Том еле успел схватиться за косматую гриву, когда лев сиганул в воду. Том зажмурился и его окатило водой, а уши заложило. Он зажал нос рукой, и так сидел около минуты, пока воздух не кончился. Решив, что все равно ему суждено утонуть в этих кристально чистых водах, Том убрал руку от лица. Но ничего не произошло. Он будто бы и не прыгал в воду, а дышал воздухом наверху, на суше. Чувство было немного странное, но приятное.
Через пять минут "езды" на спине голубого льва, Тому показалось, что они плывут уже час и так и будут плыть и плыть до скончания веков, пока не утонут или не умрут с голоду.
Вдруг лев затормозил всеми лапами о каменистое дно реки, а Том не удержался у него на спине и, кувыркаясь через голову, поплыл дальше. Лев заметил, что его наездник сплоховал и, совершив резкий бросок вперед, поймал Тома на спину. Работая лапами как ластами, а хвостом, точно мотором, зверь поплыл в метре от дна.
Том смотрел на дно: кроме песка на нем валялись монетки и старые разбитые глиняные горшки. Мальчик, изловчившись, подобрал одну монетку. Он была довольно странной: еле умещалась на половине ладони, на одной ее стороне был высечен дракон с двухсторонним клинком, которого Том видел на вывеске магазина Морлана, а под драконом было написано довольно понятно: Один лей. На другой стороне монеты были слова- предупреждение: "Жизнь нужна не ради богатства".
Тому тут же захотелось спросить, что же это за деньги.
Утвердившись в своем намерении, он все-таки решился:
- Слушайте, извините, что спрашиваю, а что это за монеты?
Лев даже не взглянул, ответил сразу:
- Это леи. Фсеобщие теньга. За один золотая лей есть сто серебрян бане. Фсе простто. Мошетте забрать себе. Наш этта теньга не есть нужен. Изфинить за мой язык. Дафно не есть практика. Но, не ф эттом ттело. Мы щас подъезжать к наш местто шительстфа. ОК? Дершать крепче!
Лев затормозил у ряда глиняных горшков, поэтому Тому пришлось отклониться назад, чтобы ненароком не разбить какой-нибудь из них головой.
Лев аккуратно пригнулся, чтобы Том спустился с его спины и сообщил:
- Располагай как есть дома! Наш притти позже и быть тебе ошшень рады. Мы дафно нет обеда ф компании.
- Надеюсь, - начал Том, раздумывая над словами льва.
Лев понял его с полуслова, от ужаса округлив глаза:
- Што фы! Што фы! Я разфе сказал, что мы обетать фами? Нет-нет! Я зафязать, мои соседи зафязать! Нет-нет! Мы простто потожтать здесь тругих. Они щас есть на охота и лофить рыбку. Я есть ошень любить ее! - лев погладил себя по брюху.
Том удобно устроился на перевернутом глиняном горшке и обратился с интересом ко льву:
- Простите, но я не знаю, как вас зовут…
Лев подскочил как ужаленный и заизвинялся:
- О, прошу просттить меня! Я есть ошшень спешить, поэттому позабыть себя представить! Леу Леопольд, к фашим услугам! А фас, наферное, зофут Том?
Том ужасно удивился:
- А откуда вы знаете, Леопольд?
- Мне рассказыфать фаш труг Морлань! Ошень, ошень много интересного рассказыфать!
Этот ответ немного обескуражил Тома и снова привел его к вопросу о его известности здесь. Почему же загадка его предназначения является лишь загадкой для него самого? К чему все эти тайны? Неужто дело и в самом деле серьезное?
Неожиданно лев принюхался, словно собака и рысцой ринулся к зарослям водорослей и тины, скрывшись за ними. Через минуту его улыбающаяся морда появилась из-за зарослей, и он радостно сообщил:
- Фсе есть в порятке! Этто простто наши ребята придти с охоты!
И действительно, за Леопольдом из зарослей вышли еще четыре льва, тоже голубого цвета. Они о чем-то яростно спорили. Вскоре, Том смог расслышать их разговор, хотя минуту назад доносились лишь обрывки.
