Но этого ему пришлось ждать целых четыре года, так как его считали очень ценным заложником, и королевское семейство, не очень веря в его обращение в новую религию, не спускало с него глаз. А тем временем Карл IX умер, оставив трон своему брату Генриху III, а страну продолжали терзать религиозные войны. Наконец, 3 февраля 1576 года Генрих сумел обмануть своих тюремщиков и вырваться на волю. Он сразу же помчался на юго-запад Франции, где его единоверцы захватили множество городов. Первым желанием беглеца стало отречение от католицизма, который ему был навязан силой. Что же касается остальных его занятий, то читатель не удивится, если узнает, что он все свое время посвятил прекрасному полу, стараясь наверстать упущенное за время проживания в Лувре. Несмотря на то что внешне он вовсе не был красавцем, от него исходил стойкий запах чеснока, он не очень следил за собой, красавицы не были жестоки к нему. Были ли они дворянками, как молодая баронесса де Пардаян, служанками постоялых дворов или низкородными пастушками, Генриха это не очень заботило: главным для него были их пышные формы.
Эти увеселения не помешали ему потребовать приезда законной супруги, и Екатерина Медичи посчитала, что с политической точки зрения лучше не злить зятя. Не будем забывать о том, что у короля Генриха III был только младший брат, но не было наследников мужского пола, Генрих Наваррский мог рассматриваться в качестве возможного преемника.
Посему осенью 1578 года Марго прибыла к мужу, встретившему ее крепкими объятиями. "Мы провели с ним ночь в замке Ла Реоль, – сообщает Марго, – но это была вторая ночь после моего приезда, поскольку от него так пахло, первую ночь я предпочла провести в одиночестве".
Повлияла ли на это его супруга или нет, но король принял для себя героическое решение: всякий раз по возвращении с охоты он стал мыться и менять одежду. Семья на некоторое время поселилась в замке Нерак, но Марго вскоре оттуда уехала в Париж к матери. Генрих отказался ехать вместе с ней, предпочел в эти смутные времена оставаться в окружении надежных войск. Несомненно, были и другие причины, заставившие короля Наварры остаться на юго-западе, и они были всем понятны – некоторые любезные женщины. Первой счастливой избранницей стала фрейлина Марго мадемуазель Ребур. Она, впрочем, была не единственной из окружения жены, кто привлек внимание короля, если верить куплету, который в то время получил широкое распространение:
Все тут поражены
Юнцом-королем:
Воспылал он огнем
К служанкам жены.
Но, увы, и она
Очень к мести склонна.
Красавица Марго действительно не отставала от мужа, а Генрих с благожелательностью закрывал на это глаза. Да и как он мог поступать иначе, поскольку и его похождениям не было числа? Судите сами: в течение нескольких недель король "почтил" поочередно мадемуазель де Монтень, мадам д’Аллу, даму Эме Ле Гран, некую Арнодину, некую незнакомку, ее звали довольно выразительно – "Голиафская стерва". Вскоре к этой когорте присоединилась Катерина де Люк, дочь врача из Ажана, которую король-любовник наградил ребенком. Она умерла от голода, когда Генрих ее бросил. Анна де Камбефор также не смогла пережить ухода Генриха и просто-напросто выбросилась из окна! Один из очевидцев любовных подвигов Генриха рассказал нам такую историю: "Когда ему представили некую Фанюш, утверждая, что она девственница, он определил, что дорога достаточно свободна, и принялся свистеть.
– Что означает ваш свист? – с удивлением спросила она.
– Так я созываю всех тех, кто успел побывать тут, – ответил он.
– Тогда поторопитесь, – сказала она, – вы еще сможете их догнать".
Среди женского населения Нерака очень многие женщины надеялись хотя бы на одну ночь оказаться в постели короля. Однако из всего этого легиона любовниц нашлась лишь одна, заставившая учащенно забиться сердце этого неисправимого бабника. Ее имя было Франсуаза де Монморанси-Фоссе, а звали ее все Копательница. Ей было всего пятнадцать лет, но манеры воздыхателя вовсе не пугали ее. Поскольку она очень любила вкусно поесть, Генрих завоевал ее, усыпав пирожными и конфитюром, что стало причиной округления ее форм, к огромному удовольствию короля, которому нравились "пышные женщины". Она продолжила полнеть, но сладости тут были вовсе ни при чем: Копательница стараниями Генриха забеременела. И произвела на свет дочку, первого среди многочисленных внебрачных детей, сотворенных королем Наварры. К несчастью, ребенок прожил всего несколько часов. По этой причине или нет, но характер Копательницы изменился, она стала требовательной, постоянно упрекала своего возлюбленного. Это привело к тому, что он стал искать утешения у других женщин, а в кандидатках недостатка не было.
