Еще одна проблема группы, а точнее ее музыкантов, лежала в плоскости чисто материальной. Векштейн несообразно мало платил своим музыкантам - по отношению к зарабатываемым группой деньгам. Постоянную ставку имел только Кипелов - как работавший до этого в профессиональном коллективе в течение пяти лет. Всем остальным участникам группы ставки только были обещаны. Но обещать - не значит жениться… Полное несоответствие пафоса и кошелька постепенно становилось более чем реальностью - музыканты ходили в последних (или точнее - единственных) джинсах. "Мне не на что струны покупать!" ~ жаловался Векштейну Большаков, на что Виктор Яковлевич со свойственным ему природным юмором отвечал: "А ты не играй на тех струнах, которые у тебя постоянно рвутся!". (Кстати, в другой, не менее популярной, группе "Круиз" художественный руководитель Матвей Аничкин советовал барабанщику обертывать газетой барабанные палочки - они так, дескать, меньше ломаются.) На группе и так наживались "по-черному". Музыканты получали за концерт сначала 11 рублей 50 копеек, а с 1987 года - по 25 рублей, вне зависимости от того, что "Ария" собирала шеститысячный стадион! И хотя музыканты за месяц получали вполне приличную по тем временам зарплату (500–600 рублей, при средней по стране 150–160 рублей), это было несоразмерно мало для их звездного статуса и трат. Уже упоминавшиеся струны при полной нагрузке на концерте выдерживают в лучшем случае несколько выступлений, а цена одного комплекта струн - около 10 долларов. Смешная ситуация: в кабаке тогда получали столько же, но там не было концертного напряжения, не было кочевой жизни в гостиницах, не было необходимости поддержания стопроцентной формы на каждом выступлении. Когда "Ария" стала раскрученной группой, многие концертные администраторы, проведав о "золотой жиле", предлагали музыкантам весьма соблазнительные условия - только играйте! Сам Векштейн не совсем подходил под определение "администратор", это был "всеобъемлющий" импресарио, эдакий "папа", которого интересовало все: и музыка, и тексты, и поведение на сцене, и даже прически. Само собой разумеется, музыкантов столь повышенная активность импресарио зачастую раздражала, и порой готова была прозвучать крамольная мысль: "Без Векштейна и денег бы получали гораздо больше, и над душой бы никто не стоял"…
Если на "Мании Величия" "Арию" могли упрекнуть разве что в излишнем миролюбии, то на втором альбоме "С Кем Ты?" большинство вещей содержали если не "патриотическую", то по меньшей мере антимилитаристскую направленность. Уже названия песен - "Эти Игры Не Для Нас", "С Кем Ты?", "Встань, Страх Преодолей" - говорили сами за себя. Плакат-ность - как главная идея текста! Хотя для того момента развития металлической музыки подобный подход был вполне справедлив и коммерчески оправдан. Во-первых, с багажом подобных песен группа могла намного легче преодолевать подводные камни худсоветов. Вольно или невольно "Ария" нашла эту удачную фишку: советский рок в то время был вообще максимально политизирован - сказывались перестроечный энтузиазм и разрешенная свобода слова в виде так называемой "гласности". Бесчисленное множество групп-однодневок, упоенные собственной "смелостью", распевали песни о Сталине и врагах перестройки. (Помните ансамбль "Окно" с остросоциальной песней: "Иван Ильич - участник перестройки, он сыновьям купил по "жигулю".) Мало-мальски соображающим людям такая продукция уже тогда казалась откровенной "порнографией", однако подобные коллективы имели неплохую прессу, считавшую их "действительно оригинальными рок-коллективами на советской сцене". И, во-вторых, плакатность текстов второго альбома как бы включала слушателей в ряд героев песен. К тому же тексты "Арии" не призывали любить социализм, однако находились в русле здорового советского патриотизма. Менты на концертах были просто в растерянности. Да и что им оставалось делать: они толпу дубинками лупят, а толпа в ответ орет: "Воля И Разум!!!".
Хотя кому сейчас интересно, какие тогда проблемы были У музыкантов! Важен результат. Запись "С Кем Ты?" стала одним из лучших "арийских" альбомов, с заводными риффами и блестящим по тем временам звуком. Чего стоит одна "Воля И Разум" - настоящий металлический гимн! И никто из коммунистов не обратил внимания на то, что собственно "воля и разум" - это лозунг итальянских фашистов. (Кстати, в музыкальной прессе в 1996 году появилась занятная заметка, из которой следовало, что именно за эту вещь от имени каких-то особых "арийских" посвященных, специально прилетевших из Индии, всем музыкантам группы было вручено именное оружие, йами музыканты сию информацию не опровергли, но и не подтвердили, отказавшись от любых комментариев на эту тему.)
