Четкий график работы Ю.В. (так называли его в ЦК) был нарушен. В приемной ждали министры и другие крупные деятели. Из себя выходил Андрей Андреевич Громыко, легендарный и грозный министр иностранных дел, член Политбюро. А мы все говорили и говорили. О газете, о печати в целом, о положении в стране, которое он оценил как крайне тревожное. Его особенно беспокоили неурядицы в экономике, упадок трудовой дисциплины, коррупция, которая, как он сказал, зацепила и часть правящей верхушки. Тревожило Андропова состояние национальных отношений, о которых он, бывший шеф КГБ, знал куда больше, чем кто-либо другой. Заняться этими отношениями он так и не успел. Поинтересовался Юрий Владимирович и моим мнением о целом ряде людей, главным образом о руководителях га зет и журналов. Сожалел о том, что в силу недостатка времени не может серьезно заняться средствами массовой информации, которые он называл четвертой властью (первые три - законодательная, исполнительная и судебная).
Ю.В. обратил внимание на мой спортивный вид, спросил, какими видами спорта занимаюсь. Слегка удивился, что я квалифицированный водный лыжник, президент Всесоюзной федерации воднолыжного спорта. Посочувствовал, когда я сказал ему, что на водных лыжах покалечился больше, чем на войне: дважды ломал руки, четыре раза - ребра, а в 1979 году сломал позвоночник.
Говорили мы и о предстоящей в 1984 году Олимпиаде в Лос-Анджелесе. Он посчитал неразумным бойкот Московской Олимпиады 1980 года американцами, сказав, что мы такой глупости не допустим и направим свою команду в Америку.
К сожалению, его желание не сбылось. 9 февраля 1984 года Ю.В. Андропова не стало. К власти пришел К. У. Черненко, который внешнеполитическими делами не занимался и от-
Semandropov
дал их на откуп Громыко. А этот не любил Америку. В результате советские спортсмены на Олимпиаду не полетели. Большая трагедия для спортсменов, готовившихся не один год к самому большому и славному празднику спорта.
Андропов был человеком высокой культуры. Он прекрасно знал литературу, писал в молодости хорошие стихи. Мог наизусть читать произведения классиков...
Г енсек пытался навести порядок в нашем полухаотическом хозяйстве, укрепить трудовую дисциплину. Благое намерение! Но методы, которые применялись в этом отношении, были, мягко говоря, не очень красивыми. Суть вот в чем. По всей Москве рассеялись сотни, а может быть, и тысячи контролеров, ревизоров для того, чтобы проверять, кто в рабочее время стоит в магазинах, смотрит кино, приводит себя в порядок в парикмахерской и т.д. Сограждан буквально отлавливали. Понятно, что это унизительно и оскорбительно для человека".
Любопытно привести оценку, данную Андропову известным историком, в прошлом советским "диссидентом" Роем Медведевым. Политический путь того был весьма извилистым, с шестидесятых годов всячески выступал против тогдашнего партийно-государственного руководства, а с началом "перестройки" опять вернулся к марксистским идеалам. Деятельность Андропова, с ведомством которого у него имелись, так сказать, трения, он оценивает в общем и целом без пристрастия, которым обыкновенно грешат разного рода профессиональные антисоветчики. (См.: Медведев Р. Генсек с Лубянки. М., 1993).
"В 1983 году следственный изолятор КГБ в Лефортове был переполнен так же, как и Бутырская тюрьма. Но большая часть заключенных относилась не к диссидентам. Здесь было немало недавних государственных чиновников, крупных чинов милиции и прокуратуры, работников управлений внешней торговли и внутренней таможенной службы. В тюрьме оказалось немало партийных и советских работников среднего уровня, сидевших рядом с заправилами "черного рынка" и подпольными миллионерами. Андропов не был готов к глубоким и существенным преобразованиям в хозяйственном механизме. Он не помышлял о рынке и даже об ограничении функций Госплана и Госснаба. Тем более не был готов он к изменениям в советской политической системе, он не строил никаких планов расширения демократии и гласности. Он не был реформатором, и его предложения во всех областях не шли дальше небольших улучшений и экспериментов, для которых вряд ли даже подходит слово реформа. Но он искренне старался наладить более эффективную работу народного хозяйства и облегчить все еще трудную жизнь основной массы населения страны. Кое-какие сдвиги в экономике можно было отметить уже в 1983-1984 годах. Не собирался Андропов менять и внешнюю политику. Он развил в этой области значительную активность и проявил большую гибкость, чем ожидали от него западные экспер ты. Было очевидно, что Юрий Владимирович искренне стремится к мирному решению спорных вопросов, чтобы остановить все более опасную и обременительную для страны гонку вооружений. Однако он не был готов идти для этого на те уступки и компромиссы, которые сделали бы возможным серьезные соглашения с Западом.
