Лодка несла на себе две двухтонные мины с часовым механизмом подрыва и могла погружаться до 100 метров. В район действия она доставлялась на буксире большой подводной лодки и обладала достаточным автономным радиусом боевого применения (удалось подорвать немецкий линкор "Тирпиц", подложив под его днище мины). В Средиземном море английские подводные диверсанты сумели потопить два итальянских крейсера - "Трайано" и "Больцано", а в войне против Японии - ее тяжелый крейсер "Токао".
После выхода Италии из войны англичане долгое время удерживали на Мальте интернированный ими линкор "Джулио Чезаре" и имели возможность детально ознакомиться с его устройством и особенностями… К 1955 году только у них и у итальянских военно-морских спецслужб имелись соответствующие средства для своей деятельности, создаваемые и испытываемые в глубокой тайне в послевоенное время.
В частности, в Италии продолжалась разработка и усовершенствование устройств для подводных диверсий: создавались "плавающие автомобили", внедрялись дыхательные аппараты на сжатом воздухе, позволившие увеличить глубину погружения до 55 метров.
Не отставали от итальянцев и англичане в создании подводных средств для морских диверсий и американцы. Они имели к тому времени, когда происходили описываемые события, одноместные - доставляемые к месту действий и по морю, и по суше - микроподводные лодки "Мурисаб", длиной всего 2,55 метра и диаметром корпуса 0,55 метра… Приводимые в движение винтом от педалей водителя, что давало им ход до 9 километров в час, или от электромотора, работавшего от аккумуляторной батареи и позволявшего плавать со скоростью до 14 километров в час. При этом водитель размещался в водонепроницаемой прозрачной кабине, имея с собой индивидуальный дыхательный аппарат, необходимые взрывные устройства крепились на корпусе лодки.
К 1955 году итальянцы располагали несколькими видами сверхмалых подводных лодок. Одна из них - "Си Хорст" - представляла собой цилиндрический снаряд длиной 2 метра, с двумя открытыми сиденьями для экипажа, одетого в лег ко водолазные костюмы. Лодка могла пройти под водой до 37 миль со скоростью 6 узлов, погружаясь на глубину до 4,5 метра.
Более совершенной была мини-подлодка "Космос": водоизмещение - 70 тонн, длина - 23 метра, ширина - 2 метра, осадка - 4 метра. Она могла погружаться до 100 метров и развивать ход: надводный - до 8,5 узлов, подводный - до 6 узлов. Ее максимальный радиус действия - при экономическом ходе в 7 узлов - составлял 1200 миль. Лодка несла две человекоуправляемые торпеды, способные погружаться на 30 и 60 метров, диаметром 0,8 метра, длиной 7 метров, массой в 2,4 тонны. Они управлялись двумя диверсантами и могли действовать на расстоянии до 50 миль от лодки-матки со скоростью хода 3,3 узла. Торпеды несли заряды с 270 килограммов взрывчатого вещества и имели еще восемь небольших добавочных зарядов с часовыми механизмами. Предусматривалось много вариантов вооружения мини-лодки: от чело веко-торпед и восьми малых зарядов, либо шести побольше - до 50 килограммов, до восьми боевых пловцов или двух торпедных аппаратов с короткими торпедами.
Мини-лодка "Космос" имела специальный люк в шлюзовую камеру для выхода и входа водителей человекоуправляемых торпед. Сами торпеды подвешивались снаружи корпуса и отсоединялись по мере надобности. Водители торпед при их движении размещались под прозрачным колпаком. Двигатели-дизели (мощностью 300 лошадиных сил) для хождения по поверхности воды или под шноркелем (устройством для движения на небольшой глубине) и электромотор, с питанием от аккумуляторных батарей, которые подзаряжались от дизельной установки.
Жилые помещения лодки были рассчитаны на тринадцать человек: пять членов экипажа и восемь подводных диверсантов. Скрытно доставить такую лодку в нужный морской район могло без большого дооборудования промысловое или торговое судно, имеющее соответствующие грузоподъемные устройства. Существенная деталь: после 1955 года итальянская фирма, строившая мини-лодки "Космос", продала в разные страны около 70 заказанных ей подводных лодок.
Но вернемся к подорванному "Новороссийску": взрыв под передней частью днища линкора, вероятнее всего, привел к детонации лежавшей возле носовой бочки № 3 немецкой донной мины, оставшейся в этом месте на дне Северной Севастопольской бухты и глубоко зарывшейся в толстый слой придонного ила со времен Великой Отечественной войны, а поэтому незамеченной при водолазных обследованиях. Отсюда и две воронки, явно от двух взрывов, обнаруженные водолазами сразу же после гибели линкора.
