У комбата (штатная категория "полковник") было два общих заместителя, начальник штаба и замполит (подполковники), а также помощник по снабжению. У начальника штаба – четыре помощника (ПНШ-1, -2, -3, -4) – майоры. В каждой роте могло быть до 200 бойцов, и роты эти по численному составу фактически приближались к обычному стрелковому батальону. Таким образом, штрафбат в полном составе скорее приближался к стрелковому полку, тем более что полки-то почти никогда не бывали полностью укомплектованными. Штатная должность командира роты – "майор", командира взвода – "капитан", что на одну ступень выше, чем в обычных частях.
И дисциплинарная власть всех командиров подразделений по отношению к штрафникам, которые на время пребывания в штрафбате приравнивались к рядовым, была также соответственно выше. Командир же батальона по отношению к штрафникам пользовался властью командира дивизии, то есть мог за какие-нибудь провинности назначать новые или дополнительные сроки пребывания в штрафбате, предавать суду Военного трибунала и т. д.
Батальон по полному штату под Курском начал формировать еще майор Бурков, но когда штрафбат стал приобретать вид самостоятельной боевой единицы, способной выполнять автономно боевые тактические задачи, командование фронтом решило передать его в руки более опытного командира. Приказом войскам Центрального фронта № 0272 от 11 мая 1943 года командиром 8-го Отдельного штрафного батальона назначается подполковник Осипов Аркадий Александрович.
К тому времени батальон был в основном сформирован и занял оборону (по свидетельству Ф.А. Киселева) в составе 7-й Литовской стрелковой дивизии на участке Малоархангельское (Орловской области) – Поныри (Курской области), где и принял боевое крещение в начале Курской битвы уже как полнокровная, самостоятельная боевая единица. Ранее, как уже говорилось выше, в бой отправлялись не только отдельные роты численностью 100 и более человек, как это было в первом бою в начале ноября 1942 года, но и малокомплектные роты, численностью едва более 50 человек. Иногда вводились в бой и усиленные роты, в состав которых, кроме стрелковых взводов, входили, в зависимости от обстановки, пулеметный взвод, взвод ПТР и даже взвод от роты 82-мм минометов.
Тогда из штатных 100 офицеров постоянного состава в батальоне недоставало 31. А из положенных по штату 769 штрафников числилось 698, то есть недоставало всего чуть больше 9 %. В числе "бойцов-переменников" находились только 39 по приказам командиров, зато 207 по приговорам военных трибуналов и 452 бывших в плену и окружении (почти 65 %!), или, как мы их потом привыкли называть, "окруженцы". Вот они, оказывается, и были тогда основной силой штрафбата! Среди бойцов-переменников к тому времени находилось 8 женщин. Это потом, говорят, было личное указание командующего фронтом генерала Рокоссовского о запрете направлять в штрафные формирования женщин.
Вот некоторые данные о составе штрафников батальона по родам войск и служб, воевавших на Курской дуге:
Пехотных командиров – 270
Артиллеристов и минометчиков – 131
Офицеров инженерных подразделений – 17
Офицеров бронетанковых войск – 22
Офицеров военно-воздушных войск – 8
Связистов – 38
Кавалеристов – 9
Офицеров остальных родов войск и служб – 79
Офицеров политсостава, юристов – 59
Административной и интендантской сл. – 65
А вот данные о штрафниках того времени по возрасту (полных лет):
18-21 – 65
22-26 – 188
27-31 – 234
32-36 – 117
37-41 – 66
42-46 – 20
47 и старше – 8
Таким образом в то время самый "популярный" возраст штрафников – от 22 до 36 лет, что составляло 77 % от всего переменного состава. Да, наверное, тогда эта цифра соответствовала и всему офицерскому корпусу Красной Армии.
Теперь некоторые данные о вооружении батальона. Если по штату ему полагалось 435 винтовок, то в наличии было на 100 больше, правда, автоматов вместо 139 имелось на 44 меньше. Ручных пулеметов было 27, что полностью покрывало потребность 9 стрелковых взводов, противотанковых ружей – 16, ротных 50-мм минометов – по одному на каждый взвод и т. д. Даже один легкий танк был! А противогазы были в излишке. Эти данные для тех, кто пытается убедить, что штрафников гнали в атаку даже вовсе безоружными. Ну и еще в дополнение к этим цифрам: лошадей в батальоне был тогда некомплект: вместо положенных по штату 49 имелось только 29. Зато было 2 грузовых автомобиля. Это потом, с ходом боевых действий, парк автомобилей прирастал неуклонно.
