- Слушаюсь! - козырнул Кипятком и рассказал та-а-кой смешной анекдотик, что просто обхохочешься.
Мальчишки и обхохотались, а Любка Крутая даже жвачку от смеха проглотила.
- Кажется, пришли, - сказал Гвоздь.
Смех оборвался. Все остановились.
Они стояли на развилке двух туннелей: вправо продолжался освещенный туннель с рельсами и шпалами, а влево уходил туннель без света, рельс и шпал.
- Я впереди, ты, Жора - прикрываешь, - распорядился Гвоздь.
- Есть! - козырнул Кипятков.
Майор, осторожно ступая, вошел в темный туннель, держа в одной руке пистолет, в другой - фонарик.
Все двинулись следом.
Они прошли совсем немного, когда луч фонаря выхватил из тьмы бронированную дверь с надписью:
ОБЪЕКТ № 001 ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
А чуть ниже и более мелкими буквами было добавлено:
ЗВОНОК НЕ РАБОТАЕТ. СТУЧИТЕ.
Тук-тук-тук, - постучал майор Гвоздь в дверь рукояткой пистолета.
Кто там? - откликнулся мужской голос, который Тимыч мгновенно узнал.
Это я, дядь Федь! - отозвался Тимыч. - Тима Кувшинов!
Тима? - удивился профессор, и бронированная дверь отворилась.
Гвоздь молниеносно влетел и громогласно объявил:
- Все арестованы!
- Кто - "все"? - опешил Федякин.
Гвоздь огляделся. В небольшой комнатке кроме профессора больше никого не было.
Вот так номер, чтоб я помер, - почесал майор пистолетом за ухом.
Простите, а вы кто такой? - поинтересовался Федякин.
Служба безопасности, - показал майор Гвоздь удостоверение.
Ничего не понимаю, - пожал плечами профессор и посмотрел на племянника. - Тима, может, ты мне объяснишь?
Вначале вы нам объясните, - потребовал Гвоздь. - Чем вы тут занимаетесь, под Мартышкиным кладбищем?
Это секрет, - просто ответил Федякин.
Какой еще секрет?
Государственный.
- Не надо ля-ля, - подкрутил Гвоздь усы. - Я знаю все государственные секреты.
А этот секрет не знаете, потому что он известен лишь очень узкому кругу людей, в который входит и ваш непосредственный начальник.
Это кто же?
- Директор петербургского отделения ФСБ генерал Жеребец.
Врать тоже надо умеючи, милейший, - усмехнулся Гвоздь. - Сейчас вот возьму и позвоню генералу.
Пожалуйста, берите и звоните, - протянул профессор майору мобильник.
Гвоздь позвонил.
- Здравия желаю, товарищ генерал!
Майор Гвоздь беспокоит. Извините, что так поздно, но дело в том… - И майор вкратце изложил, в чем дело. А дальше уже только слушал и повторял: - Так точно… так точно… так точно… - А затем передал трубку профессору. - Вас просят.
Федякин приложил трубку к уху.
- Доброе утро, вернее, еще доброй ночи…
Ну что вы, ничего страшного, он же не знал…
Хорошо, я ему расскажу… До свидания, - профессор сунул мобильник в карман.
Майор Гвоздь был несколько смущен.
Вот, значит, кому звонил в ФСБ - начальник метрополитена, - пробормотал он в усы и извинился перед Федякиным: - Вы уж меня простите, профессор. И на старуху бывает проруха.
Пустяки, - улыбнулся Федякин. - Давайте лучше познакомимся.
Профессор и майор обменялись рукопожатиями.
Гвоздь Петр Трофимыч, - отрекомендовался майор.
Федякин Федор Петрович, - представился профессор и добавил: - Генерал Жеребец жалеет, что мы раньше не посвятили вас в наши проблемы. Вы, оказывается, баловень судьбы.
Так точно! - козырнул Гвоздь. - Где я - там всегда успех.
