЖЕН 19
-
Эпилог: БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА 20
-
Реприза: ВТОРОЕ ОСНОВАНИЕ 20
-
Реприза: СКАЗКА О ГОРОДЕ КРЫС (Елена Назаренко) 22
-
Пролог: БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА 24
-
Эпизод XIV: БАГРЯНЫЕ СНЫ 24
-
Эпизод XV: УМИРАЮЩИЙ МИР 25
-
Эпизод XVII: ПОСЛЕ ПОБЕДЫ 27
-
Эпизод XVIII: УМИРАЮЩИЙ МИР. БЕГЛЕЦЫ 28
-
Эпилог: СКАЗАНИЕ О ПОТЕРЯННОМ ОСТРОВЕ 29
-
Реприза: СЛУЧАЙНЫЕ ВСТРЕЧИ (Елена Назаренко) 29
-
Пролог: ГОРОД-НИГДЕ (Екатерина Ливанова) 30
-
Эпизод XX: ГАСНУЩИЕ ЗВЕЗДЫ (Елена Назаренко) 30
-
Эпизод XXI: ГОРОД-НИГДЕ. Спасение (Екатерина Ливанова) 31
-
Эпизод XXII: ПОПЫТКА ВОЗВРАЩЕНИЯ 31
-
Эпизод XXIII: ДОЖДЬ 32
-
Эпизод XXIV: ОЧЕВИДЦЫ 32
-
Эпилог: СИЯЮЩАЯ СФЕРА 33
-
Пролог: ШПАГА 33
-
Примечания 33
Лев Лобарев
Дорога, которая не кончается…
нефантастическая хроника
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
1
Книгу эту он писал с поздней осени девяносто первого по весну девяносто второго. Интересное было время.
Он родился во второй половине семидесятых, пошел в школу через год после смерти Брежнева и в переходный возраст вступил как раз на переломе 90-х, так что страшные эти месяцы, долгие месяцы растерянности, нищеты и ужаса подступающего голода - ощущение, точно переданное Кабаковым в знаменитом "Невозвращенце" - на фоне внутренних ломок и бурь прошли почти незамеченными.
Он писал по ночам, когда никто не мог помешать, оставлял на сон по три-четыре часа и досыпал на лекциях. Происходившее там, внутри, казалось куда более настоящим - и уж подавно гораздо более важным для него - чем то, что творилось вокруг. Вероятно, он ничего не смог бы изменить даже если б захотел, и не только потому, что был не в том возрасте, когда люди уже умеют управлять реальностью. Нет. Просто у него было четкое ощущение, что это текст прорывается сквозь него в наш мир, воплощается, обретает плотность и вещественность - а сам он не имеет над происходящим никакой власти.
Почти полгода он весь был внутри своей книги и окружающий мир ничего не мог с этим поделать. Вокруг все время что-то происходило - но ему было все равно. Он был не в состоянии объяснить, что с ним творится и его мутило от унылой злости преподавателей и непонимания и отчаяния родителей. А стоило выйти на улицы, как подхватывала лихорадка, в которой метались город и страна.
Но в нем прочно жила в это время смесь детской безграничной жестокости и взрослого равнодушия к неважному.
Окружающий мир ничего не мог с этим поделать.
Потом, много лет спустя, он поражался, как же случилось, что такой пробой вдохновения достался сопляку, ничего еще не успевшему сделать в этой жизни, ничем не успевшему заслужить такого счастья.
Как бы то ни было, к весне девяносто второго книга была практически готова.
И тут он неожиданно даже для себя бросил текст. Позже понял - просто не хватило душевных сил. Слишком близко к сердцу по молодости лет принимал злоключения собственных персонажей.
Но к тому времени от него уже ничего не зависело.
2
Теперь неважно, кто из знакомых не глядя сбросил на дискетку все файлы из его директории, где вперемешку валялись и готовые куски текста, и забракованные черновики, и личные письма, и даже подростковые истерики, частью честные, частью обряженные в кружева описанного мира, но в один прекрасный момент вся эта свалка, почти интимная и уж подавно лишенная малейшей художественности, всплыла в компьютерных сетях. Сперва - в FIDO, а потом даже на печально знаменитом CD "Text Collection". И посейчас кое-где в Интернете можно найти этот жуткий файл, психоделичный и крайне невнятный.
