Соседнюю волость отряд прошел без всякого сопротивления. Но при дальнейшем продвижении на север казакам пришлось "учинить бой". Стычка была недолгой.
Вслед за тем казаки попали в земли хантов. Там перед казаками раскрылся неведомый мир, переносивший их в совсем иную историческую эпоху. Здесь люди не обрабатывали земли и кормились рыбной ловлей и охотой. Оружием им служил лук. Это были приземистые ростом, со скуластыми лицами люди с длинными жесткими черными волосами, в беспорядке рассыпанными по плечам. Носили они одежду, сшитую из "рыбьей кожи" с чешуей либо из звериных шкур.
Русские люди, посетившие жилища хантов в XVIII веке, так описали их: "Живут они в лесах темных над водами. Зимние юрты - деревянные в землях, аки в погребах от великих мразов; а летние юрты имеют в иных местах над водами великими токмо к лужам и пескам великим". С наступлением весны ханты покидали зимовья и переселялись в "вешние юрты", которые переносили "с места на место, смотря по местам, рыбой изобильным".
Зимним путем по льду рек и по суше конный отряд казаков добрался до реки Демьянки. Там располагался юрт союзника Ермака князя Бояра, который одним из первых стал помогать русским. В XVII веке сыновья и внуки Бояра числились "лучшими людьми" и жили на своих старых юртах. Ремезов пометил на своих картах в этом районе "Бояровы юрты". Выше княжества Бояра располагались Верх-Демьянские волости. Они находились во владении "большего княжца" Нимньюяна, враждебно относившегося к русским. Князек заблаговременно подготовился к встрече русских. На неприступной горе в "великом" и "крепком" городке он собрал 200 воинов - "татар и вогуличей и остяков". Приведенная в "сказе" цифра сильно преувеличена.
Три дня кучка казаков безуспешно штурмовала урочище и не могла попасть в него. Казаки хотели отступить, но по здравом размышлении решили биться до конца и "думали, как взять (городок. - Р. С.), ибо (пришла. - Р. С.) распутица ходу (на дорогах. - Р. С.) и голод близок". Распутица приковала казаков к месту. Наступила трудная пора. С Аремзянки есаул послал Ермаку "запас хлеба и рыбы", но его хватило ненадолго. Кашлыку грозил голод, и казаки решили в последний раз попытать счастья. На этот раз штурм удался. "Великий городок" пал. Князьки "мнози разбегошася с роды в домы своя". Русские привели население к присяге, никого не наказывая.
На Демьянке казаки оставались до тех пор, пока Иртыш не очистился ото льда. Ледоход на Иртыше приходится на апрель. В обычное время река имеет ширину более километра. В пору весеннего половодья вода заливает берега на 5-15 километров, уровень воды поднимается на несколько метров.
У Демьянки береговая полоса поросла густыми лесами. Казаки нашли тут в изобилии материал для строительства судов. Построив несколько легких стругов, они отправились в плавание по Иртышу. Племена, обитавшие там, знали о появлении чужеземцев, но ждали их к себе много позже. На берегах реки Рачи, притоке Иртыша, они собрались для жертвоприношений, чтобы умилостивить своих богов. Их шаманы обошли все окрестные юрты, собрали многочисленные дары и как раз завершили все приготовления к пиршеству. Встреча была неожиданной как для казаков, так и для хантов. Пока казаки разворачивали струги и высаживались, берег опустел. Ханты попрятались в частый ельник все до одного. Подле священной рощи остались только жертвенные животные. Казаки оставались на Раче целые сутки, рассчитывая, что ханты вернутся на берег. Но беглецы словно растворились в лесу.
