Это была очень тонкая подсказка, но, к своей чести, Крум понял ее.
- Буква "Т"! - воскликнул он, и лицо его засняло. - Как же я забыл? Только у Джерри Блейка царапина на ботинке имеет такую захватывающую форму!
Я поздравил его. Даже предсказал ему блестящее будущее в криминалистике.
- Если ты будешь добросовестным, - сказал я, - то когда-нибудь сможешь достигнуть моего уровня. Тогда бросим школу и пойдем ловить жуликов на всем земном шаре! Знаменитый Шерлок Холмс будет выглядеть по сравнению с нами как небольшой круглый нолик!
Крум обрадовался, выпятил грудь и спросил:
- Еще какой-нибудь верный след у нас в руках имеется?
- Имеется. Пишущая машинка…
- ?!
- …буква "ц" которой выбивается немного выше других.
Он завершил мою мысль:
- И на которой бандиты печатают письма за подписью "доброжелатель"?
Браво! Я рад, что ты такой наблюдательный.
По той стороне тротуара шел милиционер. Я тотчас узнал его - старшина со скамейки влюбленных. Он тоже меня узнал. Рост у меня такой, что меня легко узнают. Вместо того чтобы продолжить свой путь, милиционер пересек улицу и еще издали спросил:
- Эй, парень, ты не устал? До каких пор будешь мотаться по городу?
Вместо меня солгал Крум:
- Мы повторяем уроки, товарищ старшина.
Только сейчас милиционер заметил его. Серьезное лицо блюстителя порядка смягчилось. Тонкие усы и густые брови опустились.
- А, мой друг Крумчо! - крикнул он, и его живот весело затрясся. - Приятно пожать честную руку. А имени твоего приятеля я не знаю, хоть мы уже виделись однажды.
Крум представил меня:
- Саша Александров. Мой лучший друг! Кроме того, он гениальный де… декламатор!
Он, конечно, хотел оказать "детектив", но вовремя поправился.
- В декламации не разбираюсь, - признался милиционер. Он уже не стискивал зубы, как тогда, на скамейке.
А мне он сказал:
- Если Крум тебя уважает, то и я уважать буду.
Мы разговорились. Нам стало известно, что зовут его Йордан Коцев, что живет он на улице Бузулуджа, 112… Сначала мы говорили о самых обыкновенных вещах: хорошо ли мы учимся в школе, какой урожай дает паше опытное поле, занимаемся ли мы спортом на чистом воздухе. Узнав о моих достижениях в легкой атлетике, милиционер заявил, что я еще больше вырос в его глазах. Когда-то и он занимался спортом, но теперь бросил, потому что мешает живот.
- Можно у вас кое о чем спросить? - осмелился я.
- Спрашивай, гражданин Саша!
- Я получаю один журнал. Иногда в нем печатают задачи по криминалистике…
- И ты их решаешь?
- Решаю. До сих пор мне не удалось решить только одну.
- Расскажи-ка ее! - самоуверенно сказал старшина Коцев. - Мне она удастся.
Я начал медленно:
- В Лондоне появился опасный преступник. Он через окна проникал в квартиры мирных англичан и воровал все, что плохо лежит. Расследование поручили одному инспектору из Скотланд-Ярда. Инспектору удалось оказаться в одной комнате с преступником, даже разговаривать с ним, но тот сумел улизнуть.
- Инспектор оказался тупицей, - прервал меня старшина Коцев. - Сначала его нужно было арестовать, а потом, значит, разговаривать!
Я пожал плечами:
- Наверное, что-то ему помешало.
- Что?
- Не написано.
- А улики были?
- На одном ботинке преступника была глубокая царапина в форме буквы "Т".
- Хорошо. Буква "Т".
- Кроме того, он использовал пишущую машинку, у которой буква "ц" выбивается выше всех остальных.
- И… что же спрашивается, в конце концов?
- Как должен был поступить этот детектив, чтобы схватить ловкого субъекта?