Примечательно, что активная любовная жизнь будущего Генриха IV нисколько не мешала ему справляться с обязанностями, вытекавшими из его королевского положения. А положение это было весьма шатким, поскольку гугеноты составляли меньшинство населения страны и постоянно подвергались нападениям со стороны католиков. Среди последних особенно активными врагами было семейство Гизов, и вероятность того, что когда-нибудь Генрих Наваррский сможет занять трон Франции, вызывала у них дикую злобу. Самые решительные противники Генриха объединились в Лигу. Это был союз непримиримых врагов, которые только и мечтали о второй Варфоломеевской ночи. А вдохновлял их на это Генрих де Гиз и его брат, герцог Майенский. Он был настолько тучным, что призывал на помощь четверых слуг, чтобы сесть на коня. Герцог был особенно злобен и хвалился, что разгромит Генриха с его армией. Что же касается Генриха де Гиза, то его честолюбие шло еще дальше: он мечтал, ни больше ни меньше, сменить на троне Генриха III, которого планировал вынудить уйти в монастырь. Сестра Гизов, Изабель де Монпансье, носила на поясе ножнички и собиралась выстричь королю тонзуру, чтобы сделать его рядовым монахом. После этого королевским войскам оставалось бы окончательно расправиться с Генрихом Наваррским и его "ничтожной маленькой армией". А тому часто приходилось покидать свой замок Нерак, чтобы отразить угрозы противников. Со шпагой в руке, с безумным бесстрашием ведя своих людей в атаку, в июне 1580 года он овладел городом Кагор, где стоял довольно большой гарнизон. Это были еще только вылазки, но Генрих предчувствовал, что вскоре ему придется иметь дело с основными силами врага. Несмотря на то что оба Генриха договорились о прекращении боевых действий, Генрих Французский, подталкиваемый членами Лиги, вскоре возобновил военную кампанию против Генриха Наваррского. А тот внимательно следил за католической партией, что не мешало ему не спускать глаз с вечного предмета своих желаний – с женщин. Именно в течение лета 1583 года он встретил одну молодую женщину двадцати шести лет, к которой сразу же воспылал безумной страстью. Это не было простой вспышкой: Генрих действительно влюбился. Хотя на первый взгляд не было ничего, что могло бы их сблизить: графиня де Гиш была католичкой и не имела той внешности, которой обладали обычные любовницы короля. У нее не было округлых форм, столь любимых королем, хотя цвет ее лица был обворожителен, но оно было испорчено носом впечатляющих размеров. Но она была умна, остроумна, имела огромное состояние – достоинство, которым нельзя было пренебрегать, – и к тому же имела еще одно немаловажное достоинство: она была вдовой. Графиня воспылала к своему любовнику такой же бескорыстной страстью. Она выбрала себе поэтическое имя Коризанда, что указывало на тонкость ее натуры. Ради нее Генрих старался быть чистым, элегантным и галантным. Это так бросалось в глаза, что один из его друзей и сподвижников, Агриппа д’Обинье сделал такое замечание: "Эта женщина из хорошей семьи крутит и вертит принцем как хочет".
Действительно, Коризанда оказывала на Генриха положительное влияние, она помогала ему советами, а нередко и деньгами, поскольку казна короля Наваррского часто была пустой. Кроме этого, у Коризанды он находил настоящую нежность, что так контрастировало с мрачной расчетливостью его законной супруги. Она дала ему прозвище "мой малыш", придавая своим чувствам некий материнский оттенок, в чем он очень нуждался в перерывах между боями, которые вынужден был вести. Впрочем, Генрих был очарован не только ее личностью, но и оригинальностью. Его любовница никогда не ходила на мессу без сопровождения карлика Бертрана, слуги с очень черной кожей, английским пажом и лакеем с парой спаниелей на поводке. Для того чтобы дополнить ее "хозяйство", Генрих подарил Коризанде двух попугаев.
А тем временем, стараясь уравновесить возраставшее влияние Генриха де Гиза и опасной Лиги, Генрих III надумал сблизиться с шурином. Для этого он направил к Генриху Наваррскому его супругу. Эта инициатива была принята им сдержанно, но он согласился принять жену по соображениям политического порядка. В апреле 1584 года в Нераке вновь встретились примирившиеся супруги. Это примирение было наигранным, оно очень не понравилось Коризанде, и та предупредила своего любовника: если он был намерен продолжать жить с Марго нормальной семейной жизнью, то рискует получить от нее ребенка, отцом которого мог быть любой из ее любовников.
Не успела королевская чета воссоединиться, как до них дошла весть, представившая судьбу Генриха в новом свете. Брат короля Генриха III, герцог Анжуйский, младший и последний из сыновей Генриха II и Екатерины Медичи, внезапно скончался, сделав тем самым Генриха Наваррского наследником французского престола. А у Генриха III, по всей видимости, сына не предвиделось: не только потому что его супруга оказалась стерильной, но и, главное, потому, что к дамам у него было весьма слабое влечение. К тому же он согласился признать короля Наваррского своим законным наследником. Но Гизы и члены Лиги с этим были не согласны: перспектива увидеть в один прекрасный день монархом гугенота приводила их в ужас. И это грозило Генриху серьезными неприятностями, тем более что он и слушать не желал о смене религии. Тут еще и Марго, которую до этого похождения мужа не интересовали, попыталась убрать Коризанду: она дошла даже до того, что обвинила ее в покушении на убийство. Этого оказалось вполне достаточным, чтобы между супругами вновь вспыхнула вражда. Дело зашло слишком далеко, поскольку Марго получила Ажан и сдала город сторонникам Лиги. И теперь она разругалась не только с мужем, но и с братом. Более того, она вызвала гнев жителей Ажана, и ей пришлось срочно уехать из города на одной лошади с новым любовником, юным д’Обриаком. В конце концов они были схвачены в октябре 1586 года королевскими войсками. Д’Обриака приговорили к смертной казни через повешение, а Марго была заключена в зловещую крепость Юссон, где ей пришлось прожить целых девятнадцать лет. С той поры, чтобы удовлетворить свою любовную булимию, королеве Марго приходилось довольствоваться лишь лакеями и окрестными крестьянами.
А в это время Генрих III, понуждаемый Лигой, чьим пленником он фактически стал, против своей воли снова взялся за оружие. Генриху Наваррскому пришлось противостоять армии противника, имевшей подавляющее численное превосходство. Когда враги окружили его в замке Нерак, он, в очередной раз проявив смелость и хитрость, сумел прорвать вражескую блокаду и скрыться в направлении Ла-Рошели. Хотя он и оказался разлученным с Коризандой, все мысли были обращены к ней. Он писал ей письма, которые заканчивались пылкими признаниями в любви. Как, например, вот это письмо: "…Душа моя, не забывайте меня. Верьте, что моя верность вам непоколебима и незапятнанна. Такого со мной никогда еще не случалось. Если это вас удовлетворит, живите счастливо. Ваш раб обожает вас. Миллион раз целую твои руки, сердце мое"
Такой тон может удивить, в особенности от такого отчаянного вояки и… неутомимого юбочника. Эта нежность не мешала ему сражаться с той же энергией, что он и доказал 20 октября 1587 года в битве при Куртра. В результате упорных боев он разбил католическую армию под командованием герцога де Жуайеза. Погиб и сам главнокомандующий, и многие его офицеры. Гордый своей победой, Генрих послал Коризанде захваченные в бою вражеские знамена. Это заставило Агриппу д’Обинье заскрежетать зубами. "Все были очень недовольны, – заявляет он, – когда король Наваррский бросил свои слова на ветер, а победу посвятил любви".
Вражеские знамена сопровождались страстным письмом, в котором король в очередной раз клялся в своей верности. Он даже несколько перегнул палку, потому что в это же время познакомился с одной двадцатилетней жительницей Ла-Рошели по имени Эстер. Поговаривали, что красотка все еще была девственницей… После знакомства с ним она, естественно, быть таковой перестала.
