– Газеты, – с улыбкой ответил Юрий. (Не помню, говорил он по-русски или по-английски.) – Я пошел в киоск на углу. Когда я до него добрался, он был еще закрыт. Я сел и стал ждать. Ждал долго. А потом, наконец, появился с ключами парень, продавец. Он стал раскладывать газеты. Я взял газету из пачки и, Боже мой, Мария, ты была на первой странице! На первой странице! И я показал на тебя этому парню и спросил его – потому что все еще не мог в это поверить – я спросил, знает ли он, кто это?
– Конечно, – ответил он с улыбкой. – Это Мария! Она выиграла в субботу.
– Мария, даже продавцы газет знают тебя по имени.
– А я папа Марии, – сказал я ему. И этот парень, он был так рад за меня, он стал ходить с прилавка и собирать все газеты с твоей фотографией – ты только посмотри, сколько их!
Папа свалил газеты на пол и стал перебирать их. Я опять заснула, а он бодрствовал, читая газеты в гостиной. Позже он сказал мне, что только из этих газет, которые содержали статистику, анализ матча и в которых было написано, что я была одной из самых молодых теннисисток, когда-либо выигрывавших Уимблдон, он понял все величие этой победы. Несколько дней спустя он где-то встретился с Кончитой Мартинес. Мартинес – испанская теннисистка и бывшая победительница Уимблдона. Они с отцом разговорились насчет турнир.
– Юрий, ваша жизнь уже никогда не будет прежней, – сказала она ему.
Мэр Москвы Юрий Лужков пригласил меня на какое-то мероприятие в городе – приглашение поступило после моей победы в финале. У меня уже было что-то назначено в Нью-Йорке, и отцу предложили занять мое место. Мэр прислал за ним частный самолет. Позже Юрий рассказывал, что пьянка началась, как только он занял свое место в салоне. Другими словами, он отметил мою первую большую победу как истинный русский. Потом, уже вконец измученный, он встретился в горах со своим братом, там, где они так много времени проводили, будучи детьми. Они бродили по горам и общались, и вот тогда, совершенно неожиданно для себя, отец поверил в реальность происходящего. Наверное, это связано с возвращением к истокам – начинаешь многие вещи видеть гораздо яснее.
А я тем временем тоже почувствовала, что моя жизнь изменилась. Когда я вышла из машины в аэропорту, направляясь в Нью-Йорк на рекламное мероприятие, меня встретила толпа репортеров и фотографов, папарацци. Вспышки вспыхивали безостановочно. Неожиданно люди стали интересоваться мной – с одной стороны, это было приятно, но с другой – немного жутко и непривычно. Журналисты безостановочно кричали: Мария! Мария! Мария! И я, полный новичок, думала: "Спокойнее ребята. Я всего в двух футах от вас." Это была какая-то новая жизнь, и хорошая, и плохая одновременно.
Поражение. Я знаю, что поражение может со мной сделать. Я узнавала это на многих кортах по всему миру. Оно сбивает тебя с ног и в то же время делает тебя сильнее. Оно учит тебя смирению и дает тебе новые силы. Оно заставляет тебя понять свои ошибки, которые ты потом должен обязательно исправить. И таким образом оно может сделать тебя лучше. Ты учишься выживать. Ты понимаешь, что проигрыш – это еще не конец света. Ты узнаешь, что великие игроки – это не те, кто никогда не проигрывал, – у всех случаются поражения, – а те, в жизни которых выигрышей было хотя бы на один больше, чем проигрышей. Поражение – это учитель любого чемпиона. А победа? Да на таком уровне? Для меня это совершенно новый опыт, и мне еще только предстоит столкнуться с ее последствиями, которые могут быть довольно разрушительными. Если коротко, то победы портят тебя. Вместе с ними приходят всякие награды, которые, если на них правильно посмотреть, превращаются в то, чем они являются на самом деле: в разного рода ловушки, капканы и в отвлекающие раздражители. Деньги, слава, новые возможности. Каждая из почестей, каждое новое предложение и рекламные кампании уводят тебя все дальше от игры. От победы у тебя может закружиться голова. Она может уничтожить тебя – именно поэтому многие великие игроки выигрывают только один турнир Большого шлема, а потом исчезают. Они просто теряются в объятиях успеха. А ведь победа может влиять и на твой мозг, что еще опаснее. Она полностью искажает твои ожидания. Ты начинаешь думать, что ты имеешь право… И если ты выиграл Уимблдон один раз, то у тебя появляется право выигрывать его каждый год.
