- Даже я? - переспросила она, и что-то такое мелькнула в ее глазах, мне показалось, что это смешинка. - Ты хочешь сказать, что я слишком старая и отсталая, чтобы интересоваться модой?
- Эээ… нет, конечно…
- Ну, ладно, - и она улыбнулась. Разумеется, мама не сердилась, она просто меня поддразнивала. А потом она разом посерьезнела. - Модельный бизнес - не слишком приятная вещь, там много блеска и мишуры, а под ними скрываются интриги и боль. Я не уверена, что хочу, чтобы моя дочь стала частью этого бизнеса. По крайней мере, сейчас ты еще слишком мала для этого.
Было похоже, что она не согласится. Вот черт, так я и знала, надо было сначала обратиться к папе. Правда, скорее всего, он не взял бы на себя решение вопроса и все равно отправил бы меня к маме…
- Мам, ты правда думаешь, что я легкомысленная и меня привлекают блеск и мишура?
Мама посмотрела мне в глаза.
- Нет, Корнелия, я так не думаю.
- Так может быть, ты считаешь, что я вдруг стану легкомысленной за те два дня, пока меня будут фотографировать?
Долгая пауза, потом она спросила:
- Ты действительно так этого хочешь? Я энергично закивала.
- И Хай Лин поедет с тобой?
- А также Вилл и еще одна или две подружки. Ну, и ты, конечно, можешь поехать, если хочешь.
- Хммм. На следующей неделе я буду сильно занята, но, наверное, смогу выкроить часок-другой и проверить, как у тебя дела.
- Это означает, что ты мне разрешаешь?
- Если твой папа согласится.
Он, естественно, согласится, и мы с мамой обе это знали. Запретить мне ехать могла только мама. Я подбежала и крепко ее обняла.
- Мамочка, спасибо тебе огромное! Обещаю, я не зазнаюсь и не буду легкомысленной. Наоборот, я стану серьезнее! Если хочешь, даже начну читать философские трактаты… Мама рассмеялась. - Лучше начни помогать мне по дому.
В те дни я не могла думать ни о чем, кроме проекта "Сказки и фантазии" и тех платьев, в которых мне предстояло сниматься. Я еще пару раз виделась с Эй Си Джонсом - все таким же лощёным и одетым с иголочки, - и он показывал мне сценарии и наброски. От некоторых нарядов у меня просто захватывало дух. Но при этом продолжали происходить события (в основном, связанные с растениями), которые очень меня беспокоили…
- Лужайка перед нашим домом по колено заросла травой, - посетовал за ужином папа. - Куда смотрит служба, которая должна приглядывать за газонами?
- Я уже звонила им, - ответила мама. - Они уверяют, что подстригли газон только вчера! Можешь себе такое представить? Ведь каждый, у кого глаза на месте, видит, что к траве не прикасались по крайней мере две недели.
Я с виноватым видом уставилась в тарелку. Сотрудники службы действительно приезжали вчера, я сама их видела. Не их вина, что трава всего за один день так вымахала. Как это ни печально, похоже, причина была во мне.
Я больше не приближалась к парку Ханабейкер и стала ходить в школу другой дорогой, несмотря на то, что она была длиннее. В результате на улице, где я проходила, все деревья выпустили листья на месяц раньше. Мамин гибискус расколол еще один горшок - хорошо, что я в тот момент была дома одна, и об этом так никто и не узнал. И, наконец, участок перед главным входом в школу покрылся ковром цветущих нарциссов, хотя их никто не сажал. Уже несколько ночей подряд я видела один и тот же кошмар. Это был странный расплывчатый сон - никаких картинок, только чувства. Начиналось все с жуткого ощущения пустоты. Наверно, примерно так себя чувствуют одинокие путники в пустыне. Никаких признаков жизни. Никакой жизни вообще нигде. А затем голос, тонкий слабый голос, звучащий у меня в голове: - Червь… Червь приближается. Понятия не имею, что бы это значило. Какой еще червь? Этот предупреждающий голос приводил меня в ужас. Нет, даже больше чем в ужас - это был панический страх… И я просыпалась в холодном поту с отчаянно колотившимся сердцем.
