- А чё сразу я-то? - Гоша, успевший к этому времени развернуться и по-цивильному спрятать руки в карманы, качнулся на пятках. - Я вообще в угле стою, никого не трогаю.
- Не в угле, а в углу.
- Я и говорю. Стою тута, никого не трогаю…
- Ты подтверждаешь слова Саматова?
- Ну дак…
- Подтверждаешь или нет?
Гоша с вопросом воззрился на класс. Так было всегда, когда требовалась подсказка, а подсказки пню вроде Тенеева требовались постоянно. Вопроса Авроры он явно недопонял.
- Мы пришли вчера в класс вовремя, - подсказал ему Сэм, - а Маргариты Ивановны не было. Мы подумали, что она заболела и разошлись по домам.
- Так это было? - спросила Аврора Георгиевна.
- Ну да, - Гоша с готовностью кивнул.
- Вынь руки из карманов! Вот… А теперь повтори: так или не так.
- Так или не так…
- Ты издеваешься?
- Вы же сами сказали… Чё издеваюсь-то! - Гоша надулся. - Сэм ясно сказал: пришли и ушли, чё неясного-то?
- Тенеев!
- Ну?
- Вернись на место.
- Туда-сюда только гоняют… - Гоша разболтанной походкой двинулся к своей парте. - Прямо лошак какой…
- Ты лошара, а не лошак! - подсказал Женька. Гоша попытался смазать его по затылку, но не достал.
- Тенеев, на место! - Аврора Георгиевна взглянула на Маргариту Ивановну. Старенькое лицо литераторши пошло пунцовыми пятнами. Было видно, что она лихорадочно пытается восстановить в памяти события вчерашнего дня. Пальцы ее нервно сплетались и расплетались, силясь увязать узелком расплясавшиеся нервы. Увы, о забывчивости Маргоши знала вся школа, этим и воспользовался Сэм.
- Я, конечно, точно не помню, но мне кажется, мы не задерживались, - неуверенно произнесла она. - Это ведь не рядовое событие. И потом я заглядывала в кабинет несколько раз… Видела, как появились Чохов Сережа, Войцович Антоша, Герочка…
- Иерочка… - пропел дурным голосом Шама. Сидящий рядом Краб двинул локтем ему под ребра. Шама заткнулся.
Выдав в их сторону трассирующий взор, и убедившись, что все тихо и все мертвы, Аврора Георгиевна вновь перевела башенные орудия на бедную Маргошу.
- Когда именно они появились? - прокурорским тоном осведомилась она. - Я имею в виду Чохова, Войцовича и Митина.
- Ну, я точно не помню…
Серега уставился на собственные ладони, они снова начинали зудеть. Предчувствие беды витало в воздухе. Он ощущал ее аромат, и, верно, от этого снова начинали чесаться ладони.
- Чохов! Когда вы пришли на урок?.. Чохов, я к тебе обращаюсь. Встань!
- Оглох, Чех! К тебе обращаются, - квакнул с задних парт Митек.
Затравленно оглянувшись, Сергей поднялся. Пока поднимался, три раза произнес слово "блин" и пару раз еще одно непечатное слово. В самом деле, почему опять он? Почему не Антон, не Гера?
- Смотрите, у него уши красные! - хихикнул Кокер.
- Знает, мясо, чью собаку съело…
- Тихо! - Аврора Георгиевна шагнула ближе, неторопливо переложила тяжелую указку из левой руки в правую. Чтобы сподручнее - сообразил Серега. И снова выругался. Про себя, понятно. Чертовы уши и впрямь пылали. Должно быть, от дурных предчувствий.
- Объясни, Чохов, когда вы пришли в класс.
- Правду, Чех! Ничего, кроме правды!..
Смешки волной прокатились по рядам.
- Мы пришли вовремя, - выдавил из себя Сергей. - Перед самым звонком.
- Маргарита Ивановна в классе была?
- Нет, она сидела в учительской.
- Откуда ты знаешь?
- Мы мимо проходили, видели, как она там сидела с Петром Васильевичем.
- Понятно. Дальше…
- А что дальше? Пришли в класс, сели, стали ждать.
- Кто еще был в классе?
- Никого, - ляпнул Серега и только через секунду-другую осознал, что неминуемое свершилось. Момент истины каплей шлепнулся на пол и в мертвой тишине разорвался подобием бомбы.