Надо, однако, уточнить, что эти данные взяты из донесения штаба батальона по состоянию на 30 июня 1943 года, когда штрафбат уже стоял в обороне полтора месяца. А потери бывают и в обороне.
Здесь, на Курской дуге, впервые штрафной батальон был введен в бой почти в полном составе по штату № 04/393 и в упорных, жестоких боях в течение почти двух месяцев надежно держал оборону. Под командованием подполковника Осипова А.А. 8-й ОШБ отстоял доверенные ему позиции, и 15 июля, прорвав вражескую оборону, перешел в наступление на Тросну. Уже в первые дни наступления батальон понес существенные потери: погибло 88, пропало без вести 23, ранено 159. Отчислено из батальона искупивших свою вину, кроме 159 раненых, также 68 досрочно освобожденных, как особо проявивших себя в бою. Конечно же, искупившими вину свою были и все погибшие.
Приказы о восстановлении в правах офицерского состава и воинских званиях составлялись раздельно по погибшим, раненым, освобожденным досрочно за подвиги, проявленные на поле боя, и по тем, кто отбыл определенный за преступление срок пребывания в штрафном батальоне.
Нужно, наверное, сказать и о том, что некоторых штрафников, особо проявивших себя в боях, командование батальона рассматривало, с учетом их желания и согласия, на замещение вакантных должностей офицеров постоянного состава.
Вот, к примеру, выписка из приказа по 8-му ОШБ № 167 от 2.08.1943 года, изданного сразу же, по горячим следам боев на Курской дуге и подписанного комбатом, подполковником Осиповым:
Восстановленных во всех правах офицерского состава допустить к исполнению обязанностей:
командира взвода: – младшего лейтенанта Ляхова Василия Николаевича,
– лейтенанта Соклакова Алексея Иосифовича,
– лейтенанта Краснова Александра Васильевича,
фельдшера батальона – военфельдшера Деменкова Ивана Климовича.
Знакомый уже читателю военинженер 3-го ранга, Басов, бывший тогда штрафником 8-го ОШБ, в этих боях был ранен. Как он рассказывал, рану перевязал ему его командир взвода. А по возвращении в батальон после госпиталя Басову зачитали приказ командующего Центральным фронтом за подписями генерала армии Рокоссовского и члена Военного совета фронта генерала Телегина и вручили ему выписку из этого приказа. Вот она:
ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА ВОЙСКАМ ЦЕНТРАЛЬНОГО ФРОНТА
25 августа 1943 г. № 0601 Действующая Армия
В соответствии со статьей 18 Приказа Наркома Обороны СССР № 298 от 28.09.42 г. переменный состав 8 Отдельного Штрафного батальона Центрального Фронта, проявивший в боях на фронте мужество, отвагу и получивший ранение в бою, отчисляется из Штрафного батальона, восстанавливается в правах начальствующего состава и препровождается на ранее занимаемую должность:
3. Бывший инженер технической роты 409 Отдельного Строительного батальона Киевского Укрепрайона военинженер 3 ранга тов. Басов Семен Емельянович, 1915 года рождения г. Фатеж Курской области, русский, служащий, образование высшее общее, Ленинградский автомобильно-дорожный институт в 1938 году, военного не имеет, в Красной Армии с 1941 года, в батальон поступил 11.05.43 г. на 2 месяца по решению Комиссии в соответствии с Директивой Военного Совета Центрального Фронта № 00553 от 11.03.43 г., в боях действовал смело и решительно, будучи наблюдателем, смело выдвигался за траншеи переднего края, своим наблюдением добывал ценные сведения. В бою проявлял решительность, мужество и стойкость, выдвигался за передовые траншеи переднего края, доставлял ценные сведения о противнике. 15 июля 1943 года ранен и госпитализирован.
п. п. Командующий войсками
Член Военного Совета Центрального Фронта
Генерал Армии РОКОССОВСКИЙ
Генерал-Майор ТЕЛЕГИН
Верно: Зав. Делопроизводством 8 ОШБ Ц. Ф.
Лейтенант а/с Хмелев И.Г.
Прибыв в часть, которая была определена ему в Инженерном управлении Центрального фронта, Басов С.Е. был восстановлен уже в новом звании – "инженер-капитан".
Бои на Курской дуге, как и ранее, показали беспримерную стойкость штрафного батальона, его способность вести решительное наступление и, несмотря на значительные потери, упорно пробиваться вперед.
