Вот и поглядите, кто в этой шестнадцатой могилке лежит, - велел Гвоздь. - А мы с Тимофеем подскочим домой к профессору Федякину, посмотрим на его унитаз. Что-то он у меня вызывает ба-а-льшие подозрения.
Унитаз внушает? - спросил Димыч.
Да нет, Федякин. - Майор надел фуражку. - Короче, по машинам, орлы!
И они разъехались кто куда.
Майор Гвоздь и Тимыч на фээсбешной бэ-эмвэшке погнали на квартиру профессора Федякина. А капитан Кипятков, Димыч и Любка Крутая на Любкиной "Пантере" помчались на Мартышкино кладбище.
Глава XVIII
ЧЕРНЫЙ ЗАЙЧИК
По дороге майор Гвоздь с Тимычем заскочили в бистро, слопали по паре бифштексов и погнали дальше. Пригнали к дому Федякина, поднялись на полудохлом лифте на двадцатый этаж и вошли в квартиру.
Гвоздь обошел все комнаты, заглядывая по пути везде, куда только можно было заглянуть: в шкафы, ящики, тумбочки, под диваны, кресла… На кухне бравый майор заглянул в холодильник и в сахарницу, в ванной - в ванну и стиральную машину, в туалете долго смотрел в унитаз. Так долго, что Тимыч даже спросил:
А что вы в него смотрите, Петр Трофимыч? Унитаз как унитаз.
Никогда не делай скороспелых выводов, Тимофей, - назидательно поднял указательный палец майор.
После этого Гвоздь по второму разу обошел квартиру.
Федякин женат? - спросил он у Тимыча.
Нет, не женат.
Вот так номер, чтоб я помер! Холостяк, а квартира в идеальном порядке.
Ну и что?
А то, что здесь явно чувствуется женская рука. Мужчина никогда свою квартиру так не уберет.
Откуда вы знаете?
Я же сам был холостяком. Как бы мужик ни старался, все равно будет заметно, что это берлога холостяка. А в этой квартирке все по-другому.
- А может, к дяде Феде домработница приходит.
- Возможно, возможно, - покивал майор. - Кстати, при тебе никто не приходил?
- Нет, не приходил. Она, наверное, убирает, только когда дядя Федя дома.
- Возможно, - еще раз согласился Гвоздь. - Но в любом случае - шерше ля фам.
- Чего? - не врубился Тимыч.
- "Ищите женщину", как говорят французы. Пошли.
Куда?
Искать женщину. - И майор Гвоздь направился к выходу.
Они вышли на лестничную площадку.
- А здесь кто живет? - указал майор на дверь соседней квартиры.
- Какой-то композитор. Слышите?..
Из квартиры доносились звуки музыки.
Гвоздь позвонил. Музыка оборвалась.
Дверь отворилась. На пороге стоял мужчина лет семидесяти в атласном халате.
Чем могу служить, молодые люди? - интеллигентно наклонил он голову.
Здравия желаю! - козырнул майор и показал свое потрепанное удостоверение. - Служба безопасности. Можно задать вам пару вопросов?
Пожалуйста. - Мужчина впустил их в квартиру.
Вы композитор? - поинтересовался Гвоздь.
Да какой я композитор? - самокритично ответил мужчина. - Композиторы - это Бах, Шуберт, Моцарт… А я так - песенки сочиняю. Сочиняла, одним словом.
- А как ваша фамилия?
- Шостакович.
- Шостакович?.. - с удивлением повторил Гвоздь. - Я думал, вы уже давно на том свете.
Композитор рассмеялся.
Я однофамилец великого Шостаковича. К тому же еще и полный тезка - Дмитрий Дмитриевич.
Дмитрий Дмитрич, - приступил к делу майор Гвоздь. - Вы знаете своего соседа?
Кто ж его не знает? Знаменитый ученый, ученик не менее знаменитого академика Дундукова… А что случилось?
Ничего не случилось. Просто надо кое-что уточнить. Когда вы его видели в последний раз?
Недели две назад. Он собирался лететь на Канары.
А у него есть домработница?
Нет.