Характер одной из них, найденной первой, показал на то, что она образовалась от взрыва устройства, находившегося на некотором расстоянии от грунта. Но авторитетные эксперты да и сами члены правительственной комиссии почему-то не придали должного значения этому важному обстоятельству. Но вполне возможно, что такую мину (вскоре после катастрофы на расстоянии менее 50 метров от корпуса затонувшего линкора водолазы нашли на дне, в иле, 3 немецкие донные магнитные мины. А всего в 1956–1957 годах они обнаружили в бухтах Севастополя 19 подобных мин) могли найти во время своей работы и подводные диверсанты, готовившие диверсию и заранее подтащившие под носовую часть "Новороссийска" в расчете на ее детонацию. Использовав при этом для ее транспортировки по илистому дну бухты тот странный железный лист - "без обрастаний" (с размерами, идеально подходившими для этого), который обнаружил в районе взрыва водолаз, обследовавший 2 ноября 1955 года грунт возле корпуса линкора и выявивший там вторую воронку, похожую на место взрыва донной мины.
О необыкновенно мощном двойном характере взрыва (сразу же унесшем жизни до 170 моряков, спавших в трехэтажных носовых кубриках) под днищем линкора, отличавшемся от характеристик двух экспериментальных взрывов советских авиационных магнитных донных мин - АМД-1000 (мощностью в 1000 килограммов тротила), проведенных во время работы комиссии, убедительно свидетельствуют и ленты сейсмографов Крымских геофизических станций, на показания которых тоже почему-то не обратила внимание высокая комиссия…
Двойной звук от взрыва слышали и многие очевидцы катастрофы. Они же наблюдали и две вспышки, сопровождавшие взрыв, одна из которых прошла по правому борту корабля - от его носа до середины корпуса.
Да и сами разрушения, полученные линкором и в конце концов приведшие к его гибели, свидетельствуют не только о двойном, но и направленном взрыве одного из использованных взрывных устройств. Ведь пробить стальную обшивку днища с правого борта, а потом совершить поворот вверх на 90 градусов, разрушив помещения с оборудованием и многослойное бронирование нескольких носовых палуб (с выходом на верхнюю палубу бака, пройдя корпус линкора снизу насквозь, мог лишь кумулятивный заряд направленного действия, не применявшийся в немецких минах. Он разрушил днище "Новороссийска" не только с правого (там пробоина была длиной 15 и высотой 18 метров), но и с левого борта - его носовой части, с общей площадью повреждений 340 метров.
Вот к таким размышлениям и выводам приводят неизвестные заранее факты и обстоятельства и их анализ, все более убеждающие в том, что подрыв линкора "Новороссийск" в ночь на 29 октября 1955 года и его последующая гибель - не роковая случайность, а диверсионный акт, который следовало бы рассмотреть в более широком контексте…
Будем надеяться, что когда-нибудь мы получим ответ на вопрос: кто взорвал корабль? А пока истинные обстоятельства того, от чего 29 октября 1955 года подорвался, а потом затонул в своей родной гавани линейный корабль "Новороссийск", а вместе с ним и сотни черноморских моряков, остаются неизвестными общественности.
Между тем, когда в октябре 1992 года во время пребывания в России с официальным визитом главнокомандующего ВМС Италии адмирала Г. Вентуриони ему был задан такой вопрос, он ответил так: "С журналистской точки зрения было бы интересно, если бы это оказалось правдой. Но с высоты своего положения я должен сказать, что это неправда. Этого не могло быть, и данный несчастный случай произошел не по вине итальянских пловцов… Но я не исключаю, что это дело наших спецслужб. Я сомневаюсь, что сохранились какие-либо документы, которые могут свидетельствовать в пользу причастности пловцов".
Получается, что адмирал свидетельствовал в пользу непричастности к этой акции только штатных подразделений ВМС Италии, но не спецслужб страны. А тем более не какой-нибудь "частной" организации, к примеру действовавшей под руководством такого небезызвестного мастера подобных операций, как князь В. Боргезе, который, выйдя в отставку, продолжал тесно сотрудничать со своими коллегами.
По странному стечению обстоятельств вскоре после подрыва "Новороссийска" он был вместе с группой моряков награжден высшей военной наградой Италии, а потом перебрался в Испанию, под опеку Франко, где и прожил остаток своих дней - до начала 70-х.
