Глава II
В Новом Орлеане. Мнение о классическом образовании. Несколько лет жизни, полной событиями. Описание "Нэшвиль Американс". Присоединяется к труппе актеров.
Оказавшись в новой стране, Майн Рид с самого начала испытывал к ней всепоглощающий интерес, и поэтому несколько дней вслед за прибытием в Новый Орлеан внимательно наблюдал незнакомые сцены и жителей самого космополитического города Америки. Но когда наконец решил поискать работу, с удивлением обнаружил, что классическое образование ему в этом не помогает. Впоследствии он так выразил свои мысли по этому поводу:
"Одним их самых первых поджидавших меня сюрпризов – и произошло это на самом пороге моего трансатлантического существования – оказалось обнаружение собственной полной никчемности. Я мог указать на свой стол и сказать: "Вот доказательства моей эрудиции – самые высокие оценки в классах колледжа". Но какой от них прок? Сухие теории, каким меня обучили, не имели никакого применения в реальной жизни. Моя логика была болтовней попугая, классическая литература лежала у меня в сознании как тяжелые бревна. И я был так же хорошо подготовлен к борьбе с жизнью, к защите своих друзей и самого себя, словно окончил курс китайской мнемоники. О вы, бледные профессора, обучавшие меня синтаксису и комментированию! Вы сочтете меня неблагодарным, если я выражу все презрение и негодование, которое испытываю к вам, когда смотрю на десять бесполезных лет, проведенных под вашим присмотром; я считал себя образованным человеком, но иллюзия рассеялась, и я пришел в себя, сознавая, что не знаю ничего".
Теперь молодой Рид полностью был предоставлен себе: хоть он и вез с собой несколько рекомендательных писем в торговые дома Нового Орлеана, с характерной для него независимостью выбросил их за борт, узнав, что один из пассажиров располагает письмами в те же фирмы.
Однако вскоре ему удалось получить место в большом торговом доме, и там он некоторое время проработал. Помимо других обязанностей, Рид должен был принимать группы рабов, которые дом постоянно получал для комиссионной торговли. Вскоре Майн Рид увидел достаточно, чтобы это дело стало ему особенно ненавистно, и он без всякого сожаления расстался с работой.
Покинув Новый Орлеан, Майн Рид отправился в Натчез, штат Миссисипи, и некоторое время работал продавцом в магазине. Его вежливость и приятные манеры привлекали множество покупателей, и вскоре он получил повышение и хорошее жалование.
В этот период Натчез был местом обитания речных игроков, воров и отчаянных людей; здесь также встречались трапперы и индейские торговцы, поскольку Натчез тогда был самым крупным городом на месте впадения Красной реки в Миссисипи.
Недостаток места не дает нам возможности рассказывать о повседневной жизни Майн Рида в низовьях Миссисипи. О многих интересных событиях и наблюдениях любопытный читатель может узнать из его книги "Квартеронка", романа, который, как сообщает автор, "основан на реальных происшествиях".
Живя в Луизиане и Миссисипи, Майн Рид познакомился со многими охотниками и индейскими торговцами; его встречам с этими закаленными пионерами особенно способствовало положение продавца магазина. Он услышал много захватывающих рассказов о приключениях и риске, и его желание испробовать эту дикую жизнь все усиливалось. Наконец он решился удовлетворить это свое стремление.
Красная река, этот обширный водный путь юга, зарождается на восточной границе Нью Мексико, пересекает Техас и Арканзас и затем делит штат Луизиана почти на две равные части – именно такой маршрут избрал Майн Рид для длительной торговой экспедиции к индейцам.
Река протекала по населенной индейцами территории, и на ее берегах и в отдаленных районах смелый авантюрист провел много месяцев среди краснокожих; менял свои товары на их меха и шкуры, учился их языку и умению жить в лесу, часто ночевал под их крышей и ел у их лагерных костров. Индейцы и белые охотники были его учителями, когда он охотился с ними на быков и медведей гризли, ловил бобров и выдр и набрасывал лассо на диких лошадей, или мустангов. И куда бы он ни направлялся, открытый и искренний характер и смелость привлекали к нему множество друзей.
Он страстно любил природу и получал огромное наслаждение, внимательно наблюдая и изучая все, с чем сталкивался в своей жизни в прериях, были ли это млекопитающие, птицы, деревья или травы. "В этой поездке, – говорит он в одной из своих книг, – я был охотником и натуралистом".
