На Новый год я отправился домой на несколько дней, взяв билет, который получил благодаря внеурочной работе в офисе железной дороги. Маргарет послала членам моей семьи несколько замечательных подарков. Я был счастлив снова увидеть Гертруду. Однако я не знал, как договориться о свадьбе, - никто из ее семьи не хотел, чтобы она переехала жить в Луисвилль. Главной моей заботой было добиться достаточного дохода. Я знал, что в начале нового года у меня будет свой кабинет и мне повысят жалование, но все же этого было недостаточно для того, чтобы содержать двух человек. Кроме того, мне нужны были свободные деньги, потому что я проводил много времени с молодыми людьми, с которыми мне удалось здесь познакомиться, и я думал, как бы мне повысить доходы, - ведь круг моих друзей здесь быстро расширялся. Кое-кто в магазине заключил, что мы с Маргарет поженились, потому что казалось, что после нашего знакомства ее семья вложила в фирму значительную сумму денег. Однако меня подобные идеи совсем не устраивали, потому что они шли вразрез с моей верностью Гертруде. Похоже, обстоятельства складывались так, что я мало что мог здесь изменить, мне оставалось только уйти.
Когда я возвратился в Луисвилль после отпуска, отец приехал со мной, чтобы договориться о работе, - он стал окружным представителем Братской страховой компании. Мне также предлагали работу в этой компании. Обдумав это предложение, я почувствовал, что должен покинуть Луисвилль и присоединиться к отцу, занявшись страховым бизнесом.
За последнюю неделю работы в магазине в январе 1900 года мне заплатили сорок долларов. Я знаю, что многие сотрудники проработали там чуть ли не четверть века, но так и не добились подобной зарплаты. В тот же вечер я сел на поезд, который умчал меня в Хопкинсвилль.
Глава 9
Исцеленный, 1901: восхвалите Господа
Мой отец уже работал, организуя сообщества, когда в январе 1900 года я присоединился к нему. Вскоре я получил письмо от моего прежнего работодателя, Джона П. Мортона, в котором сообщалось, что мне будут посланы образцы договора и меня не будут вычеркивать из платежной ведомости как продавца в бухгалтерских книгах, чековых книжках, гроссбухах и т. п.
Во время наших путешествий мы с отцом однажды оказались запертыми на карантин в гостинице в Мэдисонвилле, штат Кентукки, потому что у кого-то из постояльцев обнаружили оспу. Как-то раз я увидел там человека, который под гилнозом играл на пианино, несмотря на то что в обычном состоянии он играть не умел. На мне также опробовали гипноз, и я тоже сумел сыграть на пианино и довольно хорошо.
После того как карантин был снят, сообщество было сформировано, и я отправился в Гринвилль, штат Кентукки. В первое воскресенье, которое я провел в этом городке, я встретил девушку, которой я в свое время передал множество записок от одного из мальчиков из нашей школы. Ее звали Анна Бель. Мы вспомнили нашу дружбу и провели вместе немало приятных вечеров.
Мои усилия как в плане продаж для John Р. Morton and Со., так и по организации сообществ весьма хорошо оплачивались, и я чувствовал, что наконец-то мне удалось чего-то добиться. Закончив дела в Гринвилле, я переехал в другой маленький городок. Когда я прибыл туда, меня мучила сильная головная боль. Она не прекращалась в течение довольно значительного времени, и мне пришлось обратиться к врачу. Он не смог определить причину болезни и выписал мне успокоительное средство. Я принял одну дозу и заснул. Когда я пришел в себя, то увидел, что нахожусь дома, в Хопкинсвилле, и рядом со мной два доктора. Оказалось, что меня привел домой один из моих друзей, который нашел меня бродящим по платформам железной дороги в нескольких милях от города, где я принял выписанный мне препарат. Дома мне наконец удалось заснуть естественным образом.
Когда на следующий день я проснулся, то мог говорить только шепотом. Но это не была простуда. Доктор назвал это афонией. Мне ничего не помогало. Я консультировался со многими врачами в моем городе и в других местах - все было напрасно. Маргарет даже вызвала специалиста из-за границы, чтобы тот осмотрел меня, но мне ничего не помогало. Я начал худеть. У меня не было голоса, и в течение 12 месяцев или даже дольше я практически не мог говорить, мне приходилось почти шептать. Мы перепробовали все, но в течение целого года состояние моего здоровья продолжало ухудшаться, так что в конце концов я не мог ничего произнести даже шепотом.