- Ты хочешь сказать, что вы были в классе втроем?
- Нет…
- Что нет?
- Потом пришла Маргарита, а с ней Петр Васильевич.
- Ты хочешь сказать - Маргарита Ивановна?
- Ну да… Звонок прозвенел, они и пришли.
- Сразу после звонка? - голос Авроры Георгиевны наполнился тугим звоном. И тишина за спиной тоже свивалась в тугую пружину. Серега почти физически ожидал удара. Справа, слева и в спину… Да и Аврора могла приложить указкой. Хотя за что? За правду?
В панике он метнулся глазами к Маргарите Ивановне. Это было спасательным кругом, единственным, ради чего стоило всходить на плаху. Ее ведь дурой забывчивой выставляли! Самой настоящей. Мол, маразм и прочие дела. Что с такой взять… Но Маргоша глядела на него с надеждой.
- Да, - более уверенно сказал Серега. - Они пришли почти сразу. Потом Маргарита Ивановна принесла чай, привела девчонок с продленки. А затем… Затем вы пришли с новенькой.
- Расхожденьице, - констатировала Аврора. Казалась, она даже довольна неожиданным результатом. - Ты говоришь одно, Саматов - другое. Кому верить?
- А давайте проголосуем, - предложил Сэм. - Кто подтвердит мои слова, а кто слова Чеха.
- Давайте, - с удивительной легкостью согласилась Аврора. - Поднимите руки те, кто согласен с версией Саматова.
- Это Сэма, что ли? - на всякий случай уточнил Гоша. - Тогда, конечно…
- Поднимай грабли, перцы! - пробасил Шама.
Серега даже не пытался считать. Руки подняли все. Галерка даже пару ног взметнула. Хотя нет. Конечно, проголосовали не все. Уперев глаза в парту, рук не подняли Антон с Герой. А еще Ева Оршанская. Она в отличие от друзей с интересом крутила головой, обозревая голосующих. Тарасик Кареев смотрел, конечно, в сторону Анжелки. И делал все, как она. Поднятая рука его, правда, дрожала, но Сереге от этого было не легче.
- А вы чё, фуфелы, уснули? - Кокер ткнул Геру в спину, но тот лишь дернул плечом.
- Забавно… Получается, что Чохов говорит неправду? Оговаривает класс?
- Да Чахотка ваще всех прессует! - гаркнул Шама.
- Его самого надо прессануть!
- Еще обзываться любит! - пискнула Элла Дудкина. - Чего против всех-то?
- Значит, надо понимать так, - все тем же звенящим голосом произнесла Аврора Георгиевна, - что класс пришел на урок вовремя?
- Дак ясно же! Чех опоздал, блин, со своими мотылями, а теперь лажу гонит!
- Значит, он говорит неправду?
- Дак стопудово же!.. Врет, кизил, и не чернеет!..
Класс взорвался и взвыл. Кто-то швырнул в Серегу бумажным жевышем, Кокер почти сполз на сидении, пытаясь пнуть по Гериному портфелю. И все, как один, гудели и кривлялись, показывая друг другу опущенный вниз большой палец. Это им Федюня поведал про голосование в Колизее. Да и без его рассказов все по пять раз "Гладиатора" смотрели. Вот и голосовали электоратчики. Типа - за смерть и бойкот!
Серега, набычившись, смотрел на беснующийся класс и понимал, что это все, финиш. Такого в его жизни еще не было. Войнушка с отдельными кланами и отдельными пнями - это одно, и совсем другое, когда единым фронтом против него выступит весь класс. И наряду с дрожью внутри поднималось ответное злое чувство. Потому что он был прав! Сто раз прав! И нельзя было предавать Маргошу с ветераном. Даже ради раскрасавицы Анжелки! И плевать на Шаму с Сэмом, на Краба и Алика с Максом. Хотят войны - они ее получат. Потому что он не Гоша и не Кокер. Надо будет - всех по одиночке переловит. И объяснит, что к чему. Просто и доступно. А груша, подвешенная отчимом в спаленке, очень ему в этом поможет…
- Спасибо, Сережа! - с чувством произнесла Маргарита Ивановна. Голос ее потерялся во всеобщем реве, но Серега услышал. И даже кивнул в ответ. Глаза у литераторши увлажнились, но рук она больше не заламывала.