- Прежде всего, ему надо проверить, имеется ли в картотеке Скотланд-Ярда фотография преступника.
- Даже если есть, не поможет. Этот ловкач носил на лице маску.
- Тогда, может быть, по отпечаткам пальцев?
- Опять нет. Вор действовал в перчатках.
Старшина разочарованно шмыгнул носом:
- Сегодня у меня было многовато работы, что-то думается с трудом. Завтра поломаю голову.
- Поломайте, пожалуйста!
Перед тем как уйти, милиционер сердечно подал нам руки и повторил, что живет на улице Бузулуджа, 112, после чего удалился. Мы тоже разошлись по домам. Что сказал своей матери Крум, я не знаю. Я же лично избежал расспросов довольно легко: сообщил маме и бабушке, что не успел я войти к профессору Стремскому, как его вызвали на экстренное заседание, а госпожу профессоршу на лекцию по немецкому языку. Я мог принять от них тысячу извинений, ни для чего другого времени не оставалось.
- Несерьезная интеллигенция, - сказала мама.
- Издеваются над молодежью! - добавила бабушка Мария.
Я не возражал, так как основным моим качеством всегда была учтивость.
Глава X. Трепетное утро
Следующий день был субботний. Уроки прошли в мирной обстановке, никто из учителей не поинтересовался, знаю ли я уроки. Хорошо, что ночью я выспался как надо. Но на переменах я не скучал - у меня были интересные разговоры.
Первым ко мне обратился председатель совета отряда. Поэтому шоколадные конфеты, которые я купил в школьном буфете, показались мне кислыми.
- Ну? - спросил он.
- Ну? - спросил я, потому что не понял его вопроса.
- Думаешь, что я ничего не знаю?
- О чем ты, Валентин?
- О том, что ты скрываешь от всего коллектива. Доверился одному Круму и тем самым допустил жестокую ошибку. Крум просто намерен тебя использовать в корыстных целях.
Своей блестящей макушкой Валентин едва доставал мне до подбородка. С моей помощью он мог бы легко изменить мнение о моем друге, который всегда был моим искренним помощником во всех опасных делах. Но я дипломат и потому с полным безразличием спросил:
- Откуда ты знаешь?
- Я следил за тобой.
- Кто-нибудь еще знает?
- Твои родители.
- А?!
- Им было неудобно тебя разоблачать, поэтому они попросили меня провести с тобой эту работу. Я дал согласие, хотя, если верить нашей соседке тете Розе, мне не стоило бы совать нос не в свои дела.
- Ох, как права эта твоя тетя Роза!
- И я уже обдумываю доклад о твоем случае. Безобразие! Если это будет продолжаться, ты похудеешь окончательно и станешь похожим на вешалку!
Мимо нас прошел Стефан Второгодник. От него пахло свежевыкуренной сигаретой. В другое время Валентин ему этого не спустил бы, но сейчас промолчал. Был занят мною. От напряжения его бритая голова тряслась.
- Я за тобой слежу уже пять дней, - сказал Валентин.
- А вот и ошибся! - воспротивился я. - История началась только два дня тому назад.
- Нет, ошибаться я не имею права, когда налицо явная угроза здоровью, а может быть, и жизни человека! Образумься, пока не поздно! Шутка сказать! Тебе дают деньги на приличный завтрак, а ты их тратишь на шоколад, да еще смеешь отрицать этот позорный факт!
- О-ох!
Мой вздох облегчения был слишком сильным. Какое приятное недоразумение: Валентин думал о купленных мною конфетах, а не о преследуемых мною бандитах!
- Обещаешь исправиться? - строго спросил он.
- Непременно!
- А как ты оцениваешь мою роль как председателя в этом деле?
- Очень высоко. И на первом же собрании скажу об этом всему отряду.
Прозвенел звонок на второй урок. Сели. Через 45 минут - вторая перемена. Встали.