► Естественно, подобное состояние не позволило Эдди заниматься страховым бизнесом, который он хорошо знал. Время шло, его состояние не улучшалось, он чувствовал, что это закрывает ему путь практически в любой бизнес, в любую профессию. После того, как он смог подняться на ноги, он проконсультировался с несколькими докторами, но результаты привели в замешательство. Все они сказали, что его горло выглядит совершенно нормально, и они не видят ничего, что могло бы привести к подобному состоянию. После того как мы проконсультировались со всеми докторами, которые оказались доступными на тот момент, перепробовали все возможные методы лечения, Эдди решил взяться за какую-то другую работу, которой он мог бы легко научиться и в которой он мог бы обойтись без разговоров.
Я постарался принять случившееся как можно спокойнее, поскольку чувствовал, что в моей духовной жизни что-то неправильно. Это дало мне возможность мысленно пересмотреть все события детства и юности. За несколько дней до этого происшествия мне исполнилось 23 года. Много людей молилось за меня. Это была настоящая пытка - слышать, идя по улице, как люди жалеют меня. Я чувствовал себя вполне нормально, поэтому понимал, что мне необходимо найти работу. Я пробовал заняться коммивояжерством, но это было слишком ׳трудно. Наконец я начал работать в фотостудии, где учился фотографировать. В то время один гипнотизер дал гарантию, что вылечит меня, если я позволю ему загипнотизировать меня. Он гипнотизировал меня в присутствии нескольких местных жителей, включая преподавателя психологии одного из колледжей.
Находясь под гипнозом, я был в состоянии говорить, но когда меня вывели из этого состояния, голос снова пропал. Постоянные попытки загипнотизировать меня, казалось, взбудораживали мою нервную систему. Я не мог спать, поэтому эти сеансы пришлось прекратить. Тем не менее, поскольку этот опыт был засвидетельствован многими людьми, обо мне написали в местной газете. Меня посетил известный врач из Нью-Йорка, доктор Квакенбаш. Он был сторонником гипноза и опробовал на мне этот метод, но безрезультатно. Затем он записал многие события моего детства и особенно заинтересовался тем, как я учил уроки, засыпая на учебниках. Вернувшись в Нью-Йорк, он написал местному профессору психологии и своему партнеру о том, что, по его мнению, я способен на аутогипноз. Он предположил, что, если я введу себя в состояние сна, как это произошло в том случае с уроками, и кто-нибудь скажет мне: "Осмотри себя и скажи нам, в чем причина болезни и чем ее можно вылечить", то это может мне помочь.
Мои родители практически не верили в гипноз, они боялись попробовать выполнить предложение этого врача ввиду моего чрезвычайно возбужденного состояния. В тот момент я весил меньше 100 фунтов (45,36 кг), тогда как до болезни, всего за год до настоящего момента, я весил 165 фунтов (74,84 кг). Несколько месяцев болезни привели к тому, что я не мог даже шептать, и многие считали, что у меня скоротечная чахотка. Я умолял мать и отца позволить тому человеку, который загипнотизировал меня, провести предложенный доктором Квакенбашем эксперимент. Наконец я убедил моих родителей в необходимости этого опыта. В тот воскресный день, когда происходил сеанс, в доме никого не было кроме матери, отца, гипнотизера Аль Лэйна и меня.
На вид мистер Лэйн был очень худым человеком - его вес был не больше 52–55 кг. У него были темно-серые глаза, небольшие седые усы, совершенно седые волосы, сильно поредевшие на макушке, хотя ему, вероятно, было не больше 38–40 лет. Прежде я знал его как бухгалтера в магазине дамских шляп его жены, куда устроилась на работу моя сестра Энни. Жена мистера Лэйна была довольно грузной женщиной, очень приятной в общении. Над ее магазином мистер Лэйн позднее устроил свой первый кабинет, именно там проходили и мои первые чтения. Там он лечил людей при помощи суггестивной терапии и массажа, которому он научился на заочных курсах остеопатии.
Я рассказал мистеру Лэйну о том, что происходило со мной в детстве, как я, будучи ребенком, засыпал на школьных учебниках и о том, что я уверен, что смогу войти в бессознательный транс, поскольку уже ощущал внутри состояние, похожее на состояние под гипнозом, - оно возникало перед тем, как я погружался в сон. Он предположил, что именно поэтому гипнотизер не смог ввести меня в постгипнотическое состояние, но если бы я сам смог ввести себя в состояние транса и кто-нибудь заговорил со мной, я смог бы сказать, в чем проблема и как вылечить болезнь. Можете представить, что это означало для меня?
Я лег на кушетку и впервые выполнил то, что впоследствии стало называться "чтением". Через несколько минут я потерял сознание.