- Я пойду, Аврора Георгиевна. Вы уж меня, пожалуйста, отпустите…
Не дожидаясь ответа, Маргоша прижала к глазам платок и, подхватив сумочку, вышла из класса. Класс, между тем, продолжал буйствовать, и, самое странное, Аврора Георгиевна не делала ничего, чтобы усмирить разгулявшуюся стихию. Она просто стояла и смотрела. Без тени растерянности, без какого-либо испуга. Совсем как любопытствующий турист, забредший в зоопарк. И указка неспешно перекатывалась в ее полных руках. Синоним скипетра и державы, аналог шпаги и палаша.
Глава 2
Боевой совет держали в туалете на втором этаже - в сущности, на малышовой территории. Здесь было меньше шансов столкнуться с одноклассниками. Это вам не на одноименном сайте турусы разводить. В воздухе пахло реальной войной! Ну и, понятно, не только этим. Туалет все-таки. Не дендрарий.
Заскакивающие шпингалеты особо не смущали. Благо не борзели - шустро себе прыгали в кабинки, делали свои большие и маленькие дела и вылетали обратно.
- Как все однако сговорились, а? Не думал, что они такие уроды!
- А чего тут думать! - ругался Гера. - Всегда под чужую дудку плясали.
- И этот, Тайлунг, блин! - Серега молотнул в воздухе кулаком. - Как соловушка пел. Ни в одном глазу не поперхнулся.
- Сэм - тот еще дятел, - поддакнул Антоша. - Чего ему стесняться? Умеет врать.
- А видели, как Маргоша тряслась? Чуть не разревелась. Аврора ее специально канит, чтобы сваливала из школы.
- Правда, что ли?
- Ага, у Авроры племянница в лицее какую-то русофобию ведет - и здесь, типа, не прочь подхалтурить. А Маргоша мешает, по старости часов много не берет, а место занимает.
- Ты-то откуда знаешь?
- Слышал, как учителя в столовке калякали. Тоже, между прочим, Маргошу осуждали. Дескать, пенсионерша - вот и пусть сидит да радуется на своей пенсии.
- Тоже, значит, коряги! - рассудил Гера. - Марго - добрая.
- Даже чересчур… - Серега поскреб разбитые костяшки, подумал, что надо бы прижечь йодом. Когда по зубам бьешь, всегда потом какое-нибудь заражение. Особенно, если зубы не чищены. Как у Гоши или Васёны…
- Тут еще, главное, другая замутка, - продолжал свою волынку Гера. - Не просто ведь урок сорвали, а урок патриотизма. Вот и сделают Маргошу козой отпущения.
- Лучше бы нарков перещелкали, чем патриотизмом козырять!
- Они перещелкают, как же…
- А чего? Все ведь знают, что и у кого покупается. И Аврора, гадом буду, знает про Маринада и тех, кому он химию свою гонит.
- Думаешь, она тоже в доле?
- Может, и нет, но чего тогда молчит в тряпочку?
- Боится, понятно. Это не малышей по маковкам молотить!
- Само собой. Колеса - это такие башли! Вон, Рафик уже сейчас подсчитывает будущие барыши, говорит, с конопли своей мотоцикл к весне купит.
- А помните, как мы интернатовских бить ходили? - не к месту, а может, и к месту спросил Антон. Серега с Герой в унисон кивнули. Они помнили.
Тупая, в общем-то, история. Стыдная до не могу. Они тогда глупее, конечно, были, моложе, а все равно стыдно. Маринад уже тогда банчил на перекрестке. Деньги сужал под проценты, таблетки с марочками толкал. Шприцы с героином с собой не таскал, но подсказывал адреса. Народ и перся. Школяры, студенты из соседнего училища, обычные прохожие. От бабок Маринад к вечеру полнел, раздувался, как шар. Убегал, вытряхивал в закутке у Кентукки и снова возвращался с товаром. А в тот день он по дурости сунулся в интернат слабовидящих. Хотел расширить сферу влияния, интервент хренов! Но это ж особая зона, кто туда просто так суется? Вот ему и навешали кренделей.
