Как видите, для армейских генералов было трудно понять, как в день страшной опасности командующий флотом покинул базу, флот и по существу должен был быть сурово наказан.
В период ожесточенных боев на подступах к Севастополю, которые вели в северном и северо-восточном секторах 8-я бригада морской пехоты и местный стрелковый полк в районах Дуванкой и Аранчи и три батальона в долине Качи – стали подходить в Севастополь части Приморской армии.
2 ноября на объединенном Военном Совете войск Крыма и Черноморского флота, который был созван мною после оставления 1 ноября нашими войсками Симферополя, присутствовали вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, генерал П.И. Батов и члены Военных Советов Черноморского флота и 51-й армии Н.М. Кулаков и Николаев.
Обсуждался вопрос о крайне тяжелой обстановке, сложившейся в Крыму.
В ходе совещания мне в Севастополь позвонил по прямому проводу начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. Он говорил: "Совершенно непонятно для меня заявление начальника штаба Иванова, что он не знает, какое направление в Крыму наиболее важное.
Считаю, – продолжал Б.М. Шапошников, – что Крымский полуостров в военном отношении имеет громадное значение для нас как база нашего Черноморского флота, занимающая центральное положение в Черном море, и поэтому удержание за нами Севастопольского района, а также других районов, где может высаживаться противник, является первостепенно важным.
Удержание Керченского полуострова важно как преграждение пути в Азовское море и подступы на Северный Кавказ".
Выслушав указания начальника Генерального штаба Маршала Б.М. Шапошникова, я просил его оказать нам помощь оружием и бое припасами для артиллерии и гвардейских минометов.
Одновременно я доложил Маршалу Шапошникову, что делается все возможное, чтобы быстрее подвести Приморскую армию на подступы к Севастополю.
В результате полученных указаний штабом войск Крыма была подготовлена директива и подписана мною, в которой были определены два главных направления боевых действий – Севастополь и Керчь.
4 ноября мною был вызван командующий Приморской армией генерал И.Е. Петров и ему была вручена директива, с которой довольно обстоятельно рассказывал в своей книге Маршал Советского Союза Н.И. Крылова:
"4 ноября командарм, вернувшийся с флагманского командного пункта флота, протянул мне бумагу с отпечатанным на машинке текстом: "Вот, читайте. Это был приказ… вице-адмирала Левченко о новой организации управления войсками Крыма. В связи со сложившейся на полуострове обстановкой создавались два оборонительных района – Керченский и Севастопольский. О последнем в приказе говорилось: "В состав войск Севастопольского оборонительного района включить: все части и подразделения Приморской армии, береговую оборону главной базы Черноморского флота, все морские сухопутные части и части ВВС ЧФ по особому моему указанию.
Командование всеми действиями сухопутных войск и руководство обороной Севастополя возлагаю на командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И.Е. с непосредственным подчинением мне". Далее я прочел, что начальником штаба Севастопольского оборонительного района назначается полковник Н.И. Крылова. Был также пункт о назначении генерал-майора Г.Д. Шишенина начальником штаба войск Крыма, а генерал, занимавший эту должность, отстранялся от нее, как не справившийся.
Фактически Гавриил Данилович Шишенинуже выполнял задания адмирала Левченко, а это его назначение, по-видимому, означало, что из штаба Приморской армии он уходит окончательно". (Н.И. Крылов "Огненный щит", В.И., 1973, стр.33).
Этот рассказ Н.И. Крылова мне хотелось бы уточнить.
При этом следует сослаться на опубликованную Н.Г. Кузнецовым книгу "Курсом к победе". Мне представляется, что в этой книге объективно изложены события, происходившие в Севастополе между 4 и 10 ноября 1941 года.
Он писал: "Г.И. Левченко, ответственный по решению Ставки за оборону Крыма, 4 ноября назначил командующим Севастопольским оборонительным районом генерала И.Е.Петрова".
Действительно, как я уже указал, такой приказ был мною подписан. Я учитывал то обстоятельство, что вице-адмирал Октябрьский Ф.С. в этот же день направил телеграмму на имя Сталина и Кузнецова, в которой он предложил вывести из Севастополя боевой состав флота и рассредоточить его в базах Кавказского побережья.
Для обороны главной базы Ф.С. Октябрьский предложил назначить контр-адмирала Г.В. Жукова заместителя командующего флотом, с подчинением ему всех сухопутных частей, а командный пункт Черноморского флота перенести в Туапсе.
Должен подчеркнуть, что против такого предложения я не возражал, так как держать боевые корабли постоянно в Севастополе было несправедливо, так как они подвергались ударам авиации противника. Справедливость такого положения подтвердили события 12 ноября 1941 года, когда вражеская авиация в Севастопольской бухте потопила крейсер "Червона Украина".