Вы уверены?
Абсолютно.
А женщина есть какая-нибудь знакомая?
Откуда эк я знаю?
Ну мало ли, видели случайно.
Постойте-ка, постойте… - припомнил Шостакович. - Видеть не видел, а вот слышать слышал.
И что же вы слышали?
Как-то раз я слышал на лестничной площадке голоса Федора Петровича и какой-то женщины.
О чем они говорили?
- Честно сказать, уже не помню. Помню только, что Федор Петрович называл эту женщину… "черный зайчик".
Тимыч хихикнул. А Гвоздь повторил вопросительно:
Черный зайчик?
Да. Забавное словосочетание, не правда ли? Видимо, поэтому оно мне и запомнилось.
А голос у женщины был молодой или старый?
Молодой. Я бы даже сказал, очень молодой. Ей, вероятно, лет двадцать, не больше.
А самому Федякину сколько?
Лет пятьдесят, не меньше.
М-да, - хмыкнул Гвоздь, подкрутив усы, - порядочная разница.
- Любовь, знаете ли, ровесников не ищет, - улыбнулся композитор Шостакович.
Вот так любовь-морковь, - присвистнул Тимыч. - Он же для нее старый!
Ну, пятьдесят лет - это не такой уж и старый, - заметил Гвоздь, которому тоже было где-то в районе полтинника. - Вот если б ему было семьдесят…
А что семьдесят? - обиженным тоном сказал Шостакович. - Это тоже, знаете ли, не так уж и много. Вот если б ему было девяносто…
А что девяносто? - продолжил цифровой ряд майор Гвоздь. - Галактическая минута, между прочим, равняется ста восьми земным годам.
Выходит, человек в среднем живет сорок секунд по галактическому времени, - быстро подсчитал Шостакович.
Все засмеялись, хотя чего уж тут смешного, если человек всего-навсего сорок секунд живет.
Так вы думаете, что между профессором и этой девушкой была любовь? - вернулся к своим вопросам Гвоздь.
Несомненно, - ответил композитор. - Иначе зачем ему зайчиком ее называть?
А почему тогда черным зайчиком?
А может, она негритянка?! - сверкнула у Тимыча догадка.
Верно! - встрепенулся майор Гвоздь. - Молоток, Тимофей! Из тебя получится отличный фээсбешник!
Тимыч даже малость покраснел от такой похвалы. А Гвоздь уже тряс Шостаковичу руку.
Благодарю вас, Дмитрий Дмитрич. Вы очень помогли следствию.
Ну что вы, пустяки.
Для нас не пустяки. Желаем вам больших творческих успехов.
Спасибо.
До свидания.
До свидания.
До свидания.
Майор Гвоздь и Тимыч вскочили в бээм-вэшку и погнали на Мартышкино кладбище.
На кладбище их ждали Димыч, Любка и Кипятков.
- Ну как дела, орлы? - спросил Гвоздь. - Докладывай, Жора.
На месте могилы номер шестнадцать обнаружена шахта, - козырнув, доложил Кипятков.
Какая шахта?
Вентиляционная!
Вот так номер, чтоб я помер! Ну-ка, пошли глянем.
Они прошли на двадцать первый участок. И точно - вместо могилы возвышалось бетонное сооружение с решетчатым верхом.
- Да, похоже на вентиляционную шахту метро, - сказал майор Гвоздь. - Но почему она на кладбище, вот вопрос? Обычно они около станций находятся. А здесь поблизости, по-моему, никакой станции и в помине нет.
Во-о-н там ближайшая станция, - махнула рукой Крутая. - За Невой. "Площадь Александра Невского".
А может, это не шахта, а склеп? - предположил Димыч.
Какой еще склеп? - посмотрели на него все.
Обыкновенный. Умер метростроевец, и ему сделали склеп в виде метровской шахты.
- Да брось ты, Димыч, фигню фигачить, - сказал Тимыч.
Я фигню не фигачу! Ты прикинь, если, к примеру, футболист умирает, ему на надгробие мраморный мяч кладут, певцу, там, гитару мраморную, ну а метростроевцу склеп отгрохали типа шахты.
