Если мы имеем универсальный стиль, сопернику очень трудно использовать против нас какие-либо психологические уловки, основанные на наших предпочтениях. Шахматист атакующего стиля может отказаться от объективно лучшего хода в пользу продолжения, ведущего к более удобной для него обоюдоострой позиции. Эту склонность соперник может использовать к своей выгоде. Шахматист же, чувствующий себя удобно в любой позиции, может быть более объективным, а следовательно - менее предсказуемым.
Разумеется, я всегда предпочитал острые и сложные позиции, и мой многолетний тренер Александр Никитин старался сдерживать мое стремление осложнить игру при любой возможности. Когда я был еще подростком, он говорил мне: "Гарри, тебе нужно научиться виртуозно разыгрывать простые позиции. Если в них ты будешь чувствовать себя уверенно, твои соперники будут пытаться осложнить ситуацию - и попадут прямо на твою любимую территорию!" Следуя этому совету, я уже не форсировал игру в направлении своих излюбленных позиций, а готовил соперникам психологическую ловушку, заодно укрепляя относительно слабые стороны своей игры.
Перечень шахматистов, которые вошли в мировую элиту, имея всего один-два явных козыря, оказывается на удивление длинным и включает немало интересных личностей. Мастерства в одной или двух стадиях шахматной партии может хватить для громкого успеха, но для завоевания высшего титула этого все-таки недостаточно.
Так, австрийский гроссмейстер Рудольф Шпильман был живым напоминанием о романтической эпохе шахмат. Его называли "последним рыцарем королевского гамбита" - за преданность этому самому романтичному дебюту давно минувшей эры безумных жертв и комбинаций. Он блистал в турнирах между двумя мировыми войнами и, обладая необыкновенными атакующими качествами, в свои лучшие дни мог победить любого шахматиста в мире. Но… только в лучшие дни! Однажды Шпильман глубокомысленно посетовал, что он может разыгрывать атакующие комбинации не хуже самого чемпиона мира Алехина, но, увы, не умеет, как Алехин, приводить игру к тем позициям, в которых эти комбинации возможны. В этом-то всё и дело! Превосходное умение наносить завершающие удары оказывается бесполезным, если нечего завершать.
Даже в рамках нынешней жесткой шахматной парадигмы, где гибкость и сбалансированность имеют первостепенное значение, остается немало возможностей для формирования индивидуального стиля. Скажем, гроссмейстеры Алексей Широв и "венгерское чудо" Юдит Полгар вошли в десятку сильнейших главным образом благодаря своему мастерству в проведении прямых атак, и их предпочтения за доской всегда были достаточно очевидны. Но они не смогли бы подняться так высоко, не обладая прочными навыками и в других компонентах игры.
Юдит Полгар особенно прославилась своим блестящим атакующим стилем. Если судить по ее партиям, то выражение "играть как женщина" может означать в шахматах только одно - безудержную агрессивность. Юдит - единственная женщина среди 100 лучших шахматистов мирового рейтинг-листа! Постоянное стремление к инициативе может дорого обойтись, если оно продиктовано лишь неумением получать удобную игру в позициях без инициативы. Полгар редко ошибается в атаке, но анализ ее проигранных партий показывает, что она готова на многое, даже на сомнительный ход - лишь бы не переходить к обороне. Когда предпочтения постоянно берут верх над объективностью, совершенствование прекращается.
Разумеется, партии и стиль Полгар заслуживают более пристального внимания, поскольку она не только единственная женщина в мировой элите, но и единственная женщина, которой удалось войти в первую десятку. Если ее результаты впечатляют нас сейчас, представьте, какой фурор она произвела в десятилетнем возрасте, впервые появившись на международной арене. В 1991 году, в пятнадцать лет и пять месяцев, она стала самым молодым "мужским" гроссмейстером в истории шахмат, побив рекорд Фишера, державшийся более тридцати лет.
С тех пор этот рекорд стал еще более привлекательной целью и был не раз побит. Сейчас им владеет Сергей Карякин из Украины, ставший гроссмейстером в 2002 году в двенадцать лет и семь месяцев. Шахматный ветеран Уолтер Браун, шестикратный чемпион США, удостоился звания гроссмейстера на конгрессе ФИДЕ 1970 года. Он любит вспоминать: "Тогда это звание получили лишь двое, и ФИДЕ испытывала определенные сомнения по поводу второго парня. Вторым был Карпов!" А в наши дни гроссмейстерами ежегодно становятся десятки шахматистов, но немногие из них пробиваются в первую сотню…
Великими рождаются или становятся?
