Специально назначенный матрос только и занимался тем, что раздувал угли в самоваре. Денщик предупредил, что генерал каждую минуту требует чай, его постоянно лихорадило.
Оказалось, Спиридов тревожился зря. К полуночи ветерок посвежел, море зарябило и гекбот прибавил ходу. В полдень следующего дня "Святая Екатерина" ошвартовалась у пристани в самой удобной части Бакинской бухты, у Баилова.
Румянцев покидал судно с довольной физиономией и не удержался, спросил Спиридова:
- Годков-то тебе сколько?
- Шестнадцатый пошёл, ваше высокопревосходительство.
- Отпиши Мишукову, что я тобою доволен.
Расставаясь с генералом, Григорий Спиридов не думал не гадал, что четверть века спустя военная стезя сведёт его с сыном Румянцева.
В январе 1732 года Румянцевым был подписан русско-персидский договор, по которому все прикаспийские земли и города отошли к Персии. Кончилась кампания, Спиридов получил приказ убыть к новому месту службы - в Кронштадт. В декабре 1733 года Григорий Спиридов девятнадцати лет от роду произведён был в первый офицерский чин - в мичманы. Отплавал он к тому времени на море десять кампаний.
С 1733 года молодой мичман ежегодно плавал с эскадрой из Кронштадта в Ревель. Всюду, где служил Спиридов, инициатива, морская выучка подчинённых разительно отличали его матросов от команд других кораблей.
Но флот продолжал пребывать всё в том же печальном состоянии хилости, никак не отвечавшем ни роли, ни положению России. Тому подтверждением стала осада Данцига.
Множество испытаний для России испокон веков приносили хитросплетения внутренней жизни её неспокойного западного соседа - Речи Посполитой. Устрашаясь мощи возрождённой России, Франция усиленно начала интриговать против русских, используя при этом внутренние распри поляков. После смерти в 1733 году вероломного в отношениях с Россией Августа II французский король Людовик XV решил возвести на престол своего тестя Станислава Лещинского. Против него выступили сторонники Августа III, которых поддерживала Россия. Станислав бежал в Данциг, ожидая помощи французской эскадры и десанта. Русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Миниха осадили Данциг. Для поддержки Миниха весной 1734 года было решено отправить Кронштадтскую эскадру. На одном из кораблей эскадры служил мичман Спиридов.
К Данцигу эскадра подошла на рассвете 1 июня 1734 года, когда французский флот, высадив десант, покинул Балтику. Эскадра начала обстрел оставшегося на рейде отряда кораблей французов, крепости Вексельмюнде и лагеря десанта французов.
Две недели спустя французский десант, крепость и три французских корабля сдались русским, Станислав бежал из Данцига.
Несмотря на успех, первый после Петра поход эскадры на Балтике принёс мало радости кронштадтским морякам. В их среде в открытую говорили о ветхости судов и ненадёжности вооружения, особенно орудийных станков и самих стволов.
Два года, невзирая на рутину и равнодушие, Григорий ревностно правил службу, сходился с такими же, как сам, молодыми офицерами, оберегающими славные петровские устои. Тем временем обострялись отношения с Турцией. Её вассал, крымский хан, по приказу султана разбойно напал на южные границы России, и русская армия готовилась дать отпор, чтобы вернуть захваченные земли.
Начавшаяся весной 1736 года осада Азова была безуспешной, пока на помощь армии не пришла Донская флотилия вице-адмирала Бредаля. Это был тот самый Пётр Бредаль, что командовал линейным кораблём "Святой Александр", на котором плавал первую кампанию десятилетний волонтёр Григорий Спиридов.
Основным правилом Бредаля оставался петровский девиз: "Во всех делах упреждать и всячески искать неприятеля опровергнуть". Два десятилетия тому назад по этому правилу молодой капитан в отчаянной борьбе захватил у берегов Курляндии три шведских капера и привёл их в Петербург. Спустя месяц с четырьмя фрегатами совершил дерзкий рейд в стокгольмские шхеры и захватил "языков из морских людей".