Серега хорошо помнил, как шушукалась по углам ребятня, как тот же Шама с видом заговорщика обходил пацанов, напоминая, во сколько собираться и где. В итоге собралась толпа человек в тридцать - сразу классов из пяти. Сборная такая солянка. И двинулись к злосчастному интернату. Антошу и Геру с Серегой тоже сговорили. И пошли ведь, сами толком не понимая, куда идут, зачем. То есть потоптали Маринада, так лепота же! Еще и добавить бы по уму. А они, как бараны, шли к интернату мстить - горланили какую-то чушь, прохожих пугали. На территорию "слепошарых" вторглись, как какие-нибудь завоеватели. Малышня и все прочие вмиг свинтили в жилое здание. Воспитахи тоже попрятались. А они колобродили перед окнами, орали гадости, мусором кидались.
Что тогда чувствовал Серега? А разное. Было, конечно, чувство гадливости, но было и другое. Ощущение собственной силы, значимости какой-то. Все-таки они приперлись на чужую улицу, к чужим домам, а никто и не пикнул. Даже взросляки шарахались, когда видели такую стаю. И это пьянило. Серега тоже что-то орал и тоже ждал, когда же "слепошарые" выйдут на поединок. Драться особо не хотелось, но какой-то волчий зуд в крови присутствовал. И ведь вышли "слепошарые", не струсили. Человек десять из самых старших. У двоих в руках вафельные полотенчики с узлами на концах, у одного палка. Короче, полная чепуха - горстка против армады. Правда, многие уже тогда сознавали: как только начнется свалка, интернат проснется и оживет. Он и сейчас замер, припав к многочисленным окнам сотнями напряженных лиц. И конечно, выскочили бы на подмогу - от мала до велика. Уже не десять бы гавриков пластались с тридцатью, а пара сотен. И наваляли бы им круче, чем козлу Маринаду. Спасибо, кто-то из воспитах догадался вызвать милицию. Пара машин ППС моментально разрядила ситуацию. Приблизившимся богатырям в униформе находчивая ребятня тут же и разъяснила, что драться никто не собирался, - решали вопрос о товарищеском матче между школой и интернатом. Типа, значит, мячик погонять, счет залудить. Конечно, им не поверили, но на том все и завершилось. Кстати, Маринад, по слухам, был очень даже доволен. Как-никак за него вступилась вся школа. Значит, авторитет. Значит, статус. И от понимания того, что сыграли они в чужую игру - игру грязненькую да пахучую, Сереге долго еще хотелось потом отмыться.
Сейчас он тоже подошел к крану и тщательно ополоснул руки.
Первый бой, в общем-то, закончился успешно - два ноль. Гоша с Васёной сунулись было с претензиями, но получили по шарам. Гера бил Гошу, Серега - Васёну, Антон караулил сумки. Враг отступил с потерями, но все прекрасно понимали: это не бой, всего лишь увертюра. Двоих оболтусов пустили вперед, чтоб прощупать почву и настрой будущего противника. Троица наглядно доказала, что настрой у них самый решительный. Того же подвывающего Васёну Серега за ухо проволок шагов десять, пендалем спустил с лестницы. Однако за первым ходом обязан был последовать второй. Кто его сделает, сказать было сложно.
- И что теперь? - вздохнул Антоша.
- А что теперь? Ничего, - Серега с наигранной лихостью подпрыгнул, пытаясь достать лампу. Конечно, не достал. - Главное: вместе держаться, тогда не тронут.
- Бойкот объявят.
- Да пусть подавятся своим бойкотом. Чмошники рваные! Бойкот - плохо, когда один. А нас трое.
- И Ева четвертая. Она тоже руку не подняла.
- А чего ей поднимать, она же не видела ничего.
- Не скажи…
Серега поморщился. Где-то в груди отчетливо кольнуло, он знал причину. Занозы - даже самые застарелые - одним махом не выдергиваются. А уж он-то помнил отлично, что в пику Еве Оршанской Анжелка свою рученьку взметнула вверх с нордическим спокойствием. Небось и пальчиком вниз показывала. Гадина, короче. Предательница. Хотя про это лучше не думать. Сейчас, во всяком случае.
- Будем вместе держаться, никто ничего не сделает, - снова повторил он. - Что там в записке-то было?
Он спрашивал про записку, которую бросили им на парту перед самым звонком. Серега тогда сделал вид, что не видит бумажки, а вот Антоша подобрал. Может, зря, а может, и нет.
Достав из кармана сложенный вчетверо квадратик, Антон развернул его и с выражением зачитал:
- "После уроков готовьте жопы. Короче, кранты вам…", дальше тут непечатное.
Серега фыркнул. Он и сам догадывался, что непечатное. Это, кстати, было знаковым моментом в их дружбе. Табу на матерные слова. Ни Серега, ни Антон, ни Гера никогда не ругались. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже сейчас вон Антоша споткнулся и не прочел.
- Черная метка, блин! - Гера криво улыбнулся. - Чей почерк-то?
- Печатными буквами намалевали.
- Тоже, кстати, знак! - Серега взбодрился. - Опасаются, выходит. Знают, что почерк узнаем и задницу потом надерем.
- Конечно, опасаются. Потому и пугают.
- Пусть пугают, нам-то что? - задиристо вопросил Гера. - Кто у них есть-то из реальных бойцов? Гоша, что ли? Так получил уже в тыковку, не скоро вернется. Митек, Кокер, Димон - тоже не пляшут. Сами по себе они - ничто.
- Шама - подсказал Антон.
- Шама - да, сильный, но Серега рубился с ним в прошлом году, ничья получилась. Серому губы разбили, Шама фонарем потом сиял. Так что фифти-фифти. Сэм тоже не сунется. Этот кенарь всегда чужими руками жар загребает.
- А Алик с Максом?
- Ну эти, конечно, могут навалять. Но втихаря, когда никто не видит.
- И против троих тоже не сунутся, - подтвердил Серега. - Макс мне в третьем классе палкой в ухо ткнул, так я его крепко поколотил. Рубаху порвал и вокруг школы гонял. Не догнал, правда.
- Это да, он быстро бегает…
- Все равно - должен помнить.
- Не знаю, - усомнился Антоша. - Я слышал, они в карате неплохо продвинулись. Уже и пояса какие-то заработали.
- Да болтают больше! - фыркнул Гера. - В классе-то никто с ними по-настоящему не сходился. И с нами не сойдутся. Кишка слаба!
- А Краб? - напомнил Антон, и все трое немедленно загрустили. Потому что в случае с Крабом все и впрямь становилось гораздо серьезнее.
Краб водился с бывалой шпаной, да и сам по себе был опасен. Недаром его все знали - и старшаки, и Дюша с Клепой, и пацаны совсем уже из далеких районов. Даже Маринад перед ним лебезил. Считай, год или два Мишаня Крабов вообще ни с кем не дрался. В школе, понятно. Потому как аура, окружающая этого паренька, напоминала бронированный литой панцирь. Он и подтягивался больше всех, и на руках легко бегал. В секции, правда, никакие не ходил, но Серега видел однажды, как тот же перворазрядник Влас поднял брошенную Крабом перчатку и сплоховал.
То есть Краб тогда слонялся со своей компахой возле стадиона и, углядев тренирующегося Серегу, решил подойти. Поболтали, конечно, немного - о школе, о боксе, о прочих пустяках. Татуированной своей ручищей Краб при этом крутил и подбрасывал царский пятак. Он всегда что-нибудь такое крутил в пальцах - какие-нибудь блесткие безделушки: цепочки, ножички, свинцовые шары, а в этот раз притащил старинный пятак. Сидя на корточках, раскручивал его волчком на асфальте, потом подбрасывал, ловил и смотрел, что выпадало. Ну а Влас, проходя мимо, решил блеснуть реакцией - взял и поймал подброшенный пятачок.
Серега тогда здорово напрягся. Потому что Краба давно не били, обходили стороной, боялись. Но и Влас был не стручком зеленым - гордость секции, практически чемпион среди салаг-средневесов. А посему предсказать результат возможного конфликта было невозможно.
- Классная медь! Подаришь? - Влас крутил монету в руке и улыбчиво поблескивал здоровыми зубами. Верткий, как ртуть, стройный и сильный, он возвышался над ними, как Гулливер над недомерками-лилипутами.
Краб не ответил. Словно взрослый, умудренный дед, он давал "внучку" наиграться новой забавой. И лишь когда Влас сунул пятак в кармашек трико, Краб сипло попросил:
- Денежку верни.