Прорыв Юдит Полгар в мировую шахматную элиту - лишь одна часть удивительной истории. Две ее старшие сестры, Жужа и София, тоже отлично играют в шахматы. Жужа, самая старшая, стала не только "женской" чемпионкой мира, но и первой женщиной, регулярно игравшей в сильных "мужских" турнирах и одной из первых получивших "мужское" звание гроссмейстера. Средняя сестра, София, тоже многие годы успешно играла в "мужских" турнирах. В 14 лет на турнире в Риме она добилась одного из самых поразительных результатов в истории, набрав 8,5 очка из 9 и разгромив ряд известных гроссмейстеров.
Отец шахматисток, Ласло Полгар, дал своим дочерям домашнее образование, стремясь подтвердить теорию о том, что "гениев можно создавать". Эксперимент был поставлен в области шахмат, и его результаты трудно оспорить.
Вопрос о природе величия - врожденное оно или приобретенное - всегда был темой горячих дискуссий. Поскольку сестры Полгар унаследовали во многом одинаковые гены, думаю, их карьера не может однозначно подтверждать то или иное мнение, но роль воспитания в развитии таланта, безусловно, нельзя недооценивать. На протяжении всей истории шахмат те немногие женщины, которые проявляли способности в этой игре, считались чем-то вроде курьеза природы. Однако советская Грузия, где существовала традиция женских шахмат, дала миру плеяду замечательных шахматисток. Двумя женщинами, проложившими в 70-80-е годы прошлого века путь на мужские международные турниры, были чемпионки мира Нона Гаприндашвили и Майя Чибурданидзе. Хотя их основные усилия были направлены на поддержание своей доминации в женских шахматах.
Сестры Полгар изменили это положение. Жужа еще девочкой встала на тернистый путь мужских международных турниров. За исключением пары официальных мероприятий - женских шахматных олимпиад, где оба раза все трое стали победительницами на своих досках, сестры сторонились чисто женских соревнований и искали самых сильных соперников. Жужа, живущая сейчас в Нью-Йорке, заняла второе место в "мужском" чемпионате Венгрии 1986 года, а Юдит в 1991 году выиграла этот чемпионат и заявила, что будет играть только за "мужскую" олимпийскую команду. Что тут могла поделать венгерская шахматная федерация? Благодаря сестрам Полгар прилагательное "мужской" перед словом "турнир" и звание "гроссмейстер среди женщин" стали анахронизмами, хотя они в ходу и по сей день. Юдит однажды заметила, что она и ее сестры вдохновили еще одну перемену: мужчины больше не могут пользоваться женским туалетом на шахматных турнирах.
Быстрое возвышение сестер Полгар развеяло львиную долю оставшихся мифов о шахматистках. По своему темпераменту или воспитанию лишь очень немногие женщины испытывают склонность серьезно играть в шахматы на любом уровне, но сестры показали, что их способности не имеют никаких врожденных ограничений (многие из тех, кому нравилось утверждать обратное, были разгромлены двенадцатилетней Юдит - девочкой с "конским хвостом" на голове). Возможно, последний миф был развеян лишь в 2005 году, когда Юдит вернулась в шахматы после годового перерыва, связанного с рождением ребенка. Она сразу же показала блестящий результат на традиционном супертурнире в голландском Вейк-ан-Зее и повысила свой шахматный рейтинг. В мировом рейтинг-листе на октябрь 2005 года двадцатидевятилетняя Юдит Полгар занимала восьмое место, уступая лишь четыре пункта Владимиру Крамнику. Впрочем, из-за недостаточной универсальности ее игры маловероятно, что она сможет совершить новый рывок, который позволит ей побороться за мировую корону.
Было бы опрометчиво утверждать, что успех любого человека, даже самый впечатляющий, снимает многочисленные вопросы о роли пола в шахматных достижениях. Мужчины и женщины с самого раннего возраста начинают пользоваться совершенно разными способами решения проблем. Без учета многочисленных различий между полами нет оснований утверждать, что их неравнозначность в разных сферах человеческой деятельности, в том числе и шахматах, вызвана исключительно воспитанием и традициями.
Готов признать, что я не всегда проявлял достаточную деликатность, когда журналисты спрашивали меня, почему среди сильных шахматистов так мало женщин. Конечно, мне стоило бы более корректно сформулировать некоторые из своих ответов, но в целом мое мнение по этому вопросу не изменилось. Будь то физиология, психология или образование, истина заключается в том, что лишь очень немногие женщины обладают непреклонной целеустремленностью и бойцовским духом, необходимыми для шахматиста высшего уровня. В сущности, эти качества необходимы даже для того, чтобы с самого начала всерьез заинтересоваться шахматами. С другой стороны, нет сомнений, что женщины находят более практичные способы применения своей энергии!
Бывает ли слишком много информации?
Как мы оцениваем наши процессы принятия решений? Совершенно очевидно, что для принятия любого решения мы должны располагать необходимым объемом информации. Но сначала нужно провести различие между информацией и процессом ее обработки. Иногда сбору и анализу данных придается чрезмерное значение. Даже при наличии качественной информации всё равно можно прийти к неправильным выводам из-за плохих процедур обработки этой информации.