И все-таки, даже так, даже в этом изувеченном виде, книга ожила. Она органично и быстро вошла в мифологию молодежных субкультур начала 90-х, и в течении более чем пяти лет порождала в самых разных краях страны вторичные - то есть уже третичные - мифы: от "Это про меня!" до "Все было совсем не так!".
А автор рос и даже постепенно взрослел, и в какой-то момент начал стесняться своих детских опытов. Тем более, что чувства к своей первой книге он испытывал действительно противоречивые: слишком уж болезненными были воспоминания о том напряжении, с которым шел сквозь него текст. Так что когда ему приходилось смотреть в горящие неземным глаза очередного увлекшегося читателя, он предпочитал говорить: "Ничего не знаю, это просто детская книжка". В конце концов, ему было уже больше чем пятнадцать лет…
И постепенно он таки отделил себя от своей книги. Может быть, где-то там ее по-прежнему читали, любили, считали честной и правдивой. Его это уже никак не касалось.
А еще - только теперь, перечитывая уже почти незнакомый текст, он смог отметить некоторые его любопытные особенности. Бог с ней с формой, хотя описание во втором лице будущего времени (эти сплошные "а потом ты будешь") встречались ему разве что у Олди и парой лет позже. Бог с ней с формой… Но - рваный текст, великолепно передающий, как же немного выхватывает мозг из окружающего нас и как же безгранично то, что остается вовне… Но - странное деление на "эпизоды" и полное невнимание к тому, сколько времени проходит в промежутках и какие события успевают произойти…
А еще - странная манера описывать происходящее: только картины и действия, но не размышления, не рефлексия. У читателя есть столько же, сколько у героя, и пусть читатель сам делает выводы: автор не обязан делать это за него…
Да и само происходящее - странно и неестественно, словно герои из и без того фантастического мира то и дело проваливаются в еще более невероятное пространство символа и образа, где каждое событие и каждый объект - архетипичны, и путешествие по этой стране превращается в получение чистейшего опыта, не искаженного конкретикой воплощенности…
И неожиданно возникающую к последней трети книги тему ответственности и взросления, невероятную для пятнадцатилетнего мальчишки, он тоже сумел заметить только сейчас…
3
Прошло почти десять лет и автор (опять неожиданно для себя) как-то очень быстро и спокойно закончил текст: переписывать не стал почти ничего, только свел, наконец, воедино черновики и почистил (слегка, чтобы не разрушить настроение) стиль. И еще несколько лет текст лежал мертвым грузом, ни разу не появившись в завершенном виде даже во всеядном Интернете. Почему - сложный вопрос. Возможно всего лишь было страшно вторгаться в давно уже обходившуюся без его участия легенду.
И вот теперь - прошло больше десятилетия, мир стал другим и в нем живет уже совсем другая мифология. А эта легенда, пожалуй, закончилась.
Или, во всяком случае, очень сильно изменилась.
4
Итак, автору этой книги пятнадцать лет…
ВНИМАНИЕ!
На данный момент всякое сходство персонажей с реально существующими людьми может являться лишь досужим вымыслом читателя.
Адекватность изложения и описания всех рассматриваемых событий остается на совести автора.
Я повстречал художника, рисовавшего
на запотевшем стекле плацкартного вагона,
и он нарисовал историю,
как рассказывает собственную жизнь
попутчику, сходящему на следущей станции,
и несовершенство рисунка позволило мне
разглядеть самого себя,
который чем-то от меня отличался,
поскольку нашел, чего мне не хватает сейчас,
и тосковал, о чем я еще не догадывался.
Но когда я,
позабыв о себе теперешнем,
протянул художнику руку –
того уже не было,
и мне некому было рассказать
об этой встрече.
