Несмотря на то что фигура Рейли явилась искоркой или катализатором, способствовавшим зарождению у Флеминга идеи создания образа "супершпиона", сам Бонд является вымышленным героем, вобравшим в себя черты самых разных персонажей. Вместе с тем в Бонде, каким его изобразил Флеминг на страницах своих книг, явственно проявляются черты самого Рейли. Между тем литературный Бонд выглядит куда более жестоким, расчетливым и зловещим, нежели его кинематографический аналог, с годами выхолостивший первоначальную идею Флеминга.
Подобно герою Флеминга, Рейли великолепно говорил на многих языках, испытывал непреодолимое влечение к Дальнему Востоку с его мистическим очарованием, любил красивую жизнь и был азартным игроком. Как и Бонд, Рейли обладал гипнотическим воздействием на женщин, а его многочисленные романы могли бы поспорить с любовными похождениями агента 007. Однако в отличие от Джеймса Бонда Сиднея Рейли даже при богатом воображении вряд ли можно было бы назвать красавцем. Его привлекательность таилась скорее в его неуловимом обаянии и харизме, одновременно сочетавшихся с хладнокровием и беспощадностью. Из наиболее близких нам современных вымышленных героев, напоминающих Рейли, можно, пожалуй, назвать Майкла Корлеоне в исполнении Аль Пачино из фильма "Крестный отец" - хладнокровного, умеющего контролировать свои эмоции и действующего из сухого расчета. Как и Корлеоне, всегда прагматичный Рейли обладал мощнейшим воздействием на женщин или, точнее, на определенный тип женщин, которых он никогда не переставал использовать в своих целях.
Так кем же был Сидней Рейли и что за силы двигали им? Для своих любовниц, друзей и врагов он так и остался загадкой. Несмотря на то что о нем написана масса книг, зачастую противоречащих друг другу, до сегодняшнего времени никто так и не дал ответа на вопрос о его истинном происхождении, месте рождения и обстоятельствах его исчезновения и смерти. На протяжении всей своей жизни Рейли окутывал себя непроницаемым туманом и постоянно лгал о своем истинном происхождении, меняя одну личину за другой. Те же, кому доводилось входить в эту разделенную им на перегородки жизнь, знали о Рейли только то, что он расчетливо сообщал им.
Почти целое столетие истинный образ Сиднея Рейли был глубоко спрятан под толстым слоем вымыслов и мифов. Его стремление стать похожим на Уолтера Митти, рассказывающего небылицы о своих шпионских приключениях, еще больше приукрасило легенду и внесло еще больше путаницы. Для того чтобы составить точную картину жизни этого незаурядного человека, необходимо было отбросить все наслоения лжи и вымыслов и начать все с самого начала, черпая факты только из достоверных источников.
Эта книга стала реальностью благодаря исключительной возможности получения доступа к секретным, закрытым для широкой публики документам из Великобритании, Германии, Канады, Польши, России, Соединенных Штатов, Украины и Японии. Автору также удалось отыскать потомков людей, некогда игравших ключевую роль в жизни Сиднея Рейли, и взять у них интервью. Именно их помощь позволила восстановить многие недостающие эпизоды его таинственной биографии, а также проследить, каким образом этот человек уже к двадцати пяти годам сумел стать авантюристом международного класса.
Глава 1. Внезапная смерть
"О Ньюхевене мало что можно сказать за исключением того, что в ненастную погоду те, кто едет сюда из Франции, стремятся быстрее добраться до его берегов, а уезжающие из Англии в погожий день счастливы покинуть это место как можно раньше". Эти достаточно скупые строки были написаны писателем-путешественником Е. В. Лукасом в 1904 году. Однако, как это часто бывает, именно в таких непримечательных местах и происходят весьма знаменательные события. Действительно, примерно за четыре года до того, как Лукас написал эти строки, ньюхевенская гостиница "Лондон и Париж" стала невольным свидетелем событий, имевших серьезные последствия не только для двадцатичетырехлетней наследницы, но и для человека, которого впоследствии будут именовать не иначе как "шпион XX века".