- Ты злишься? - дуэтом спросили у меня Дочка и Пенка.
- За что?
Дочка ответила самостоятельно:
- За то, что вчера мы сами познакомились с артистом Трифоном Маноловым, после того как ты не захотел нас с ним познакомить и убежал…
- Прямо помираю от зависти!
Пенка продолжала:
- Очень вежливый человек! Не то, что ты! Дал нам прочитать первое действие пьесы "Нашествие Никифора".
- Действие, нашествие, - издевательски усмехнулся я, - мне эта пьеса спать не дает!
- И нам! - улыбнулись они счастливо.
Потом они объяснили собравшимся вокруг нас мальчишкам и девчонкам, что первое действие развивается в византийской столице. Начиналось оно диалогом двух придворных дам.
- Слушайте! - сказала Дочка.
Они задекламировали так пламенно, как будто были на сцене:
- Как я, красива ль?
- Да, таких красавиц
Не знал доселе, дамами прославясь,
Из византийских замков ни один!
- Ты так считаешь?
- Каждый властелин
Главу свою склонил бы пред тобою,
Сраженный, покоренный красотою,
Волшебным взором, статностью твоей!
- И даже сам Никифор, царь царей?
- И даже он! Когда раздавит гордо
Он скипетром державным Крума орды
И покорит болгарский стан навечно,
Сюда вернется, лаврами увенчан,
И все услышат слово полководца,
что ты - константинопольское солнце,
С которым рядом в праздничные дни
Вся слава Византии - как в тени!..
Наступила пауза, достаточная лишь для того, чтобы Дочка и Пенка могли вдохнуть очередную порцию воздуха.
- Весь диалог знаете? До конца? - спросил я осторожно.
- Конечно, до самого конца! - ответили обе мои одноклассницы, ошарашенные столь неуместным вопросом.
- Тогда продолжайте без меня. Предпочитаю решить несколько математических задач.
Окружающие оценили мою остроту - засмеялись. Дочка и Пенка надули губки. Первая сказала:
- И ты даже не поинтересуешься, где Трифон Манолов дал нам почитать первое действие пьесы?
Вторая добавила:
- И тебе безразлично, что сказала при этом Калинка? Зазвенел звонок на третий урок. Времени для обдумывания у меня хватало: я располагал сорока пятью минутами.
- Браво, Александр! - похвалила меня учительница. - На этот раз ты по-настоящему сосредоточен.
На следующей перемене Дочка и Пенка сделали попытку выйти во двор, но безуспешно. Им пришлось отвечать на мои вопросы:
- Так, значит… Вчера после обеда вы ходили к артисту Трифону Манолову?
- Нет, Саша, мы ходили к Калинке Стояновой, где живет и ее дядя Трифон Манолов.
- И о чем же вы говорили?
- С кем?
- С ней!
- Понимаем.
- Ну, вы мне повторите… Чтобы я знал.
- Все повторять - перемены не хватит.
- Ого!
- Мы разобрали народную песню "Богатырь и лес", потом набросали план урока по зоологии, решили все задачи по арифметике. И точно помним, кто о чем говорил. Но если тебя интересует конкретно, что говорила Калинка, то, когда мы приступили к болгарскому языку, она…
- Короче, короче, а то и пяти перемен не хватит.
- Тогда о чем же?…
- О том, что она оказала не по поводу уроков.
- О трех новых способах вышивания ковров.
- А передавала она кому-нибудь, например… приветы?
- Конечно! Калинка такая приветливая! Передала через нас приветы Круму, Жоре, Стефану, Васко и всем девчонкам.
Наступила решающая минута. Изобразив гримасу светской беспечности, поправив воротник куртки, я неторопливо спросил:
- А обо мне она что-нибудь говорила?
Дочка и Пенка озадаченно посмотрели друг на дружку.
- Мы не помним.
Моя напускная беспечность вмиг превратилась в очень искреннее огорчение:
- У вас такая хорошая память, а вспомнить не можете?