А почему тогда нет таблички с именем? - спросила Любка Крутая.
А может, это могила неизвестного метростроевца, - ответил Димыч. - Есть же могила неизвестного солдата.
Майор Гвоздь и капитан Кипятков вели, между тем, параллельный разговор.
- Ты с директора кладбища показания снял? - спрашивал майор.
Так точно! - козырял капитан.
И что он говорит?
Что эта штука здесь уже лет десять, если не больше.
А чего он ее не уберет?
А она ему не мешает.
Я-а-сненько. - Гвоздь обошел бетонное сооружение со всех сторон. - Хм-м, - промычал он. - Что ж это за хренотень-то такая?
Петр Трофимыч, а давайте я залезу и посмотрю, - предложила Крутая. - Вон в одном месте решетка отогнута.
Нет, Любаша, это опасно.
- Ну и что? - задорно ответила Крутая. - Я люблю опасности. Они так будоражат.
Нет, дорогуша, - еще раз отказал майор, - профессионалы риска никогда не рискуют попусту.
Так это вы профессионал риска, - сказала Любка, - а я любительница. Ну я полезу, Петр Трофимыч?
Ладно, полезай, - разрешил Гвоздь и протянул Любке зажигалку. - На вот, посветишь себе там.
Тимыча с Димычем такой оборот дела явно не устраивал. Чтоб девчонка рисковала, а они в сторонке стояли? Ни фига-а!..
- Я полезу! - вызвался Тимыч.
- Нет, я полезу! - вызвался Димыч.
Гвоздь рукой махнул.
- Полезайте оба, орлы.
Мальчишки слазили в шахту.
- Разрешите доложить, товарищ майор! - козырнул Тимыч, подражая Кипяткову.
Докладывай, - усмехнулся в усы майор.
На дне ничего не обнаружено!
Как, совсем ничего?
Так точно! - козырнул и Димыч. - Внизу бетонный колодец!
Вот так номер, чтоб я помер! Выходит, это никакая не шахта.
Как же не шахта, - закипятился Кипятков, - если рядом с моим домом - станция метро, и там такая же штуковина стоит.
Не кипятись, Жора, - сказал Гвоздь.
Ну а что делать-то, товарищ майор?
Я предлагаю закусить.
Как, опять?! - воскликнул Тимыч, у которого в желудке уже лежало два бифштекса.
- Не опять, а снова, - поправил его Гвоздь. - "Бодрость духа зависит от брюха".
Слыхал такую поговорочку? К тому же, легкий перекусончик стимулирует работу мозга.
А давайте жвачкой перекусим! - Крутая вытащила из кармана два блока жевательной резинки.
От-ставить, - сказал майор. - Что нам, мужикам, твоя жвачка? Как слону дробина. Нам мяса подавай, и побольше, побольше… Верно, ребятишки?
- Так точно! - откликнулись проголодавшиеся Кипятков с Димычем.
Глава XIX
РЕАЛЬНЫЙ ОТСТОЙ
Рядом с кладбищем, через дорогу, располагался ресторанчик под шутливым названием "Здесь лучше, чем напротив". В него-то наши герои и направились.
Плачу за всех! - объявила Любка, когда они сели за столик.
А почему? - удивились все.
Я же новая русская. У меня денег - во!.. - Крутая провела ребром ладони по горлу.
Любаша, а откуда у тебя столько денег? - поинтересовался Гвоздь.
От папы.
А у папы откуда? - полюбопытствовал Кипятков.
Он нефть за границу продает.
- А откуда у него нефть? - осведомились Тимыч с Димычем.
Но тут к столику подошел официант, и расспросы прекратились.
- Что будем заказывать, господа? - спросил официант.
Майор Гвоздь заказал себе поросенка с хреном, капитан Кипятков - пиццу с грибами, Димыч - спагетти с курицей, Тимыч, конечно же, - свои любимые блины со сметаной, а Любка - стакан яблочного сока.
Через минуту-другую заказанные блюда были доставлены. Все принялись объедаться, а заодно и совещаться.