Сергей Вальков (Лещина)
СОДЕРЖАНИЕ:
Пролог I: Мне нужен спутник…
Пролог II: Сказки короля Льелиса
Эпизод I: Шаг-на-Дорогу
Эпизод II: Дорога воспоминаний
Эпизод III: Попавшие в водоворот. Шериф. Оружие.
Эпизод IV: Попавшие в водоворот. Дэнна. Тварь пустоты
Эпизод V: Бесконечная ночь
Эпизод VI: Бой с тенью
Эпизод VII: Пересечение путей
Эпизод VIII: Тварь Камней
Эпизод IX: Дни света
Эпизод X: Обвал
Эпизод XI: Белое взморье. Сторень…
Эпизод XII: К вопросу о Белых Драконах
Эпизод XIII: Coda: Где ты не нужен
Эпилог: Бесконечная дорога
Реприза: Второе основание
Реприза: Сказка о Городе Крыс (Елена Назаренко)
Пролог: Бесконечная дорога
Эпизод XIV: Багряные сны
Эпизод XV: Умирающий мир
Эпизод XVII: После победы
Эпизод XVIII: Беглецы
Эпилог: Сказание о Потерянном Острове
Реприза: Случайные встречи. (Елена Назаренко)
Пролог: Город-Нигде (Екатерина Ливанова)
Эпизод XX: Гаснущие звезды (Елена Назаренко)
Эпизод XXI: Город-Нигде. Спасение (Екатерина Ливанова)
Эпизод XXII: Попытка возвращения
Эпизод XXIII: Дождь
Эпизод XXIV: Очевидцы
Эпилог: Сияющая сфера
Пролог: Шпага
ноябрь 1991 - март 1992, март 1994
текст - Лев Лобарев, 2004
текст - Лев Лобарев, Елена Назаренко, Екатерина Ливанова, 1991–1994
Пролог I: "Мне нужен спутник…"
(Вы не видели здесь человека… странного… как я?..)
Одиннадцать ступенек вниз. За порогом полуподвальчика тепло и тихо. Душный "предбанник" как обычно светел и пуст. Дверь открыта, несмотря на ставшую уже привычной пришпиленную к ней бумажку "Закрывайте двери!". Здесь почему-то всегда пахнет краской, свежими опилками и аптекой.
В коридоре по воскресному пусто и тихо. Внутри нет ни души, и с улицы не долетает ни звука. Гр`язно-желтые стены привычно переходят в грязно-белый потолок. Обитая кожзаменителем дверь в конце коридора, естественно, закрыта. Дверь в турнирный зал, естественно, распахнута настежь.
В дальнем углу зала, опираясь спиной о стену, сидит на корточках светловолосый парень в сером свитере и белой ветровке. В руках он с брезгливым интересом вертит деревянный меч.
В зал заглянул тренер.
- А… Вы кто? - спросил он почему-то чуть тише, чем обычно.
Тот отложил меч и сказал:
- Допустим… Странник.
Тренер скорее всего его не понял.
- А… вам кого, собственно? - снова вопросил он.
Странник ответил, что никого. А когда тренер, пожав плечами, повернулся, чтобы уйти, спросил:
- Это вы, значит, и есть Боб?
Тренер Боб буркнул что-то вроде: "Да, но я занят".
Странник прищурился:
- Вы, говорят, здорово работаете клинком?
Тренеру захотелось спросить, кто говорит, но он не спросил. Однако показать свою удаль был, как обычно, не прочь. Оглядев Странника, решил: хиловат. Потом уточнил про себя: "Хиловат, но ловок".
Но тут за обитой кожзаменителем дверью зазвонил телефон. Боб сказал: "Я сейчас" - и ушел. А когда вернулся, Странника уже не было. Деревянного меча не было тоже. Вместо него, аккуратно прислоненный к стене, стоял тяжелый темный клинок с частыми выщербинами на тусклом лезвии.
Боб долго медлил в дверях, прежде чем решился войти. Потом хотел взять меч в руки, но не взял. Не решился. Не из страха, конечно, но…
На счастье, за кожаной дверью вновь раздался телефонный звонок.
…А потом он будет сидеть в соседней комнате и пить крепкий чай из помятой кружки. На столе будет разломанный батон, полупустая банка старого варенья, блестящий самовар в водяной лужице, набежавшей из плохо закрученного краника. И, конечно, кто-то вбежит, завопит весело и нечленораздельно, оторвет кусок булки и исчезнет. Только, ненароком приложившись измазанной ладонью, оставит на столе омерзительно бурое пятно, к счастью, воняющее краской.
Странник будет с непонятной иронией посматривать на всю эту суету и брезгливо терзать гитару. Гитара едва работает, на ней только пять струн, шестая потеряна неизвестно когда.
Если в дверь заглянет тренер Боб, то он тихо постоит минуту, потом повернется и уйдет. А если зайдет местный комиссар - Димка - то он останется и сядет. Может, отщипнет кусочек хлеба, может, выпьет чаю, если кто-нибудь из девчонок догадается ему налить.
Они будут слушать Странника. А Странник будет травить байки - сначала смешные, потом - странные, а потом такие, от которых захочется плакать. А потом скажет:
- Мне нужен спутник.
Все они будут молча смотреть на него, не зная, говорит ли он серьезно или это прелюдия к очередной байке. Тогда пальцы Странника пробегут по струнам ожившей гитары. Новая мелодия окажется дивно нездешней - и знакомой до боли в сердце. Но никто не сможет ее вспомнить. Дима мысленно поморщится - не может быть, чтобы он не помнил какой-то мелодии, а вот ведь…
Странник запоет… И песня эта покажется каждому неожиданно близкой, будто часть твоей души, доселе неизвестная тебе самому. В ней смешаются звон боя, и ярость поражения, и гордость победы, и тревожная тишина ночи, и жажда чего-то неведомого, и пронзительный, настойчивый зов дальней дороги… Песня тоже будет очень знакомой, но…
Странник оборвет мелодию на середине фразы резким аккордом, подождет, пока гитара затихнет, и прижмет ладонью струны.
- Мне нужен спутник, - повторит он. Оглядит заторможенно-внимательные лица слушавших.
И снова никто не поймет, что значат эти слова. На время в комнате повиснет тишина, потом все разом загомонят с непонятным стыдливым облегчением и торопливо рассосутся. Кто-то займет кресло, кто-то устроится на столе, двое выйдут.
Дима спросит, чья была песня. Назовет пару имен, но, конечно, ошибется. Странник ответит цитатой: ""Святой Мика!" - вскричал воспламененный отец Гаук. - "Чьи это стихи?" - "Мои", - сказал Румата и вышел". Дима немедленно изречет в ответ что-нибудь вроде: "А почему бы двум бла-ародным донам…" Странник не ответит. Дима пересядет к остальным - туда, где он - кумир.
Странник, усмехаясь, допоет песню - тихо, почти про себя, едва касаясь пальцами струн. А вскоре у него резво отберут гитару и запоют что-то свое, хорошее, до унылости привычное.
Странник посидит еще немного, закрыв глаза и привалившись спиной к батарее. Потом встанет, не торопясь, выйдет. Оказавшись на улице, постоит минуту, отвернувшись, глядя на соседний дом и словно собираясь с мыслями. Потом натянет на плечи ветровку, поднимет узкий воротник и, сгорбившись, уйдет в подворотню.
А в подвальчике никто так и не сможет вспомнить, что же рассказывал незнакомый светловолосый парень. Только навязнут в мыслях неизвестно откуда взявшиеся строки:
"Дорога. Будь ты проклято, светлое слово -
Дорога… Ты уводишь кого-то другого…"
Непонятные слова. Слова из недопетой песни.
Пролог II: Сказки Короля Льелиса
(Из собрания "Сказки Короля Льелиса, записанные и обработанные придворным сказителем Стаахтом со слов постояльцев королевского трактира "Свет Звезды" для юного Наследника к празднику Лета года 4212 правления Владыки Всех Светил Короля Льелиса").