► Мы с матерью Эдгара до этого ничего не знали о подобных исследованиях, но Эдгар сказал, что мистер Лэйн придет к нам во второй половине дня. Мистер Лэйн заставит Эдгара говорить, и он надеется, что таким образом он сам расскажет все о своей болезни. Они пришли к нам домой, Эдгар лег на кушетку и через некоторое, очень короткое, время заснул. Мистер Лэйн начал говорить с ним о его горле, на что Эдгар ответил ему вполне слышимым звучным голосом. Он описал состояние своего горла, назвал причину заболевания и средство, которым можно его вылечить, - это должно было увеличить проходимость воздуха в горле и убрать возникшие там скопления. В результате состояние горла нормализуется и голосовые связки заработают правильно. Его спросили, можно ли это сделать, и он ответил утвердительно. Эдгар ответил, что следует ждать улучшения состояния и постепенного выздоровления. Мистер Лэйн сказал ему, что ему пора проснуться, что он и сделал. Проснувшись, Эдгар заговорил достаточно звучным голосом, после пробуждения его голос не пропал. Эдгар был счастлив и горд собой. Конечно, это было совершенно непонятно, но все, кто знал Эдвардаочень за него радовались.
Когда я пробудился, они рассказали мне, что в ответ на вопрос мистера Лэйна, вижу ли я себя, я сказал: "Да, мы можем видеть свое тело. В нормальном физическом состоянии это тело неспособно говорить из-за частичного паралича нижних мышц голосовых связок, вызванного нервным перенапряжением. Телесное заболевание стало последствием психологического состояния. Это заболевание может быть излечено посредством увеличения кровообращения в пораженной области во время состояния бессознательного транса". Как мне сказали, через пять или десять минут я произнес: "Всё в порядке". Тогда он приказал мне пробудиться в четко обозначенное им время. Я проснулся практически без усилий и мог говорить ясно и громко.
Мои мать и отец да и я сам были вне себя от радости и от всей души благодарили мистера Лэйна за то, что он сделал. Мать заплакала и вышла из комнаты, но позже она сказала мне: "Мистер Лэйн не имел к этому никакого отношения. Тебе следует поблагодарить Господа".
Позже мистер Лэйн обратился ко мне: "В течение многих лет я страдал от болей в животе. Давай посмотрим, что ты скажешь об этом". От этого предложения я испытал весьма неоднозначные переживания. Я чувствовал, что многим обязан мистеру Лэйну за свое излечение, но при этом мне не хотелось стать для него своего рода подопытным животным, на котором он мог бы проводить свои эксперименты с гипнозом. Но он сказал: "Если ты смог сделать это для самого себя, нет никакой причины, почему ты не мог бы еделать это для другого человека. Давай посмотрим, что ты скажешь обо мне". Я согласился попробовать помочь ему. Он предложил мне некоторое время принимать определенные препараты, использовать составленную им диету и тренироваться. Через неделю он сказал, что чувствует себя лучше. Все это было для меня совершенно новым, неизведанным миром. Я никогда не изучал физиологию и ничего не знал об анатомии или о составе предложенных препаратов. Мне казалось, что все это как-то неправильно. Откуда мне приходит эта информация? Что все это означает? Имеет ли это какое-либо отношение к тому, что обещала мне таинственная фигура, явившаяся мне некогда в лесу? Это беспокоило меня, и во всяком случае я всего этого стыдился.
Однако афония вернулась снова, и в течение нескольких дней я совсем не мог говорить. Когда мистер Лэйн снова провел свой эксперимент, я опять заговорил нормальным голосом. Я не мог сделать этого, не вводя себя в бессознательное состояние.
В течение следующего года у меня было еще довольно много приступов болезни. Каждый раз меня лечил мистер Лэйн, делая это тем же самым способом, и постепенно мой голос восстановился. Затем приступы стали реже, да и общее состояние здоровья пошло на поправку, я даже прибавил в весе.
В течение следующего года с промежутком в несколько дней мистер Лэйн просил меня проделать "чтение"-сказать кому-то, что происходит или что делать в том или ином случае. Я никому не говорил об этом, поскольку не слишком верил во все эти чтения, мне они казались чем-то фантастическим, нелепой выдумкой. Но так ли это было на самом деле? Эти мысли постоянно беспокоили меня.
Мистер Лэйн открыл кабинет над магазином жены и начал лечить людей. Часто он просил, чтобы я выполнил для кого-то чтение. Я чувствовал, что не могу отказать ему, потому что для того чтобы в очередной раз вернуть голос, мне придется снова идти к мистеру Лэйну. И каждый раз, когда я терял голос, кто-то говорил: "Ты во власти Лэйна, он не отпустит тебя".
Так продолжалось полгода или даже больше. Мистер Лэйн организовал множество чтений для самых разных, незнакомых мне людей. Иногда меня просили приехать в его кабинет по пять-шесть раз в неделю, и каждый раз это означало, что я должен засыпать там и говорить о ком-то, кого я почти не знал или не знал вовсе. От тех чтений за первые несколько лет не сохранилось никаких стенографических записей. Мне говорили, что эти сеансы многим принесли ощутимую пользу. Я не мог поверить этому, поскольку никогда не видел, как благодаря действиям гипнотизера можно было не просто заставить людей сделать что-то, над чем смеялись все остальные, но и что-то еще полезное. Я чувствовал, что из-за этого я становлюсь посмешищем. Однако через некоторое время люди начали говорить мне, что я очень помог им своими чтениями, и том, что они извлекли из них определенную пользу.