- Ну тогда слушайте. - И профессор приступил к рассказу: - Вся эта история началась десять лет назад, когда на этом самом месте решили построить новую станцию метро "Мартышкино". И построили. И даже вывели на поверхность одну вентиляционную шахту. Хотели уже выводить и вторую, как вдруг в один день стены станции покрылись зеленой плесенью. Метростроевцы начали скрести их, отмывать. Отмыли. Приходят на следующий день, а уже не только стены в плесени, но и потолок. Еще раз все отмыли и отскребли. Приходят на третий день - та же фигня, как выражается мой юный племянник, - плесень на стенах, плесень на потолке, вдобавок еще и на полу плесень. Короче говоря, как только с этой плесенью не боролись - и всякими химикатами ее поливали, и из огнеметов жгли, и станцию на несколько дней затопляли… - ничего не помогло. Плесени становилось все больше и больше. Она уже к вентиляционной шахте подбираться стала. Хорошо еще не успели эскалаторы установить и павильон станции построить на месте Мартышкина кладбища, как собирались. В общем, шахту скоренько замуровали, а все ходы и выходы с подземной станции забетонировали, оставив лишь шлюз с бронированным люком. И пригласили ученых разобраться, что это за плесень такая, которая ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Этот научный проект получил название "Зеленые блины"…
А почему "блины", дядь Федь? - спросил Тимыч.
- Потому что плесень, покрывшая всю станцию, состояла из округлых образований, напоминающих блины, испеченные на сковородке, только зеленые… Проект, разумеется, засекретили, чтоб не нервировать общественность, а руководителем проекта назначили выдающегося академика Дундукова Ивана Ивановича, моего учителя. И он сразу же определил, что это какая-то новая разновидность плесени, доселе неизвестная науке. Мало того, Иван Иваныч обнаружил в ней клеточную структуру, похожую на мозговую ткань.
- Отпа-а-дно, - чмокнула жвачкой Крутая. - Разумная плесень.
- Совершенно верно, - кивнул Федякин, - дальнейшие исследования подтвердили, что плесень действительно являлась разумной. Но она почему-то не спешила вступать в контакт со своими братьями по разуму. То есть с нами, с людьми. Дундуков и так и сяк пытался с "блинами" контактировать, а они - ноль внимания, фунт презрения. Вскоре Иван Иваныч ушел на пенсию, а руководителем проекта назначили меня. И вот совсем недавно специальные приборы, следящие за плесенью, уловили слабые сигналы, идущие с замурованного объекта. С каждым днем сигналы становились сильнее и сильнее. Плесень явно решила выйти на контакт. В данный момент сигналы поступают непрерывно, но мы никак не можем понять, что же они означают…
А какие именно сигналы? - спросил майор Гвоздь.
Знаете, такое поцвиркивание…
- Поцвиркивание?! - вскинулся Тимыч, сразу же вспомнив, как он "цвиркал", когда был тараканом
Да, тоненькое - цвирк-цвирк-цвирк… Мы днем и ночью сидим в лаборатории, пытаясь разобраться, что же означают эти звуки. Но пока безрезультатно… - Профессор помолчал. - А неделю назад, еще до появления сигналов, произошло нечто странное. Я не успел завершить эксперимент с "блином" в лаборатории, и решил взять его с собой, чтобы закончить дома…
Вот это вы напрасно сделали, Федор Петрович, - пожурил профессора майор.
Да я уж после и сам себя сто раз корил, - вздохнул Федякин. - Прямо не знаю, что на меня тогда нашло. Принес плесень домой, положил в холодильник - на нее очень благотворно действует холод. А потом пошли эти странные сигналы, я переселился сюда, в лабораторию (официально считалось, что я улетел на Канары). И вдруг вспоминаю про плесень в холодильнике, бегу домой а "блина" там нет…
Тимыч внезапно изменился в лице.
Я съел этот блин, - ошеломленно произнес он.
Как съел?! - воскликнул профессор Федякин.
Со сметаной.
Вот так номер, чтоб я помер, - подкрутил майор Гвоздь оба уса.
Обалдеть, - обалдела Крутая.
Офонареть, - офонарел Димыч;
Так точно! - козырнул Кипятков.