Больше - не всегда лучше, когда речь идет о сборе данных. Вы не только рискуете снизить качество информации, если раскидываете свою сеть слишком широко, но и теряете драгоценное время. При прочих равных условиях большинство решений выигрывает в силе, если принимать их раньше, а не позже.
В шахматах понятие "широко раскинутая сеть" означает, что вы рассматриваете множество ходов, возможных в данной позиции. Тщательное обдумывание каждого возможного варианта - это роскошь, которую мы не можем себе позволить даже в ограниченных пределах шахматной доски. Как правило, в любой позиции существует достаточно много ходов, хотя количество разумных обычно не больше двух или трех.
Важное значение имеет ограничение первоначальной широты нашего поиска. Опыт и предварительные расчеты позволяют нам почти мгновенно сужать поле обзора. Лишь в том случае, если все выбранные варианты кажутся неудачными, мы можем вернуться обратно и поискать новые возможности. Компания, выбирающая поставщика, начинает с нескольких перспективных кандидатов и сравнивает их. После тщательного анализа и оценки специалисты компании могут выбрать одного поставщика из списка или расширить поиск, включив в него дополнительные варианты.
Возвращение на исходную позицию - психологически трудный шаг. К тому же оно влечет за собой значительную потерю времени. Делая этот шаг, мы вынуждены признать, что наши предпосылки содержали какие-то изъяны, и нет никаких гарантий, что следующие попытки окажутся лучше предыдущих. Это приводит к одной из двух противоположных (но одинаково вредных) моделей принятия решений: 1) мы выбираем самый изученный путь; 2) мы поспешно выбираем новый и неизученный путь, потому что изученные варианты оказались неприемлемыми.
Первый способ напоминает старый анекдот о человеке, который ищет свой бумажник в хорошо освещенном месте, а не там, где потерял его. Выбор в пользу известного зла вместо неизвестного представляет для нас определенное удобство (по образному выражению Шекспира, "мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться"), а иногда это единственно возможный выбор. Если у нас нет времени на оценку других вариантов, лучше ошибиться на известной территории, чем слепо шагнуть в бездну, надеясь спуститься вниз на облаке.
Второй способ характеризует другую ошибочную тенденцию, когда мы отказываемся от взвешенной оценки и в последний момент бросаемся в неизвестное. Действительно, если уже рассмотренные варианты ведут к катастрофе, человек мало что потеряет, если попробует что-то неизведанное. Но оптимистичная сторона нашего характера иногда искушает нас принимать рискованные решения, даже когда изученные пути необязательно ведут к неудаче. Та же самая сторона человеческой натуры заставляет нас забывать, как часто подобное поведение приводило к беде, но напоминает о редких и блестящих исключениях.
К сожалению, мне тоже не удалось избежать этой участи. Без труда могу вспомнить несколько случаев, когда ход моих мыслей менял направление в самую последнюю минуту. Однако в шахматах анализ других возможных ходов улучшает общее понимание позиции и увеличивает вероятность новых удачных находок. Проблема состоит в том, чтобы решить, превосходит ли новая находка по своей ценности то, что было найдено в уже проанализированных вариантах.
Именно поэтому так важно начать по меньшей мере с двух вариантов и иметь достаточно времени, чтобы изучить оба. Глубоко погружаясь в исследование одного варианта, вы лишаете себя времени для рассмотрения всех остальных и оказываетесь в ловушке между двумя вышеупомянутыми подходами. Когда вы наконец вынуждены принять решение, бывает уже слишком поздно.
Выбираете ли вы один путь и придерживаетесь его, несмотря ни на что? Рассматриваете ли много разных вариантов и выбираете один из них по наитию? Сопротивляетесь ли вы необходимости начать всё сначала, даже если еще есть время для раздумий? Необходимо найти точку равновесия где-то посередине между недопустимым промедлением и опрометчивым выбором. Совершенно необязательно производить переворот в собственном мышлении, даже если бы это было возможно. Если вы по натуре консервативны, то будете склоняться к первому сценарию. Если вы импульсивны, ваш метод принятия решений будет чаще опираться на вторую модель. Цель заключается в том, чтобы держать свои склонности под контролем. Если вы осторожны, то обязательно уделите время нескольким новым вариантам, прежде чем переходить к действию. Если же вы порывисты, заставьте себя с самого начала сузить круг рассматриваемых вариантов. Помните, что в обоих случаях это потребует некоторого дополнительного времени, - во всяком случае, пока вы не привыкнете к новому, более уравновешенному стилю.