Затем он поднялся по течению Миссури и реки Платт, как и раньше, занимаясь торговлей. В то время дневной переход на запад от Миссисипи уносил путника от цивилизованной жизни, и через сто миль прерии чернели от движущихся масс буффало. Вернувшись из торговой поездки, Майн Рид организовал несколько охотничьих экспедиций за крупной дичью. В одной из таких экспедиций, которая началась из Сент-Луиса, его сопровождал Одюбон, знаменитый натуралист, который получал особое наслаждение, делясь с Майн Ридом своими обширными познаниями.
Этот период своей жизни писатель отразил в своих книгах "Охотники за скальпами", "Жилище в пустыне" и "Охотничьи досуги".
Неудивительно, что, проведя несколько лет в дикой местности, Майн Рид стал опытным натуралистом, способным к тонким наблюдениям и обладающим обширными познаниями; впоследствии, с характерным для него вниманием и любовью к молодежи, он использовал эти свои качества для развлечения тех, кого он называл "своей мальчишеской публикой". В предисловии к "Охотничьим досугам", он говорит, имея в виду свою дикую жизнь:
"Я провел несколько лет на Диком Западе. Я скакал с охотником и неслышно пробирался с натуралистом. Ни в охоте, ни в знаниях природы я не достиг совершенства, но люблю то и другое… Люблю изображать эти сцены в словах; занимаясь этим, я чувствую себя так, словно они снова проходят передо мной".
* * *
Странный контраст представляла жизнь Майн Рида в городе Нашвилл, штат Теннеси, куда он приехал после своих странствий по Западу. Здесь он наконец до некоторой степени смог воспользоваться своим классическим образованием, потому что стал семейным учителем – в семье судьи Пейтона Робертсона. Вскоре и ученики и глава семейства его полюбили. Один из учеников переписывался с Майн Ридом до самой его (писателя) смерти. Позже Майн Рид открыл в Нашвилле собственную школу и за свой счет построил для нее здание.
"Нашвилл Американ" так описывает Майн Рида того времени:
"Не старше двадцати пяти лет, отличного телосложения, пяти футов десяти дюймов ростом; с лицом классических очертаний, не полным, но запоминающимся; такое лицо производило впечатление на всех, кто его знал. В разговорах он всегда был интересным собеседником и отличался приятными манерами. Очень любил поэзию и часто, отдыхая на берегах ручья Ричленд или засидевшись допоздна в дружеском кругу, читал спутникам наизусть любимых поэтов.
Во время своего руководства школой он пользовался большой популярностью. Очень любил ездить верхом и владел отличной лошадью, на которой ездил очень смело. Безрассудность его характера показывает такой случай. Говорят, его с трудом отговорили от спуска в неисследованные пещеры на реке Харпет, в двенадцати милях от города; его удержало только то, что никто из спутников не согласился разделить с ним опасности. Он любил свое окружение и местных жителей. И эта любовь была взаимной, и до сегодняшнего дня о нем сохраняются самые добрые воспоминания".
Следующие интересные наблюдения, относящиеся к густому лесу, дают нам еще одно представление о Майн Риде того периода:
"Некоторые растущие деревья имеют большие дупла в стволах, особенно яворы и платаны. Я отмечу два любопытных факта, связанных с этой особенностью. Проезжая по дремучему лесу в низовьях Теннесси, я встретился со скватером, который со всей своей семьей – женой и двумя или тремя детьми – жил и даже разводил костер в стволе явора! Расспросив, я узнал, что это человек – это был рослый бородатый и необыкновенно внушительный мужчина – провел всю зиму в этом своеобразном жилище. Мой рассказ не подтвердит его имя, хотя я его хорошо помню: мы с ним подружились и впоследствии охотились на оленей. Звали его Саттерфилд. Он был охотником и жил исключительно на то, что добывал своим длинным ружьем.
Второй факт таков. Зимой 1840 года мы с двумя друзьями путешествовали в низовьях Миссисипи и провели ночь вместе с нашими лошадьми в дупле платана. Наши лошади были рослыми животными, и нам на всех хватило места! Всю ночь шел сильный холодный дождь, и мы продпочли это убежище обычному лагерному костру, у которого промокли бы до нитки".
Многое происшедшее с самим Майн Ридом впоследствии отразилось в его книге "Отважная охотница", а также в "Охотничьих досугах".
Спокойная жизнь в школе вскоре наскучила Майн Риду, и он отправился на поиск новых приключений.
Переехав в Цинциннати, Огайо, он присоединился к труппе бродячих актеров, но вскоре убедился, что сцена не его призвание. Этот маленький эпизод своей жизни он старательно скрывал от семьи, оставшейся в Ирландии. Все его родственники были пресвитерианцами и смотрели на актеров чуть ли не как на воплощение самого дьявола. Но правда все же несколько лет спустя просочилась. Рассказывая впоследствии о своих многочисленных приключениях, Майн Рид никогда не говорил об этом, хотя с удовольствием распространялся о своих способностях продавца и школьного учителя.