- Значит так, ребятишки, - говорил Гвоздь, уплетая поросенка, - интуиция мне подсказывает, что между негритянкой и колодцем на кладбище существует какая-то связь. Причем связь не по прямой, а по касательной.
Как это? - спросила Любка Крутая, попивая сок.
Я и сам толком не знаю. Но интуиция именно это мне подсказывает… Поэтому давайте-ка вот что сделаем. Ты, Жора, займись негритянкой…
Слушаюсь, товарищ майор! - козырнул Кипятков, наслаждаясь горячей пиццей.
Вы, орлы, - обратился Гвоздь к Тимычу с Димычем, - поспрашиваете местное население.
Мальчишки, переглянувшись, захихикали.
- Вот это, что ли?.. - указал Димыч вилкой в окно, за которым виднелось кладбище.
Нет, вон то, - ткнул майор своей вилкой в другое окно, где виднелись жилые дома. - Уразумели?
Уразумели, - ответил Тимыч, макая блин в сметану.
Ну а мы с Любашей подскочим к метровскому начальству.
Короче, все наелись, напились и разъехались кто куда: капитан Кипятков помчался в Большой дом, Тимыч с Димычем отправились домам, а майор Гвоздь и Любка Крутая погнали в Главное управление метрополитена.
…На дверях кабинета висела табличка:
НАЧАЛЬНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО
МЕТРОПОЛИТЕНА
БОРЗУНОВА.Я.
Сегодня у Александра Яковлевича неприемный день, - прощебетала секретарша.
Думаю, нас он примет. - Гвоздь показал свой затрепанные корочки.
Секретарша щелкнула тумблером селектора.
- Александр Яковлевич, к вам из ФСБ.
- Пусть проходят, - распорядился мужской голос.
Гвоздь и Любка прошли. В просторном кабинете сидел начальник метрополитена.
- Здравия желаю! - козырнул ему майор.
- Здрасте, - сказала Крутая.
Начальник молча кивнул.
Разрешите задать вам несколько вопросов? - спросил Гвоздь.
Разрешаю, - важно ответил начальник.
Вы знаете о вентиляционной шахте на Мартышкином кладбище?
Нет, - коротко сказал начальник.
А может, да?! - остро взглянул на него Гвоздь.
Начальник вздрогнул, будто укололся об острый взгляд майора.
- Я же сказал вам - нет! - с легкой нервозностью произнес он.
Гвоздь сразу уловил: эту нервозность. И продолжил как ни в чем не бывало:
А откуда там могла взяться шахта?
Понятия не имею.
Значит, вы утверждаете, что у метрополитена на Мартышкином кладбище вентиляционной шахты нет.
- Я ничего не утверждаю. Я там не был.
Но вы же начальник метрополитена. И должны знать, где у вас шахты расположены.
Я стал начальником всего месяц назад.
А где сейчас прежний начальник?
По лицу начальника скользнуло брезгливое выражение.
- Он спился и был уволен. Хек фабуладоцет: надо меньше пить.
Майор Гвоздь не понял предпоследней фразы начальника, но уточнять не стал.
- Извините, у меня неотложные дела, - холодно бросил начальник Гвоздю. - Я должен подписать срочные бумаги.
- Пожалуйста, пожалуйста, - сказал майор. - Подписывайте. Мы подождем.
Начальник демонстративно начал подписывать бумаги.
- Любаша, - шепнул Гвоздь, - дай жвачку.
Крутая полезла было в карман.
Не ту, не ту, - остановил ее майор, искоса поглядывая на начальника метрополитена.
А какую? - тоже невольно переходя на шепот, спросила Любка.
Майор молча постучал указательным пальцем себе по губам.
Крутая вынула изо рта жвачку и с легким недоумением отдала майору. Гвоздь молниеносно что-то прилепил к жвачке, а саму жвачку, столь же молниеносно, прилепил снизу к стулу, на котором сидел.
Все это произошло в считанные секунды.
Начальник закончил подписывать бумаги и поднял глаза на майора.
Ну так какие у вас еще ко мне вопросы?
Да, пожалуй, больше никаких, - широко улыбнулся майор Гвоздь. - Спасибо большое. Было очень приятно с вами побеседовать.