Андропов умер, не дожив до семидесятилетнего возраста и не выполнив большей части тех дел, которые намечал. Но все же для отведенных ему судьбой пятнадцати месяцев он сделал немало. Конечно, в Москве и в провинции имелось немало роскошно обставленных квартир и особняков, где весть о кончине Андропова очень обрадовала их обитателей. Но, как мы уже писали, большинство людей искренне скорбели и сожалели о его смерти, и эти люди продолжают помнить короткий, но важный для нашей истории и поучительный период его правления".
Нам эта оценка кажется односторонней и узкой. Медведев был и остался либералом-космополитом, поэтому он не воспринимал действия Андропова с "русистами" и не мог определить истинную направленность андроповских помощников и советников. Историк,
Semandropov
очевидно, нарушил тут научную объективность и совсем обошел вниманием этот немаловажный вопрос.
Приведем также итоговые суждения Д. Волкогонова. О нем уже не раз говорилось.
"Г енсеки КПСС в СССР имели значительно большую власть, чем президент США и его коллеги на Западе. Американский президент, например, ограничен сроками пребывания в Белом доме волею конституции, конгресса, прессом общественного мнения; Г енсеки же в СССР - фактически "абсолютные" вожди - могли находиться у власти неограниченное время, обычно до самой своей кончины. К тому же однопартийный Верховный Совет послушно штамповал, "утверждая" любые решения, которые были приняты в Политбюро. Я сам много лет был депутатом Верховного Совета России и помню, что некоторые сессии (а они созывались обычно два-три раза в год) проходили за несколько часов! Послушно и "единодушно" сотни людей поднимали руки, Порой даже не уяснив, за что они голосуют.
Андропов сам лично несколько раз инструктировал высокопоставленных лиц, участвующих в вялотекущих советско-китайских переговорах, проходящих то в Москве, то в Пекине; Генеральный секретарь понимал, что страна не в состоянии вынести бремя фантастической по объему ракетноядерной, а затем и космической гонки с США, бесконечной войны в Афганистане, брожения в социалистических странах Восточной Европы, где располагались основные сухопутные военные силы СССР, плюс к этому - военное противостояние с миллиардным Китаем... Андропов на заседании комиссии Политбюро по Китаю предлагал изыскивать возможности и пути нормализации отношений с великим соседом.
За короткий срок своего правления Андропову не удалось вернуть страну даже к брежневскому куцему "детанту". Классовое мышление диктовало: борьба за паритет, ни в чем не уступать, при возможности добиваться преимущества.
Когда советская делегация собралась в октябре 1983 года ехать на подготовительную встречу в Хельсинки по мерам укрепления доверия, безопасности и разоружения в Европе, Политбюро, с благословения Андропова, дало директиву поддержать идею о взаимном неприменении силы, но "не соглашаться на раскрытие военной деятельности государств". Как когда-то нас смертельно пугала идея "открытого неба", предложенная Д. Эйзенхауэром, так потом долгие годы, вроде бы и соглашаясь на осуществление определенных мер доверия, мы не хотели идти на эффективный взаимный контроль".
Нет слов, суждения и оценки покойного ныне Д. Волкогонова довольно-таки водянисты, простоваты и даже скучны.
Так, но он все же выразил ту точку зрения, которая разделялась в ту недавнюю пору (а это середина девяностых годов, пик временных успехов "реформаторов") значительным числом наших граждан, увлеченных соблазнами либеральных "преобразований". Так было, но теперь уже безнадежно ушло, и навсегда.