Удачно вписывающееся в архитектурный стиль ньюхевенской гавани внушительное трехэтажное оштукатуренное здание состояло из тридцати роскошно меблированных номеров, где имелось все, о чем мог только мечтать путешественник викторианской эпохи. Именно сюда, на ньюхевенскую пристань, в пятницу, 11 марта 1898 года, был доставлен с поезда сидящий в инвалидной коляске шестидесятитрехлетний человек. В сопровождении своей сиделки Анны Гибсон преподобный Хью Томас проследовал далее в конторку портье, чтобы объявить о своем прибытии. Он и его сиделка забронировали номера по понедельник 14 марта включительно, ожидая приезда в этот день из Лондона двадцатичетырехлетней жены Томаса Маргарет. Все трое должны были затем сесть в 11.30 на паром до Парижа, а оттуда проследовать в Египет, где чета предполагала провести отпуск.
Несмотря на преимущества своего социального положения, Маргарет, очевидно, ощущала, что в ее жизни чего-то недостает. Ей, несомненно, не хватало внимания и нежности, и именно это в конце концов заставило ее уступить ухаживаниям Зигмунда Розенблюма из компании по приготовлению медицинских препаратов "Озон".
Хью Томас и Зигмунд Розенблюм впервые встретились в 1897 году. Томас, страдавший болезнью Брайта - хроническим воспалением почек, - был одним из многих поддавшихся искушению лечиться патентованными препаратами. Это были нетрадиционные средства, популярные в то время и рекламируемые многочисленными компаниями, как, к примеру, "Компания препаратов Озон", при приеме которых предписывался лишь постельный режим, бедная белками пища, большие дозы ялапы и кровопускание - все это, вне всякого сомнения, делало лечение патентованными средствами крайне привлекательным для таких пациентов, как Томас.
Хью Томас и Зигмунд Розенблюм регулярно встречались на протяжении 1897 года в Мэнор-Хаус, Кингсбери, и в доме № 6 по Аппер-Вестбурн-террас в Лондоне. Именно в Мэнор-Хаус летом 1897 года Томас впервые познакомил Розенблюма с Маргарет. Существует версия, что чета Томасов впервые познакомилась с Зигмундом Розенблюмом в России во время поездки в Европу, которую они предприняли в 1897 году. Согласно еще одной версии, отношения между Маргарет и Розенблюмом стали развиваться в то время, когда он сопровождал их из отеля в отель во время мелодраматического возвращения Томасов в Англию. Факты, однако, свидетельствуют об обратном. В то время британцам, отправлявшимся за границу, заграничный паспорт, как правило, не требовался, тогда как для въезда в Россию он был необходим. Однако в архивах британского паспортного ведомства нет и намека на то, что Томасы когда-либо ходатайствовали о получении паспорта для въезда в Россию или что таковой был им выдан. Семейные бумаги Томасов также не подтверждают, что в 1897 году чета выезжала за границу, хотя в декабре Томасы планировали путешествие в Египет, куда они намеревались отправиться в марте следующего года.
Кому принадлежала идея поездки в Египет, нам не известно. Был ли это просто невинный план, или сей вояж задумывался с куда более зловещим умыслом - об этом можно лишь только догадываться. Нам доподлинно известно, однако, что Маргарет взяла на себя все хлопоты, связанные с планированием поездки, ее организацией и заказом билетов, - это видно из документов компании "Томас Кук". Незадолго до отъезда Маргарет устраивает встречу своего мужа с местным поверенным. В пятницу, 4 марта, чета направляется к себе домой на Сент-Мери-сквер, 13, рядом с вокзалом Паддингтон. В присутствии писаря Хью Томас назначает Генри Ллойда Картера своим семейным стряпчим, а Маргарет - душеприказчиком завещания. Текст завещания гласил:
"Распоряжаюсь оплатить все долги и расходы, связанные с моими похоронами и настоящим завещанием. Моя жена вступает в наследство и получает в безраздельное владение и пользование все мое недвижимое имущество, а также мое личное имущество и состояние, очищенное от долгов, распорядителем которых я ныне состою, а ежели появится потомство у меня и моей жены Маргарет, вышеозначенный потомок по Завещанию моего покойного дяди Хью Томаса из Тревор-Энглси получает права на долю моего движимого и недвижимого имущества. Я утверждаю, что завещаемое мною моей жене наследство включает в себя все движимое и недвижимое имущество, которое я вправе завещать законному наследнику или следующему за ним ближайшему родственнику, и настоящим завещанием подтверждаю права моей жены на безраздельное владение и пользование таковым".
Маргарет тоже оставила завещание, назначив своим душеприказчиком Генри Ллойда Картера. В пятницу утром, 11 марта, ровно через неделю после составления завещания, Хью Томас и его сиделка Анна Гибсон покинули Аппер-Вестбурн-террас и направились к вокзалу Виктория. По их прибытии в ньюхевенский порт багаж был сдан в камеру хранения, а ручная кладь отнесена в смежные номера гостиницы. В тот день Хью Томас лег спать раньше, чем обычно, вряд ли догадываясь, что жить ему осталось недолго.
Суббота, 12 марта, выдалась холодной и промозглой, и преподобный Томас и его сиделка безвылазно сидели в гостинице. Томас лег в постель около одиннадцати вечера. А ранним утром следующего дня к нему в дверь постучался Джон Симмонз - будучи инвалидом, преподобный Томас заранее распорядился доставить завтрак к нему в номер. Не получив ответа, Симмонз открыл дверь собственным ключом. В комнате царил мрак, и ничто, казалось, не вызывало беспокойства.
За время своего трехлетнего опыта работы в отеле Симмонзу не раз приходилось видеть спящих постояльцев, однако чутье подсказало ему, что здесь что-то не так. Он выбежал из комнаты и с тревогой помчался к управляющему отеля Альфреду Льюису. Однако пройдет еще примерно полчаса, прежде чем Льюис позвонит в полицию Ньюхевена и сообщит им, что преподобный Хью Томас был обнаружен мертвым в своей постели. Подобное промедление было вызвано, очевидно, тем, что первой реакцией Льюиса был поиск сиделки и врача, случайно остановившегося в отеле и прибывшего сюда накануне вечером. Обследовав тело Хью Томаса и побеседовав какое-то время с его сиделкой Анной Гибсон, доктор Т. У. Уильямс наконец сообщил Льюису, что смерть произошла в результате сердечного приступа.
Тело покойного Хью Томаса было перенесено в траурный зал, и директор похоронного бюро, наверное, немало удивился, когда прибывшая на следующий день Маргарет изъявила желание похоронить своего мужа на его родине, в Энглси, а не в Лондоне. Однако его изумление было, наверное, еще сильнее, когда он узнал, что г-жа Томас распорядилась как можно быстрее покончить со всеми формальностями. В 1898 году восемь-десять дней, прошедших с момента смерти до дня похорон, не были чем-то из ряда вон выходящим, однако Маргарет настояла на том, чтобы похороны состоялись в среду, 16 марта. Таким образом, у тех, кто провожал Хью Томаса в последний путь, оставалось в распоряжении всего полтора дня для того, чтобы совершить все необходимые церемонии, изготовить гроб и перевезти тело покойного на церковное кладбище в Ллансадорн. Неудивительно, что смерть Хью Томаса привлекла внимание местной прессы к большому неудовольствию управляющего отелем Альфреда Льюиса, вряд ли обрадовавшегося той славе, которую эта новость принесла его отелю. Стоит отметить, что один журналист в своем репортаже упомянул тот факт, что, "поскольку причину смерти установил молодой лекарь, отпала необходимость в проведении следствия".
Полтора месяца спустя в соответствии с завещанием Хью Томаса Маргарет стала обладательницей состояния в размере 8094 фунтов 12 шиллингов, что составляет на сегодняшний день приблизительно полмиллиона фунтов стерлингов. Если у Генри Ллойда Картера, стряпчего, составившего завещание Хью Томаса и являвшегося одним из его душеприказчиков, и возникли сомнения, вызванные тем, что преподобный Томас отошел в мир иной через девять дней после составления завещания, или же тем обстоятельством, что он был похоронен спустя три дня после своей внезапной смерти, то он не заявил об этом публично, а возможно, никому не говорил об этом и в частной беседе. Сделай он это, власти наверняка распорядились бы провести следствие. Что же показали бы результаты этого расследования?