Как же ты мог, Тима?! - упрекнул племянника дядя.
Есть очень хотелось, дядь Федь, - уныло оправдывался Тимыч.
Но он же был зеленый, зеленый!
Да я как-то внимания не обратил.
- Ох, дети, дети, - сокрушался Федякин. - Правильно говорится: "Маленькие дети -. маленькие проблемы. Большие дети - большие проблемы".
Тимыч виновато молчал.
- Послу-у-шайте, - осенило умную Любку, - а что если этот съеденный "блин" связан с черным шаром?
Майор Гвоздь аж подпрыгнул.
Верно, Любаша! Ты гений!
С каким шаром? - не понимал Федякин.
Тима, расскажи.
И Тимыч рассказал все сначала. И про таракана с унитазом, и про Ля с велосипедом, и про "мертвого" Димыча, и про нож в сердце…
Любопытно, любопытно, - в возбуждении потер руки профессор Федякин. - И когда это у тебя началось?
В тот день, когда я слопал этот дурацкий "блин".
Друзья мои, - с волнением промолвил профессор, - нет худа без добра. Если б Тима не съел злосчастный "блин", мы бы так и ломали головы над непонятным цвирканьем. А теперь я понял, в чем тут дело. По-видимому, "блины" мыслят образами. И передают нам эти образы в виде цвирканья. Но человеческий мозг не в состоянии преобразовать цвирканье в конкретные картинки, если он получает сигналы извне. Когда же "блин", трансформировавшись в черный шар, начал передавать информацию, находясь внутри Тиминой головы и напрямую воздействуя на мозговые клетки, мозг сию же секунду преобразовал цвирканье в зрительный ряд. Боже мой, боже мой, неужели мы наконец-то вступили в контакт! - все больше и больше волновался профессор.
Тимыч тоже заволновался, но по другому поводу.
Дядь Федь, а Ля - тоже зрительный ряд? - спросил он.
Ля? - рассеянно переспросил Федякин, думая о своем.
Да, девочка из послезавтра.
Даже не знаю, что тебе сказать. Вообще-то, это довольно распространенное явление, когда люди, попав в завихрение времени, переносятся на день, на месяц, а то и на год вперед. Это так называемый "эффект Мейера-Штольца".
Вот-вот, - вставил майор Гвоздь, щелкая зажигалкой и закуривая сигаретку, - а я про что говорил.
А почему тогда мать Ля сказала, что у нее нет дочки? - мучил Тимыча неразрешимый вопрос.
Федякин в два счета его разрешил:
Потому что девочка попала в будущее, которое не вдоль, а которое - поперек. Это так называемый "парадокс Хартли". Поэтому в нашем времени твою Ля кто-то помнит, а кто-то нет.
А она может вернуться? - с надеждой спросил Тимыч.
- Конечно может, - уверенно ответил профессор. - По так называемой "статистке Фигнера" каждый второй человек, попавший в завихрение времени, благополучно возвращается обратно из будущего в настоящее.
Тимыч был рад-перерад. А Димыч, потеряв терпение, вскричал:
- Да что мы про девчонку болтаем?! Давайте лучше про плесень поговорим!
- А чего про нее говорить? - сказал майор Гвоздь, перекинув сигарету из правого угла рта в левый. - С ней все ясно. Она пытается предупредить человечество о какой-то опасности.
Почему вы так решили, Петр Трофимыч?:
Потому что, Федор Петрович, все зрительные образы в голове Тимофея объединены общей темой.
Это какой?
Смертью.
Да-да-да, - закивал профессор Федякин. - Как же я сам не догадался.
Все стали гадать, какая же опасность может грозить человечеству.
Наверное, опять будет всемирный потоп, - выдвинула версию Любка Крутая, - раз Тиму из унитаза в канализацию смыло.
А может, мертвецы оживут и всех нас сожрут, - предположил Димыч, - раз я был живым трупом.
А может то… а может се… - летали по комнате версии одна круче другой.
Да чего зря гадать, - сказал майор Гвоздь, пустив в потолок струю дыма, - надо пойти к "блинам" и допросить их.