Ходы-кандидаты
Одним из инструментов для развития дисциплинированного мышления в шахматах является метод ходов-кандидатов. Как уже упоминалось, в шахматной партии дерево игры ветвится с огромной скоростью. Анализ лишь нескольких ходов дает тысячи возможных позиций, каждая из которых является результатом построения цепочки рассуждений и нуждается в конкретной оценке.
В редких случаях расчет упрощается из-за так называемого вынужденного ответа, когда нет такой альтернативы, которая не вела бы к катастрофе. К примеру, когда игрок дает шах королю соперника, это резко ограничивает количество ответных ходов, так как король не может оставаться под ударом. Но даже в таком случае существует несколько возможностей. Можно взять шахующую фигуру, закрыть короля собственной фигурой или отступить королем.
С учетом быстрого роста числа разветвлений в дереве игры, очень важно с самого начала и на каждом этапе разумно ограничивать число ходов-кандидатов. Нужно смело отсекать ветви дерева игры, иначе наш анализ никогда не будет достаточно глубоким и не даст полезных результатов. Как всегда, мы ищем компромисс между шириной охвата и глубиной расчета. Анализ пяти разных вариантов на два хода в глубину не лучше и не хуже, чем анализ двух вариантов на пять ходов в глубину, но выбор должен зависеть от конкретной проблемы или характера позиции.
Ситуация, не грозящая немедленным кризисом, поощряет нас мыслить стратегически и рассматривать больше разных вариантов ее развития. Но если фактор времени имеет решающее значение и нужно действовать с большой точностью, необходимо сократить список ходов-кандидатов, чтобы изучить их тщательнее. В острой позиции любой промах может оказаться гибельным. Прежде чем выбирать варианты действий, важно разобраться в характере нашей позиции. Сколько у нас есть времени для анализа? Насколько опасна наша позиция? Кажется ли выбор более-менее однозначным или можно рассмотреть альтернативные варианты, в зависимости от стиля? Иногда мы не знаем ответов на все эти вопросы, пока не копнем поглубже, но наша интуиция подскажет нам ответ, если мы потрудимся к ней обратиться.
Выход из зоны комфорта
Совершенствование процесса принятия решений требует согласования противоположностей. Мы имеем дело с такими парами, как расчет и оценка, терпение и импульсивность, интуиция и анализ, индивидуальный стиль и объективность. На следующем уровне мы находим управление и видение, стратегию и тактику, долговременное планирование и быстрое реагирование. Вместо того чтобы противопоставлять одно другому, нужно уравновешивать эти факторы и направлять их на достижение общей цели.
Такого равновесия можно достигнуть лишь при постоянной готовности к выходу из зоны комфорта. Негативные диспропорции и вредные привычки развиваются в результате того, что мы чрезмерно полагаемся на одну систему взглядов или один-единственный метод, хорошо послуживший нам в прошлом. Мы цепляемся за то, что хорошо знаем, вместо того чтобы искать лучшие способы. Несмотря на тревогу и страх перед неизвестным, нужно пробовать что-то новое, пусть даже в самых обыденных делах. Если вы хотите убедиться, сколь велика сила привычки, попробуйте чистить зубы левой рукой или писать справа налево. Стереотипы мышления сидят еще глубже и имеют более серьезные последствия.
Стремление к универсальности не всегда приносит немедленную и очевидную пользу, особенно если мы работаем в очень специализированной области. Но приобретение опыта в какой-то одной области необъяснимым и часто неожиданным образом улучшает наши общие способности.
Мне повезло в том, что противостояние с Анатолием Карповым практически вынудило меня стать шахматистом более позиционного, стратегического стиля. Передо мной была дилемма: удержаться на плаву или утонуть. Либо я усовершенствую свой стиль и понимание игры, либо не смогу победить. Ситуации, в которых оказывается большинство людей, далеко не так ясны. Мы можем идти по жизни, не меняя своих привычек, и с нами не случается ничего страшного. Но успешное уклонение от проблем и испытаний - не то достижение, которым можно гордиться.
Когда я учился в пятом классе, величайшей загадкой для меня было рисование. Оно казалось мне чуть ли не оккультной наукой - я просто не умел рисовать и сегодня не умею этого делать. Вместо того чтобы работать над техникой рисования так же, как над другими предметами, я придумал, как мне казалось, хитрую уловку: попросил маму делать мои домашние работы по рисованию. Она хорошо справилась с этой задачей - настолько хорошо, что привлекла внимание моей учительницы замечательным рисунком птицы на дереве, который я сам мог бы нарисовать с тем же успехом, что и Мону Лизу. Оценив мою работу, учительница поинтересовалась, не хочу ли я принять участие в конкурсе юных художников, где участники должны были создавать свои шедевры непосредственно перед членами жюри, а не дома. Если вы думаете, что на этом история закончилась, то не знаете, как силен был во мне дух соперничества уже в то время.