Весть о появлении в святилище чужеземцев распространилась по всей округе. Шаманы призывали богов истребить дерзких пришельцев, вырвавших из их рук плоды сбора. Надеясь на помощь разгневанного идола, старейшины и воины племени решили устроить засаду в теснинах ниже устья Рачи. Там, где Иртыш вплотную подходит к обрывистому берегу, хантские воины устроили завал, сбросив в реку несколько высоких деревьев. Когда течение стремительно вынесло казачьи струги из-за поворота и почти вплотную прибило их к обрыву, ханты показались из укрытия и стали "хапать" лодки крюками. Неожиданное нападение вызвало минутное замешательство среди казаков. Но затем они, бросив весла, схватились за пищали и дали залп. "Крючники" тотчас бросились наутек.
За поворотом реки казаки нашли городок, покинутый воинами. Женщины и дети в страхе ждали появления невиданных людей, "повелевавших молниями". Они бегали по опустевшему урочищу с криками и плачем. Когда наступил вечер, мужчины племени стали собираться в городке, "един по единому, оглядываясь". Тут они убедились в том, что казаки "не бьют жен их и детей, точию ласкают". Казаки оставили в покое "вымышленников", участвовавших в нападении на казачью флотилию, не причинив им ни малейшего вреда.
В 15 верстах от устья Иртыша казачьи струги остановились у островов, против Самарской протоки. Берег Иртыша тут был крутым и обрывистым. "Самарские горы, - писали впоследствии русские путешественники, - зело высоки и круглы суть, будут кругом верст с двадцать". Земля тут бесплодна: болота, да озера, да мелкий камень, а лес мертвый и непроходимый. На самой высокой из Самарских гор располагалось урочище, окруженное земляным валом. Следы его сохранялись до XVII века.
Местный князек Самар призвал на помощь восемь других князьков и засел в урочище на горе.
Казаки подплыли к городищу на заре, когда караулы остяков еще спали. Разбуженные ружейной пальбой, князьки и воины разбежались. Самар и его ближние родичи погибли в стычке. Казаки провели на городище неделю и привели к шерти население волости.
В ходе ясашного похода на Обь ермаковцы нашли себе союзников в лице кодских хантов. По своей территории Кода далеко превосходила волости, располагавшиеся по нижнему Иртышу. На Коде обитало, по-видимому, большое племя, распадавшееся на роды. Родам соответствовали 12 городков.
Когда к казакам в их стан явился "большой" кодский князь Алачей, те объявили о передаче ему власти над всей округой: "постави князя большего Алачея большим, яко богата суща, и отпусти со своими честно". В качестве союзников России наследники Алачея продолжали владеть Кодой вплоть до середины XVII века.
С Иртыша казачья флотилия попала на Обь. Перед глазами казаков простиралась бескрайняя водная гладь.
На Оби казаки дошли до Белогорья. Здесь они провели три дня. Видя "много пустого места и жилья мало", есаул принял решение о возвращении в Кашлык.
НА МОРЕ СТУДЕНОМ
Ивану IV осталось жить считаные месяцы, когда в Москву прибыли два посольства. Одно привезло царю письмо Ермака из Сибири, другое - послание английской королевы.
Никто не обратил внимания на людей, чья одежда находилась в самом плачевном состоянии. За время далекого путешествия их диковинно сшитые кафтаны порвались во многих местах и покрылись пылью, грязью. Казакам пришлось долго обивать пороги приказов, прежде чем их допустили во дворец.
Совсем иначе встречали в Москве английское посольство. Посланцы Думы встретили иноземцев в поле за стенами города. На улицах, по которым проследовал кортеж, стояли стрельцы в красных платьях.
Спешившись на площади, посол королевы сэр Джером Боус торжественно проследовал во дворец.
Шествие привлекло множество зрителей. Кто теснился на улице, кто забрался на крышу. По временам из толпы слышны были выкрики. Один из членов английского посольства успел расслышать слова, повторявшиеся всего чаще.
"Карлуха, журавлиные ноги!" - кричали москвичи при виде посла. Торжественная поступь долговязого Джерома Боуса, высоко поднимавшего ноги в чулках и башмаках, забавляла толпу более всего.
В конце Ливонской войны английская купеческая компания продала русским немало военного снаряжения. В награду купцы рассчитывали добиться от царя новых привилегий и льгот.