Так они вам и скажут, - заулыбались все, решив, что майор шутит.
Скажут, никуда не денутся, - на полном серьезе ответил Гвоздь. - За двадцать пять лет безупречной службы в органах безопасности я провел две тысячи допросов. С одинаковым успехом.
Ну уж вы сравнили, Петр Трофимыч. Это, знаете ли, разные вещи.
Вещи, может, и разные, Федор Петрович, а суть одна - получение информации. - Майор пружинисто поднялся со стула. - Где там ваш шлюз находится?
- В соседнем помещении.
- Идемте, чего зря время терять.
Все прошли в соседнюю комнату. Здесь за многочисленными мудреными приборами наблюдали двое седых мужчин в белых халатах.
Академик Кретиневский, - представился один.
Академик Недоуменко, - представился другой.
Ребята и фээсбэшники тоже представились.
Вот вам шлюз, Петр Трофимыч, - указал Федякин на бронированный люк в стене. - Но я бы вам не советовал туда соваться.
Двум смертям не бывать, одной не миновать! - ответил поговоркой Гвоздь. - До скорого, орлы…
И, открыв люк, бравый майор скрылся в темноте.
Время томительно тянулось. Секунды ползли, как минуты… Наконец люк открылся и показался Гвоздь.
- Ого! - удивились все разом. А Любка Крутая при этом еще и жвачкой подавилась.
И было от чего удивиться и подавиться. Усы у майора Гвоздя стали абсолютно… зеленые.
Глава XXIII
ТЕНОНОВОЕ ПРОСТРАНСТВО;
Здравия желаю, орлы, - козырнул Гвоздь. - Вам всем привет от разумной плесени.
Неужели получилось, Петр Трофимыч? - не верилось Федякину.
Так точно, Федор Петрович!
А как?., что?., рассказывайте!.. - закидали вопросами майора.
Во такие ребята эти "блины"! - показал Гвоздь большой палец. - Представляете, они могут жить и размножаться даже в кипятке.
А чем они питаются? - спросил Димыч.
Нами, - ответил майор. - Вернее, нашими отрицательными эмоциями.
Как это? - удивились все.
Майор Гвоздь принялся обстоятельно объяснять:
Дело в том, что в человеческом организме в течение всей жизни накапливается множество отрицательных эмоций. И, оказывается, эти эмоции со смертью человека никуда не исчезают. Так его с ними на кладбище и несут. А разумная плесень как раз под кладбищами и живет, питаясь этими эмоциями.
Вот паразиты! - с негодованием воскликнул Тимыч.
Ага, паразиты! - поддержал друга Димыч.
Не делайте скороспелых выводов, орлы, - сказал майор Гвоздь. - Паразит ведь это кто? Тот, кто питается за счет другого и вредит ему. А разумная плесень никому не вредит, потому что отрицательные эмоции человеку и при жизни-то нужны, как козе компьютер, а уж после смерти и подавно ни к чему. Если на то пошло, это мы, люди - самые настоящие паразиты. Убиваем и поедаем все, что движется и не движется. И животных, и растения…
- Слу-у-шайте, - осенило еще раз умную Любку, - а может, они с нами в контакт потому и не вступали, что считают нас паразитами?
- Так точно, Любаша, - козырнул Гвоздь. - "Блины" примерно это мне и заявили, е хотим, говорят, с вами в контакт вступать, потому как вы не очень разумные существа.
- Ничего себе, - закипятился Кипятков, - какая-то плесень паршивая про нас, людей…
Не кипятись, дружище, - прервал капитана майор. - Они отчасти правы. Разве можно назвать разумными существа, которые из века в век ведут войны, одну кровопролитнее другой. Я уж не говорю о планомерном уничтожении природных богатств. Это же все равно, что рубить сук, на котором сидишь…
А чего ж они с нами, с неразумными, решили все-таки в контакт вступить? - саркастически осведомился Димыч.
Да, да, - подхватили остальные, - чего им от нас надо?!