Назначенный командовать Азовской флотилией, Бредаль, бывая в столице, тщательно присматривался к молодым офицерам Кронштадтской эскадры, подыскивая себе адъютанта. В те времена эти обязанности вменяли быть первым помощником своего командира, быстро и чётко доводить его приказы в бою, следить за их исполнением. Годы брали своё, и Бредаль искал себе не только расторопного сподручника, но и восприемника в делах.
Вспомнил-таки Бредаль вихрастого, белобрысого юнгу-волонтёра, да и сам вице-адмирал Наум Сенявин присоветовал.
Две кампании находился на кораблях в Азовском море Спиридов, бок о бок со своим боевым командиром.
После взятия Азова Бредаль погрузил на малые суда 14 пехотных полков, доставил их к реке Кальмиусу, а затем переправил на правый берег все остальные войска генерал-фельдмаршала Ласси.
Дело в том, что большие корабли, галеры, построенные для Азовской флотилии, не смогли пройти в море из-за сильно обмелевшего устья Дона, и Бредалю было придано 500 специально построенных лодок-ботов, каждая из которых поднимала 40–50 человек и была вооружена небольшими орудиями.
Спиридов внимательно присматривался к опытному командиру. Бредаль имел в распоряжении только малые суда с небольшой артиллерией, приспособленные для действий на реках. Однако против большого корабельного флота турок - линейных кораблей, фрегатов, галер - он искусно использовал манёвры и постоянно держал неприятеля в напряжении.
Донская флотилия успешно взаимодействовала с армией Ласси и снабжала её всем необходимым вплоть до самой Геничи. Дальнейший путь преградил сильный турецкий флот. Всякое бывало. Один петровский наказ Спиридов уяснил крепко, на всю жизнь. "Порядки писаны, а времён и случаев нет".
Однажды июньской ночью 120 лодок, погрузив всю артиллерию, срубив мачты для маскировки, двинулись к Геничам на помощь Ласси, пытаясь проскользнуть незаметно мимо турок. Сторожевой корабль прошли незамеченными, однако с рассветом прямо по курсу обнаружилась турецкая эскадра, которая, увидев лодки, двинулась им навстречу. Промедление было смерти подобно. Бредаль, шедший в голове, не поворачиваясь, приказал Спиридову:
- Мичман, сей же час все лодки с артиллерией на отмель, - Бредаль вскинул руку к Федотовой косе, - моментом пушки на берег, занять диспозицию по кругу для обороны на пригорке, далее как Бог даст…
Не прошло и часа, как Спиридов, сгрузив с большинства лодок артиллерию, занял не только круговую оборону на случай десанта турок, но и выставил две батареи в сторону моря.
Пока турки раздумывали, успела разгрузиться вся флотилия со всеми припасами, а лодки подтащили к берегу. На другой день свыше тридцати турецких галер пытались напасть на лагерь, но сильный огонь батарей отогнал их. В последующие дни турки безуспешно повторяли атаки, "…и хотя от них так жестокая пальба и была, однако никакого нам вреда не сделали и никого не убили и не ранили, от нас же по них пальба была им не без вреда, понеже по окончанию пальбы в глазах противу нас принуждён был один их фрегат себя кренговать", - доносил вице-адмирал Бредаль.
И всё-таки боевые действия с турками шли на убыль. Не имея поддержки флота, армия Ласси оставила Перекоп. На западе успешно действовала Днепровская флотилия, помогая армии, но и туда пришла беда. На войска и корабли у Очакова и Кинбурна обрушилась чума. Болезнь косила всех подряд. В мае 1738 года скончался командующий Днепровской флотилией вице-адмирал Наум Сенявин. Спасая людей от эпидемии, русские войска и корабли флотилии оставили Очаков и Кинбурн…
На севере проступали явные очертания угрозы войны со Швецией, не примирившейся с жестоким уроком Ништадтского мира.