Артиллерия кораблей должна была быть использована периодически. Так происходило, когда мощная береговая артиллерия Севастополя обеспечивала артиллерийскую поддержку Приморской армии.
6 ноября 1941 года Ф.С. Октябрьский несмотря на то, что противник ослабил нажим на Севастополь (о чем пишет сам Манштейн) направил телеграмму на это раз только на имя Сталина.
В этой телеграмме командующий Черноморским флотом доложил, что весь основной состав надводного и подводного флота он вывел из базы на Кавказское побережье.
При этом Ф.С. Октябрьский вновь подтвердил, что он назначил своим заместителем по обороне главной базы контр-адмирала Г.В. Жукова, и что флагманский командный пункт переведен в Туапсе.
Все эти действия Ф.С. Октябрьского не были согласованы со мною, хотя приказ Ставки обязывал его подчиняться командующему войсками Крыма.
В тот же день Нарком ВМФ получил мою телеграмму, в которой я доложил об организации двух оперативных направлений: Севастопольского и Керченского, и просил утвердить меня руководителем Севастопольского направления, а руководство Керченским направлением возложить на моего заместителя командующего 51-й армией генерал-лейтенанта П.И. Батова.
Это предложение исходило из того, что Ф.С. Октябрьский уже в конце октября фактически твердо решил о переносе штаба флота и КП командующего флотом на Кавказское побережье.
Однако Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов считал, что оборона главной базы Черноморского флота должна возглавляться Военным Советом Черноморского флота и поэтому он доложил Ставке проект такого решения, который был утвержден.
7 ноября я получил директиву, подписанную И.В. Сталиным, Б.М. Шапошниковым и Н.Г. Кузнецовым, в которой руководство обороной Севастополя возлагалось на командующего Черноморским флотом вице-адмирала Октябрьского Ф.С. с подчинением мне как командующему войсками Крыма.
"Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами" – приказывала Ставка.
8 этой директиве предлагалось перевести в Туапсе начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала И.Д. Елисеева на правах заместителя командующего Черноморским флотом. Мне предлагалось находиться в Керчи, а непосредственное руководство обороной Керченского полуострова возложить на генерал-лейтенанта П.И. Батова. Вероятно Ставка правильно считала, что в этой обстановке, когда враг остановлен у стен Севастополя, мое пребывание в Керчи было наиболее необходимым.
А. Ковтун, уже упоминавшийся нами в своих "Севастопольских дневниках", пишет:
"Девятого ноября от командиров, приехавших из штаба, я узнал, что из Ставки Верховного Главнокомандующего получена шифровка, в которой определяются главные задачи Черноморского флота, обороны Севастополя и Керчи.
Командующим Севастопольским оборонительным районом назначается командующий флотом вице-адмирал Октябрьский. Сухопутная оборона возложена на командующего Приморской армией генерал-майора Петрова. Командующий войсками Крыма вице-адмирал Левченко, местопребывание которого Ставка определила Керчь, своим приказом назначил командарма Петрова заместителем вице-адмирала Октябрьского по сухопутной обороне". (А. Ковтун "Севастопольские дневники", "Новый мир" № 8 1963 г. стр.76–77).
Все мероприятия, проведенные мною по организации Севастопольского оборонительного района, Ставкой были утверждены.
По согласованию со мною генерал Петров назначил комендантами секторов СОРа – командирами дивизий Приморской армии:
1-го сектора – командира 2-й СД – полковник Новиков;
2-го сектора – командир 172-СД – полковник Ласкин;
3-го сектора – командир 25-й СД – генерал Коломиец;
4-го сектора – командир 95-й СД – генерал Воробьев.
Отдельные части морской пехоты и береговой обороны, курсанты училищ вошли в состав полков и бригад отдельных секторов. Этим система Севастопольского оборонительного района была завершена.
Должен подчеркнуть, что созданная в начале ноября 1941 года организация обороны Севастополя была сохранена на всех этапах героической обороны главной базы Черноморского флота.
10 ноября вице-адмирал Октябрьский своим приказом известил части, что руководство обороной г. Севастополя и главной военно-морской базой Черноморского флота Ставка Верховного Главнокомандования возложила на меня.
Как к этому времени складывалась обстановка под Севастополем?
О действиях героических защитников Севастополя в конце октября и начале ноября написано немало.
Между 11 и 18 ноября 1941 года продолжали атаки в направлении на Вернутку и далее на Балаклаву и Камары, а также на Черкез-Кермен-Ленепзия.
Но к этому времени Севастополь обороняло свыше 50.000 солдат, матросов и офицеров.
Безуспешные атаки противника на Балаклавском направлении, наступление на Камары были отбиты контратаками наших войск. Стремление противника прорваться в долину Каре-Кобе так же было остановлено.