После этого мне не сразу удавалось заснуть, требовалось какое-то время, чтобы успокоиться, прийти в себя. Возможно, в четверг на уроке рисования я зевала и тупо вертела в руках карандаш вместо того, чтобы заниматься эскизами, именно из-за недосыпания. Солнце пригревало, пылинки устроили диковинный танец в его золотистых лучах, проникших в кабинет. Танцующие пылинки и какие-то едва заметные зеленые вспышки…
Вилл кашлянула и прочистила горло.
- Хм… Корнелия… - прошептала она. - Что?
- Твой карандаш…
Карандаш? А что с ним не так?
Один быстрый взгляд, и я принялась торопливо запихивать карандаш в сумку. Потом достала новый. Надеюсь, мисс Уортон, наша учительница рисования, не успела разглядеть, что на обычном желтом деревянном карандаше, который я весь урок крутила в руках, внезапно появились два миленьких клейких зеленых листика…
Глава 3 Сказки и фантазии
Какой бы свитер надеть: лавандово-синий или мятно-зеленый? Я примерила один, потом второй, покрутилась перед зеркалом… Зеленый хорошо смотрелся с юбкой, а лавандовый лучше на мне сидел. Хмм, трудный выбор. Мне вовсе не хотелось приехать в Ледихолд с видом человека, который ничегошеньки не смыслит в моде. А может, вся проблема в юбке? Носят ли еще макси или уже нет?… Вообще-то я обычно знала такие вещи. По крайней мере, я всегда была в полной уверенности, что знаю о модных тенденциях больше всех и Шеффилдской школе. Но здесь совсем другое дело: я буду общаться с людьми, которые не просто следуют моде, а сами ее создают…
- Корнелия! Пришла Хай Лин, - крикнул мне папа. - Кстати, разве мистер Джонс не просил, чтобы ты была готова к девяти?
Зеленый или синий? Синий или зеленый?
- Сейчас, одну минуточку! - отозвалась я. Потом стянула светло-зеленую юбку и синий свитер и надела длинное розовое платье, а поверх него жакет на полтона темнее. Так лучше? Я не знала. Я правда не знала… Ну, во всяком случае, этот наряд лучше сочетался с тенями под глазами, появившимися после того, как я всю ночь без сна проворочалась в постели…
- Корнелия!!!
- Уже иду!
Хай Лин ждала меня в гостиной. На ней были полосатые гетры, мини-юбка, а на макушке красовались огромные защитные очки, какие носят летчики. Я почувствовала укол зависти. Хай Лин не нужно было читать всякие женские журналы типа "Модного обозрения", чтобы узнать, что сейчас носят. У нее был свой собственный стиль, который всегда производил сногсшибательное впечатление.
- Я нормально выгляжу? - нервно передернув плечами, спросила я.
- Прекрасно, - ответил папа. - Красива, как картинка…
Ох, если бы он хоть что-то в этом понимал. Но это же мой папа…
- Хай Лин, а ты как считаешь?
- Ты смотришься круто, - сказала Хай Лин и мило улыбнулась.
Но может быть, она так сказала только потому, что мы подруги?… Ну, это что-то вроде того, когда вам неудобно намекнуть приятелю, что ему пора постирать носки…
В комнату, чавкая булкой с черникой, влетела Лилиан. Увидев меня, она встала как вкопанная.
- Ты розовая, - сказала она. - Ты вся совсем розовая!
О нет! Слишком много розового? Может, я должна надеть…
И тут я наконец взяла себя в руки. Да что это со мной такое? Как я могла пасть так низко, чтобы прислушиваться к мнению своей младшей сестры?!
- Корнелия, иди завтракать, - позвала меня мама с кухни.
Я взглянула на часы: У меня нет времени.
- Нет, время найдется! Ты же знаешь, завтрак - это очень важно…
- Честно, мам, я уже опаздываю! - Папа собирался подбросить нас в Ледихолд по дороге на работу. - Я только глотну апельсинового сока.
- Можешь доесть мою булочку! - заявила Лилиан, вытаскивая булку изо рта и протягивая мне. И, конечно, я в нее вляпалась!