Один лев, самый крупный, говорил низким утробным басом, но без акцента:
- Я лично употреблял под соусом. Собирал плоды с соседних деревьев и соус делал сам!
Второй, поменьше, с черной кисточкой на хвосте, которую Том сумел разглядеть только сейчас, отстаивал свои позиции:
- Ну ты гурман! Так ведь не принято теперь! Я - в сухомятку, ням - и дело с концом!
Два других шли с ветхими сетями, полными рыбой разной величины и окраски, и молчали.
"Чернохвостого" заметно мотало. Вернее всего, как ни странно, он был пьян. Он первым заметил Тома и уже стоял и смотрел на него ничего не выражающим взглядом.
- Ты кого к нам привел, дорогой Леопольд? Это что еще за рыба? - удивился он.
- Это не рыба, дурья твоя башка! - огрызнулся "Крупный". - Говорил тебе: кувшинок ешь меньше! Вишь, как развезло! Это же ребенок, человечий детеныш. Хотя, стой, вроде как эльфийский… Ты чей такой взялся? - угрожающе осведомился он.
- Я? Я мальчик, - растерялся Том.
- Вижу, что не девочка! - фыркнул "Крупный". - Как зовут?
- Я Том, Том Уотсон! Не верите, спросите у Леопольда, он вам все расскажет! - отважно заявил Том всей недоброжелательной четверке. Далее последовало молчание.
- Так ты Том? Ну ладно, тогда садись, гостем будешь, - с большой охотой предложил "Крупный".
Львы завели неприятный, по мнению Тома, разговор о том, как лучше готовить детей. Том знал, что это на него не распространяется (и потом, после стольких приключений быть съеденным львом, было как то не под стать), но сам разговор был Тому неприятен. "Чернохвостый" считал, что надо сырьем, "с кровью", как говорится. "Крупный" - под лимонным соусом или соусом из кореньев.
Два других оказались приветливее и разговорчивее. Вскоре, Том узнал имена всей четверки. "Крупный" оказался Бруно, "Чернохвостый" - Доменик, разговорчивые и похожие друг на друга как две капли воды - Дар и Саймон. В целом, неплохие ребята.
А тут еще Леопольд шепотом решил извиниться за друзей:
- Вы есть простить нас, мы не хотеть, чтобы так было!
Бруно услышал и подхватил:
- Да! Извини нас, что уж там. Думали, ты вандал какой, а ты по делу. Значит, милости просим!
- Конечно, я так и понял, - добродушно улыбнулся Том.
- А кто здесь водится кроме вас? - поинтересовался мальчик.
- Оу! Множество различных существ: ундины, русалки, никсы, нереиды, накки, морченье, папа Мораг и маленькие детеныши мерроу, дракис, кракены (правда, они очень измельчали и предпочли жить в пресных водоемах, иногда даже в озерах), келпи, водяные драконы. Здесь такая глубина, что все живут, где хотят, в полном согласии, - восторженно ответил Доменик, успевший порядком похмелиться кувшинками.
- Свежей рыбки? - предложил Тому Бруно.
- Нет, спасибо, уважаемый Бруно, но я рыбу не люблю, - вежливо оказался Том.
- Мы давно перестали есть детей и вообще людей. Всем необходимо объединиться…Последние четыреста лет стало совсем невозможно жить спокойно. Для нас это не так страшно, ведь мы живем очень долго, но никогда не знаешь, кому можно поверить. Все население Перекрестья разделилось на две части: те, кто с Нарионусом и те, кто против него. Многим пришлось выбирать… Страх объединил нас, а жажда власти - их. Некоторые трусили и переходили на Сторону Врага. Даже князь Дракула не был так кровожаден, как никому не известный Нарионус, Король Теней.
- Он был одним из первых, - задумчиво продолжал Доменик, - который нарушил Равновесие в Нашем Мире. Я боюсь, как бы мы не покатились в пропасть, из которой нам уже не выбраться. Как-то беспокойно мне, моим друзьям тоже. Все существа, живущие в нашей речке очень боятся и стараются не выходить из воды, чтобы не попасться на глаза какому-нибудь орку или четверке этих Воинов в черном, особенно "Седому": он самый беспощадный. Голубых львов тоже стало меньше: наши бегут из этих краев на Запад, поближе к эльфам, ведь они думают, что там безопаснее. Может быть и так, я не знаю…
Том заметил, что Доменик упомянул о Дракуле и усмехнулся недоверчиво:
- Неужто Дракула жил здесь?