Части ООР отбили атаки противника и в районе Калымтай-Эфиндикой.
Последняя безуспешная попытка Манштейн прорвать нашу оборону на правом фланге была предпринята 21 ноября. Так в результате совместных усилий армии и флота 11-я армия Эриха фон Манштейна, одна из сильнейших немецко-фашистских армий на всем Восточном фронте, была остановлена у стен Севастополя.
Свыше месяца прошло, пока Манштейн предпринял свое новое наступление на Севастополь. Оно началось 17 декабря 1941 года, но это происходило уже в новой обстановке. Значительно был усилен Севастопольский оборонительный район. И обстановка на Советско-германском фронте характеризовалась переходом стратегической инициативы к советским войскам.
Великая битва под Москвой, контрнаступление советских войск, начавшиеся 5 декабря 1941 года, приведшие к разгрому отборных немецко-фашистских войск на подмосковных полях, означали поворот в ходе Великой Отечественной войны.
Это было первое крупное поражение фашистской Германии в ходе 2-й Мировой войны.
Заканчивался 1941 год.
В конце декабря была отлично проведена Керченско-Феодосийская операция. Образовался новый Крымский фронт.
Надолго фашисты были задержаны в Крыму, о наступлении противника на Кавказ речь тогда не могла идти.
Освещением некоторых вопросов, касающихся обороны Одессы и Севастополя, я преследовал главную цель – объективно изложить ход боевых событий, непосредственным участником которых я был в 1941 году.
Необходимость изложить свои взгляды на характер боевых действий под Одессой и Севастополем, вызвана также и тем, что в исторических трудах и мемуарах ряда исследователей и участников этих событий недостаточно полно изложена роль Наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова и Главного морского штаба в руководстве и координации боевых действий флота и сухопутных войск в наиболее напряженный период войны на Советско-германском фронте.
В то же время трудно представить себе боевые действия всех наших флотов, особенно в начальный период войны без активной роли руководство Наркомата Военно-морского флота в целом.
Как хорошо известно, Ставка Верховного Главнокомандования, направляя боевую деятельность сухопутных войск на приморских флангах, опиралась на работу Наркомата ВМФ и особенно Главного морского штаба Военно-морских сил. Нельзя правильно понять характер боевых действий наших флотов на суше и на море без тщательного анализа директив и указаний руководства ВМФ.
Из 4-х заместителей Наркома ВМФ – 3 постоянно находились на флотах, И.С. Исаков, И.В. Рогов и я, выполняя очень сложные задачи координации боевых действий армии и флота. Большой опыт организации и осуществления руководства флотами во время Великой Отечественной войны еще ждет своего исследователя.
Еще один вопрос требует более обстоятельного исследования.
Мне представляется важным возвратиться к тому, о чем я упоминал в связи с воспоминаниями немецких генералов.
О чем не писали в своих воспоминаниях командующий 11-й немецкой армией генерал Эрих фон Манштейн и другие немецкие генералы.
Готовясь к Крымской кампании, они не могли не знать, как протекала Крымская война в прошлом веке во время Крымской войны 1853–1855 гг.
Безусловно, они читали отчеты английских и французских генералов о сражении на Альме, боях под Балаклавой и Инкерманом, о первой бомбардировке Севастополя.
Все эти события осени 1854 года были очень памятными и для союзников, и для русских.
В этой связи немецкие генералы, вероятно, хорошо знали свидетельства, ставшие известными вскоре после первой бомбардировки Севастополя 17 октября 1854 года.
Участник боя севастополец Славони вспоминал о том дне:
"В час пополудни подвинулся к укреплениям и неприятельский флот и открыл по ним страшную стрельбу. Закипел бой ужасный: застонала земля, задрожали окрестные горы, заколотило море: вообразите только, что на тысячи орудий с неприятельских кораблей, пароходов и с сухопутных батарей, а в то же время и с наших батарей разразился адский огонь.
Неприятельские корабли и пароходы стреляли в наши батареи залпами: бомбы, каленые ядра, картечи, брандскугели и конгревозы ракеты сыпались градом; треск и взрывы были повсеместны; все это сливалось в страшный и дикий гул; нельзя было различить выстрелов, слышно было только одно дикое и ужасающее клокотание; земля, казалось, шаталась под тяжестью сражающихся. И я видел это неимоверно жестокое сражение; ничего подобного в жизнь свою я и не думал видеть, ни о чем подобном не слыхал, и едва ли когда-нибудь читывал. И этот свирепый бой не умолкал ни на минуту, продолжался ровно 12 часов и прекратился тогда лишь, когда совершенно смерилось.
Мужество наших артиллеристов было невыразимо. Они, видимо, не дорожили жизнью". ("Сборник новостей", кн.23, стр. 514–515).