На аудиенции в Кремле Боус просил Ивана даровать компании исключительное право на торговлю в северных русских портах и посылку кораблей в устья Мезени, Печоры и Оби.
Завязав широкие торговые связи в России, члены компании стали исподволь с большей настойчивостью собирать сведения о Сибири. Купец Антоний Дженкинсон много раз беседовал с холмогорским моряком Федором Топтыгиным и выведал у него все, что тот знал о далекой Мангазее. С его слов он записывал сведения о приобских самоедах. Товары у них - соболя, белые и черные лисицы. Драгоценную пушнину можно было приобрести в Сибири за бесценок.
Некогда Иван IV поощрял планы открытия морских путей в Китай и Индию. Но эти планы не были осуществлены, и царь не верил более заманчивым обещаниям английских купцов.
Когда же компания стала хлопотать о заведении торга в Сибири, московские власти забили тревогу.
Выслушав посла Боуса, бояре отклонили его домогательства. Их приговор был кратким и категоричным: "А о реке Оби, да о Изленде реке, да о Печоре реке о тех урочищах им отказать".
Беседуя с послом, Иван IV откровенно объяснил причины отказа. Морские пристанища - "Печора, да Изленди, да река Обь, - заявил царь, - те места в нашей отчине очень далеки" от тех мест (на Белом море), где пристают английские гости; и настоящих морских пристанищ в тех отдаленных местах нет, так что приставать англичанам там "не пригодитца"; главное же - "в тех местах ведутца соболя да кречеты; и только такие дорогие товары, соболя и кречеты, пойдут в Английскую же землю, и нашему государству как бес того быти?"
Казна не желала делиться с англичанами выгодами торга редким сибирским товаром. Но иностранные купцы, зачарованные сказочной прибылью, готовы были преступить любые запреты.
Приказные люди не сразу уразумели значение известия, доставленного в Москву Черкасом Александровым. Но даже они не скрыли изумления при виде соболиной казны, привезенной из Сибири.
Появление в Москве "сибирских" казаков с драгоценной пушниной произвело сильнейшее впечатление на жителей Иноземной слободы. Купцы обсуждали захватывающую новость во всех подробностях.
Предприимчивый приказчик Московской компании Антоний Мерш спешил использовать случай, чтобы умножить личное состояние. Он тайно договорился с четырьмя поморами-промышленниками из Холмогор. 21 февраля 1584 года поморы сообщили Мершу, что для осуществления его проектов необходимо снарядить два морских судна русской постройки с командой по десять человек на каждом. "Если ты хочешь, чтобы мы поехали к устью Оби морем, - писали холмогорские мореходы, - то мы должны пройти мимо островов Вайгач, Новая Земля, Земля Матвея, и ты можешь убедиться в том, что от острова Вайгач до устья Оби не очень трудно проехать". Поморы сообщали англичанину подробные сведения о югорских и мангазейских самоедах, о навигации в устье Оби. Письмо не оставляло сомнения в том, что и морские, и сухопутные дороги в Сибирь были им хорошо известны.
Нарушив закон, Мерш послал на Обь своего русского слугу Богдана с запасом товаров, предназначенных для меновой торговли с самоедами. На кочах холмогорских промышленников Богдан благополучно добрался до Сибири и вернулся в Москву с партией мехов, оцененной в тысячу рублей. Однако московские власти сурово пресекли незаконную торговлю. Богдан подвергся порке и попал в тюрьму. Привезенные им собольи меха былы конфискованы в казну.
Из письма двинских мореходов Мерш впервые узнал о том, что "некогда ваши люди (европейцы. - Р. С.) уже достигли устья названной реки Оби на корабле, который потерпел кораблекрушение, а люди ваши были убиты самоедами, которые думали, что они приехали ограбить их".
Сведения о гибели неизвестного западноевропейского корабля в устье Оби подтвердились после того, как в Москву был привезен пленный сибирский царевич Маметкул. Агент Московской компании Джером Горсей беседовал с ним и записал следующее: "Я слышал от него, что в их земле были некие англичане или, по крайней мере, такие люди, как я, взятые ими с кораблем, пушками, порохом и другими богатствами за два года до того". Никто не знает, кому принадлежал корабль, потерпевший крушение в устье Оби. Скорее всего, его снарядили и послали на восток купцыавантюристы, нарушившие царский запрет.
Неизвестные западноевропейские мореходы были поголовно истреблены на Оби подданными Кучума в то самое время, когда Ермак появился в Зауралье.
Строгановы были более удачливы в своих морских предприятиях, чем иноземные купцы. Один из их слуг, некий Оливер Брюнель, имел случай в этом убедиться.
Уроженец Брюсселя, Брюнель прибыл по торговым делам в Холмогоры, где был арестован по наветам англичан. Заподозренный в шпионаже, бельгиец провел в тюрьме в Ярославле несколько лет. В дальнейшем Строгановы поручились за него перед властями и из тюрьмы взяли к себе на вотчинную службу.
Вместе с людьми Строгановых Брюнель дважды побывал на Оби. Первый раз он ездил туда сухопутьем через страну самоедов, а второй раз - морем "вдоль берегов реки Печоры на восток".
Торговля с сибирскими племенами приносила Строгановым огромные барыши, и они старались окружить тайной все свои зауральские экспедиции. Брюнель попал в круг посвященных лишь после того, как стал слугой русских солепромышленников.
Решив наладить регулярную торговлю по морю, Строгановы приступили к строительству морских кораблей на верфях в устье Двины. По словам Брюнеля, два таких корабля были построены русскими плотниками под присмотром пленных шведов. Доверяя Брюнелю, солепромышленники послали его в Антверпен, снабдив достаточными средствами. Брюнель должен был нанять искусных лоцманов и моряков, которые за щедрое вознаграждение согласились бы отправиться в Россию и поступить на службу к Строгановым.
На западных русских границах шла война, и Брюнелю пришлось пережить немало, прежде чем он добрался до датских владений. Там он познакомился с купцом, снабдившим его рекомендательным письмом к Меркатору.
Прославленный европейский космограф достиг преклонных лет. За спиной у него была трудная жизнь. Меркатору пришлось отведать тюрьмы. Он едва вырвался из рук святейшей инквизиции. Не по своей охоте покинул он родной край и переселился в тихий немецкий городок на Рейне. Беды его довершила чума, унесшая в могилу двух детей.
Невзирая на напасти, Меркатор до глубокой старости сохранил неиссякаемую любознательность и смелый дух исследователя. Он жадно следил за всем, что происходило в самых дальних концах земли. Дом Меркатора всегда был открыт для путешественников, вернувшихся из далеких странствий.
Знаменитый автор "Космографии" принимал деятельное участие в разработке проектов отыскания восточного морского пути в Китай. Его не оставляла надежда на то, что проект будет осуществлен еще при его жизни. С почти что юношеской верой старый географ писал в своих наставлениях английским навигаторам: "Плавание в Китай северовосточным проходом весьма удобно и легко, и я часто удивлялся, что, столь успешно начав его осуществление в этом направлении, его оставили, чтобы повернуть паруса на Запад".
Оливер Брюнель всецело разделял уверенность фландрского ученого и мечтателя. Беседуя с купцами, он неустанно твердил, что "северо-восточный проход в Китай, без сомнения, очень короток и легок". Вернувшись на родину, Брюнель сумел заинтересовать многих рассказами о далекой Сибири. Правда, сам он немного видел, и ему постоянно приходилось ссылаться на чужие свидетельства.
Строгановы поручили Брюнелю нанять к ним на службу опытных навигаторов. Но тот не выполнил их наказа. Брюнель решил основать собственное дело и заняться прибыльной торговлей с Сибирью. Он пытался заручиться помощью знакомых ему купцов.