Но Генриху надоели сражения, особенно против своего шурина. С присущим ему политическим чутьем, будущий король Франции хотел прекратить разорение королевства, которое в один прекрасный день могло достаться ему. Его позицию резко критиковали его же сторонники, а Гизы и лигисты посылали ему проклятия. Этот ливень клеветы и несправедливых обвинений в конечном счете повлияли на моральное состояние Генриха, и он признался Коризанде в своем отчаянии. Молодая женщина постаралась утешить своего "малыша", за которым она продолжала бдительно присматривать. Однако ей стали известны измены любовника, и их связь продолжалась уже семь лет. И если чувства Коризанды к "малышу" за это время не изменились, то в душе Генриха страсть первых лет сменилась нежностью. И король дошел до того, что теперь уже начал рассказывать графине де Гиш о своих любовных похождениях на стороне. Всякий раз, когда ему доводилось бывать в Ла-Рошели, Генрих с особым удовольствием навещал прекрасную Эстер Имбер. Удовольствие его было настолько большим, что молодая особа вскоре оказалась беременной. И Генрих получил еще одного незаконнорожденного ребенка! Тому дали нелепое имя Гедеон-Господин, а его отец признал его. Увы, ребенок прожил всего несколько месяцев, к большому огорчению его родителя. Тем временем Генрих занялся приятным делом зачатия ребенка с другой девушкой из Ла-Рошели по имени Мартина. Но намного больше, нежели любовные похождения, короля занимало будущее страны. Он пришел к выводу, что мир в стране может быть достигнут только в том случае, если Генрих III и он объединят свои силы, чтобы раз и навсегда покончить со сторонниками Лиги. Со своей стороны, Генрих III тоже пришел к такому выводу. Ему удалось скрыться из дворца Тюильри и достичь берегов Луары, где встретились оба короля и проявили чувства взаимной дружбы. Генрих Наваррский обязался помочь Генриху III восстановить власть над королевством. Операция по завоеванию страны должна была начаться со взятия Парижа. Столица к тому времени находилась полностью в руках лигистов, равно как и бо́льшая часть страны.
После того как 23 декабря 1588 года по приказу короля в Блуа был убит Генрих де Гиз, столицу оборонял его брат, толстый Майен. И делал он это с помощью испанских войск, присланных ему на подмогу королем Филиппом II. Генрих Наваррский решил немедленно начать штурм. "Скоро мы увидим колокольни собора Парижской Богоматери, – сообщил он Коризанде, словно бы речь шла о девице, добавил фразу: – Признаюсь, что во всем королевстве не найти большего наслаждения, чем обнять этот город и положить ладонь на его грудь".
Под грохот пушек Генрих взял Кламар, Ванв, Медон и достиг холмов предместья Сен-Клу. В Париже Майен и лигисты всякий раз вздрагивали при мысли, что вскоре в город войдет еретик, но их спас кинжал Жака Клемана. В семь часов утра 1 августа 1589 года юный монашек явился в Сен-Клу, где находилась резиденция Генриха III, и попросил у короля аудиенции. Ни о чем не подозревая, король Франции принял его. Под предлогом того, что должен сообщить королю очень важную тайну, Жак Клеман приблизился к монарху и внезапно вонзил ему в живот отравленный кинжал. Убийца был растерзан на месте, но спустя несколько часов король от полученной раны скончался. Перед тем как умереть, он успел передать корону наваррскому королю. Началось царствование Генриха IV. Но ему оставалось самое сложное – завоевать свое королевство. А страна после вести об убийстве Генриха III начала бурлить. В Париже все были этому рады, там прошли праздничные шествия, прославлявшие смерть "короля-изменника" и заодно осуждавшие еретика, который пришел ему на смену. Впрочем, в вопросе относительно нового монарха единого мнения не было: многие отказывались служить королю-протестанту. С остатками войск Генриху IV было невозможно взять Париж штурмом. Он снял осаду, и началась пора продолжительных боев, в результате чего спустя несколько лет его, наконец, признали все французы.
В этой книге не ставится цель рассказать обо всех перипетиях, которые закончились триумфом короля. Мы хотим проследить его любовный путь параллельно с дорогой воителя. Решив временно отказаться от захвата столицы, он направился в Нормандию. После ряда упорных боев, увенчавшихся победой при Арке 17 сентября 1589 года, эта провинция была покорена. Майен со своей армией отступил, но пока не сдался. Имея огромное численное превосходство, толстый лотарингец продолжал твердить, что надо было истребить всех гугенотов, но он учел безумную отвагу и стратегические способности французского короля. Утром 14 марта 1590 года в Иври Генрих приготовился дать решающее сражение. Чтобы увлечь за собой войска, он произнес знаменитую фразу, которую учат наизусть все школьники Франции: "Следуйте за моим белым плюмажем, он укажет вам дорогу к славе и чести!"
Вдохновленная примером своего командира, немногочисленная, голодная, плохо оснащенная королевская армия опрокинула врага. На этот раз Майен был разгромлен, и Генрих мог снова приступить к осаде Парижа. Он на несколько дней остановился в Ла Рош-Гийон у маркизы де Гершвиль, которая ему очень понравилась, но впервые его ухаживания натолкнулись на упорную добродетель маркизы. Это была одна из редких неудач короля.