Глава III
Ранние литературные опыты. Защита Эдгара Аллена По.
Расставшись с актерами, охотник, натуралист и школьный учитель отвернулся от Запада и направился в города Атлантики. Дух приключений, всегда горевший в Майн Риде, на время стих, и искры от этого угасающего огня зажгли поэтическое воображение. Время с 1842 по 1846 год Майн Рид провел как поэт, газетчик и издатель.
Осенью 1842 года он достиг Питтсбурга, Пенсильвания. И здесь напечатал свои стихи в "Питтсбург Кроникл" под псевдонимом "Бедный ученый". С самого начала он столкнулся с большими трудностями, пытаясь обеспечить себе жизнь пером. Начинающему автору пришлось бы совсем плохо холодной суровой зимой в этом городе, если бы он не нашел нескольких друзей среди живущих в Питтсбурге ирландцев.
Весной 1843 года Майн Рид перебрался в Филадельфию и поселился в этом городе, посвящая свое время и силы литературе. Его лучшие произведения печатались в ежемесячном журнале высокого класса "Годиз Ледиз Бук". Самой значительное из этих произведений – поэма "Кубинка. Островной романс". Поэма печаталась в четырех номерах с февраля по март 1845 года. Стих музыкальный и напоминает байроновского "Корсара". Вот несколько отрывков из "Кубинки":
Погонщик поворачивает к дому лицо
И заставляет своего груженого мула идти быстрей;
Усталый раб на поле, поросшем тростником,
На мгновение смотрит на проезжающего
И вздыхает, думая о своих цепях.
Мысли его полны боли;
Сгибаясь в своей работе,
Он видит облегчение в заходящем солнце,
Потому что оно означает конец труду.
Бедный Бозал, который даже не умеет молиться,
Думает о своей далекой жене и детях.
В каком-то грубом краале на берегу залива Биафра.
Но где он, этот добрый и мягкий народ,
Который преклонялся перед ним, лежа ниц
Перед покрытой пальмовыми листьями хижиной касика,
Которая стояла на крутом склоне ущелья?
Где они все? Говори, сын острова!
Где стоял Богио, теперь только купола и башни
Гордо сверкают на холмах!
Ты печален и молчишь;
Но в твоем молчании я читаю их судьбу –
Название, народ – все скрылось в могиле.
В могиле? Нет, нет, у них нет даже надгробия,
Которое сказало бы, где они когда-то жили, а теперь исчезли!
Тускнеющий свет становится пурпурным,
Бог в великолепном одеянии отходит ко сну;
С улыбкой садится солнце Кубы,
Бросая лучи на южный остров!
* * *
Как дань своей родине, Майн Рид написал в это время следующее стихотворение, которое назвал "Земля Иннисфейла":
И должен я тебя покинуть, Эрин ; такова моя судьба –
И должен я бродить по многим землям!
Но пусть рука, которая пишет тебе хвалу,
Будет лежать холодной на песке
И никогда не удостоится погребения;
Пусть ни один очаг не обогреет меня;
Пусть буду я проклят и бездомен на земле,
Если забуду тебя, землю своего рождения!
Эрин, я люблю тебя! Хотя твои впалые щеки,
Покрытые слезами, твои подавленные стоны и крики
Скрывают много темной боли;
Мне жаль тебя, и это я доказывал
На земле и на море;
Сколько моих вздохов слышал океан
И сколько искренних молитв, чистых,
Как души детей, счастливые и свободные!
Я люблю тебя, хоть и не мог жить с тобой!
Топчущие твои поля, красные от крови,
Превратили мою жизнь дома в ад! Я не хочу быть
Униженным блюдолизом у дверей богатых;
Не буду просить милостыню на твоих зимних равнинах,
Не хочу умирать с голода; и как только я узнал,
Что существуют и другие земли, за широкими морями,
Что там ждут новых поселенцев с искренними сердцами, -
Я уронил одну слезу и попрощался со своей родиной!
Хотя сам Майн Рид отказался от выступлений на сцене, он написал трагедию в пяти актах, под названием "Мученик любви". Она была закончена в Филадельфии 20 ноября 1846 года. Эта дата проставлена в рукописи рукой самого автора; рукопись находится в распоряжении вдовы писателя. Вначале Майн Рид назвал эту трагедию "Роковая любовь, или Супруг". Она была поставлена в Филадельфии, в театре "Уолнат Стрит", и главную роль исполнял Джеймс Уильям Уоллок. Следующий отрывок даст читателю некоторое представление о поэтических и патетических достоинствах этого произведения:
* * *
(Входят Маринелла и лорд Казимир)
Каз. Маринелла!