А после первых дней Курской битвы батальон потерял только в день начала наступления погибшими 55 и ранеными 84 штрафника, да еще за неделю боевых действий в списке погибших оказалось 53 и пропавших без вести – 23 "переменника". Уже к 2 августа 1943 года приказом по батальону № 167 от 2.08.1943 года на основании приказов по фронту были отчислены из штрафбата и восстановлены в офицерских правах 159 раненых и 68 досрочно освобожденных за боевые заслуги.
Чтобы читатель представил себе сравнительные цифры потерь, приведу данные о потерях противника из донесения штаба 8-го ОШБ за 19 сентября 1943 года: убито обер-офицеров-12, унтер-офицеров-41, солдат-450, взято в плен – 1 солдат. Как видите, в плен, как правило, штрафники немцев не брали, а уничтожали их.
25.08.1943 года штаб батальона, личный состав, обоз и имущество передислоцируется в с. Богуславка Дмитриевского района Курской области (приказ по батальону № 189,) а на второй день приказом № 190 от 26 августа командир батальона подполковник Осипов объявляет, что
"В период наступательных боев в районе деревни Соковники бывший боец переменного состава Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара роты, самопожертвенно, презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственнона поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием. Отмечая героизм, изъявленный товарищем Лукьянчиковой, объявляю ей благодарность и представляю к правительственной награде.
Командир 8-го ОШБ подполковник Осипов".
Тогда еще в штрафбат направлялись и женщины. Как правило, им вместо оружия вручались санитарные сумки и определяли им задачи, связанные с оказанием помощи раненым. Это позже, как говорили, лично командующий фронтом запретил направлять женщин в штрафные формирования.
Начавшись еще на Сталинградском фронте, боевой путь 8-го ОШБ проходил далее в жесточайших сражениях на Донском и Центральном фронтах, а начиная с Курской битвы – по землям Курской области, Северной Украины, включая бои за Путивль, и далее – до Днепра в районе Чернигова, получая пополнение в ходе боев. И только там, впервые после боев на Курской дуге, батальон был выведен на отдых и доформирование в район села Добрянка.
Надо сказать, что большие потери вынудили командира батальона Осипова прибегнуть к прежнему способу поротного формирования. Так, приказом № 200 от 6.09.1943 года была сформирована и передана в распоряжение командира 24-го стрелкового корпуса усиленная рота, состоящая из 3 стрелковых взводов, а также взводов автоматчиков, пулеметного, противотанковых ружей и даже взвода 82-мм минометов! Численность такой роты составляла 306 штрафников, 11 офицеров. Ей было передано 4 пароконные повозки и (важная деталь!) 1 пехотная кухня. Таким образом, батальон, получая пополнение на ходу, непрерывно вел бои то в полном составе, то частями. Не прекращались в это время и операции по реабилитации искупивших свою вину офицеров, какой бы она ни была.
Получив непродолжительный отдых недалеко от Чернигова, в с. Добрянка и пополнившись бойцами-переменниками, вооружением и боеприпасами, батальон был переброшен на Лоевский плацдарм на реке Сож (Белоруссия) для расширения и углубления этого плацдарма. Успешно справившийся с новой задачей, в результате чего был освобожден город Лоев, штрафбат перешел в наступление по направлению к Гомелю.
В этот период Центральный фронт был переименован в Белорусский и батальон вошел в состав 48-й армии генерала П.Л. Романенко. С боями штрафбат дошел до города Речица и в составе 132-й стрелковой дивизии участвовал в завершении окружения гомельской группировки немцев, но с боями в Гомель не входил, а был выведен из боя буквально у самых его окраин. Ну, конечно, нельзя было разрешить штрафбату участвовать в освобождении областного центра Белоруссии!
После освобождения Гомеля войсками армии (26.11.1943) батальон, по воспоминаниям Петра Загуменникова, маршем прошел через этот город, вышел в район села Майское Жлобинского района и занял там оборону на левом берегу Днепра. Вскоре после двухчасовой артподготовки войска перешли в наступление, и батальон продвинулся на четыре-пять километров. Но случилось так, что соседи справа и слева продвинуться не смогли, и штрафбат остался с открытыми флангами. Этим сразу же воспользовался противник, начав отрезать и окружать штрафбат.
Пробившись с тяжелыми боями из окружения, после больших потерь, батальон снова был поставлен в оборону. Вот туда, в этот штрафбат, я с группой офицеров из резерва фронта и прибыл где-то в последней декаде декабря 1943 года.