Я в ужасе уставилась на черно-синее пятно, расплывавшееся на розовой ткани платья.
Лилиан, мерзкая малявка! Смотри, что ты наделала!
- Ты похожа на собаку миссис Джильберто, - хихикнула она. - Ну, ты видела этого пса, его зовут Пятныш. Он точно как ты, только не розовый.
Кажется, до нее даже не доходило, какую ужасную вещь она сотворила! Я совершенно потеряла терпение:
- Что ты за свинья такая?! Разве так уж трудно есть свой завтрак за столом, а не скакать с грязными лапами по всей квартире?! Ты мне платье испортила!
- Я не свинья!
- Ох, да неужели? Ты нарочно надо мной издеваешься?
Нижняя губа Лилиан задрожала. Она что, собиралась заплакать? Обычно она почти не обращает внимания на те обидные словечки, которыми я ее обзываю. Но, пожалуй, сегодня я говорила резче, чем всегда.
- Глупая Корнелия! - выкрикнула Лилиан, и слезы градом покатились по ее щекам. - Глупая Корнелия со своими дурацкими платьями и фотографиями! - она развернулась и побежала прочь. Секундой позже я услышала, как хлопнула дверь ее комнаты.
Мама вошла в гостиную со стаканом апельсинового сока.
- Корнелия! Что ты ей сказала?
- Ничего особенного, - пробормотала я с пристыженным видом. - Ты лучше полюбуйся, во что она превратила мое платье!
Вид у мамы был такой, будто она хотела бы прочитать мне и Лилиан целую лекцию о правильном поведении детей, но она сдержалась и только вздохнула.
- Вижу - сказала она. - Придется тебе переодеться. И поторопись, папа уезжает через пять минут.
- Отпусти подбородок, детка, и посмотри в камеру. Поверни голову, еще чуть-чуть поверни, еще капельку… Чудесно! Вот так и держи! Подними руку. Чуть повыше. Нот, правильно. Держи, держи, держи… - визажисты, сделайте что-нибудь, чтобы ее кожа не так блестела… Я сказал, выше руку!
- Нет, не улыбайся, просто прими задумчивый вид.
- Детка, это не задумчивое лицо, а нахмуреное!
У меня болела рука. У меня болели щеки. У меня, болели ноги. И еще они намазали мои волосы какой-то гадостью, от которой кожа на голове противно зудела.
- Не чешись! Кети, пожалуйста, закрепи ей причёску снова.
Можно направить сюда побольше света? Это было вовсе не так весело и интересно, как я себе представляла. Казалось, вся королевская рать прыгала вокруг меня: кто-то возился с моим макияжем и прической, кто-то следил за тем, как свет падает на мое лицо, кто-то - за тем, как я держу руку… Они хотели проконтролировать миллион разных мелочей, чтобы "непревзойденные шедевры" мистера Закарино были сфотографированы наилучшим образом.
И это действительно были "шедевры", правда, по большей части, шедевры глупости и порождёния больной фантазии. Как, например, алый шелковый плащ и платье, которые были на мне сейчас. Плащ смотрелся так, будто меня завернули в огромные лепестки розы. Красная Шапочка- так называлась модель. Не думаю, что Красная Шапочка ушла бы далеко в таком плаще - он просто-напросто запутался бы в кустах, как только девочка сошла бы с проторенной тропинки.
- Детка, постарайся изобразить хоть какой-то испуг при виде Волка!
- Простите, - сказала я, - но он… он совсем не кажется опасным.
Эй Си Джонс, изображавший волка, несмотря на меховой наряд и темные очки, вовсе не был похож на голодного хищника. Он скорее напоминал крутого бизнесмена, который боится простудиться, и потому закутался в шубу. Может, конечно, я зря это сказала, вид у Эй Си и так уже был раздраженный.
- Эй Си, ты не мог бы… ну, что ли, пугать ее поактивнее?
Эй Си вздохнул, сдвинул брови и свирепо глянул на меня. Могу поспорить, злость в его взгляде была не наигранной.