- Нет, Саша. Наверное, она о тебе не говорила. Но разве мы в этом виноваты?
Я отпустил их во двор живыми и невредимыми. Их вина заключалась только в том, что они с самого начала не сказали мне о Калинкином пренебрежении мною, тогда я не стал бы тратить на них время.
Когда прозвенел последний звонок, я вместе со всем классом вышел из школы. Все удивлялись моему веселому настроению. Им не дано было понять, что веселость моя напускная, тогда как внутри все разрывалось от мук. Пока я рассказывал содержание комедии, увиденной вчера по телевизору, в голове моей вертелась одна-единственная мысль: "Непременно нужно поймать Джерри Блейка! Он обязательно должен сознаться, что не украл ничего у Калинки только потому, что там был я. Тогда она скажет хотя бы спасибо своему спасителю…"
Внезапно меня оттащил в сторону Крум. Он дрожал от возбуждения:
- Я его нашел!
- Кого?
- Дже…
- Тс-с-с!
Извинившись перед компанией, я быстро пошел следом за детективом номер два.
- Я узнал его по самой верной примете, - радовался он. - Я собственными глазами увидел на его левом ботинке царапину в виде буквы "Т"! Он стоял у овощного магазина.
- Как одет?
- В самый обыкновенный серый костюм. В очках.
- Вот хитрюга!
Я побежал к магазину. Мы увидели человека, пересекавшего площадь. В одной руке у него была авоська, в другой - трость. Наверное, трость ему нужна была только для равновесия, потому что на нее он не опирался. Незнакомец осторожно обошел мусорный бак, но не заметил кучки пыли, высыпавшейся из ящика.
- Уф! - сказал человек в сером костюме, ляпнувшись левой ногой в пыль.
Положение осложнялось: носок ботинка так здорово запудрился пылью, что царапину на нем уже совершенно невозможно было прочесть. Особенно в движении.
- Извините, дядя! - сказал я, когда мы поравнялись.
- Что, мальчик? - моргнул он за очками.
- У вас ботинок запылился.
- К сожалению…
С другой стороны появился Крум:
- Надо почистить, правда?
- Неплохо бы…
- Мы вам его мигом почистим!
- Учитесь лучше в школе! А то и в самом деле угодите в чистильщики сапог!
Ужасная вещь: замаскированный след и ни одного звука "р" почти в двадцати словах! Пришлось молниеносно координировать наши действия. Крум встал перед ним, как барьер, а я нагнулся и рукавом вытер носок таинственного ботинка.
- Безобразие! - крикнул человек с великолепным "р" и замахнулся тростью.
Мы еле спаслись бегством.
Когда свернули за угол кинотеатра "Глобус", я с горечью сказал:
- Эх ты, помощник, учишься уже шесть лет, а еще азбуку не выучил! Не можешь отличить "Г" от "Т"!
На месте Крума я молчал бы. Но он сказал:
- Ничего страшного!
- Как это ничего страшного? Я тебе доверяю, а ты все путаешь, как при списывании домашних заданий!
Крум был очень голоден, но уходить не решался. Целый час он предлагал мне различные планы действий, которые я упорно и решительно отметал. Наконец он сказал:
- Остается только идти за советом к нашему старшине Йордану Коцеву.
- Чтобы он присвоил всю славу?
- Не тревожься! Слава будет вся тебе, спокойствие - мне, а старшину только повысят в звании.
Я задумался. Это взбодрило моего друга.
- Пойдем к нему. Поговорим с глазу на глаз. Никто ни о чем не узнает. Иначе нам придется чистить и чистить пыльные ботинки…
Я согласился. Договорились, что встретимся в три часа.
- До встречи, Саша!
- До встречи, Крум!
- Не отчаивайся.
Я вернулся домой сердитым.
- Почему так поздно? - спросила мама. - Тебя наказали?
- Нет, - успокоил ее я.
