За счет резервов Главного командования сухопутных войск и войск, снятых с других участков Восточного фронта, германское командование сумело к концу сентября 1941 г. довести состав группы армий "Центр" до 1800 тыс. человек, 14 тыс. орудий и минометов, 1,7 тыс. танков, на поддержку которых было выделено 1390 самолетов. Им противостояли войска Брянского, Резервного и Западного фронтов, насчитывавшие около 1250 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 990 танков и 667 самолетов. Противник почти в 1,5 раза превосходил советские войска по живой силе, в 1,8 – по орудиям и минометам, в 1,7 – по танкам и в 2 раза – по самолетам.
Генеральный штаб Красной Армии в двадцатых числах сентября получил разведданные о подготовке противником крупного наступления. Обстановка требовала принятия незамедлительных мер по его срыву, но сил для этого было недостаточно. Поэтому Ставка ВГК 27 сентября потребовала от командующего Западным фронтом: "На всех участках фронта перейти к жесткой упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и, лишь в случае необходимости, предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих оборонительных позиций". Для возведения оборонительных сооружений предписывалось мобилизовать все саперные части и соединения, создавая несколько линий окопов полного профиля с ходами сообщения, проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями. Особенно тщательно следовало прикрыть в инженерном и огневом отношении направления на Ржев, Вязьму и стыки с соседними фронтами. Одновременно ставилась задача организовать систематическую воздушную и наземную разведку противника, накапливать силы во фронтовом и армейских резервах, выводя в ближайший тыл несколько дивизий для пополнения и усиления.
Из этой директивы видно, что Ставка ВГК сумела правильно предугадать основные направления наступления противника и пыталась принять превентивные меры. Однако у советского командования не имелось документально оформленного плана ведения оборонительной операции на московском направлении. Времени на его подготовку и на организацию устойчивой обороны катастрофически не хватало.
Операция "Тайфун" началась 30 сентября ударами на орловском и 2 октября – на вяземском направлениях. В полосе 16-й армии противника ожидал неприятный сюрприз: артиллерийская контрподготовка. Она была спланирована по указанию Рокоссовского, получившего от разведчиков данные о появлении на ярцевском направлении танковых и моторизованных частей. Начальник артиллерии армии генерал В. И. Казаков своевременно сосредоточил на направлениях вероятного наступления противника основную массу орудий и минометов. Как только немецкая пехота и танки пошли в атаку, на них обрушился мощный, хорошо организованный огонь артиллерии, дополненный ружейным и пулеметным огнем стрелковых подразделений. В итоге в полосе 16-й армии противнику продвинуться не удалось.
Однако на других направлениях обстановка складывалась в пользу врага. В полосе 19-й армии генерала М. Ф. Лукина немцы к вечеру 3 октября потеснили правофланговые советские дивизии. Генерал Лукин обратился за помощью к Рокоссовскому, который немедленно направил своему соседу две стрелковые дивизии, танковую бригаду и артиллерийский полк. К исходу дня противник прорвал оборону войск Западного фронта на глубину 50 км, на Резервном фронте немцы прорвались на 80 км. В полосе Брянского фронта враг преодолел 200 км и захватил Орел. Брянский фронт оказался рассечен ударами на нескольких направлениях, его войска потеряли боеспособность и, неся потери, разрозненными группами начали в беспорядке отходить на восток. Над ними нависла угроза окружения. Сгущались тучи над Западным и Резервным фронтами, оборона которых также оказалась прорвана. Обстановка с каждым часом накалялась, а приказа на отход все не было.
Лишь около семи часов вечера 5 октября Ставка ВГК разрешила командующему Брянским фронтом отвести 50-ю армию на вторую полосу обороны к западу от Брянска, 3-ю армию – на рубеж р. Десна и 13-ю армию – на фронт Кокаревка, Крупец, Дмитриев-Льговский. Командующему Западным фронтом предписывалось в ночь с 5 на 6 октября отойти на линию Осташков, Селижарово, Бекетово, Ераево, Хмелевка, станция Оленино, Большие Воробьи, Болычево и далее вдоль восточного берега р. Днепр до города Дорогобуж, Ведерники. В подчинение командующему фронтом передавались из Резервного фронта 31-я и 32-я армии. Этому фронту в составе 24, 43 и 33-й армий приказывалось в ночь с 5 на 6 октября отойти на линию Ведерники, Хлысты, Митишкино, Шилово, Лазинки, Городечня, Ключи, Глагольня, Мосальск, Серпейск, Хлуднева, станция Шахта, Жиздра.
К. К. Рокоссовскому не пришлось руководить отходом своих войск. Неожиданно из штаба Западного фронта поступила телеграмма, которая требовала от него немедленно передать занимаемую полосу обороны с войсками командующему 20-й армией. Самому Рокоссовскому предписывалось вместе со штабом 16-й армии прибыть 6 октября в Вязьму и организовать контрудар в направлении Юхнова. В телеграмме отмечалось, что в районе Вязьмы Рокоссовский получит пять стрелковых дивизий со средствами усиления.
Телеграмма вызвала сомнение у Рокоссовского.
– Михаил Сергеевич, – обратился он к начальнику штаба, – немедленно затребуйте повторение приказа документом. И непременно за личной подписью командующего фронтом! – добавил он несколько секунд спустя.
Тревога овладела Рокоссовским и его соратниками. Связь со штабами фронта и 19-й армии прервалась. Что происходит южнее? Почему нужно организовывать контрудар в южном направлении? Ответа на эти вопросы не было. Вскоре дежурный по штабу 16-й армии доложил о прибытии летчика с письменным приказом командования фронта. Рокоссовский поспешно вскрыл пакет. Приказ гласил:
"Командарму-16 Рокоссовскому немедленно приказываю участок 16-й армии с войсками передать командарму-20 Ершакову. Самому с управлением армии и необходимыми средствами связи прибыть форсированным маршем не позднее утра 6.10 в Вязьму. В состав 16-й армии будут включены в районе Вязьмы 50, 73, 112, 38, 229 сд, 147 тбр, дивизион PC, полк ПТО и полк аргк. Задача армии задержать наступление противника на Вязьму, наступающего с юга из района Спас-Деменск, и не пропустить его севернее рубежа Путьково, Крутые, Дрожжино, имея в виду создание группировки и дальнейший переход в наступление в направлении Юхнов. Получение донести".
Приказ подписали командующий Западным фронтом генерал И. С. Конев, член военного совета Н. А. Булганин и начальник штаба фронта генерал В. Д. Соколовский.
Глубокой ночью принимать войска прибыли командующий 20-й армией генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков и корпусный комиссар Семеновский с группой штабных работников. Только под утро все необходимые документы были готовы, и штаб 16-й армии смог двинуться в путь, к новому месту назначения. Рокоссовский попрощался с Ершаковым, как оказалось, навсегда. Через некоторое время генерал-лейтенант Ершаков погиб.
Рокоссовскому и Малинину еще предстояло решить, куда передвигать тыловые учреждения, склады и госпитали армии, но тут неожиданно позвонил командующий 19-й армией генерал М. Ф. Лукин:
– Выручай, положение исключительно тяжелое. Ты можешь помочь? Дайте одну-две дивизии…
Константин Константинович в нескольких словах объяснил, что уже не распоряжается дивизиями 16-й армии, и Лукин должен обращаться к Ершакову. Это был их последний разговор. Спустя несколько дней тяжело раненный Лукин в бессознательном состоянии попал в плен к врагу. Очнулся только на койке немецкого госпиталя после ампутации ноги…
С рассветом штаб Рокоссовского двинулся в путь. Попытки связаться со штабом фронта по радио ни к чему не привели, и командарм терялся в догадках. Он понимал, что произошло нечто тревожное, страшное, но что именно, не мог определить точно. Неизвестность не давала покоя Рокоссовскому и его товарищам.
Тем временем события в полосе Западного фронта принимали угрожающий характер. Войскам группы армий "Центр" удалось осуществить первую часть плана "Тайфун": в лесах западнее и юго-западнее Вязьмы в окружение попали войска 16, 19, 20, 24 и 32-й армий, армейской группы генерала Болдина. В то время, когда штаб Рокоссовского совершал марш, танки противника с севера и юга спешили к Вязьме, чтобы замкнуть внутреннее кольцо окружения. Положение советских войск ухудшалось и тем, что южнее, к западу от Брянска, противник окружил еще две армии – 3-ю и 13-ю.
Штаб 16-й армии, двигавшийся по минской магистрали к Вязьме, стал встречать машины тыловых частей. В один голос красноармейцы заявляли, что их подразделения подверглись нападению вражеских парашютистов и были разбиты, спастись удалось немногим, и теперь они ищут своих. Все чаще и чаще на пути стали попадаться беженцы. Из опросов красноармейцев и беженцев становилось ясно, что противник прорвался севернее магистрали Ярцево – Вязьма и там движутся большие колонны танков и мотопехоты врага. Можно было ожидать, что скоро танки повернут к югу и перережут магистраль.
Связь со штабом фронта по-прежнему отсутствовала. Никаких частей навстречу тоже не попадалось. Состояние оторванности все более овладевало офицерами штаба. Надо было постараться выяснить обстановку. С этой целью Рокоссовский разослал группы разведчиков, а сам с Малининым устроился вздремнуть в сарае на сене. Оба очень устали предыдущей ночью и мгновенно уснули.
Здесь в сене их и нашел спустя час-полтора Лобачев, также с группой разведчиков уезжавший вперед.
– Что нового? – расправляя плечи, хмуро спросил командарм.
Короткий сон не освежил его. Лобачев был явно взволнован.
– Не доезжая Вязьмы, я встретил на перекрестке Василия Даниловича Соколовского. Он из Касны ехал на новый командный пункт фронта.
– Что приказал делать нам?
– Наша задача – прежняя. В Вязьме должен находиться начальник политуправления фронта Лестев. Там же стрелковая бригада Никитина. Приказано подчинить ее нам.
– А что начштаба фронта сказал о положении дел?
– Сказал только, что исключительно неблагоприятно складывается все, особенно на севере.
– Ну что ж, и на том спасибо. Поехали, товарищи, скорей на командный пункт.
Через час Рокоссовский со штабом был на КП армии, размещенном километрах в десяти к востоку от Вязьмы, в лесу, неподалеку от магистрали. Командный пункт был уже готов. Начали работу радисты. Однако штаб фронта не отзывался, и установить связь с частями и соединениями, перечисленными в приказе, не удавалось ни по радио, ни с помощью разведчиков. Из указанных в приказе генерала Конева соединений 38-я стрелковая дивизия оборонялась в первом эшелоне 16-й армии. В трех других стрелковых дивизиях по одному полку также находились в непосредственном соприкосновении с противником. 50-я стрелковая дивизия (без 2-го стрелкового полка) выводилась в резерв 19-й армии в район Тиханова, Холмянка, Некрасово. 147-й танковый полк 147-й танковой бригады вел боевые действия в районе Булычево, а прибытие остальных полков бригады в этот район ожидалось только к 12 часам дня 6 октября.
Обо всем этом Рокоссовский сведений не имел, поэтому он решил вместе с членом военного совета армии генералом Лобачевым выехать к Вязьме. Начальнику штаба он поручил остаться на месте и попытаться установить связь со штабом фронта.
День 6 октября выдался сухим и холодным. Когда ЗИС-101 Рокоссовского с юга въехал в Вязьму, узкие и запутанные улицы города были забиты машинами и подводами с имуществом и людьми. Начальник гарнизона Вязьмы генерал И. С. Никитин ничего утешительного сообщить не мог.
– В моем распоряжении в Вязьме войск нет, – докладывал он, – располагаю только милицией. В городе очень тревожно, по слухам, от Юхнова с юга приближаются немецкие танки.
– А где же советские и партийные власти города?
– В соборе, в его подвале. Там и товарищи из области.
В подвале собора Рокоссовский действительно нашел секретаря Смоленского обкома ВКП(б) Д. М. Попова с группой партийных работников Смоленска и Вязьмы. Вместе с ними находился и начальник политуправления Западного фронта генерал Д. А. Лестев. По приказанию Рокоссовского Никитин доложил Лестеву все имевшиеся у него сведения о положении Вязьмы. Услышанное поразило Лестева:
– Меня уверяли, что тут у вас пять дивизий…
– Скажите, – обратился Рокоссовский к Никитину, – как у вас налажено дело с разведкой, наблюдаете ли вы за подступами к городу?
Но Никитин не успел ответить. В подвал быстро спустился председатель Смоленского горсовета А. П. Вахтеров и крикнул, обращаясь к Попову:
– Дмитрий Михайлович, танки противника на подходе к городу!
– Что ты панику разводишь? – возмутился Попов.
– Да я их с колокольни в бинокль видел!
Рокоссовский вместе с Лестевым и Поповым быстро взобрались на колокольню и действительно увидели вражеские танки. Они стреляли из пулеметов по машинам, выскакивавшим из города. Следовало немедленно выбираться, Вязьму в данное время некому было защищать. Чудом Рокоссовский и все, кто находился в соборе, сумели покинуть город. Добравшись до штаба армии, Рокоссовский получил от Малинина сведения о том, что противник стремится сомкнуть внутреннее кольцо окружения у Вязьмы. Однако оставалось неясным, где он планировал образовать внешнее кольцо окружения.