Мой путь начался с того момента, когда я взяла ракетку на том грунтовом корте в Сочи в возрасте четырех лет. Моя способность бить мячом в стенку на тех кортах привлекла ко мне сначала внимание местной публики, а потом и людей по всему миру. Следуя за этим вниманием, мы с отцом переехали из России аж в саму Америку. Это было наше общее приключение в поисках нашей общей мечты. И у этих поисков есть начало, развитие и конец. Начались они в нищете, а закончились в лучах славы. Они привели нас в сказочный город, сверкающий на вершине холма. Он называется "Городом Больших побед". В течение многих недель после Уимблдона мы смотрели с отцом друг на друга и шептали: "Так, значит, все легенды – это правда". Я была счастлива, но мне было немного грустно. Конец приключения. Конец поисков. Это всегда грустно. Ты теряешь свой настрой и цель. Должны ли мы продолжать делать то, что делали до этого, или от нас ожидают чего-то другого? Первый этап моего существования – когда мы с папой были вдвоем против целого мира – закончился. И я еще не знала, что произойдет дальше.
Глава двенадцатая
Вот так начались первые сумасшедшие дни моей славы.
У меня непрерывно звонил телефон, меня добивались агенты со всего мира, поток предложений ширился. А как говорить НЕТ, если тебе звонит весь мир? Все было отлично, на бумаге все выглядело идеальным. Это уже позже я превратилась в агрессивного рекламиста, мастера продаж, с именем в рекламном мире. А началось все с единственной компании – "Моторолы".
И главную роль в этом сыграл финал Уимблдона, то есть не сам матч, а то, что произошло сразу после его окончания. Я взяла телефон-раскладушку своего отца и попыталась позвонить маме, но не смогла соединиться. После этого рекламный ролик был готов сам собой. Я на теннисном корте после важного матча пытаюсь дозвониться до мамы, и на этот раз, наконец-то у меня появляется настоящий телефон. Люди из "Моторолы" позвонили в IMG сразу же после Уимблдона, и ролик был снят. В нем я с ракеткой в руке болтала по новому телефону "Моторолы" RAZR, который еще даже не появился на прилавках. Мне дали какой-то прототип, чтобы я носила его с собой. Классный, сверхтонкий и блестящий. Вместо того чтобы носить в руках непонятно что, я превратилась в Джеймса Бонда, который ходит с новейшим образчиком электронного гаджета. Помню, как раз в это время обедала в одном из суши-ресторанов в Нью-Йорке. У меня был телефон RAZR, и один из бизнесменов смотрел на меня и на телефон как коршун.
– Простите, – сказал он, подойдя наконец ко мне, – откуда у вас этот телефон?
Я сказала ему, что у меня знакомые в "Мотороле". А очень хотелось сказать: "Я выиграла Уимблдон, вот откуда".
Они сделали меня лицом "Моторолы", что само по себе достойно отдельного рассказа – я ведь еще была почти ребенком, а уже представляла крупнейшую корпорацию, разместившую мою рекламу где только возможно. Люди полагали, что я делаю миллионы, но сделка не была такой уж большой. По идее Макса мы решили работать только с известными и качественными брендами – от других конкурирующих телефонных компаний предложения были заманчивее – и не обращать внимание на остальные.
– Мы не хотим пачкать твое имя, понижая планку, – говорил Макс.
И он оказался прав. После "Моторолы" от предложений не было отбоя. Вскоре я уже работала с полудюжиной известных производителей: TAG Heuer. Land Rover. У меня был спонсорский контракт с "Найк" еще с того момента, когда мне было одиннадцать – такое случается со многими юными теннисистами, – но только теперь я стала сниматься в рекламных роликах компании. Bleacher Report собрал вместе все мои лучшие ролики. Найк, Кэннон, Хэд Рокетс и смешной ролик, который я сделала для ESPN. Я никогда не планировала становится крупным продвигателем товаров или лицом рекламных компаний – это произошло само собой. Это было, скорее, одним из побочных эффектов того, что я делала на турнирах, но благодаря этому я стала знаменита. Совершенно неожиданно журналистов стала интересовать моя жизнь вне корта, а не только на корте. Я шла на пляж, и кто-то делал мое фото в бикини – на следующий день оно разлетелось по всему Интернету. Ну не сумасшествие ли? А еще слухи. Глупые слухи. Каждый день меня связывали с новым мужчиной. В этом было что-то извращенное. Раздражающее. Все думают, что хотят быть знаменитыми, но, позвольте мне сказать, что все хорошо в меру, особенно для семнадцатилетней девочки.