В те времена еще не было четкого, окончательно оформившегося представления о том, как должен выглядеть текст настоящего "металлического" боевика, поэтому из-под пера Александра Елина иногда вылетали следующие перлы:
Но есть такие говоруны,
От них весь вред идет.
И среди ночи, средь тишины
Не закрывают рот.
Языком не построить завод,
Не прорыть канала.
(Что-то там, тра-ля, ля-ля… А вот!)
Страна слаба, когда мало металла!
(Первый вариант песни "Воля И Разум" в реконструкции Валерия Кипелова)
Со второй песней - "Встань, Страх Преодолей" - вышел, правда, нелепый казус: она была подозрительно похожа на вещь "Jawbreaker" с альбома "Judas Priest" 1984 года. По слухам, косвенно подтвержденным Аликом Грановским, Большаков, принесший эту песню, уверял, что именно на русском языке это совсем не будет походить на творчество "иудейских священников". В кулуарах, конечно, поговаривали, что песня № 2 - чистой воды "Judas Priest", "усовершенствованный" вступлением из "Saxon" (и не потому, что "так получилось", а потому, что это преднамеренный плагиат в расчете на "невежественность" фа-нов), но ругаться по этому поводу уже никому не хотелось. Общей картины это все равно не портило. "Здесь Куют Металл", написанная Аликом Грановским, шла на ура и на концертах, и во время стычек с люберами, а жемчужиной альбома стала ки-пеловско-большаковская "Без Тебя" с текстом Маргариты Пушкиной: Валерий написал куплет, а Большаков - "забойный" припев и вообще несколько облагородил задумку Кипелова.
Три остальных произведения, вошедшие во второй альбом, - "Игры Не Для Нас", "С Кем Ты?" п "Икар", - принадлежали перу Большакова и Грановского. Первые две вещи с немодной ныне антивоенной тематикой мы уже вряд ли когда-либо услышим на концертах, а вот корректно-нейтрального "Икара" "арийцы" что-то порядком подзабыли… Кроме того, "оригинальная" версия альбома "С Кем Ты?" включала в себя еще и футуристическое басовое соло Алика Грановского, которому изрядно доставалось при тиражировании альбома в киосках звукозаписи - его (то есть соло) частенько опускали.
Холстининских вещей на этом диске вообще не оказалось. К тому времени у Владимира (по его словам) была готова песня "Тысяча Сто" и фрагмент "Баллады О Древнерусском Воине", но их задействовать не удалось. По версии Холстинина, эти песни Большаковым и Грановским были отвергнуты…
В радиоэлектронике существует такое понятие, как коэффициент отношения уровня полезного сигнала к уровню шумов. Если бы подобный показатель использовался при оценке музыкальных альбомов, пластинка "С Кем Ты?" набрала бы очень высокие баллы. Больше половины песен новой записи, такие, как "Воля И Разум", "Встань, Страх Преодолей", "Икар", "Игры Не Для Нас" и "Без Тебя", можно назвать удавшимися. По сравнению с "Манией Величия" новый альбом был более динамичен, а ритмическая раскрепощенность еще более подчеркивала мелодические находки. Музыкальное продюсирование альбома осуществили Большаков и Грановский, в качестве звуко-инженера выступал Александр Львов.
Как уже отмечалось, оформление первых двух "арийских" дисков появилось только после заключения контракта с фирмой Александра Морозова ("Мороз Рекордз"). Тогда для оформления лицевой стороны альбома "С Кем Ты?", по предложению оформителя других альбомов "Арии" Василия Гаврилова, была использована картина художника Вячеслава Провоторова с недвусмысленным названием "Космогония № 666". Провоторов. человек глубоко, и в какой-то степени даже болезненно, религиозный, освящал каждую свою картину. Глубокая религиозность создателя отнюдь не мешала его живописи выглядеть, словно наглядное пособие по одержимости и демонизму. (Приходит на ум история, когда Достоевский, оценив по достоинству полотно "Мертвый Иисус" Ганса Гольбейна-младшего, использовавшего в качестве натуры настоящего утрпленника, воскликнул: "Да от такой картины у иного еще и вера может пропасть!".) Везти в церковь свои творения Провоторов, правда, не рисковал, зато к нему домой приходил священник и выполнял христианские ритуалы. Можно не сомневаться, что точно таким же образом была освящена и эта картина, использованная для обложки "арийского" альбома…
Магнитоальбом "С Кем Ты?" начал свое триумфальное шествие по студиям звукозаписи, наводнившим в то время огромную территорию Советского Союза, а "Ария" бороздила те же просторы гастрольными турами, лишь изредка заезжая в столицу отдышаться. Противоречия в группе локализовались, концертная работа отодвинула разногласия на задний план. И вдруг на одном из концертов тура по Ставропольскому краю произошел случай, который сам по себе ничего не означал, но привел к окончательному расколу группы…
РАСКОЛ
"ВИТЯ, ОНИ У ТЕБЯ СУМАСШЕДШИЕ!"