Мар. Милорд!
Каз. Почему ты вздрогнула?
Мар. Ваш голос, милорд, прозвучал так неожиданно. Я не знала, что вы здесь.
Каз. А ты уже видела Бейзила?
Мар. Да, милорд; он попрощался со мной.
Каз. Тебя опечалил его отъезд?
Мар. Конечно, милорд.
Каз. Но это вполне естественно при расставании с другом – таким дорогим, как Бейзил для тебя.
Мар. Неужели он не может говорить на другие темы?
Каз. Меня тоже печалит повод, который заставил его покинуть нас.
Мар. Повод, милорд?
Каз. О, да. Он отправился во Францию, чтобы разбогатеть. Когда я узнал истинную причину его отъезда, то попытался сделать все, чтобы он остался с нами. Но было слишком поздно. Но я буду продолжать попытки.
Мар. Нет, нет, милорд!
Каз. Нет? Но почему?
Мар. Потому что… я не хотела бы, чтобы он лишился возможности завевать славу – и состояние тоже. Он очень хотел уехать, пусть уезжает, милорд!
Каз. О какая жертва со стороны благородного женского сердца! Маринелла!
Мар. Милорд!
Каз. Я хочу кое-что рассказать тебе?
Мар. Что именно, милорд?
(Казимир приносит стулья, они садятся)
Каз. Далеко от звуков тревожного мира, в нежных объятиях покрытых виноградниками холмов, лежит солнечная долина, в которой божественная природа и еще более божественное искусство изливают в изобилии свои богатства, долина ярких полей и зеленых лесов, и над сверкающей листвой гордо возносятся в сапфировое небо башни. Ухо не услышит здесь немузыкальный звук – пение птиц и пчел, шум падающей воды – голоса Бога Природы, такие же нежные и сладкие, какие звучали в первом земном раю. Здесь не бывает ни сильных ветров, ни бурь; только легкий ветерок с голубых Аппенин разносит аромат цветущих деревьев! Прекрасная сцена; и над всем этим роскошный голубой и золотой шатер – небо Италии!
Мар. О, какая прекрасная сцена! Как похоже на наш дорогой дом!
Каз. В этой долине росла девушка благородного происхождения. Она поистине была идеалом своего пола, воплощением самой любви. Прекрасная фигура, божественное лицо – казалось, сам дух этого места породил ее из сверкающих цветов, добившись совершенства!
Мар. Какая красота!
Каз. У девушки был брат, смелый юноша; был жив и ее отец, благородный лорд, единственный владелец этих прекрасных сцен, среди которых они жили в невинности и мире, безоблачных, как их небо. Но из далеких земель в поисках этой чудесной долины пришел незнакомец. Он был отдаленным родственником и сразу стал желанным гостем владельца долины, товарищем девушки и ее брата. Он был старше их, но никогда до того не любил; дни его молодости прошли на полях битвы и в походных лагерях. Но редкая красота девушки вскоре отпечаталась на его тоскующем сердце; и он полюбил, как могут любить только те, у кого пламя юности и зрелости слилось в одну всепожирающую страсть! Он не был искушен в любовной дипломатии и не знал, как ухаживать за девушкой. Он рассказал о своей любви доброму старому отцу, который помог ему завоевать девушку. Они повенчались. Она тогда была еще ребенком и почти не понимала природу своего обета; но старый лорд, опасавшийся, что серьезная болезнь скоро совсем ослабит его, хотел видеть свою дочь замужем. Вскоре после свадьбы отец умер – так внезапно, что поблизости не оказалось никого, кроме исповедника. И вот, исповедуясь в грехах юности, умирающий рассказал, что тот, кого все считали его сыном и братом девушки, на самом деле не его сын и не ее брат!
Мар. Как удивительно, милорд, как похоже на…
Каз. Нет, выслушай меня, Маринелла, до конца. Это печальное признание стало известно всем – незнакомцу, девушке и юноше, но они втроем стали такими друзьями, что не могли расстаться; жили, как прежде, в согласии у общего очага. А теперь мой рассказ становится печальным. Со временем девушка обнаружила в глубине сердца непостижимое чувство, которого раньше никогда не ощущала или ощущала только во сне. Вскоре оно окрепло – это была любовь! Любовь не к тому, кого она поклялась любить, но к своему приемному брату! Юноша тоже любил девушку. Природа заронила зерно любви в их сердца, где оно лежало во тьме, пока не проросло. Каждый из них тяжело переживал свою любовь, каждый старался подавить ее. Но когда эти старания оказались напрасными, каждый решил никогда больше не видеть другого в земной жизни…