В этом же источнике мы находим выдержку из английской газеты "Тайме" по поводу первой бомбардировки Севастополя 17 октября 1854 года. В ней рассказано о том, что русские необычайно быстро и успешно исправляют все повреждения, наносимые их веркам; отстреливаются очень хорошо, из поврежденных союзниками фортов русские почему-то "стреляют сильнее, чем когда-либо". Севастополь гораздо более сильная крепость, чем думали. Запас орудий (у русских орудия) кажется неистощим. Севастопольские укрепления огромны и совсем уж необычайно, что "калибр русских орудий по крайней мере равен калибру наших (английских)". Снарядов в Севастополе сколько угодно, "сотни пушек продолжают извергать ядра без перерыва, без замедления. Сила их гарнизона не менее удивительна".
Приведем свидетельство француза участника этой бомбардировки – барона де Безанкура. Вот, что он писал: "День 17 октября вследствии ряда непредвиденных событий не оправдал надежд, которые на него возлагались. Устремившись в неведомое, торопились помешать прогрессирующему развитию обороны. Этот день разрушил много иллюзий… Этот день 17-го показал, что мы имели дело с неприятелем решительным, умным и что не без серьезной, убийственной борьбы достойной нашего оружия, Франция и Англия водрузят свои соединенные знамена на стенах Севастополя".
Как известно, англичане и французы до первой бомбардировки Севастополя были уверены, что, продолжая обстрел города в течение нескольких дней, они смогут принудить гарнизон крепости к сдаче или взять его штурмом, однако после первой неудачи 17 октября они должны были отказаться от своего намерения.
Я привел эти высказывания участников Крымской войны, чтобы помочь читателю рассмотреть особенности битвы за Севастополь в прошлом веке и отличия боев за Крым в период Великой Отечественной войны.
В самом деле, что общего в сражениях за Крым и Севастополь? Мужество, самоотверженность, храбрость, стойкость солдат и матросов и искусство офицеров, генералов и адмиралов, особенно в период Великой Отечественной войны.
Лучшие боевые традиции русского флота в Крымской войне были преумножены и получили свое дальнейшее развитие. Воспитанные коммунистической партией советские солдаты, матросы, офицеры, генералы и адмиралы продемонстрировали безграничную преданность социалистической Родине.
Однако, необходимо сделать одно очень важное замечание относительно боевых качеств русских солдат в Крымской войне 1853–1855 года. Следует учитывать оценки ряда исследователей этой войны.
Вот, что писал известный советский историк Е.В. Тарле в двухтомной истории "Крымская война".
"В своих черновых заметках, так и не увидевших света в полном виде, Ухтомский настойчиво отмечает все громадное превосходство моряков, воспитанных школой Лазарева, Нахимова, Корнилова, Истомина, над армейскими солдатами, сражавшимися рядом с матросами на Севастопольских бастионах.
Героев было много и среди солдат, они тоже умирали бестрепетно и безропотно, не хуже матросов.
Но губительная система, которая начиная с Павла, продолжая Александром и Аракчеевым и кончая Николаем и Михаилом, Сухозанентом и Клейнмихелем, Чернышевым и Долгоруковым развращала и ослабляла русскую сухопутную армию, сказывалась к концу Николаевского царствования в полной силе, и люди поумнее вроде того же всех презиравшего и ровно ничего не делавшего старого умника Меншикова, очень хорошо это сознавали".
В своих черновых заметках, конечно, не надеясь, что они когда-нибудь увидят свет, Ухтомский писал:
"Солдаты превращенные в машины звали только один фронт. Князь Меншиков в своем дневнике, незадолго до высадки неприятеля в Крыму, писал: "Увы, какие генералы и какие штаб-офицеры! Ни малейшего не заметно понятия о военных действиях и расположения войск на местности, об употреблении стрелков и артиллерии. Не дай бог настоящего дела в поле"". (Указ. соч. т. 2, стр.254).
В этой связи я вспоминаю все, что видел в частях Приморской армии в Одессе в августе – ноябре 1941 года.
Я систематически встречался с генералами, офицерами и солдатами в Николаеве, Очакове, на Перекопском перешейке и на Ишуньских позициях.
Да и солдаты, и офицеры были очень молоды и далеко не так вооружены, как требовала обстановка борьбы с сильным, опытным противником. Но сражались они исключительно самоотверженно.
Советская система обучения и воспитания войск принесла свои плоды. Наши войска в очень трудных условиях с честью выполнили свой долг перед Родиной.
У меня сохранились самые добрые чувства о совместной работе с замечательными генералами Петровым И.Е., Крыловым Н.И., Батовым П.И., Шишениным Г.Д. и многими другими генералами и офицерами, с которыми меня связала судьба в период ожесточенных боев на Южном крыле Советско-германского фронта.