- Хорошо, а теперь подойди к ней чуть поближе…
Он сделал шаг - и рухнул на колени прямо передо мной, его ноги были опутаны побегами ежевики, взявшимися неизвестно откуда.
"О нет! - мелькнуло у меня в голове. - Неужели опять?"
Как минимум четверо человек рванулось ему на помощь - все-таки личный ассистент великого мистера Закарино это вам не какая-нибудь уборщица Он оттолкнул протянутые ими руки и поднялся сам, рассерженный и сбитый с толку. Очки свалились на пол, а несколько веток ежевики намертво запутались в шерсти волчьей шубы.
- Почему никто не срезал эти дурацкие ветки?! - прорычал Джонс. - Развели тут какие-то джунгли!
Персонал озадаченно оглядывался по сторонам. Люди были уверены, что еще минуту назад это место не походило ни на какие джунгли. И они, конечно, были правы. В тот самый момент, когда Эй Си Джонс двинулся на меня, из земли появились побеги, они вытянулись почти на целый метр, выпустили колючки и обвили ноги злополучного ассистента. "Хватит! Хватит! Хватит! - шептала и про себя. - Не хочу я этого! Оставьте меня в покое!"
"Червь. Червь приближается", - снова этот знакомый слабый голос раздался в моей голове.
- Да, детка, примерно так, только не переигрывай. Ты должна изобразить легкий испуг, а не панику… Визажисты, почему она такая бледная? Извините, - сказала я, внезапно почувствовав головокружение, мне нужно присесть на Минутку…
- Только не здесь! - страдальчески возопила стилист, но было слишком поздно. Мои колени подогнулись, и я словно куль с мукой опустилась на ежевичную поросль.
- С тобой все в порядке, детка? - спросил фотограф. Только он один из всей этой команды относился ко мне по-человечески. Конечно, только в те моменты, когда не указывал мне, как стоять. - Тебя, наверное, не предупредили, что вредно весь день стоять на каблуках. В мозг поступает недостаточно крови, от этого недолго и в обморок упасть!
- Извините, - повторила я, все еще чувствуя слабость, - я и правда этого не знала.
Но на самом-то деле дело было не в каблуках. Меня охватил ужас, волна тошнотворного ужаса из-за этого тихого голоска. Голос был точно как в том сне, только сейчас-то я не спала!
- Сделаем-ка перерыв на обед, - объявил фотограф. - А ты подкрепись хорошенько, и сразу почувствуешь себя гораздо лучше.
Эй Си Джонс одарил меня испепеляющим взглядом и прошел мимо, бормоча что-то насчет "непрофессионалок и глупых девчонок". Та обаятельная улыбка, которой он меня покорил, когда предлагал поучаствовать в проекте мистера Закарино, исчезла без следа. Да, в последнее время я здорово в нём разочаровалась.
Слабость потихоньку прошла, и я решила, что уже смогу подняться на ноги.
- Подожди, осторожнее! - Стилист, конечно, беспокоилась не обо мне, а о плаще. Но ежевичные колючки, так крепко вцепившиеся в костюм Эй Си Джонса, опали с моего алого шелкового одеяния, не оставив ни следа.
- Ну как, плащ в порядке? - спросила я у стилиста.
Та внимательно оглядывала меня.
- Да, вроде бы все нормально…
- Ну, - Тарани явно ожидала подробного рассказа, - на что это было похоже? Ты чего такая мрачная? Что-то не получилось?
- Эээ… - замялась я. - Мне кажется, я все делаю неправильно…
Я хмуро покосилась на мини-сэндвичи с рыбным паштетом и кедровыми орешками, которые нам подали на обед. Мой желудок недовольно заурчал.
"Голоден. Голоден. Червь голодён".
- Корнелия! Ты дрожишь! - Вилл схватила меня за руку. Она, и Тарани, и Корнелия - они все приехали в Ледихолд после школы, чтобы (как они думали) разделить со мной радостное волнение от съемок. Теперь девочки озабоченно смотрели на меня.
Я была готова расплакаться.