Указ императрицы Анны Иоанновны о мире с Турцией был одним из последних внешнеполитических актов её правления и не принёс России особой радости.
На Азовском море не разрешалось иметь ни военных, ни коммерческих судов…
Недолго пробыл на троне и сменивший Анну малолетний Иван Антонович, опекаемый матерью, герцогиней Брауншвейгской, Анной Леопольдовной…
В конце ноября 1741 года гвардия возвела на трон дочь Петра Великого, Елизавету.
Первые распоряжения Елизаветы указывали на возврат к порядкам, установленным её родителем. Сенату возвращались прежнее значение и власть и повелевал ось петровские "все указы и регламенты наикрепчайше содержать и по ним неотложно поступать". Но корабли не войско, много лет понадобится, чтобы возродить прежнюю морскую мощь России…
Вице-адмирал Бредаль, назначенный командовать Архангельской эскадрой, не преминул в 1741 году добиться перевода к себе Спиридова.
С эскадрой построенных в Архангельске кораблей в 1743 году Спиридов вернулся на Балтику. Четыре кампании он плавал на линейных кораблях эскадры.
В 1747 году по именному указу сопровождал на фрегате "Россия" принца Августа Гольштинского в Киль.
Императрица Елизавета вдруг вздумала навестить Белокаменную, с собой взяла из Адмиралтейств-коллегии докладчика по морским вопросам генерал-кригс-комиссара Михаила Белосельского. Потому Адмиралтейскую контору в Москве в 1749 году укрепили знающими офицерами, и в их числе - Григорий Спиридов.
Он с лейтенантом майорского ранга Иваном Волконским прибыл в Москву на смену недавно скончавшемуся от болезней, в бедности, прославленному мореходу, капитан-командору Алексею Чирикову.
Уехала из Москвы Елизавета, покинули её и Спиридов с Волконским. Григорий Спиридов увозил на берега Невы молодую жену, Анну.
В 1750 году Спиридов командовал "Невской флотилией", придворными яхтами. У него в подчинении находился участник Тихоокеанской экспедиции Семён Челюскин. В эту кампанию Спиридов поневоле не раз наблюдал царственных особ - Елизавету, будущего императора Петра III, его жену Екатерину.
В очередную кампанию 1751 года Спиридов впервые начальствует - под его командой 10-пушечный бомбардирский корабль "Самсон".
Кампанию он заканчивает в чине капитан-лейтенанта и отправляется в Архангельск. Следующим летом возвращается в Кронштадт на 66-пушечном линейном корабле.
Весной 1754 года он уже капитан 3-го ранга и вскоре назначен членом комиссии "Для рассмотрения, регламента флота", а затем; как образцовый офицер, направлен в Морской шляхетный корпус. Здесь он служил вместе с Харитоном Лаптевым. Работая в комиссии, Спиридов совместно с капитан-командором Семёном Мордвиновым разработал новый свод Морских сигналов.
Начало войны с Пруссией, летом 1757 года, капитан 2-го ранга Спиридов встретил на мостике линейного корабля "Астрахань".
Объявляя войну, царский Манифест гласил:
"…Король прусский приписывал миролюбивые наши склонности недостатку у нас в матросах и рекрутах, вдруг захватил наследные его величества короля польского земли и со всей суровостью войны напал на земли Римской императрицы королевы.
При таком состоянии дел не токмо целость верных наших союзников, свято от нашего слова и сопряжённые с тем честь и достоинство, но и безопасность собственной нашей империи требовала не отлагать действительную нашу против сего нападения помощь".
По плану армия должна была направить свой главный удар на Кёнигсберг и овладеть Восточной Пруссией. Особый отряд выделялся для занятия Мемеля.
Пруссаки, явно недооценив силы русских, вскоре поплатились за это. Русские войска и флот овладели Мемелем, пруссаки потерпели поражение под Грос-Егерсдорфе и стали спешно отступать. Главнокомандующий русской армией генерал-фельдмаршал Степан Фёдорович Апраксин, не в пример родителю, человек бесхарактерный и беспринципный, сделавший карьеру лишь благодаря придворным связям, вёл двойную игру. Зная, что Елизавета Петровна давно недужит, он боялся рассердить бедующего императора Петра III слишком быстрым наступлением и оттягивал, как мог, преследование пруссаков. Более того, отвёл вскоре войска к Мемелю, за что и был отстранён от командования и отдан под суд за измену. Сменивший его генерал-аншеф Фермор в дальнейшем, после взятия Кёнигсберга, тоже действовал не лучшим образом.
Балтийский флот в первых двух кампаниях войны успешно подпирал фланги русской армии при продвижении её вглубь Пруссии, а затем и Померании. Снабжение армии шло морским путём, и малейшая задержка приводила к неудаче. В жестокие осенние штормы 1758 года погибло 11 транспортов с продовольствием и вооружением, и наши войска потому сняли осаду сильной крепости Кольберг. В том же году русская эскадра заняла позиции вблизи Копенгагена, чтобы воспрепятствовать прорыву в Балтийское море флота Англии.
Командир флагманского корабля "Святой Николай" капитан 1-го ранга Григорий Спиридов неделями не сходил с мостика. В любую непогоду вышагивал на шканцах с подзорной трубой. Со стороны Штральзунда на помощь пруссакам ожидался английский флот. Командующий эскадрой, престарелый адмирал Захарий Мишуков, сладко подрёмывал в салоне флагмана. На корабле, где командовал Спиридов, он уже третью кампанию держал свой флаг и не ведал забот. Знал, что в любой обстановке командир флагманского корабля примет наиболее разумное решение и своевременно отдаст приказ кораблям эскадры от его имени. В четвёртую кампанию флагману уже не пришлась по душе самостоятельность Спиридова.
Нынче одновременно с наступлением на Берлин русские войска предприняли новую попытку взять Кольберг. Существенная роль на этот раз отводилась флоту. В середине августа 1760 года к Кольбергу подошёл Балтийский флот - 21 линейный корабль, 3 фрегата, 3 бомбардирских корабля. На транспортах находилось три тысячи десантных войск. Но время было упущено, флот слишком поздно включился в осаду. Чересчур осторожный Мишуков, невзирая на предписание Адмиралтейств-коллегии, уповая, что войска у Кольберга создадут перелом, а флот лишь довершит осаду крепости.
В салоне флагмана, на линейном корабле "Святой Дмитрий Ростовский", адмирал Мишуков держал консилиум командиров кораблей.
Сгорбленный адмирал Захарий Мишуков, которому уже перевалило за 75 лет, больше всего радел о своём спокойствии. Тяжело поднялся с кресла, хриплым голосом проговорил:
- Тому три года викторию знатную под Мемелем взяли токмо нашими бомбардирами корабельными. Регламент предписывает перво бомбардировать крепость… Нынче нет пока надобности десантом рисковать…
Взяв слово, Спиридов с горячностью сказал:
- Сие токмо неприятелю радость. Время драгоценное ему на пользу, не нам… Отец наш, создатель Великий Пётр, завещал атаковать неприятеля решительно… Стало быть, не мешкать надобно, а действом неприятеля ошеломить.
Большинство командиров, состоявших в основном из иноземцев, не поддержали Спиридова и Сенявина. Огорчённый Сенявин зашёл со Спиридовым в его каюту. Навстречу им, чуть не сбив с ног, выбежали два мальчугана в форме кадетов. Сенявин знал, что его товарищ взял сыновей из корпуса в кампанию на свой корабль и одобрял этот поступок.
Как и предполагал Спиридов, осада не удалась, и даже хуже того… Пока начали бомбардировать крепость с кораблей, высаживать десант, неспешно вели осаду, на помощь Кольбергу подошёл отряд пруссаков, более пяти тысяч человек. Десантные войска, не зная сколько пруссаков, в панике бросились к шлюпкам, забыв о пушках. Мишуков приказал уничтожить артиллерию и припасы, но было уже поздно. В плен попало около 600 человек, 22 орудия, припасы… Флот вернулся в Кронштадт, не выполнив задачу. Мишукову выразили высочайшее неудовольствие и отстранили от командования; ряд офицеров, руководящих осадой, были отданы под суд.