И, наконец, последняя из итоговых оценок деятельности Юрия Владимировича. Речь идет о довольно экзотической фигуре, вдруг и на короткий миг появившейся на советско-российской политической сцене. Речь идет о Болдине Валерии Ивановиче, неприметном московском журналисте, который стал сперва помощником секретаря ЦК по сельскому хозяйству Горбачева. Отсюда стремительно взлетел в самый кремлевский верх, став в 1990- 1991 годах формально членом Президентского совета, а, по сути, "серым кардиналом" при Горбачеве. Получилось почти по пословице: каков "кардинал", таков и его "серый" коллега. Оба слетели с политической авансцены в приснопамятном августе 1991 года, и навсегда. Оба в бессрочной отставке написали воспоминания. Небольшой отрывочек из мемуаров Болдина представляет определенный интерес в сюжете "операция Горбачев" в исполнении Андропова.
Semandropov
"Когда хоронили Брежнева, не плакал никто, кроме родственников. И ко времени прощания уже не было вопроса, кто придет на смену Брежневу. Наш не избалованный информацией народ давно понял, что усопших заменяют те, как правило, кто возглавляет комиссию по похоронам. А там сказано все четко - Андропов.
Впрочем, эта ясность была лишь у тех, кто не очень знал кухню "возведения на трон". Перед окончательным решением о преемнике была короткая, но яростная схватка претендентов. Ближайшая правая рука Брежнева - член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Черненко с командой своих приближенных и тех, кто боялся крутых перемен, заявили о себе. Г о-товился сговор приближенных по выдвижению на первую роль К.У. Черненко. Однако против бывшего шефа КГБ Ю.В. Андропова, являвшегося в то время фактически вторым лицом в партии, идти было, как полагали, трудно и небезопасно. О сговоре стало известно Андропову раньше, чем все разошлись по квартирам. Поэтому сторонники Черненко, смирившись, отступили, а Константин Устинович получил в благодарность должность второго секретаря - того, кто ведет Секретариат ЦК.
Пленум ЦК единодушно поддержал избрание Ю.В. Андропова Генсеком. Был он, как я уже говорил, вторым человеком в партии, после смерти М.А. Суслова вел Секретариат ЦК. До этого много лет работал председателем КГБ СССР. Как личность незаурядная, имел обширные связи в кругах интеллигенции, военных. Широко был известен в компартиях стран социалистического содружества, одно время работал послом в Венгрии, а позже курировал отдел, занимавшийся связями с партиями этих государств. Имел хорошие контакты и с рядом международников, послов, дипломатических работников, первых лиц в ЦК компартий республик, крайкомах и обкомах КПСС. Назначение его Генсеком не вызвало особой неожиданности. Более того, многие увидели в этом возможность навести порядок в стране, подтянуть дисциплину, развернуть борьбу с преступностью. Но было немало испугавшихся. После Пленума ЦК, избравшего Андропова Генсеком, М.С. Горбачев ходил веселый и торжественный, как будто избрали его. А вечером, когда я зашел к нему с документами, не удержался и сказал:
- Ведь мы с Юрием Владимировичем старые друзья, семьями дружим. У нас было много доверительных разговоров, и наши позиции совпадают.
Из воспоминаний Горбачева хотелось бы привести лишь одно - о разговоре с ним во время приезда Юрия Владимировича на отдых на Кавказ. За "рюмкой чая" они говорили о том, что снедало печалью многих, - о положении в Политбюро, состоянии здоровья его членов, и, прежде всего, Брежнева. Было это в середине 70-х годов.
"Нельзя Политбюро ЦК формировать только из людей преклонного возраста, - сказал тогда Горбачев Андропову. - У хорошего леса всегда должен быть подлесок".
- Потом, - вспоминал Горбачев, - когда избрали меня в Политбюро ЦК, Андропов, поздравляя, сказал: "Ну что, "подлесок", давай действуй".
Как именно действовал этот взращенный Андроповым "подлесок" и к каким страшным последствиям для страны и народа шестилетнее правление привело, этого уже объяснять никому не нужно. Но напомнить об этом исключительно важном эпизоде в многообразной деятельности Юрия Владимировича мы считаем небесполезным.