Любка с Гвоздем вышли из управление, сели в машину и поехали.
Хорошо, что у тебя жвачка во рту оказалась, - сказал Гвоздь, крутя-вертя баранку.
У меня там всегда жвачка, - ответила Крутая, чмокнув очередной жвачкой. И спросила: - А что это вы к стулу прилепили?
Жучок, - пояснил майор и вставил в правое ухо крохотный наушничек. - Хочу этого Борзунова поподслушивать. Он явно темнит. Ты заметила, как он нервничал, когда отвечал на мои вопросы?
Ага, - сказала Любка. - А классно вы ему жучок втюхали.
Да что толку! Все равно мы пока что пролетели, как фанера над Парижем.
Сейчас уже так не говорят, Петр Трофимыч.
А как говорят?
Реально в отстой задвинуть.
Да-а? Интересно… А чего это он там про рыбку-то упоминал? - вспомнил вдруг Гвоздь.
Про какую рыбку?
Про хека.
- "Хек фабула доцет", - повторила Любка слова начальника. - По-латыни это означает: "Мораль сей басни такова".
Майор уважительно покосился на Крутую.
- Я смотрю, Любаша, ты и по-современному рубишь, и по-латыни шпаришь.
- Так я ж крутая, Петр Трофимыч, - выдула Любка изо рта пузырь жвачки.
…В Большом доме их ждал Кипятков.
- Ни одна из негритянок, проживающих Питере, никогда не слыхала ни о каком профессоре Федякине, - доложил капитан.
- Вот так номер, чтоб я помер, - с досадой крякнул майор.
В эту минуту появились Димыч с Тимычем. По их унылым физиономиям Гвоздь разу понял, что и ребятам ничего выяснить не удалось. Но все же для проформы спросил:
- Ну, чего хорошего скажете, орлы?
- Ничего хорошего, Петр Трофимыч, - о вздохом ответил Тимыч.
Полный голяк, - добавил Димыч, тоже со вздохом. - Никто не знает, что это за штуковина на кладбище.
Выходит, нас всех реально в отстой задвинули, - сделал вывод майор Гвоздь, подкрутив усы.
Глава XX
"ТЕЛЯЧЬИ" НЕЖНОСТИ
В общем, все как один упали духом. Кроме майора Гвоздя, разумеется.
- А ну, не падать духом! - приказал он. - Знаете правило из семи слов?
Никто не знал.
Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда, никогда не сдаваться! Уразумели?!
Уразумели! - сразу приободрились все.
Вот и отлично!.. Жора!
Я!
- Слетай, старина, в адресный отдел, пусть выяснят фамилию и адрес бывшего начальника метрополитена.
- Слушаюсь!
Кипятков "улетел". И сию минуту "прилетел".
- Разрешите доложить, товарищ майор!
- Докладывай!
Блямблямчиков Гарик Иванович! - доложил Кипятков. - Проживает по адресу: лица Фельдмаршала Фимфимчикова, дом десять, квартира тоже десять. Уволен из управления метрополитена месяц назад за пьянство. Жены нет. Детей нет. Телефон есть.
Блямблямчиков с улицы Фимфимчикова, - захихикали ребята.
Тихо, ребятишки! - цыкнул на них Гвоздь, приложив руку к правому уху, в который у него был вставлен наушничек. - Борзунов кому-то обо мне по телефону рассказывает… Жора!
- Я!
- Сгоняй, дружище, в отдел пеленгации, пусть запеленгуют, с кем сейчас разговаривает начальник метрополитена.
- Есть!
Кипятков погнал.
В кабинете воцарилась тишина. Ребята молча смотрели на майора. А майор молча подслушивал телефонный разговор начальника метрополитена.
Наконец Гвоздь вынул наушник из уха:
Вот так номер, чтоб я помер! Знаете, что сказал этот Борзунов?
Что?
Он сказал: "Ко мне приходили из ФСБ, интересовались объектом на Мартышкином кладбище". И далее пересказал весь наш разговор… О чем это говорит, орлы?!
А о чем?