Зимой в командование флотом вступил грамотный и деятельный моряк, вице-адмирал Полянский, который умел прислушиваться к мнению и деловым советам подчинённых. Ещё будучи командиром Ревельской эскадры, он ввёл на кораблях пушки-единороги, которые стреляли и гранатами, и бомбами, и брандскугелями. Наконец-то приняли предложение Спиридова о поддержке войскового десанта командами корабельных матросов. Корабли ещё стояли вмерзшие в лёд, а Кронштадтская эскадра уже готовилась к предстоящему походу, на штурм Кольберга…
В кампанию 1761 года русская армия главной целью имела взятие крепости Кольберг. Заняв её, русские войска прикрывали свой фланг и могли вновь наступать на Берлин.
Потому-то Фридрих II усилил четырёхтысячный гарнизон крепости ещё двенадцатью тысячами и старался активными действиями затруднить наступление русских войск. Кроме того, Кольберг окружали болота, фактор немаловажный в обороне.
В середине июня русский корпус под командованием генерал-поручика Румянцева выступил из района зимних квартир. В составе корпуса, медленно, но неуклонно продвигавшегося к Кольбергу, успешно действовала лёгкая кавалерия подполковника Александра Суворова.
Ранней весной в военной гавани Кронштадта, ещё не освободившейся ото льда, корабли приводили себя в порядок после зимней стоянки, готовились к походу на Кольберг.
Как и в прошлую кампанию, Спиридов взял из Морского корпуса в поход на свой корабль десяти-одиннадцатилетних детей, Андрея и Алексея.
Флот в начале августа вышел в море. Корабли, к досаде, встретили сильный встречный ветер, штормовую погоду.
По согласованию с Румянцевым, сухопутный десант с артиллерией высадили, не доходя Кольберга, и он двинулся к крепости по берегу. Эскадра с ходу направилась к Кольбергу и, прибыв туда, немедленно атаковала крепость корабельной артиллерией. Сотни трёх-пятипудовых бомб посыпались на неё. Но и неприятель огрызался яростно, не давая кораблям приблизиться для решительной атаки.
"Святой Павел" под командованием капитана 1-го ранга Алексея Сенявина вместе с кораблями "Варахаил" и "Астрахань" прошёл под жестоким огнём противника, вдоль крепостных укреплений, подавляя метким огнём своих пушек одну прусскую батарею за другой. На корабле взрывом неприятельской бомбы была перебита фок-мачта, начался пожар. Контуженый Сенявин не покинул мостик и до конца боя принудил ещё одну батарею неприятеля к молчанию. Целую неделю с небольшими перерывами бомбил русский флот пруссаков, однако действия эти цели не достигли, враг не давал возможности вести прицельный огонь.
Через четыре дня, после прибытия под Кольберг, вечером, Полянский вызвал Спиридова и приказал готовить десант, отобрать матросов покрепче.
Скрытно от неприятеля вице-адмирал прибыл в лагерь сухопутных войск и договорился обо всём с командиром корпуса Румянцевым. По возвращении командующего, ночью 21 августа, на борт флагмана прибыли командиры кораблей. Полянский объявил, что генерал Румянцев одобрил план моряков. Этой же ночью решено было высадить десант, чтобы внезапно ошеломить неприятеля.
Без ущерба для кораблей можно было дать в десант 2000 человек, 51 мортиру, 19 сухопутных пушек. Командующий флотом зачитал приказ:
"Командующий кораблей и фрегатов, когда будет поведено, чинить десант… сажать служителей на палубные боты… патронов чтоб на каждого матроса было отпущено по 50… провианту каждому командующему на свою команду отпустить на две недели. Над оным же морским войском главная команда поручается господину флота капитану Григорию Спиридову, который при оных будет состоять за полковника…"