О нашей собственной оценке деятельности Андропова уже не раз говорилось ранее на всем протяжении данного рассказа, повторяться нет никакого смысла.
С кем на русском историческом поле можно уподобить Юрия Владимировича Андропова? Вопрос очень непрост, а ответ затруднителен. Сперва о бесспорном. Да, он правил державой недолго, чуть более, нежели Черненко. Но их по этому сугубо внешнему сходству никак нельзя уподоблять! Любимец Брежнева "Костя" был простоватый кремлевский царедворец, и только, тут и говорить не о чем. Ни до, ни во время своего правления он ничем, буквально ничем себя не проявил. Совсем обратное впечатление оставил в исторической памяти Андропов. Так что на внешние обстоятельства не станем тут ссылаться.
Semandropov
Первым вспоминается царь Алексей Михайлович Тишайший. Он даже некие осторожные преобразования начал. Аналог с Андроповым вроде бы напрашивается, но... Царь-то Украину воссоединил с исторической родиной, Амур при нем осваивали, а этот что? Нет, сравнение никак не соответствует масштабам содеянного.
Тогда, может быть, Александр Первый? Он тоже начал с осторожных попыток реформ, но ничего не довел до конца.
Вроде сходство есть, но уж слишком поверхностное. Первый поэт России не зря сказал об этом императоре: "Он взял Париж, он основал Лицей". Император Юрий Владимирович ни Парижа не взял и никакого Лицея не основал, даже не помышлял о таких высоких материях. Нет, и тут сравнение никак не может быть построено убедительным образом.
С Александром Вторым, либеральным преобразователем, и Александром Третьим, принципиальным консерватором, Андропов никак не может быть сопоставлен именно по отсутствию у него принципиальной линии.
Значит. Значит, следует подобрать для Юрия Владимировича историческое подобие рангом пониже. И тут сразу нашелся точнейший образ, причем довольно знаменитый -Александр Христофорович Бенкендорф. Да-да, тот самый, из пушкинских времен, тоже много занимавшийся поэтами, хотя сам стихов, в отличие от Юрия Владимировича, не сочинял.
Сходство между обоими очень значительное, и оно, прежде всего, в главном направлении их деятельности - держать в полном повиновении подданных огромной империи, бдительно наблюдать за любыми проявлениями вольномыслия и не допускать даже в зародыше открытых народных возмущений. И наблюдали, и не допускали, и весьма успешно, и не один год эту свою важнейшую государственную обязанность выполняли. Оба были нерусского происхождения, хотя верой и правдой служили укреплению устоев Г осударства Российского, а каким уж оно было в их времена - другой вопрос, но не ими же ни Российская империя, ни Советский Союз созидались. Оба были замкнуты и немногословны, публичности чурались и всячески сторонились. Оба немало секретов оставили. Бенкендорф в 1816- 1818 годах состоял в масонской ложе "Соединенных Друзей", но из нее вышел. Андропов был выдвиженцем Отто Куусинена, связанного, что вероятно, со шведским масонством, но никаких следов от этого до сих пор не выявлено.
Как они похожи, не правда ли!
Есть, разумеется, и отличия, они несущественны, но объективности ради скажем и о них. Бенкендорф участвовал в нескольких войнах, причем принимал непосредственное участие в боях. Ну, Андропов в годы Великой Отечественной в боевых действиях не замечен. Бенкендорф в январе 1826 года подал Николаю Первому, только что взошедшему на престол, после декабристского мятежа записку "Об устройстве внешней полиции". Именно он стал создателем и первым шефом знаменитого в нашей истории Корпуса жандармов. Что бы о нем ни судачили, но покой России его офицеры и солдаты оберегали почти сотню лет, а за это долгое время основные направления деятельности и само устройство Корпуса оставалось приблизительно такое же, как и при Александре Христофоровиче. Андропов принял Комитет государственной безопасности уже в сложившемся виде и ничего принципиально нового в его деятельность и устройство не внес.
Итак, различия в жизни и деятельности их обоих существуют, но сходство, безусловно, преобладает. Их уподобление в исторической панораме будем считать более или менее доказанными.