Майор, подкрутив зеленые усы, сказал без ложной скромности:
Я, как всегда, оказался прав: они действительно предупреждают человечество о смертельной опасности.
Выходит, они проявляют заботу о человечестве, - отметил профессор Федякин.
Не питайте напрасных иллюзий, Федор Петрович, - усмехнулся Гвоздь. - "Блины" просто не хотят потерять свою пищевую базу.
А какая опасность грозит человечеству? - спросила Любка Крутая.
Теноновое пространство.
А что это?
Они объясняли, но, честно говоря, я толком не понял, - признался майор,
Сейчас я у них уточню! - Профессор Федякин решительно направился к люку.
Пустой номер, Федор Петрович, - сказал вслед ему Гвоздь. - Они не станут с вами разговаривать.
Это еще почему?! - закипятился Федякин, прямо как Кипятков. - Я же все-таки ученый.
Не в этом дело. Им без разницы, ученый или помидор моченый. "Блины" принципиально не хотят говорить со своей едой.
Но с вами-то они поговорили.
Только в порядке исключения. В первый и в последний раз.
Профессор был уязвлен высокомерием разумной плесни.
- А вы уверены, Петр Трофимыч, что они вам правду сказали? Может, эти хитрые "блины" задумали захватить нашу планету так же, как они захватили станцию "Мартышкино". Вы только представьте на минуточку, - обратился уже ко всем Федякин, - Землю, полностью покрытую зеленой плесенью.
Все на минутку представили и содрогнулись.
Обломно, - сказал Тимыч.
Отстойно, - сказал Димыч.
Отвратно, - сказала Любка.
Так точно! - козырнул Кипятков.
Да чего им на поверхность-то выходить?! - пожал плечами майор Гвоздь. - "Блинам" и под землей неплохо живется.
А зачем, в таком случае, им нас об опасности предупреждать?! - запальчиво вопрошал профессор.
Чтоб мы не погибли, - ответил майор.
Нелогично получается, - пустился в рассуждения Федякин. - Если они питаются отрицательными эмоциями умерших людей, то им, наоборот, чем больше трупов - тем лучше. А уж если все человечество погибнет, они могут устроить пир на весь мир.
- Значит, это будет какая-то другая форма гибели, не выгодная разумной плесени, - убежденно произнес Гвоздь.
А какая?
Отличный вопросик, - хмыкнул майор. - Только у меня нет на него ответа. Но как бы там ни было, я верю "блинам". Интуиция мне подсказывает: они не врут.
- Ну хорошо, Петр Трофимыч, - Федякин начал потихоньку заражаться непоколебимой уверенностью Гвоздя. - А как избежать грозящей человечеству опасности - "блины" не объяснили?
Нет, не объяснили. Они лишь сообщили, откуда появится теноновое пространство.
И откуда же?
- Из Черного зеркала. Оно принадлежало древнекитайскому магу Сунь Фую, жившему в одиннадцатом веке. Это зеркало ему подарил сам Дьявол, когда Сунь Фуй гостил в Аду.
- Ну-у, пошла-а мистика, - поморщился Федякин. - Нет, я сторонник чистой науки.
В Любке Крутой сразу же проснулась белая ведьма:
- А чем это вам не нравится мистика?! - накинулась она на профессора. - Если хотите знать, мистика является продолжением науки. Она как раз там и начинается, где наука заканчивается.
Федякин шутливо поднял руки вверх.
- Сдаюсь, сдаюсь на милость прекрасной дамы… Ну и что нам теперь делать? Изобрести машину времени и отправиться в одиннадцатый век за Черным зеркалом?
Оно гораздо ближе находится, - сказал Гвоздь. - На улице братьев Заливайкиных.
Там же моя бабушка живет! - воскликнула Любка Крутая.
Правильно, Любаша. "Блины" мне доложили, что Черное зеркало стоит у твоей бабушки в прихожей.
Ну да! - тотчас вспомнила Крутая. - Бабуля в прошлом году летала в Китай, на международный съезд белых ведьм. И в Пекине, на барахолке, купила старинное зеркало.
Тимыч тоже вспомнил: