Текст приказа по части печатают в трёх экземплярах - одна закладка в пишущую машинку. Первый хранился в строевой части, второй - в секретке, третий находился в руках начштаба. С него и списывали на слух. Стоят, записывают. Командир:
- Не спешите записывать, оно всё поменяется.
Опытные и не записывают. Писарь потом разносит книгу приказов по части, отдельные фразы из неё, касающиеся того или иного, командиры читают и расписываются. А на слух каждый пытается услышать то, что ему выгодно. Начинается неразбериха.
- Я так понял …
В отличие от немецких ландскнехтов, на разводе в первую шеренгу выпихивали совсем не тех, кто получал двойное жалованье. В основном, ставили лейтенантов, тех, у кого головные уборы поновее. Не дай Бог, станешь сзади, среди престарелых капитанов и майоров, которые ещё ходят на развод, - наживешь себе смертельных врагов. Шипят, как змеи и локтями выпихивают. Зачем это делается? Когда раздается команда:
- К торжественному маршу, первая рота прямо, остальные на пра-во!.. - "престарелые" выходят из строя, бредут в курилку, и никакая власть в мире не заставит их пройти мимо трибуны.
Не ходить на развод было огромной привилегией. Звание ефрейтор, появившееся в войсках после Тридцатилетней войны, было напрямую связано с позволением ходить "в тридцати шагах за строем". Были и отпетые, не ходившие на развод из принципа: обували одну ногу в ботинок, другую в два носка и тапок, сидели в курилке и смеялись.
За интернациональным долгом
Как-то мне посчастливилось увидеть карту Индии в равноугольной проекции Гаусса - огромная страна! Обычная в мелкомасштабных картах произвольная проекция скрадывает северную часть страны. Привычная нам с советских времен картина мира, была предложена министру просвещения Победоносцеву ещё в конце девятнадцатого века. С воцарением Александра ІІІ в России в кои-то веки начала насаждаться русская идея: при дворе стали говорить по-русски, армию переодели в мужичьи армяки, всех недовольных, как водится, отставили от службы. Русская идея внедрялась во все сферы жизни, в т. ч. в картографию. "Земля отчич и дедич" и на карте должна была выглядеть впечатляюще. Вместо равноплощадной проекции ввели равноугольную Гаусса-Менделеева, растягивавшую северные широты и делавшую просторы России необъятными. "Народность" вскоре дорого обошлась Империи. "Необъятные просторы" ввели в соблазн даже Бесноватого. Недаром карты Лиги Наций выпускал советский разведчик Шандор Радо. Только с победой демократии зрители программ теле-новостей наконец узрели, как велик Китай - за счет обычно скрадываемой на советских картах северо-восточной части.
По роду службы и из прирождённого любопытства меня интересовали иностранные топографические карты сопредельных территорий. В Китае до победы коммунистов в ходу были английские (географическая сетка, в отличие от наших не прямоугольная, а ромбическая). В германских картах удивляла их черно-белая расцветка, рассчитанная на дальтоников. Правда, в пустыне все эти ухищрения мало что значат.
Когда в феврале 1979 г. китайские войска вторглись во Вьетнам (в ответ на вьетнамское вторжение в Кампучию), я вывесил в роте схему боевых действий. Карту провинции Лангшон размером в полстены мне нарисовал писарь, а стрелы я каллиграфически вычертил с помощью офицерской линейки, за что был немилосердно отодран начальником штаба:
- Новый полководец Цицерон выискался!
Он всерьез полагал, что сей римский адвокатишка занимает достойное место в ряду античных военоначальников между Александром Македонским и Квинтом Горацием Флакком.
Вообще, в ракетных войсках стрелы на карте вызывали неадекватную реакцию. Нанесение ракетно-ядерного удара обходилось без них, изображалось не на карте, а на листе ватмана ракетами в виде столбика и сетевым графиком пуска. Издали все это напоминало горящий забор, т. к. свои ракеты были изображены красным, а неприятельские - синим. По бокам были нарисованы небольшие ядерные грибки, что, если наблюдать со стороны, вызывало отвратное впечатление, что-то в духе картин Малевича.
Кувелин (по прозвищу "Гнус") написал заявление с просьбой послать его добровольцем во Вьетнам. Власенков вызвал и вкатил "интернационалисту" строгий выговор:
- Комиссию хочешь накликать.
И, обращаясь к нам:
- Это он от безделья и чрезмерного употребления спирта.
Отношения СССР с союзниками, как и всякий брак по любви (империя зла - полюбишь и козла), не отличались постоянством. В 1962 году военкоматы получили строжайшее указание: просмотреть дела офицеров запаса и отнять у всех награды Китая, Албании, Югославии и, на всякий случай, КНДР и Румынии (также поддержавших Китай), буде такие обнаружат. А "Звезда Карпат" - орден Тудора Владимиреску 1-й степени - был размером с чайное блюдце, я видел наградной лист, подписанный товарищем Георгиу-Деж. То же происходило и в армии. Награды КНДР отняли даже у летчиков дивизии Кожедуба, заодно лишив их и льгот участников войны. Первым пострадал Батицкий - известный сиделец в Особом Районе (Китая). Когда маршал начал упираться, его уволили. Старик не выдержал надругательства - и в одночас "помре".
Ракетчиков миновала чаша сия. Их без ракет никуда нельзя было отправить - живое дополнение к матчасти, не имевшее без неё никакой ценности. Представьте себе майора Доровских с автоматом на груди во главе колонны туземцев где-нибудь в Анголе.
Наш начхим Коля Баранов натерпелся на Кубе. Ракета 8К64 (пожалуй, лучшее из творений Королёва) - двухступенчатая, на жидком топливе, срок приведения в боевую готовность - трое суток. Изделие весьма напоминало проект фон Брауна А9/А10 - двухступенчатый вариант ФАУ-2, разве что без крыльев. Конструкция примитивная, даже топливные баки медные, но очень надёжная. Проектное отклонение от цели - 1 км. До Флориды она бы точно долетела, или до Мексики…
Из прицельно-навигационной аппаратуры 8К64 имела гировертикант и гирогоризонт. Дальность полета задавалась приборчиком, вроде фонографа. Электромоторчик вращал барабан с углублениями. Таким образом, те или иные электрические цепи замыкались или размыкались с нужной временной задержкой, производя, например, отстрел первой ступени. На такой барабан наносилось и полётное задание.
"Выставляли" (приводили вертикальную ось ракеты в соответствие с воображаемой осью Земли) 8К64 на пусковом столе-круге, отклонением посредством шестерней. Первоначально, при грубой доводке, вращали шестерни электромоторами, потом четверо эфиопов начинали крутить лебёдки (их две с противоположных сторон стола). Раздавались странные команды:
- На пять хуёв (зубьев шестерни)!
- Опустить на три хуя!
Повезло ещё, что Хрущёв не договорился разместить советские ракеты где-нибудь в Австралии. Наши ракетчики не имели опыта выставления ракет в южном полушарии. Не было ни специалистов, ни приборов. В южном полушарии гироскопы, как известно, вращаются в обратном направлении. Если в северном "прицеливались" в Полярную звезду, то в южном, теоретически, должны были в Южный Крест. Даже советские подводные лодки с баллистическими ракетами не входили в южные тропики. В океанах северного полушария, в районах патрулирования имелось по пять-шесть точек пуска. Ракеты морского базирования, как и мобильные - железнодорожные, зависят от пунктов привязки. Но и с неподвижными 8К64 в джунглях намучились.
Запас ракетного топлива привезли через океан в МАЗах, в машинах-заправщиках. Начали вырубать джунгли, строить старты, бетонировать площадки. Оказалось, что за ночь молодой бамбук, прорастая, прокалывает шины советских машин, в то время, как шины американских - из натурального каучука - остаются невредимыми. Климат ужасный, наша рубашка х/б распадалась за два дня, на ткани заводился зеленый мох, как на дереве. Добытые у американцев тропические рубашки были пропитаны какой-то гадостью, воняло так, что нельзя было носить.
Как-то Коля утаил от личного состава ужин - баранью ногу. Спрятал под пальмой, прикрыл листьями с намерением пока идут работы по монтажу, прийти и зажарить одному. (В джунглях пожирали всё, что движется.) Когда вернулся - белая кость, муравьи обглодали.
Сгущёное молоко меняли на ром. На Кубе были проблемы с молоком. Одним из завоеваний новой власти стало то, что беременные женщины и дети получали бесплатно по стакану молока в день. Чтобы решить молочную проблему, Хрущёв распорядился завезти на Кубу коров из Вологды. За судами современных зооработорговцев через всю Атлантику следовали стаи акул. Оставшихся в живых забивали прямо на пирсе, так как выжить в тропическом климате могут только местные породы скота. Анастас Микоян, прибывший с визитом на Кубу, поначалу был удивлён отсутствием стад вологодских "бурёнок". Ему объяснили, что во избежание солнечного удара и для защиты от насекомых, коров пасут ночью. Микоян усомнился, но проверять не стал.
Со слов Коли, местные женщины чрезвычайно любвеобильны и невосприимчивы к венерическим заболеваниям. После близости с ними у наших, буквально на второй день, начинало "капать с конца", хотя сами женщины, по местным понятиям, считались вполне здоровыми.
В здоровом теле здоровый дух
Советская Армия, в числе прочих, воспитала и целый замкнутый орден начфизов. Мы, офицеры, обучались в различных училищах, а все физкультурники - в одном, Военном институте имени Лесгафта. Там им прививалась лютейшая ненависть к военной службе. Их не могли потом заставить даже в наряды ходить. Они составляли годовые планы соревнований, куда входили все праздники и выходные. Утверждали их на самом верху и нагло совали командирам в морду. Те боялись связываться. Кроме того, начфизы выдумывали массу соревнований. Прийдет телефонограмма из округа - возьмет трёх солдат и уедет на пол-года неизвестно куда.
Начфизы - это клика. Приходит такой "лейтенант" сразу на майорскую должность. Ходит в спортивном костюме, брезгует пить с офицерами. Вокруг себя собирает десяток жопастеньких мускулистых солдат-спортсменов, те тоже курвятся. У них были свои "нычки" - кабинеты с бронированными дверями, тренировочные залы. В отличие от полкового спортзала, зал для избранных был заполнен различными тренажёрами. Даже я, как комендант, не рисковал вырезать такую дверь сваркой. Солдата они называли по имени: "Вася", "Коля", а не "эфиоп", "еблан ушастый", как было принято в обращении между начальниками и подчиненными, чем вызывали всеобщую ненависть сослуживцев.
Раз в году, 1 декабря, в начале учебного года они организовывали утреннюю зарядку. В холодину выгоняли голых по пояс солдат и под музыку показывали им первый комплекс вольных упражнений. Я в училище его и за пять лет не запомнил. А ведь были ещё, наверное, и второй, и третий… Офицеры стыдились интересоваться, чтобы не показать своё полное невежество, поэтому все считали начфизов очень умными. По-моему, все они были "голубые". Я не помню ни одного женатого начфиза.
Начфиз-одиночка ходил героем, а я не мог его прищучить. По крайней мере, давал мне спортивные костюмы и носки без резинок, я брал сколько надо (тюк).
На моей памяти было три дипломированных начфиза, пока, наконец, замполита ракетного полка не назначили начфизом за аморалку и пьянство. Он был хороший мужик, а так как не знал как шароёбить, то действовал по наставлению НФП. Тренажеры, футболки, мячи сразу же растащили, перестали бегать идиотские кроссы, спорт в полку сдох. И все спокойно вздохнули. А замполит- расстрига занялся своим делом: развратом и пьянкой.
Что такое быть борзым?
Когда в праздник накрывали стол для "проверяющих", за него садились начальник политотдела, замполит и я. Первую миску борща солдат-таджик подавал мне. У него даже мысли не возникало, кто старше. Знал, что работает здесь по моей милости. "Резмовцы" могли и морду набить, стоило только свистнуть. Я брал миску и сам наделял начальника политотдела.
- Пожалуйста, товарищ подполковник.
Покойный прапорщик Ноженко как-то первую миску борща поставил себе. Я швырнул в неё "пол-кирпича" черного хлеба.
- Чина не знаешь, собака!
У него капуста на ушах повисла.
- Я шеф-повар!
Через неделю был уже старшиной роты. Назначили комиссию по внезапной проверке полноты закладки в котёл. Я знал, что полной закладки не бывает. В тот раз наряд уволок ногу и жарил в автопарке картошку с мясом на смазке ЦИАТИМ. Агентура донесла. Хап - и взвесили выдачу. Как он не кричал, что "уварилось", я ему:
- Подожди, сейчас тебе принесут.
Приволокли бойцов с противнями. Командир ему этими черными кусками мяса в нос тыкал. Ключи от склада не только у шеф-повара были. Когда над ним состоялся суд чести, он, в силу своей неразвитости и косноязычия, оправдываться не мог, только мычал. Из задних рядов кричали:
- Так всегда, между прочим, воруют.
Мы нашептали Фонину:
- Бери его к себе старшиной, а то солдаты у тебя все раскрадут.
Бедняга Ноженко поник и спустя полгода помер. Пьяный заснул в машине и угорел.
Как-то на совещании я подрался с Кобелевым. Комендант с начальником группы выясняли отношения. Слово за слово, я его хватил табуреткой по голове. Он здоровый был - только зашатался, оторвал крышку от канцелярского стола - и на меня. Я пригнулся, крышка в окно, а то бы он меня убил. Пока Кобелев ходил за автоматом, меня на машине увезли. Ночью звонит мне на квартиру пьяный:
- Сейчас пойду тебя убивать.