Вечером 6 октября на командный пункт армии приехал начальник оперативного управления штаба фронта генерал Г. К. Маландин и с ним генерал И. П. Камера. Они разыскивали штаб фронта. Обстановку на передовой оба не знали. Рокоссовский рассказал им все, что сумел разузнать, и посоветовал попробовать ночью пробраться севернее автострады на восток: туда, по всей вероятности, направился штаб фронта. Для безопасности Маландина и Камеру сопровождала группа офицеров штаба армии. Они благополучно выполнили задание, но на обратном пути их обстреляли немцы, двоих ранило, машина сгорела, и смельчаки пешком еле прорвались к штабу армии.
В сложившейся обстановке предстояло решить, что делать. Противник, уплотняя внутреннее кольцо, лишил штаб армии возможности вернуться к своим войскам. Рокоссовский принял решение остаться в районе Вязьмы, так как имел на руках приказ задержать наступающего противника. Командарм распорядился перевести штаб армии в лес северо-восточнее Вязьмы и севернее автострады Вязьма – Можайск, так как на прежнем месте его неоднократно засекали немецкие самолеты.
Всю ночь и весь следующий день работала разведка, высланная в разных направлениях. Установили: автострада восточнее Вязьмы перехвачена бронетанковыми частями противника, они плотно оседлали это направление; в самой Вязьме находится немецкая мотопехота; по дороге на Сычевку непрерывно движутся вражеские войска. Туманово еще не занято, и там оказался эскадрон войск НКВД, который присоединился к штабу армии. Подтвердились данные, что западнее противником образован фронт, перехватывающий все дороги. Учитывая сложившееся положение, Рокоссовский принял решение прорываться на северо-восток, надеясь встретить выходившие из окружения советские части.
Пока Рокоссовский и его штаб совершали свой переход, на фронте произошли следующие события.
В связи с ухудшением обстановки на центральном направлении Сталин вызвал генерала армии Жукова из Ленинграда в Москву, поручив ему незамедлительно выехать в расположение войск Западного и Резервного фронтов, чтобы разобраться, что же там происходит. 6 октября маршал Шапошников по поручению Ставки ВГК подписал директиву № 002684 о командировании в район действий войск Резервного фронта генерала армии Жукова в качестве представителя Ставки. В директиве подчеркивалось: "Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронта и по вопросам управления, обязательны для выполнения".
Г. К. Жуков немедленно выехал в штаб Западного фронта, который располагался в Красновидове. Он застал на месте командующего фронтом генерала И. С. Конева, начальника штаба генерала В. Д. Соколовского, члена военного совета Н. А. Булганина. Они пытались облегчить участь войск, окруженных западнее и северо-западнее Вязьмы. У штаба фронта отсутствовала связь со штабами 19-й и 20-й армий и с соседними фронтами. Армиям правого крыла фронта – 22, 29 и 30-й, которые меньше пострадали, послали приказ отходить на линию Волги, Ржев, Сычевка. Для прикрытия центрального направления на Москву у фронта сил не осталось.
Утром 7 октября немецкая 10-я танковая дивизия вышла к Вязьме с востока. Командующий Западным фронтом генерал Конев, получив сведения об этом, приказал командующим 19-й и 20-й армиями:
"Мотомехчасти противника передовыми отрядами вышли в район Вязьмы и перерезали шоссе. Рокоссовский оказался со своим штабом восточнее Вязьмы и теряет управление дивизиями своей армии.
Приказываю организовать управление войсками Рокоссовского, оказавшимися западнее Вязьмы, и дополнительно выделить необходимые силы от 19-й армии и уничтожить противника в районе Вязьмы. Город Вязьма занят нашими войсками.
Организуйте к северу и югу от Вязьмы прочный заслон и выводите части Вашей и 20-й армии на рубеж железной дороги Сычевка, Вязьма в указанных Вам ранее границах".
К этому времени в район станции Исаково (10 км восточнее Вязьмы) вышла 50-я стрелковая дивизия (без 2-го стрелкового полка). Рокоссовскому удалось установить с ней связь. Она получила приказ развернуться севернее Вязьмы фронтом на северо-запад. Около полуночи 7 октября Константин Константинович сообщал в штаб Западного фронта:
"1. Согласно вашему приказу я со штабом армии прибыл в район Вязьмы к 6.00 6.10 и этим точно выполнил ваш приказ.