Аэростаты над Берлинской стеной
Это рассказ Александра Бернштейна, ветерана войны и вооруженных сил, в силу служебного долга выполнявшего, как оказалось позже, непродуманное, волюнтаристское, авантюристическое распоряжение первого секретаря ЦК КПСС и председателя правительства СССР Н.С. Хрущева, облаченное в указание ЦК и, как это оказалось в итоге, принесшее ущерб государству.
Время и место действия: 1961 год, главное ракетно-артиллерийское управление (ГРАУ) Минобороны. Будучи военным представителем на одном из оборонных предприятий, я был вызван в ГРАУ.
- Вам поручается, как опытному специалисту в воздухоплавании, развернуть план производства этой техники и ее приемки в течение трех месяцев, для формирования двух отдельных дивизионов аэростатов заграждения.
Я опешил: пять лет назад отдел воздухоплавания ГРАУ был расформирован, производство этой техники прекращено, войсковые части уже отсутствуют, закрыт и испытательный полигон, - словом, по этому вооружению свернуто все.
Кроме этого, и в промышленности (на заводах) технология (оснастка, оборудование, приспособления, испытательные стенды), скорее всего, могла и не сохраниться.
Зачем же и кому потребовалось в предельно сжатые сроки открыть производство и формировать два дивизиона?
Я просто опешил. Холодная война, конечно, шла, но военной ситуации не было…
Став первым секретарем ЦК КПСС и главой правительства, Хрущев сосредоточил в своих руках всю политическую и государственную власть.
Развенчав культ личности Сталина и ведя страну по пути демократии, сам он сошел на путь волюнтаризма и диктата. Разумеется, его диктат после выступлений оформлялся решениями ЦК и принимал характер государственной задачи и плана. Его энергия по внедрению кукурузы, освоения целинных земель, организации совнархозов, кроме крупных расходов, не принесла государству ничего.
В области научного и военного строительства Хрущеву не давали покоя лавры Сталина. Безусловно, в годы его правления была создана крупная промышленность и особенно авиация, которую так и именовали - "сталинская авиация", а летчиков - "сталинскими соколами". Не забыл Никита Сергеевич и борьбу с оппозицией, а точнее, с инакомыслящими. Их не расстреливали, но всячески ограничивали - вплоть до принудительного психиатрического лечения. В этот период абсолютно конфиденциально в узких кругах ходил анекдот: "Черчилля попросили: дайте оценку руководителю СССР. Он ответил: это человек с огромной энергией, однако он пять лет с трупом воевал, но труп его победил…"
Понять намек нетрудно. В то же время Хрущев абсолютно правильно ориентировался в ряде задач, которые выдвигали наука, техника и военное дело. При этом спешил и увековечить себя как отца ракетной и космической техники. И добился несомненных успехов. Но каким путем? Деньги и фонды были ведь одни. Он добился этого путем частичного сокращения ряда вооруженных сил, в том числе авиации, флота, танковых войск и артиллерийских систем и систем в ПВО, воздухоплавании и т. д. Шло сокращение офицерского состава. Часть боевой техники отправилась на слом. Словом, "перестройка". Тогда в обиходе этого слова еще не было, что оно значит и что принесет, когда это делается поспешно, теперь мы знаем.
Подхожу к конкретному: в этой "перестройке" в 50-х годах были полностью расформированы части привязных аэростатов в артиллерии сухопутных войск, на флоте, в ПВО и в ВДВ. Производство с 1956 года было прекращено. Отдел воздухоплавания ГРАУ расформирован. Я, как офицер этого управления, был направлен на совершенно иную службу. И в этой обета-новке неожиданно поступило задание, о котором сказано выше. Чье задание? Зачем? Какая цель? Где взять технику? Откуда наберут штат офицеров, сержантов, знающих дело? В чем причина? Вопросы, вопросы…
Не получив пока ответа, предполагаю: может, снова аэростаты заграждения запрашивает Египет? Ведь за несколько лет до этого там было горячо… Американцы поддерживали Израиль, СССР оказывал помощь Египту. Израильские бомбардировщики бомбили Египет, шла война. Президент Насер попросил СССР прислать аэростаты заграждения. Уже тогда они были частично сокращены, кроме этого, климатический режим был неизвестен, и ему уклончиво отказали. Точнее, сообщили: "Вопрос изучается". Может, снова запрос? Нет!
Я настойчиво заявил (в пределах устава), что не могу включиться в эту работу, пока не пойму, куда они предназначаются, иначе можно нанести ущерб делу.
"Аэростаты предназначаются для отправки частей в Германию, в Большой Берлин", - наконец ответили мне.