Все время существования "Арии" Виктор Яковлевич вполне владел ситуацией, но, казалось, ничего не предпринимал со своей стороны, чтобы предотвратить неумолимо приближающийся раскол группы. Векштейн упорно проводил в жизнь свою хитрую "кадровую" политику. С одной стороны, сам факт существования "Арии" - его бесспорная заслуга, с другой стороны, не стоит забывать, что он являл собой импресарио совершенно определенной советской формации, среди принципов работы которого был весь классический набор: и "разделяй и властвуй", и "кнут с пряником" (сейчас это принято называть "системой сдержек и противовесов"). Векштейна абсолютно не интересовала группа как дружный и сплоченный коллектив - управлять такой командой крайне затруднительно. Из этих прагматических соображений Виктор Яковлевич сознательно и постоянно поддерживал мелкие разногласия среди музыкантов группы. Если таковых разногласий не находилось, то их, как говорится, можно и на пустом месте придумать. (А в том, что в случае чего замену музыкантам будет легко найти, Векштейн почему-то не сомневался.) Но все же и Виктору Яковлевичу приходилось все чаще задумываться, чью сторону ему принять - активного Большакова или относительно лояльного Холстинина…
В составе группы существовал еще один крайне неустойчивый узелок. Барабанщик Александр Львов, переместившийся после записи первого альбома за звукорежиссерский пульт, номинально числился на работе у Виктора Векштейна именно как музыкант, и, чтобы отрабатывать свою ставку, он играл в перерывах между отделениями концерта длиннющие барабанные соло. (Это было тогда крайне модно, и большинству зрителей нравилось.) Кто знает, может, именно это стало потихонечку напрягать штатного барабанщика "Арии" Игоря Молчанова. Во всяком случае, идею уйти от Векштейна в полном составе первым озвучил именно он. Механизм бомбы замедленного действия начал тикать все громче и громче…
Катастрофе предшествовал маленький эпизод. Дело происходило во Владимире. Поскольку "Арии", стяжавшей себе недобрую славу в кругах Министерства культуры, грозило очередное прослушивание, Векштейн, прознав о возможном присутствии на концерте некоего высокопоставленного чиновника, попросил Грановского убрать свою роскошную шевелюру под воротник. Алик, человек весьма тонкий и ранимый, вообще часто был склонен делать из мухи слона - словом, он тут же взорвался. Векштейну только этого и надо было. "Вот, нас скоро совсем "закроют", - начал причитать он. - Давай, Алик, ты будешь играть за сценой, а на сцене будет другой человек. Согласен?" Алик обиделся и отправился со своими бедами к Кипелову. "Алик, это нормальный ход, что ж тут поделаешь, - сказал Валерий. - Обманем их еще один раз, и будем играть дальше". "Нет! Я буду играть, как мне нравится!" - настаивал Грановский и, не найдя понимания у Кипелова, пошел жаловаться Холстинину. "От Векштейна пора уходить", - сказал Алик. "Тогда мы будем вынуждены искать другого басиста", - крайне неосмотрительно ответил Холст, ничего не знавший о разговоре Алика и Виктора Яковлевича…
Кстати, пикантным дополнением к описанной ситуации - с фразой Виктора Яковлевича "Давай, Алик, ты будешь играть за сценой, а на сцене будет другой человек" - послужат признания Алика Грановского, сделанные лишь в 1999 году. Дело в том, что Векштейна почему-то не устраивал внешний вид, или, как сказали бы сегодня, сценический имидж, Алика. Поэтому некоторое время он на "полном серьезе" лелеял идею найти для Грановского более колоритного дублера, который будет создавать видимость бас-гитарной игры на сцене. Сам Алик в это время должен был играть басовые партии за кулисами. Сейчас невозможно поверить даже в минимальную реальность подобной затеи, но тогда - по словам Грановского - все выглядело иначе. Вообще, вся эта "телега" выглядит очень странно, ведь, по общим представлениям, Грановский идеально смотрится на рок-сцене, к тому же вовсе не понятно, что за супермонстра собирался вывести на сцену Векштейн? Ну да ладно, вернемся в 1985 год к нашему прерванному повествованию…
Бомба рванула, когда "Ария" была на гастролях в Ставрополе. Катастрофой это событие уже никто не считал - музыканты разделились на два лагеря и около четырех месяцев практически не разговаривали друг с другом. Ставропольский концерт попросту стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Как только "Ария" начала играть, возбужденные фанаты полезли на сцену, в ответ на что "арийцы" еще поддали жару. Поскольку концерт происходил на родине тогдашнего Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева, Векштейн не на шутку перепугался и отдал распоряжение отключить звук и не продолжать концерт до тех пор, пока не восстановят элементарный порядок. Группа была вынуждена остановиться. Через некоторое время концерт возобновился, ситуация вновь дошла до апогея, и снова Векштейн прервал выступление, выключив звук. Разгоряченная группа решила, что директор явно превышает полномочия и совершенно не уважает своих музыкантов, и просто покинула сцену. В зале начался свист, Векштейн примчался за кулисы и на повышенных тонах стал выпроваживать музыкантов на сцену. Это уже был явный промах Виктора Яковлевича. "Быстро на сцену!" - кричал он. "Зачем, Виктор Яковлевич?!" - язвительно осведомился Грановский. "Об этом мы с вами поговорим после концерта! После концерта!!! Отыграйте, а потом можете забирать свой металл и катиться отсюда!!!"