Твоя жизнь меняется. И дело не в деньгах или славе, а в том, как деньги и слава отдаляют тебя от других игроков. Они смотрят на это как на игру в одни ворота. Мы ведь все соревнуемся за одни и те же деньги, так что их логика состоит в следующем: если деньги получает Мария, то нам они уже не достанутся. И определеннные люди начинали меня за это ненавидеть, хотя не решались признаться в этом мне в лицо. Я узнала, что такое ревность. И если игроки обижались на меня, то не из-за того, что я обыгрывала их на корте или играла лучше них, а из-за того, что мне доставалась вся эта чертова реклама. Некоторые девочки сходили от этого с ума. Елена Дементьева, русская, которую всегда сопровождала мать, начала косо поглядывать на меня. А потом, в один прекрасный день, ее мать пожаловалась моему массажисту, который работал со многими игроками из России.
– Елена не может получить ни одного контракта в Японии – все они достались Марии, – сказала она.
* * *
Как меняется мир после того, как ты выигрываешь Уимблдон?
Конечно, самые очевидные изменения происходят в области денег. В какой-то момент – правда, это, наверное, было несколько позже – я услышала, как репортеры называли меня самой высокооплачиваемой спортсменкой в мире. Не знаю, так ли это было или есть сейчас. Мне это никогда не было интересно. Но после того, как я обыграла Серену Уильямс, мир вокруг меня стал меняться и очень быстро. Впервые я почувствовала это через несколько недель после возвращения из Англии. Я была во Флориде и отправилась за покупками в T. J. Maxx в Брейдентоне. И вот стою я с тележкой в проходе, смотрю на все эти брюки и рубашки, купленные со скидкой, и неожиданно мне в голову приходит мысль: "Боже, да я же могу купить все, что захочу". Несколько лет назад, стоя в этом же магазине, я бы думала: "Здорово было бы что-нибудь здесь купить…" И вот теперь я могла это сделать. Наверное, я могла бы купить весь магазин!
А потом, через несколько недель, мы отправились в Лос-Анджелес, чтобы вернуться к тренировкам с Робертом Лансдорпом. Всегда есть над чем поработать, к чему готовиться, что улучшить. Даже самая большая победа приносит тебе лишь мгновение торжества, после чего ты опять возвращаешься к работе. Колесо не прекращает вращаться. Останься в стороне слишком долго, и ты уже не догонишь его. В Лос-Анджелесе я обычно останавливалась в занюханном отеле в Торрансе, в месте, которое больше было похоже на руины придорожного мотеля. Макс даже не сказал мне, что он поменял гостиницу – просто дал мне ее название и адрес. Это оказался Beach House в Хермоса-Бич, который сам по себе является раем – бесконечные дощатые тротуары и магазины, которые тянутся вдоль Тихого океана. Сама комната была значительно меньше, без кухни, но вид! Океан простирался до самого горизонта, а потом начинало садиться солнце, всходить луна и высыпать звезды. Я могла часами стоять на балконе номера ни о чем не думая. А ванная комната! Вы не представляете, но рядом с самой ванной стоял желтый резиновый утенок! Я позвонила Максу как только распаковалась. Смех душил меня.
– Макс – выигрыш Уимблдона – это лучшая вещь на свете! – сказала я.
Вскоре после этого мы купили наш первый дом. Мы с родителями выбрали дом в Лонгбоут-Ки, во Флориде, потому что Юрию все это нравится – морской берег и залив, в котором по ночам плавают акулы.
Год спустя мы купили дом в Лос-Анджелесе, чтобы было где останавливаться во время поездок к Роберту. Дни вонючих гостиниц, мотелей и общежитий, дни, которые приходилось проводить в комнатах с дополнительной кроватью, закончились. И это было несомненное улучшение не только в номере или классе гостиницы, но и в жизни вообще.
И в то же самое время, если взглянуть на все под другим углом, в моей жизни мало что изменилось. Все тот же теннис, теннис, теннис. Все те же тренировки, тренировки, тренировки. Беги, бей, играй, разминайся, беги, бей, спи. Или жизнь в поездках – эта бесконечная карусель аэропортов и гостиниц, баров в фойе, тех же самых турниров, тех же самых девушек, у которых теперь была дополнительная мотивация победить, когда они играли со мной. В случае выигрыша для них это была не просто победа над девушкой из России, а победа над чемпионкой Уимблдона.
Мы ведем достаточно странную жизнь в этих поездках. Живем как бы в герметичном пузыре, отрезанные от нормальной жизни и происходящих в ней событий. Прежде всего – ты посещаешь эти разные города, иногда самые красивые места на Земле, но, если только ты время от времени не вырываешься из этого пузыря, ты ничего в них не видишь. Ты как бы в городе и в то же время не в городе. Ты живешь в мире тенниса, где перед тобой мелькают все те же лица, где ты ощущаешь всю ту же энергетику, вне зависимости от точки на карте. Кроме того, во время тура практически не остается времени на личную жизнь. Ты находишься под микроскопом – за тобой постоянно следят другие игроки, тренеры и репортеры. Так что о светской жизни и бойфрендах можно забыть. Я хочу сказать, что тебя практически не бывает дома, поэтому единственные отношения, которые ты можешь завести, это отношения с другим игроком в теннис, который находится в этом же туре, или с человеком, который согласится путешествовать с тобой, бросив все и превратившись в часть твоего антуража. А кто на это пойдет? Наверное, тот, у кого собственная жизнь не удалась? А с таким и знакомиться-то не имеет смысла. Такие личности существуют. Ты иногда видишь их в помещениях для игроков или подносящими сумки в гостиницах. Ни тренер, ни родитель, но бойфренд. И по определению приходится заводить отношения на расстоянии, ограничиваясь телефонными разговорами или письмами. А это не сильно захватывает.