Беглый приказчик уверял будущих компаньонов, что приведет корабль с товарами в устье Оби, если будут соблюдены два условия, необходимые для успешного путешествия. Вопервых, надо обзавестись всем необходимым снаряжением, включая запас продовольствия, и, во-вторых, в его команду надо нанять неких "хорошо известных" ему русских людей (слуг Строгановых), "которые в совершенстве говорят на языке самоедов и знакомы с рекою Обью, так как ездят туда из года в год". Брюнель был человеком практичным и хорошо усвоил уроки путешественников. Он считал, что добьется успеха с помощью опытных русских мореходов. В дни службы у Строгановых Брюнель завязал дружбу со многими поморами и теперь рассчитывал использовать давние связи.
Прошло несколько лет, прежде чем Брюнель смог снарядить корабль и отправиться к берегам далекой Сибири. К тому времени он поступил на датскую службу и поселился в Бергене.
В своем путешествии на восток Брюнель достиг острова Вайгач. Его корабль тщетно пытался пройти в Карское море. Льды вынудили его лечь на обратный курс. Неподалеку от устья Печоры судно село на мель. Незадачливый навигатор едва избежал гибели.
Пока продолжалась сибирская экспедиция Ермака, западноевропейские мореплаватели не оставляли попыток освоить морские пути в устье Оби. Но добиться цели никому из них не удалось.
ДОЛГОЕ ОЖИДАНИЕ
Заняв столицу Сибири, казаки рассчитывали получить немедленную помощь из Москвы. Но шли долгие месяцы, а подкреплений все не было. Приходилось рассчитывать лишь на свои силы.
Успех сопутствовал Ермаку, потому что он умел внушить своей дружине уверенность в победе. Среди врагов же царил раздор. Могущество царевича Маметкула при ханском дворе давно вызывало зависть его недоброжелателей. Некий Сеин Бахта лишь ждал случая, чтобы свести с ним счеты. Сохранилось предание о том, что Сеин Бахта Тагин принадлежал к окружению Кучума и служил при нем "большим ясашным мурзой", то есть ведал сбором ясака в ханскую казну.
Сеин Бахта дал знать казакам, что Маметкул разбил свои кочевья на реке Вагае, всего лишь в ста верстах от Кашлыка.
Ермак оценил важность известия и поспешил использовать оплошность царевича. Он отобрал до полусотни "резвых" людей и без промедления выслал их на Вагай. Отряд шел без роздыха, не останавливаясь на привал. Наконец казаки обнаружили кочевья Маметкула. Ночь не кончилась, и в юртах люди еще не пробудились ото сна. Лишь немногие были на ногах. Рабы разжигали костры, чтобы готовить пищу. Женщины спешили за водой. Пастухи хлопотали подле лошадей.
Когда казаки ворвались в ханский лагерь, там поднялся переполох. Стража слишком поздно схватилась за оружие. Казаки успели окружить шатер, стоявший посреди лагеря. Поднятый с постели Маметкул не успел вскочить на лошадь. Вместе с царевичем в руки казаков попала большая добыча.
Когда Маметкула доставили в Кашлык, Ермак встретил пленника с почетом и долго беседовал с ним через переводчика. Казацкий предводитель знал о том, что в Москве охотно принимают на службу и жалуют иноземную знать, откуда бы она ни прибыла. Поэтому он старался склонить Маметкула к переходу на царскую службу. Последующие события показали, что старания Ермака не пропали даром.
На протяжении многих лет Маметкул возглавлял войска Сибирского ханства. Кучум поручал ему руководство крупнейшими военными экспедициями. С пленением Маметкула из рук Кучума как бы выпал меч.
Когда Кучум убил Едигера и сверг старую династию, ему понадобилось семь лет, чтобы силой и хитростью подчинить сибирских мурз и укрепиться на троне. Поражение Кучума привело к тому, что междоусобная борьба в среде татарской знати возобновилась.
Племяннику погибшего Едигера Сеид-хану удалось в свое время спастись и укрыться в Средней Азии. Прослышав о неудачах Кучума, он вернулся в южные пределы Сибири и стал угрожать узурпатору местью.