- Или у вас уроков было больше обычного? - подсказал мне папа, чтобы избежать ссоры.
- Точно! Шесть уроков, - соврал я по его желанию.
- Ладно, верю. Но тебе придется обедать одному.
- Вы не голодны?
- Уже нет. Поели. Очень хотелось, чтобы ты был с нами, но…
Из дальнейших слов я понял, что какой-то папин товарищ по работе должен отвезти их на мотоцикле в деревню.
Пока я ел, мама давала мне наставления:
- Ужинать будешь у бабушки! Во всем ее слушайся! Если пошлет за продуктами, иди сразу! Если она велит дедушке Санди принести дрова из подвала, не дожидайся, пока дедушка встанет, а сам возьми и принеси. Мы не надолго: завтра к обеду будем дома.
Потом она налила мне компот и обратилась к папе:
- Уже, наверное, полтретьего?
- Нет, еще только два часа двадцать восемь минут.
- Ты полагаешь, что твой товарищ приедет вовремя?
- Не сомневаюсь.
- И мне не сомневаться?
- Конечно. Пешо точен, как швейцарские часы. Поверь мне…
Глава XI. Товарищ старшина, где ты?
"Дан! Дан! Дан!" - сказали большие башенные городские часы.
Мама раскрыла роман "Граф Монте-Кристо", села на кушетку рядом с папой и спросила:
- Как ты думаешь, успею прочитать эту книгу до прибытия твоего "точного" товарища?
Пока папа обдумывал ответ, снизу раздался сигнал мотоцикла.
- Ура! - прокричал я, потому что не люблю напряженной обстановки в доме.
Папа схватил сумку, мама проверила, правильно ли ее отражает зеркало, мы поцеловались, и они спустились вниз. Я тоже. Хотелось вблизи посмотреть, как три человека поместятся на одном мотоцикле. Им сделать это не составило труда - мотоцикл был с коляской. Мама уселась в коляску, а папа - на заднее сиденье. Как только мотоцикл тронулся с места, я понял, что папа не часто пользовался таким видом транспорта. Его руки сильно обхватили водителя за талию, а ноги соскочили с подножек и взлетели в воздух. Не будет удивительным, если папа, когда водитель повысит скорость, начнет развеваться сзади, как знамя.
Когда они свернули на бульвар, с противоположной стороны появился Крум.
- Ты готов? - спросил он.
Я ответил, что готов. Надо было найти старшину Коцева, до того как он успеет выйти из дому на службу или на прогулку.
Улица Бузулуджа находилась на другом конце города. Она начиналась у входа на стадион и заворачивала вправо, к полю.
Прошли стадион. Четные номера были расположены по правой стороне улицы. По мере увеличения номеров дома становились все меньше. Преобладали одноэтажные, с большими дворами, превращенными в сады и огороды. Старые деревянные заборы покосились.
- Здесь будет новый микрорайон, - сказал я Круму, заметив его недоумение. - Однажды у нас в гостях был дядя Ставри Недялков, папин знакомый архитектор из проектного бюро…
Мой друг продолжал недоумевать.
- Крум! - возмутился я. - Будь внимательней.
Тот ответил:
- Кажется, я даже слишком внимателен! Смотри: там, где зеленая телега, стоят ворота с номером 92.
- Ну и?
- Ну, а дальше вообще нет никаких ворот.
Увлекшись объяснениями, я не заметил этой ужасающей подробности. Да! Улица кончалась, а нам еще нужно было столько домов до нашего 112-го!
Мы побежали к телеге.
- Жалко! - сказал Крум и пригладил волосы, торчащие на его голове.
Перед нами простиралось голое поле с редкими засохшими сорняками, среди которых разгуливал только один осел. У него, видимо, был полдник.
- И-а-а! - приветствовал он нас.
Говорить с ослом было не о чем: мы все-таки детективы, а не пастухи. Но с людьми поговорить следовало.
- Э-ге-гей! - крикнул Крум.