А 60 лет спустя, в книге "Памяць" ("Память"), подаренной мне руководством Жлобинского района Гомельской области, нашли подтверждение обрывочные сведения, ходившие среди офицеров о том, что там, кроме нашего батальона, действовал еще и срочно сформированный 33-й ОШБ, тогда мне не известный. Предполагалось, что он потом, с разделением Белорусского фронта на Первый и Второй Белорусские, был то ли расформирован, то ли передан в состав 2-го Белорусского. А наш, 8-й, остался на 1-м Белорусском, у генерала Рокоссовского Константина Константиновича.
В весьма сокращенном собственном переводе с белорусского я приведу здесь статью из "Книги Памяти" Жлобинского района об этом 33-м штрафбате, о котором многие мои товарищи по фронту, служившие в 8-м ОШБ, слышали, но подробностей не знали. Вот что было в этой статье:
"33-й Отдельный фронтовой штрафной батальон на Жлобинщине
33-й ошб скрытно провел ускоренный ночной марш и вышел в район 20–25 км восточнее Жлобина с задачей освободить деревни Майское, Малые Козловичи, Антоновка, оседлать дорогу на Жлобин. Перед батальоном немецкая оборона представляла три сплошных траншеи, 30 пулеметных гнезд, 6 дзотов с тяжелыми перекрытиями и множество блиндажей. Перед траншеями были проволочные заграждения в 3 ряда. Противопехотные и противотанковые минные поля. На рассвете 22 декабря 1943 года после мощной артподготовки и залпа "катюш" батальон пошел в атаку, пустив в ход "карманную артиллерию". Первая рота В.И. Козырева смело и напористо ворвалась в траншею и, прокладывая путь гранатами, штурмом овладела селом Майское, создав условия для продвижения всего батальона. Комбат майор Мурза умелым маневром захватил Малые Козловичи. Восточнее Антоновки батальон встретился с танками противника. В этом бою особо отличился боец Прохоров. Он, вооруженный бутылками с горючей смесью, пополз навстречу танкам. Но одна бутылка, разбитая вражеской пулей или осколком, воспламенилась. Прохоров вспыхнул, как факел, но не повернул назад, а, встав во весь рост, рванулся к танку и упал на него, разбив о броню вторую бутылку. Танк загорелся. Задача батальона была выполнена. Военный Совет Белорусского Фронта отметил героизм и мужество 33-го ОШБ и снял судимость со штрафников, которые были восстановлены в офицерских званиях, назначены на командные должности.
33-й ОШБ обеспечил успех 348-й стрелковой дивизии.
Б.К. Андрушкевич"
К сожалению, я не располагаю точными документальными данными о 33-м штрафбате, почему он имел такой большой номер, когда он сформирован и какова его дальнейшая судьба.
Однако, по имеющимся у меня архивным документам, известно:
Первое: 8 декабря 1943 года распоряжением штаба фронта из нашего 8-го ОШБ на должность командира 33-го штрафного батальона был направлен заместитель Осипова майор Мурза Илья Митрофанович, грек по происхождению, прибывший в наш штрафбат вместе с Осиповым с должности зам. командира полка.
Вместе с ним убыл туда капитан Калитвинцев Михаил Афанасьевич, командир 1-й роты, а также еще несколько офицеров с разных командных должностей.
Второе: 2 марта 1944 года в наш батальон были переведены из 33-го штрафбата большая группа штрафников, не успевших отвоеваться по прежнему месту пребывания, как это произошло в свое время с расформированием штрафбата № 2, передавшего свой оставшийся личный состав штрафбату № 1, который вскоре стал 8-м ОШБ. Из этой группы мне известны фамилии 5 бойцов, часть из которых попали в мой взвод, например Петров С.И., старше меня по возрасту на 9 лет, бывший старший лейтенант, имеющий большой боевой опыт и ставший у меня заместителем. Или бывший заместитель командира мотострелкового батальона Чадов, ставший замкомвзводом у Феди Усманова.
Отсюда я делаю вывод: 33-й штрафбат был срочно сформирован в первой половине декабря 1943 года из "избыточного" контингента штрафников, не вмещавшихся в штатные рамки 8-го ОШБ, и уже 22 декабря принял боевое крещение, о котором писал цитируемый выше Б.К. Андрушкевич.
А к 1 марта 1944 года он был расформирован за ненадобностью, просуществовав всего менее 3 месяцев. Конечно, это только мои предположения, прямых документальных подтверждений этому у меня пока нет. Кроме всего, мне непонятно, почему ему был присвоен такой большой (33-й!) порядковый номер. Может быть, когда-нибудь и эта тайна раскроется.
Вот и все, что я могу сегодня сказать о 33-м отдельном штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта.
А все, что происходило при мне в 8-м отдельном штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта, чего я был участником или свидетелем, расскажу в последующих главах этой книги.