- Сама не знаю, что со мной происходит! - прошептала я и неуклюже схватила пластиковый стаканчик. Тепловатая апельсиновая газировка выплеснулась и потекла по моей ладони. Я поставила стакан обратно и принялась вытирать ладонь и запястье салфеткой. Руки при этом тряслись.
Тарани внимательно взглянула мне в глаза.
- Ты нервничаешь из-за съемок?
- Нет. То есть да. Но дело не в этом, - я засомневалась, а потом решила, что должна рассказать им все. - У меня были странные сны… даже не просто сны, а кошмары. - Я попыталась описать свои ощущения, но это оказалось нелегко, именно потому, что это были одни лишь ощущения, ничего конкретного. - В общем, теперь я стала видеть их и днем тоже… Может, у меня крыша поехала?
Ирма оценивающе посмотрела на меня.
- Может быть, - изрекла она задумчиво, - по-моему, это вполне вероятно.
- Ирма! - Вилл возмущенно пихнула ее локтем.
- Ой! Ты чего? Я ведь только подразнить ее хотела…
- Она не в том настроении, чтобы ее дразнили…
Но как ни странно, мне это помогло. Слова Ирмы каким-то образом придали мне бодрости и уверенности в себе. Если бы Ирма и в правду подумала, что у меня не все в порядке с головой, она никогда не сказала бы об этом вслух.
- Корнелия, ты одна из самых нормальных девчонок, которых я знаю, - заявила Тарани.
- Ну ладно, если я не свихнулась, то кто мне тогда растолкует, что происходит?!
- Может, это что-то вроде знамения, - предложила Ирма. Только еще больше туману напустила.
- Мы ведь должны советоваться с Оракулом по поводу знамений, разве нет? - Вилл обвела нас всех взглядом.
- Ну, не знаю… - я пожала плечами. - Все так туманно… Я хочу сказать, не можем же мы тревожить Оракула из-за каждого плохого сна…
- Но это ведь больше чем плохой сон!
- Ну, все равно…
Какое-то время мы сидели молча, обдумывая разные варианты.
- Хмм, Корнелия? - подала голос Хай Лин.
- Что?
- Отпусти тарелку. Кедровые орешки прорастают…
Я отдернула руку, словно тарелка была раскаленной.
- Это должно, наконец, прекратиться! - выкрикнула я, неизвестно к кому обращаясь.
Вдруг в центр столика шлепнулась пачка глянцевых фотографий.
- Мисс Хэйл, - ледяным тоном произнес Эй Си Джонс, - вы можете это объяснить?
Я взглянула на снимки. О чем это он? Это были фотографии, сделанные сегодня утром в зале поместья Ледихолд: на некоторых я была в длинном голубом платье вроде тех, в каких изображают принцесс; на других - в наряде Красной Шапочки, который не сняла до сих пор.
- А что, отличные снимки! - с энтузиазмом воскликнула Тарани.
Эй Си Джонс странно покосился на нее. Затем обошел вокруг стола и достал из кучи одну фотку, четкую, ясную, хорошо напечатанную.
- Отличные?! Да они все испорчены! Посмотрите на это!
На портрете вокруг моего лица плясали маленькие зеленые искорки. Эй Си вытащил еще одну фотографию.
- И на это!
То же самое.
- И вот на это! И на это! Везде одно и то же!
Джонс был прав. Они были там, на каждом снимке, крохотные изумрудно-зеленые вспышки света. Они были в моих волосах, вокруг лица, обрамляли края моих нарядов.
- Мы проверили эти чёртовы пленки. Мы проверили линзы объективов. Мы проверили освещение и сами фотоаппараты. Мы все проверили. И ничего не нашли. И ни с одной другой моделью нет подобных проблем. Ответ может быть только один: с фотографами и техникой все в порядке дело в вас!
- Простите, но я правда не понимаю, почему…
- Целый день съемок пропал впустую, мисс Хейл, и все из-за вас. Вы представляете себе, сколько денег мы потеряли?
- Но я не…
- Не знаю, что там с вами происходит. И не уверен, что хотел бы это знать. Мы ошиблись, когда решили пригласить не профессиональную модель, а смазливую лупоглазую девчонку. Вы уволены, мисс Хейл.