- Да. Именно в этих местах он отдыхал в отеле "Зуб Дракона" и пил каждый день свежевыжатый томатный сок пополам с кровью молодого ягненка - сбавлял пару - тройку фунтов, - подтвердил лев спокойно.
- А где находится "Зуб Дракона"? - поинтересовался Том.
- На том берегу. Теперь это самое знаменитое место для вампиров, которые хотят отдохнуть и развеяться. А наша река считается счастливейшим водоемом во всем Перекрестье, и туда бросают монетки, чтобы желание исполнилось. Еще кода-то давно отец Влада Дракулы - тоже Влад, основал у нас банковское дело и предоставил денежную единицу - лей. - ответил на это Бруно.
- А наш герб ему очень нравился. Вот странно, - заметил Доменик, - почему в Нашем Мире всем так легко даются разные проблемы, которые не могут быть решены в других мирах? Почему так и лезут в голову всякие планы? Даже Дракула, который в человеческом мире нагонял на всех ужас своей кровожадностью, здесь просто-напросто оказался способен к другой деятельности - не разрушающей, а созидательной? Не странно ли?
Том соскочил с кувшина и забегал взад и вперед от волнения.
- А вы знаете, как выглядит Нарионус? Вы видели его хоть одним глазком, Доменик?
Лев задумчиво почесал лапой голову, отмахиваясь хвостом от надоевших рыбешек. Минут пять он молчал, а потом ответил:
- Моя бабушка когда-то жила на Севере, который был очень теплым и зимы на нем еще не было. Так вот, она рассказывала, что видела однажды человека в черном. Но вот в чем проблема: на голове его был капюшон, и лица его не было видно. Бабуле все же удалось запомнить, что он был очень высок ростом. Потом стало холодно, и она перебралась в речку Линия Жизни. Понимаю, что этим я тебе мало помог, Том. Но все же возможно, что моя бабушка - единственное из существ, видевшее Короля Теней. А может быть, это был и не он. Кто знает?
Том поразмыслил немного и осторожно спросил:
- А где она сейчас, ваша бабушка?
Доменик ответил:
- Живет в уединении на границе Запада и Центральной части в нашей реке. Боится, наверное. Тот человек в черном ведь мог ее заметить.
У Тома вдруг начало темнеть в глазах и ему показалось, что он начинает задыхаться.
- О! Время действия кувшинки кончилось. Ничего страшного! Тебе просто пора наверх, на сушу, - заметив это воскликнул Доменик. - Садись в кувшин, остальное сделают рыбки - серебрянки.
- Ах, да, вот еще что, держи на всякий случай, - и лев вытащил из своего мешочка горсть кувшинок и сунул Тому.
Том поблагодарил, упаковал кувшинки в карман, потом вздохнул и залез в кувшин - уходить от гостеприимных львов ему не очень хотелось. Он, буквально открыв рот, следил за тем, как Доменик свистнул в маленький серебряный свисточек, который вытащил из маленького серебряного мешочка у себя на поясе. Откуда не возьмись, молнией появилась стая рыбок и также молниеносно закрутилась вокруг кувшина. Кувшин потихоньку начал подниматься кверху.
За это время каждый лев успел пожать руку Тому и пожелать ему удачи.
Неожиданно юный эльф ощутил какой-то толчок, и кувшин стремительно поплыл вверх, преодолевая толщу воды, так, будто нож разрезает масло. Львы махали ему лапами.
Стая рыбок превратилась в серебряный волчок и только иногда то тут, то там мелькали плавники и яркие черные глаза. Том сжался в кувшине, и его средство передвижения, словно снаряд вылетело из воды, сопровождаемое миллионами брызг, упало в песок на другом берегу.
Морлан уже поджидал его, бормоча что-то себе под нос и полируя тряпочкой с каким-то раствором, издающим неприятный резкий запах, свой белоснежный посох.
- А вот и ты, Том! Я уже начал беспокоиться, как бы ты не остался у них ночевать, ведь нам надо продолжать путь, ты не забыл? Думаю, на ночь остановимся у какого-нибудь крестьянина в Западном Заречье, если не успеем добраться до замка Пауло до того, как стемнеет. Идем! Нам еще многое предстоит сделать.
Том пошел вслед за Морланом, шурша ногами по песку и подумывая над тем, кого еще им предстоит встретить в пути.
Глава 8. Прясть, отмерить и отрезать
Том и Морлан шли по еще раскаленной, не остывшей от солнечных лучей, земле. На западе красноватое марево еще освещало редкими пятнами некоторые уголки пространства. Дул легкий прохладный ветерок. Деревца, прикрытые тенью сумерек, еще колыхались на ветру и, тихо помахивая ветвями, готовились ко сну.
Стемнело, синева неба не была покрыта яркими точками - звездами, блестящая луна то закрывалась тучами, то желтела бледно своим блестящим глазом. Рябые перистые облака стремительно чернели и задергивали собой, словно шторами, небосклон. Становилось холоднее, дневного зноя будто и не бывало. Том то и дело зябко поеживался: гнетущая тишина не давала покоя и временами захватывала сердце.
Незаметно для себя, Том вошел в лес. Морлан шел как ни в чем ни бывало, будто это все было таким же обычным для него делом, как, например, сходить к киоску за любимой им новой газетой "Таймс" в человеческом мире. У Тома давно создалось впечатление, что Морлану нипочем любые трудности и переходы, и поэтому обращаться к волшебнику с жалобами, было бы пустой тратой времени. Том раздумывал над тем, сколько же дней или недель они уже шагают по бескрайним полям и лесам Перекрестья, и все-таки осмелился спросить:
- Морлан?
- Да? - ответил волшебник, не глядя на Тома.
- Сколько мы идем?
- Сколько? Здесь время подвластно лишь разуму, а не пространству. Ты можешь идти всего день, а превратить его в неделю, если отдаляешь неизбежность и с неохотой идешь к неприятной для тебя цели. Должен идти месяц, а пройдешь этот путь за неделю, даже за пару дней, если пытаешься скорее достичь своей цели. Нам с тобой нужно спешить и тебе необходимо научиться всем премудростям этих краев и различать между добром и злом. Понимаешь, мой юный друг?
- Да. Но я просто не знаю как долго…
- Время не имеет значения. Значение имеют лишь те действия, которые мы можем вложить в это время. Думаю, ты и сам понимаешь это, дорогой Том.
Том кивнул. Раньше подобный ответ волшебника показался бы ему абракадаброй, но в свете последних событий он понял Морлана с полуслова.
Вдруг они увидели впереди просторную поляну, освещенную лунным светом и темные фигуры, сидящие вокруг яркого костра, потрескивающего в ночи. Чем ближе путники приближались, тем ярче разгорался костер, стремившийся будто бы в небо, и тем жарче становилось в воздухе. Отблески костра вскоре осветили сидящих вокруг него, их было трое. Три темных фигуры застыли неподвижно и вглядывались в пламя костра.
Мальчик и волшебник подошли совсем близко к костру. Морлан, с достоинством поклонился и произнес:
- Здравствуйте, госпожи норны.
При свете яркого костра Том смог хорошенько разглядеть лица норн: одна из них, сидящая слева от костра, была стара, лицо, руки были покрыты глубокими морщинами; она была очень худа и высока ростом. Другой, той, что сидела прямо перед Томом, было лет тридцать пять - сорок. Сидящая слева от костра норна была совсем молодая, чуть постарше самого Тома.
Норны тут же ответили на приветствие волшебника:
- Здравствуй, Морлан, - спокойно ответили они, поднимаясь со своих мест и чуть кланяясь.
- Как поживаете? - вежливо осведомился Морлан.
- Поживаем помаленьку, Морлан, - сообщили все трое.
Тома они будто бы и не заметили. Самая старшая из них указала пространным жестом на деревянные сидения, предлагая Морлану сесть. Морлан сел в деревянное кресло, выточенное из корня дуба, и посадил рядом Тома, старшая норна отвела взгляд от путников и начала ровным голосом:
- Ты привел его к нам по своей воле?