Что осталось в памяти народной от Бенкендорфа? Очень немного - разного рода анекдоты, сплетни да море разливанное всяческих пустых пересудов про его подлинные и в особенности мнимые отношения с Пушкиным. Прямо скажем, что без Александра Христофоровича тысячи так называемых "пушкинистов" остались бы без работы, а он, давно почивший, их уже вторую сотню лет питает. Как говорится, исполать им так и далее.
А Андропов? Кто его помнит, часто ли говорят о его планах или свершениях? Не много и не часто. Как нет у нас до сих пор обстоятельной истории Корпуса жандармов, так и не
Semandropov
написана, даже в первом приближении, история ЧКГПУ-КГБ. Зато про Андропова до сих пор помнят и охотно рассказывают разного рода смешные анекдоты. Некоторые мы уже упомянули, вот, например, еще один. Генсека Андропова спрашивают: "Юрий Владимирович, пора начинать весенний сев, но будет ли оттепель? - Будет оттепель или нет, не знаю, а пока надо все равно сажать, сажать и сажать..." Смешно, хоть и мрачновато.
Но главная память об Андропове в ином. При нем впервые после смерти Сталина была в 1983 году снижена цена на водку. Все поколение тогдашних русских мужчин, включая автора данной книги, запомнят это событие до конца дней своих грешных. Запомнят и следующее. Каких только названий не имел этот любимый народом напиток! "Московская", "Столичная", "Особая", "Лимонная", "Посольская".
А при Андропове на этикетке было написано просто: "Водка".
Нельзя не признать, коротковато. Народ расшифровывал это наименование так:
Вот
Он
Друг
Какой
Андропов.
КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Арбатов Г. А. Затянувшееся выздоровление. М., 1991 Шебаршин Л. В. Рука Москвы. М., 1992.
Чазов Е. Здоровье и власть. М., 1992.
Медведев Р. А. Генсек с Лубянки. М., 1993; второе издание, М., 1999.
Шахназаров Г. Цена свободы. М., 1993.
Медведев В. А. В команде Горбачева. М., 1994.
Волкогонов Д. Семь вождей, т. 2. М., 1995.
Черняев А. С. Моя жизнь и мое время. М., 1995.
Семанов С. Юрий Владимирович. Зарисовки из тени. М., 1995.
Бобков Ф. Д. КГБ и власть. М., 1995.
Воротников В. И. А было так. Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС. М., 1995. Казначеев В. Последний Генсек. М., 1996.
Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева. М., 1996.
Крючков В. А. Личное дело, т. 1- 2. М., 1997.
Шаронин В. КГБ - ЦРУ М., 1997.
Минутко И. А. Бездна (Миф о Юрии Андропове). М., 1997.
Яковлев А. Омут памяти. М., 2000.
Кокурин А. И. Петров. Лубянка. Органы ВЧК-ГПУ-НКВДНКГБ-МГБ-МВД-КГБ (19171991). М., 2002.
Млечин Л. Андропов. М., 2006
СОДЕРЖАНИЕ
Semandropov
Власть видимая и невидимая Кончина без завещания Краткая библиография
-- 258 -- 314 -- 349
Сергей Николаевич Семанов ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КГБ ЮРИЙ АНДРОПОВ
Редактор О. В. Селин Художественный редактор А. Ю. Новиков Верстка А. А. Кувшинников Корректор В. А. Симаков
000 "Алгоритм-Книга" Лицензия ИД 00368 от 29.10.99. Тел.: 617-0825
Оптовая торговля: Центр политической книги - 733-9789 "Столица-Сервис" - 375-3211, 375-2433, 375-3673
Мелкооптовая торговля: г. Москва, СК "Олимпийский". Книжный клуб.
Торговое место № 30, 1-й эт. Тел. 8-903-5198541
Подписано в печать 16.11.2007.
Фермат 84x108 7зг - Бумага офсетная. Усл. печ. л. 18,48.
Тираж 4000 экз. Заказ № 6923.
Отпечатано с предоставленных диапозитивов в ОАО "Тульская типография". 300600, г. Тула, пр. Ленина, 109.