М-да… Разве Германию бомбить собираются? Час от часу не легче. Кроме этого, у вермахта в войну были свои аэростаты заграждения. Зачем же им наши? Поясню читателю: согласно наставления по боевому применению наших АЗ, они входят в состав войск ПВО, предназначены не допускать пролета вражеских самолетов для прицельного бомбометания и для уничтожения этих самолетов при налете их на стальные тросы вооруженных мини-мин, если высота полета ниже потолка АЗ. Средство боевое. Немало фашистских бомбардировщиков было сбито с толку с нашими тросами АЗ в период войны.
Я изложил суть дела беседовавшим со мной артиллерийским начальникам, и они вынуждены были объяснить то задание, которое получили:
- Мы не имеем на сегодня письменный приказ, нас вызвали в ЦК КПСС и дали указание.
Из их путаных объяснений мне стало ясно следующее.
Как известно, в Большом Берлине, на территории ГДР, находилась администрация четырех держав: США, Англии, Франции (все в западной части) и СССР. Союзники с 1948 года начали вести сепаратистскую политику на обособление и разрушение четырехстороннего статуса, то есть политику, враждебную и ГДР, и СССР.
Советская администрация была вынуждена установить на дорогах жесткий контроль въезда и выезда в Большой Берлин через границу между ГДР и ФРГ. В ответ США и Англия установили воздушный мост. Их самолеты беспрепятственно перелетали границу, доставляя в Большой Берлин и обратно неконтролируемые грузы. Естественно, правительство ГДР стало жаловаться в ЦК КПСС. В Германию (это вторично было уже в 1961 году) выехал Н.С. Хрущев. Ознакомившись с делами на месте, он был возмущен и потребовал искать противодействия "воздушному мосту".
Но как? Высылать истребители или поставить предупредительный огонь зенитных орудий нельзя, это война!
И находчивый Никита Сергеевич - в этом ему не откажешь - принял решение: поставить несколько поясов аэростатного заграждения и предупредить союзников. Если полетят и столкнутся с тросом, то сами будут виноваты - предупреждали: ведь это территория, контролируемая нами.
Разумеется, помощники и спутники Хрущева и его консультанты не знали об убойной силе мин на тросах и не знали, что еще за пять лет до этого части АЗ были все расформированы, и приняли приказ к исполнению. И прямо из Берлина по закрытой связи на Старую площадь в
ЦК поступило это распоряжение, а оттуда в Минобороны. Это волюнтаристское распоряжение - а Хрущев был ведь и председателем Совнаркома - приобрело форму приказа. И не нашлось ни одного военачальника, который доложил бы, что этого делать не следует. Разумеется, мое пояснение специалиста, но всего лишь подполковника, не выслушали. "Решение есть. Выполняйте его. Думайте, как выполнить в срок".
Я доложил руководству, что по штату для двух дивизионов необходимо 216 аэростатов, 108 боевых лебедок на автошасси ГАЗ-АА, 12 тысяч стальных баллонов с водородом, около 1 миллиона метров стального троса, несколько сот мин и взрывателей и т. д. и около 30 видов вспомогательного имущества. Количество немалое, следовательно, и деньги и затраты труда значительные. Никого это не испугало. Надо так надо. По заводам разных городов разъехались группы военных инженеров-офицеров (хотя они не были специалистами) для оповещения и приемки техники. Документы и указания заводам оформлялись прямо из ЦК через обкомы, то есть в данном случае руководство напрямую шло от имени партии. На всех заводах это встретило протесты, недоумения, возражения. Ведь у заводов имелись планы. И их никто не отменял. Договоры не заключались. Финансовые расходы списывались позднее.
Лично мне пришлось выехать на третий день в Ташкент на завод, где еще в период войны и позднее шло производство автолебедок ЛЗ-З. Директор завода, не имея государственных распоряжений, сказал: "Мобилизационный план к производству не объявлен…" Я имел указание и короткое письмо в адрес первого секретаря ЦК партии Узбекистана Ш.Р. Рашидова. С трудом попал к нему в кабинет. Доложив ему вопрос, сказал: "Это личное и срочное распоряжение тов. Хрущева". Попросил позвонить ему или в аппарат ЦК для подтверждения. Он позвонил, после чего выехал на завод, где отдал распоряжение в течение трех месяцев изготовить и отгрузить в распоряжение Минобороны все боевые машины.
Волюнтаризм рождает следующий этап волюнтаризма: работали без выходных. Советская промышленность показала еще раз свои прочность и мобильность.
Огромными усилиями и, очевидно, неоправданными затратами через 3–4 месяца вся техника поступила на базу формирования. Задания техпроектов были выполнены. Но дезорганизацию и срыв других поставок это внесло.