Хотя, конечно, после победы твоя жизнь в поездках меняется. Если ты победитель, то и отношение к тебе лучше. Тебе положены всякие дополнительные штучки вроде водителей на все время соревнований и лучших тренировочных кортов. Да и атмосфера на соревнованиях и в пресс-центрах тоже меняется. Она становится прохладной и напряженной. Неожиданно мир, тот единственный мир, который ты знаешь, наполняется ненавидящими тебя девушками. Они ревнуют тебя к твоим деньгам и славе. Они хотят иметь то же самое, а единственный способ получить это – это победить тебя. И каждая игра становится решающей – если не для тебя, то для них. Теперь уже не удается подобраться к ним исподтишка и сыграть на неожиданности. Все уже давно изучили тебя, нащупали твои слабости и придумали свой план. Все ждут.
И это первое испытание в долгой карьере спортсменки – ты смогла выиграть, но сможешь ли ты повторить успех? Ведь это бывает гораздо сложнее. Летописи соревнований полны имен спортсменов, которые выиграли только один раз и никогда больше не становились победителями турниров Большого шлема. Кумиры на час. И не потому, что они были плохими игроками или победили по чистой случайности. Но потому что они так и не смогли измениться после того, как изменились все окружающие. Они так и не поняли, как надо играть, когда ты фаворит – а это совершенно отдельная история. Время проходит, давление усиливается – тебе необходимо выиграть еще один турнир Большого шлема. И только когда это удастся, ты докажешь, что ты нечто большее, чем вспыхнувшая на мгновение звездочка. Что же стоит на кону? Не просто второй турнир Большого шлема, но, как это не парадоксально, первый тоже. Потому что, только выиграв во второй раз, ты можешь доказать, что первая победа не была случайностью. Это ощущение было для меня новым. И оно никуда не уходило. Это называется стрессом. После того, как я выиграла Уимблдон, на карту было поставлено слишком многое. Но я с удовольствием приняла этот вызов. Я хотела вновь, вновь и вновь доказывать всему миру. Я хотела одолеть их всех. Мне было восемнадцать лет, я была действующей чемпионкой Уимблдона и передо мной простиралась вечность.
Глава тринадцатая
2005 год я начала с выставочного турнира в Гонконге, который был подготовкой к первому турниру Большого шлема в году – к Открытому чемпионату Австралии в Мельбурне. Практически по всему миру стояла зима, даже в Калифорнии. В Западном Голливуде и Манхэттен-Бич магазины были заполнены рождественскими елками и омелами. В витринах магазинов игрушек безостановочно двигались игрушечные поезда. Окна домов, расположенных над морем, сверкали на закате – на заполненных гуляющими семьями деревянных тротуарах раздавались голоса, но слов разобрать было невозможно из-за постоянного шума. Дети, у которых были школьные каникулы, наслаждались детством, которого у тебя никогда не было. В такой момент кажется, что весь мир утопает в счастье, и тебе хочется просто сидеть дома в теплой пижаме и смотреть кино, но раздается звонок от тренера, который напоминает тебе о том, что пора паковать вещи и отправляться в путь, возвращаться к турне и играм, которые всегда ждут тебя. Всегда тяжело начинать путь заново.
С того самого момента, как я приземлилась в Австралии, меня стала преследовать жара. Я плохо привыкаю к погодным условиям, а там только что установилась солнечная погода, которая давила на меня. Первый круг я выиграла в двух сетах, но потом мне стало труднее. У Линдсей Ли-Уотерс я выиграла в трех сетах, а потом победила китаянку Ли На в двух подряд. В четвертьфинале я встретилась со своей вечной соперницей Светланой Кузнецовой, которую, наконец, победила 4–6, 6–2, 6–2. Это была победа, но победа изматывающая. Что важно, потому что к моменту, когда я вышла в полуфинал, а пройти так далеко было нелегко, я уже успела вдоволь наиграться в теннис. Я чувствовала себя пресыщенной и усталой, а такой выходить на игру с Сереной Уильямс не рекомендуется.