Думаю:
- Иди-иди, кто тебе автомат даст?
Кобелев с горя напился, по дороге забился под теплотрассу (а было холодно - март месяц), и уснул. Патруль видит: замерзает подполковник. Стали тащить из-под трубы - он ещё ногами отбивается, оторвали воротник. Утром в комендатуре, едва я вышел на службу, меня поспешили обрадовать:
- Твой "абонент" (оппонент - Авт.) здесь.
- Да быть не может!
- Сейчас привезут. Командир за ним поехал в город в комендатуру.
Вижу: приехали. Выходит Кобелев, шинель в руках, повели на партсобрание. Я не рискнул его поздравлять, он бы меня после этого точно пристрелил.
Весь сыр-бор разгорелся из-за женщины, двое трезвых не поделили бабу из военторга; она нас обоих обманывала с начальником политотдела, его заместителем и командиром части. Поставляла одному книги, другому ковры, а третьему я уже не помню что. Не секса же ради мы с ней общались. Совместными усилиями её удалось выжить, ушла на другую площадку. На её место взяли, как нам казалось, "ручную" девку. Но хитрая белоруска Таня Лутова весьма скоро пристрастилась обвешивать солдат:
- Что я, за двести рублей работать должна?
Со временем она стала моей подругой. Во век не забуду её флегматичного:
- Я, нехай собе.
Каждый месяц у неё образовывалась недостача рублей на триста. Через "отдайся" я посылал "губарей" по свалкам собирать бутылки. У неё был талант - не беременела. Это редкость, тогда все норовили забеременеть и через политотдел подцепить молодого лейтенанта. Приходишь к ней в обед - кормёжка, сплошные дефициты. И ничего не хотела взамен. Кроме меня к ней ходил ещё мой кореш "сумавыживалов". Таня ко всем относилась одинаково, любимчиков у неё не было.
Если не ожесточишься - не выживешь. Как-то вечером шли толпой через гаражи, чтобы пролезть в дырку, минуя КПП. Стоят два мужика:
- А что вы здесь делаете?
Слово за слово. Пошли дальше, внезапно удар по голове, один мне заехал трубой. Я поворачиваюсь (спросить в чем дело) - он меня в глаз, но я устоял. Схватил арматурину и, подобно Д'Артаньяну, наколол на неё противника. Холодное оружие входит на удивление легко. Он вырвал арматурину из раны и побежал. Весь в крови упал на остановке, там его "скорая" и подобрала. К счастью, выжил. Я не признался в случившемся, а он меня не узнал. Выговор мне вкатили за нарушение режима секретности - шли в обход КПП. Когда я планировал наряды, стоял крик, плач и скрежет зубовный. Давил я нарядами немилосердно, пока самые сообразительные не поняли, что надо нести. Первым сообразил начальник 1-й группы.
- Зайди.
На столе двухлитровая канистра спирта. Я переписал наряды на вторую группу. Утром тот бежит с "портянкой".
- Посмотрите, что он на меня понаписывал.
Я закрыл дверь перед его носом, открыл с противоположной стороны и ушел. Сижу в каптёрке роты охраны, трескаю чай с тушняком. Главное - спрятаться перед разводом, чтобы график нарядов не перепечатывать.
Машинистки я боялся больше, чем начальника штаба. Обслуживающий персонал нужно любить. Люба знала, что я плесну, налью. Приходишь, бывало, к обеду:
- Девочки…
- Что-то жрать охота.
Звоню каптёру, тот несет торбу. Она мне:
- Тут исправления в график нарядов принесли. Так мне перепечатывать?
- Нет.
Взыскания в моем личном деле были записаны только рукой начальника штаба. Подходишь к ПНШ, он еле вырвался из "яйцеголовых".
- Только попробуй запиши, поставлю в наряд ДЧ - давно ходил?
Начальник штаба, узнав о таком, орал:
- Что, клан себе создал в штабе?
Надо признать, взыскания на меня накладывались экзотические. Они соответствовали масштабу моей буйной натуры. Некоторые из них я помню до сих пор: "За халатное бездействие при совращении личного состава прапорщиком Рязанцевым" (когда тот по пьяни склонял в гаражах солдат к сожительству, а я, дурак, дал ему машину); "За плохое состояние туалетов в казарме" (я в это время был в отпуске, но такие анахронизмы начальство не смущали); "За уклонение от политзанятий путём употребления спиртных напитков на службе"; "За морально-бытовое разложение" (раздевал в бытовке (поэтому "бытовое") "чипошницу", и нагрянула какая-то сука из политотдела).