Я понял, что или я отличаюсь от других людей, или все это - какой-то фантастический трюк, выполненный мистером Лэйном или кем-то другим.
Одним из случаев была история с маленькой девочкой, дочерью местного врача. Мне сказали, что, согласно чтению, она проглотила кусочек целлулоидной запонки, и она застряла у нее в горле в конце пищевода. Рентген не показал ничего. В конечном счете запонка была найдена и извлечена в больнице. Родители отрицали тот факт, что эта информация была получена путем чтения, но несколько человек засвидетельствовали, что они присутствовали при том, как мистер Лэйн спрашивал меня относительно этого ребенка.
В то же самое время мистер Стоу попросил выполнить чтение для своей жены, назвав ее миссис Стоу. Те, кто находился при этом, сказали, что я задал вопрос: "Их несколько здесь, о какой идет речь?", поскольку он был женат несколько раз. Тогда был назван ее адрес, и был получен ответ, что ей осталось жить всего несколько дней по причине каких-то осложнений.
Я также дал информацию через чтение А.Х. Кейси, кузену моего отца. Через несколько дней мы поговорили с ним, и эта беседа стала для меня, возможно, первым убедительным подтверждением того, что подобные чтения в бессознательном состоянии приносят людям пользу, для меня это было всего лишь необычным экспериментом.
Тем не менее я чувствовал сильное смущение из-за того, что говорили мне люди, и даже часто ощущал себя виноватым за то, что меня считали странным и отличающимся от других. По этой причине весной я спросил владельца фотоателье, нельзя ли мне заняться фотографией в ближайших небольших городках. Он согласился, и я открыл студию в Пембруке. Дела пошли хорошо. Но меня неоднократно спрашивали, не связан ли я с мистером Лэйном, что было мне не слишком приятно, потому что я ощущал себя посмешищем. В результате я переехал в Лафайетт и там познакомился со многими молодыми людьми, которые отнеслись ко мне чрезвычайно хорошо. Дела мои шли прекрасно.
Когда я работал в Лафейетте, мне позвонил мистер Поттер из Боулинг Грин, штат Кентукки. Он хотел нанять работника в свой книжный магазин. Я отправился поговорить с ним, а затем занялся приготовлениями к переезду туда. В мае 1902 года я переехал в Боулинг Грин. Мне было двадцать пять лет.
Глава 10
Боулинг Грин, 1902–1909: еретик или целитель?
На мой взгляд, Боулинг Грин был красивым городком на реке Баррен, расположенным на главной ветке железной дороги L&N, соединяющей Луисвилль и Нэшвилль. Главная улица, Мейн стрит, вытянувшаяся с востока на запад, начиналась в Резервуар парке, проходила через площадь Фонтан сквер, вокруг которой была сосредоточена основная часть города, шла мимо железной дороги и спускалась вниз, к реке. Две другие основные улицы шли с севера на юг - это были Стейт стрит, пролегавшая с восточной стороны от Фонтан сквер, и Колледж стрит, проходившая с западной стороны площади, - она начиналась от учебного заведения, которое в то время называлось Колледжем Поттера, и приводила к дороге на Луисвилль.
Я приехал туда, чтобы работать в книжном магазине Поттера, который находился на первом этаже Митчелл Билдинг, расположенного на Стейт стрит, в четырех-пяти домах от Фонтан сквер. Гостиница "Морехид" стояла на углу Фонтан сквер, на пересечении улиц Мейн и Стейт стрит. Рядом с гостиницей находилась компания "Пальто и костюмы миссис Тэйлор" - одна из самых больших компаний, занимавшихся индивидуальным пошивом костюмов в этом районе.
Когда прибыл мой поезд, мистер Поттер довез меня до пансиона миссис Холлинс. Это было большое прямоугольное здание, окрашенное в кремовый цвет с белыми ставнями. Оно располагалось в нижней части Стейт стрит, всего пять-шесть домов отделало его от Фонтан стрит, делового района города. В пансионе была просторная приемная, слева от которой располагалась большая столовая. Из приемной вела лестница на второй этаж, где жили мужчины, в то время как все женщины обитали на первом этаже. Госпожа Холлинс оказалась вдовой. Это была невысокая, крепко сбитая женщина, с веселыми, искрящимися смехом глазами, которые каждого заставляли чувствовать себя как дома. Две ее дочери жили в этом же доме. Одна из них была замужем за сотрудником почтового отделения, а другая, мисс Лиззи, работала в одном из банков.