Вряд ли стоит описывать все подробности того выступления, скажем лишь, что группа довела концерт до финала, но у всех участников созрело желание расставить точки над "i" после концерта. Векштейн и сам уже понял, что зашел дальше чем нужно, поэтому после концерта зашел в гримерку и попросил всех по прибытии в гостиницу собраться в его номере.
Прежде чем идти к Векштейну, группа стихийно собралась в номере у Андрея Большакова. Так как пришли они без уговора, собрались далеко не все. Присутствовали Грановский, Большаков, Молчанов, Покровский, Львов и несколько человек из технического персонала. Не было Холстинина и Кипелова. Наверно, именно в этот момент решалась судьба коллектива. Все присутствовавшие однозначно были за то, чтобы всей группой уйти от Векштейна. Большаков вызвался сходить к Холстини-ну и Кипелову, чтобы предложить им уйти вместе с остальными. Для начала Андрей пошел все-таки именно к Кипелову, из разговора с которым он уяснил, что Валерий не против того, чтобы уходить всем составом. После этого Большаков отправился к Холстинину и сказал: "Володя. Мы решили уходить от Векштейна. Ты с нами?". "Я? - притворно удивился Холстинин. - Я - нет!"
Через час все сидели в номере Векштейна. Виктор Яковлевич повел себя как тонкий дипломат и сразу взял инициативу в свои руки. "Какие у вас проблемы, ребята?" - немедленно, и будто бы "ничего не случилось", спросил он. Большаков, выражая мнение большинства, начал наступление: "А мы все уходим, Виктор Яковлевич", - сообщил Большаков. "Мы - это кто?" - решил уточнить Векштейн, пристально посмотрев на Холстинина. "Я никуда не ухожу", - уверенно сказал тот. "Я ухожу точно", - уверенно произнес Кирилл Покровский. "Как же так, Кирилл? - охладил его Виктор Яковлевич. - Ведь сейчас пойдешь… служить". (Покровского Векштейн в свое время "отмазал" от армии и теперь решил об этом напомнить.) Покровский смутился и замолчал. "А ты, Валера?" - спросил Векштейн, обратив свой взор к Валерию Кипелову. "Да я, в общем-то, никуда не собираюсь", - неожиданно для всех бряк-нул Кипелов. "Валера, ну как же так! - возмущенно воскликнул Алик Грановский. - Мы же договорились!" "А что ты на него давишь? - моментально зацепился Векштейн. - Продолжай, Валера". "Это я все к тому, - завершил свою миротворческую тираду Кипелов, - зачем ссориться? Ведь все было так хорошо…"
Много позднее Холстинин говорил, что Кипелов, будучи человеком вполне определенного склада, не захотел терять стабильную работу с официально оформленной трудовой книжкой и кидаться в неизвестность. Кипелов, в свою очередь, пояснил свою тогдашнюю позицию тем, что будто бы он не верил в решимость Большакова пойти на обострение отношений с Векштей-ном и что он сам никогда всерьез не помышлял об уходе из группы; но, когда дело все-таки дошло до серьезных разборок, он без раздумий принял сторону Векштейна. Итак, собрание в номере Виктора Яковлевича закончилось не совсем так, как мог бы предсказать любой из его участников. В итоге из играющих на сцене музыкантов "Арию" решили покинуть четверо: гитарист Андрей Большаков, басист Алик Грановский, барабанщик Игорь Молчанов и клавишник Кирилл Покровский. Оставались лишь гитарист Владимир Холстинин и певец Валерий Кипелов…