Морлан кивнул. Норна даже не взглянула.
- Ты знал, что сегодня среда и решил спросить у нас совета?
Морлан вздохнул и напряженно заметил:
- Я знал, но не предполагал встретить вас здесь.
Женщина улыбнулась одними морщинистыми губами, глаза оставались серьезны и направлены куда-то сквозь пламя.
- Ты ведь знаешь, что случайностей не бывает. Ты уже не юноша, Морлан, и знаешь цену словам. Не любишь врать, но никогда не говоришь лишнего. Может, ты просто стар, Морлан?
Волшебник вздрогнул и недоуменно посмотрел на норну, две других переглянулись.
- Не понимаю, о чем ты. Мы вознамерились разговаривать о нем (Морлан кивком указал на Тома), а не о моей старости.
- Ты прав. Встань, мальчик! - приказала норна.
Том поспешно вскочил со своего места.
- Ты на совете норн, Том Уотсон! - сообщила норна, вставая, - Меня зовут Урд, я норна прошлого, посередине норна настоящего Верданди, рядом с Мастером Морланом норна Скульд, она заведует будущим. Мы будем определять твой дальнейший Вирд. Садись.
Том сел. Дыхание перехватило. В голове его закружилась целая вереница новых вопросов. Что такое Вирд? Кто такие Урд? Верданди? Скульд? Кто они все такие? А Морлан почему занервничал, хотя был так невозмутим до встречи с норнами?
- Начнем. Какое твое древо и каков год и месяц рождения? - вопрошала старшая норна.
Тома бросило в дрожь. Дерево? Но он все-таки собрал все свои силы и ответил:
- Я… родился в марте. Второго марта.
- Ива? - тут же воскликнула Урд, обращаясь к двум другим норнам.
Обе кивнули.
- Отлично. Год?
- Восемьдесят седьмой.
- Кролик? - впилась взглядом в Тома норна.
Том закивал.
Морлан, молчавший все это время, резко поднял голову:
- С каких пор это вы пользуетесь услугами современного календаря?
- С тех самых, как нам пришло в голову согласовываться с Миром Тома. Разве ты забыл про его предназначение? Нам пришлось нелегко - слишком много Судеб утекло со времени окончания использования друидами человеческого Мира старинного календаря Вирд, но мы пока что справляемся.
- Я и без церемоний могу сказать, что ему предназначено, - вдруг вмешалась самая младшая норна, - Этому мужчине не избежать судьбы. Истоки не определяют будущего. Следствие из этого: только я знаю, что с ним станется. Ему не избежать смерти.
- Как ты эгоистична, сестра! - воскликнула средняя Верданди. - Я знаю, что с Томом есть сейчас и, по моему мнению, он вполне силен для любого рока судьбы. Кроме того, не забывай, родные Тома - эльфы, а они подчиняются другим законам, нежели люди.
- Мальчик еще совсем юн! Что вы от него хотите? Давайте закончим обряд, сестры. Не вечно же нам сидеть здесь, у костра! - решила Урд.
У костра было жарко, но Том аж посинел от озноба. Что все это значит?
Урд осторожно вытянула из кармана мантии желтоватую веточку и начала ей что-то шептать, покачиваясь на своем сидении в такт словам, затем она передала средней сестре уже не веточку, а порядочного размера ветку, и та тоже начала нашептывать ветке слова на каком-то непонятном наречии. Ветка все росла и росла. Третья сестра вскоре приняла из рук средней длинный посох и в свой черед, своим заклинанием закончила процесс роста.
Урд торжественно встала, взяла у Скульд посох и протянула его Тому:
- Прошу, это тебе. Отличный ивовый посох мы взрастили специально для Избранного. Обычно наши волшебники растят свои посохи на протяжении всей молодости, а некоторые - на протяжении жизни. Все по-разному. Сначала - веточка, потом - волшебная палочка, только после этого - посох. Тебе же он достался практически даром. Нельзя терять время, ведь ты еще должен многое сделать.
Том открыл рот.
- Я Избранный?
Урд обратила взор, источающий пламя, на Морлана: