Тбилиси и Ташкент
Весной 1962 года Михаила Иосифовича во второй раз пригласили возглавить тбилисское "Динамо". На старте чемпионата страны команда потерпела ряд неудач, и руководители Спорткомитета Грузии обратились к тренеру, что называется, в пожарном порядке. Якушин трудился тогда в Федерации футбола СССР, занимался в основном административной деятельностью и поэтому на предложение откликнулся с охотой.
В то время в футболе уже дули ветры перемен. Кончилась эра безраздельного господства в чемпионатах страны прежней элиты: московского "Динамо", ЦДКА, "Спартака".
Михаил Иосифович по сути создал новое тбилисское "Динамо". Выдающийся тренер в очередной раз совершил очень важные для нашего футбола открытия. Так, девятнадцатилетний левый защитник Муртаз Хурцилава с легкой руки наставника стал оплотом центра обороны не только тбилисцев, но и сборной СССР.
"Не скрою, я относился к Хурцилаве с особой симпатией. Он сумел вырасти в футболиста высокого класса. Вроде бы и времени много прошло, и футбол изменился, но и среди нынешних центральных защитников не вижу, кто бы мог сравниться с ним в мастерстве. Прыгучий, выносливый, быстрый Муртаз срывался с места в мгновение ока. Соперник только собирался делать передачу, а Хурцилава был уже готов стартовать в том направлении, куда должен был полететь мяч, - так тонко он чувствовал игру. И в клубе, и в сборной я ему всегда давал задание персонально опекать самого сильного игрока противника, когда тот появится в зоне его действий. В матче 1967 года со сборной Шотландии Хурцилава не дал вообще ничего сделать знаменитому Деннису Лоу, обладателю титула лучшего футболиста Европы, который незадолго до этого блеснул великолепной игрой на "Уэмбли" против англичан. В Глазго Хурцилава, действуя на перехватах или атакуя Лоу в момент приема им мяча, ведя смелые и жесткие единоборства, начисто переиграл его. На второй тайм Лоу уже не вышел. Очень грамотно Хурцилава включался в атаку. Когда команда, в которой он играл, овладевала мячом, соперники оставались еще на чужой половине поля, а Хурцилава был уже там, у их штрафной площади, и наносил удар по воротам. Трех - пяти секунд хватало ему, чтобы начать и завершить свой атакующий выпад".
Перевод Хурцилавы в центр обороны - не единственное нововведение Якушина. Нападающий Шота Яманидзе также отправился в центр обороны. Больше свободы действий получил на левом фланге атаки Михаил Месхи. Ансамбль сложился с приходом из "Торпедо" Славы Метревели в 1963 году. Тот чемпионат динамовцы завершили на пятом месте. А в 1964-м тбилисцы впервые стали чемпионами СССР. Правда, поздравления принимал не Якушин, а Гавриил Дмитриевич Качалин, сменивший Михаила Иосифовича в начале сезона. К расставанию привели разногласия тренера со спортивными властями Грузии. Повод был пустяковый - место проведения товарищеских матчей. Но Якушин проявил принципиальность и твердость. Даже ценой отставки.
Третий тбилисский период Якушина был кратковременным - 1974–1975 годы. И на первый взгляд не слишком удачным. Но Михаил Иосифович успел провести смену поколений, подтянуть в команду молодых футболистов. Именно он заложил фундамент той команды, с которой Нодар Ахалкаци выиграет и чемпионат СССР в 1978-м, и Кубок кубков в 1981-м. Хорошую память оставил о себе Михаил Якушин и в Ташкенте. Дважды в карьере ему доводилось руководить местной командой "Пахтакор". В 1965 году он помог ташкентцам обосноваться в классе "А" и занять там видное место. В 1966 году клуб из города, разрушенного землетрясением, какое-то время лидировал в первенстве страны и шел без поражений. В Ташкенте Якушина боготворили и не хотели отпускать в сборную СССР. Но тренировать главную команду своей страны - высшая честь для тренера, считал Михаил Иосифович. Как же можно было отказаться?
Сборная СССР
Сборная СССР образца 1967–1968 годов была одной из сильнейших в истории отечественного футбола. Отборочный турнир к чемпионату Европы-1968, в котором нашими соперниками были сборные Греции, Австрии и Финляндии, советские футболисты выиграли с блеском - пять побед в шести встречах. Всего сборная провела в 1967 году 17 встреч. В двенадцати из них были одержаны победы, в трех зафиксированы ничьи, две проиграны. По результатам сезона футбольный еженедельник "Франс футбол" присудил нашей команде первое место в Европе. Игорь Численко стал лучшим бомбардиром на континенте среди игроков национальных сборных с десятью мячами.
"Подвел коротко итог своей работы и я. Смело можно было сказать, что мы имели тогда сильную сборную, не без недостатков, конечно, но вполне способную бороться за высшие места в любых турнирах. Во всех линиях команды были лидеры, в составе преобладали игроки хорошего и высокого класса, хотя проблема крайних защитников всё еще оставалась. Общий принцип игры - надежность в обороне и острота действий в атаке - подкреплялся девизом: "Брать соперника и качеством и количеством". Одному - двум даже выдающимся форвардам, скажем, не переиграть пятерых соперников, поэтому на помощь партнерам незамедлительно должны приходить (как в атаке, так и в обороне) остальные игроки, создавая численный перевес или в крайнем случае равенство".
Непросто складывался четвертьфинал с очень сильными в ту пору венграми. Первый матч, проходивший в Будапеште, завершился победой хозяев 2:0. В ответной игре дома нужна была победа с преимуществом не менее чем в три мяча. "Задача из категории самых трудных: никогда ранее с таким преимуществом сборная СССР у этого соперника не выигрывала. А был соперник именит и титулован по "высшему разряду" - двукратный олимпийский чемпион, дважды вице-чемпион мира.
Тот день - день повторного матча сборных СССР и Венгрии - остался в памяти у всех любителей футбола как одна из самых ярких страниц.
К перерыву удалось "отыграть" (ведь зачет-то общий: по сумме двух матчей) один мяч. Надо было забивать еще два. Второй тайм советские спортсмены играли с таким вдохновением, с такой страстью и в таком буквально вихревом темпе, что славившиеся нападением венгры сначала "попятились", а затем и вовсе ушли в глухую оборону.
Удача сопутствовала тем, кто искал ее у ворот соперников. Тбилисец Муртаз Хурцилава, капитан сборной, забил второй гол, а спустя 14 минут киевлянин Анатолий Бышовец после блестящей передачи москвича Геннадия Еврюжихина - третий.
До финального свистка оставалось еще немало, и… вперед бросились гости, понимая, что выручит их даже один забитый ими гол. Отменно владея техникой, они организовали длительную осаду ворот хозяев поля. Но защита наша - Альберт Шестернёв, Валерий Воронин и другие им под стать - в тот вечер была крепка. И хотя большие трудности выпали и на долю голкипера, распечатать свои ворота сборная СССР соперникам никак не давала. Пять минут до завершения матча. Четыре… Три..
Когда стрелке секундомера оставалось лишь дважды обежать циферблат, Юрий Пшеничников в отчаянном броске отбил мяч из самого уязвимого - верхнего - угла ворот. Отсчет времени шел уже на секунды.
Стадион - все сто тысяч, до отказа заполнившие трибуны, - почувствовал, что на большее у соперников не хватит ни сил, ни времени. И хотя финальный свисток еще не прозвучал, весь стадион встал в волной прокатившемся по овалу трибун порыве и в такт последним мгновениям великолепного матча горячо аплодировал всем действующим лицам - и побежденным (за красивую игру), и победителям - за огромную волю к победе, подкрепленную великолепным мастерством.
Когда судья поднял руки, подтверждая этим жестом момент окончания игры, аплодисменты переросли в овацию… Сборная СССР вышла в полуфинал первенства Европы".
Так писал об этой встрече выдающийся футбольный обозреватель и статистик Константин Сергеевич Есенин.
Финальная часть с участием четырех команд проходила в Италии. В первом полуфинале наша сборная играла с хозяевами турнира, во втором сошлись югославы и англичане.
120 минут тяжелейшего матча в Неаполе не принесли успеха ни одному из соперников. И итальянцы, и советские футболисты были достойны победы, но путевка в финал всего одна. Послематчевые пенальти в 1968 году еще не практиковались, и, согласно регламенту, пришлось выявлять победителя с помощью жребия.
"Эта церемония происходила следующим образом, - вспоминал Якушин. - В судейскую комнату были приглашены капитаны обеих команд - Шестернёв и Факкети, три арбитра матча и представитель Европейского союза футбольных ассоциаций (УЕФА) испанец Руйола. Я всеми правдами и неправдами тоже пробрался в это помещение. Иностранные участники жеребьевки недоуменно посматривали на меня, но так и не догадавшись, кто я такой, приступили к официальной процедуре. Вначале определяли, какой монетой бросать жребий - итальянской или французской. Выбрали французскую. Дальше события стали развиваться, как в трагикомедии. Руйола спрашивает у Шестернёва, какую сторону монеты выберет он. Я за это время успел внимательно осмотреть монету и заметил, что одна ее сторона, называемая "фигурой", чуть выпуклая. Поскольку в детстве я увлекался игрой "орел или решка?", то сообразил, что шансов на то, что монета упадет вверх выпуклой частью, значительно больше. Подсказываю Шестернёву: "Выбирай ‘фигуру’!" Он стоит отрешенный. Я ему: "Фигуру!" Сцена напоминает мне эпизод из кинофильма "Музыкальная история", когда главный ее герой, которого играл Сергей Лемешев, вышел впервые на сцену и, напугавшись зрителей, забыл слова оперной арии. Ему партнеры, зрители из зала, из-за кулис подсказывают, а он находится в состоянии прострации и ничего не слышит. Похожее произошло и с Шестернёвым. Я ему вновь говорю: "Фигура!" Он никак не реагирует. Руйоле надоело ждать, и он обратился к Факкети - выбирай, мол, ты. Итальянец сразу смекнул, в чем дело, и произнес: "Фигура!" Руйола подбросил монету, она упала на пол, и раздался торжествующий крик Факкети: "Фигура!" Итальянцы вышли в финал чемпионата Европы, а нам предстоял матч, увы, лишь за третье место с англичанами, которые проиграли в другом полуфинале югославам - 0:1.
Не знаю уж, какой в этот момент у меня пульс был, но, думаю, очень далекий от нормального. Отошел я в сторону, присел где пришлось и долго еще не мог прийти в себя. Выбери Шестернёв "фигуру", и серебряные медали у нас в кармане, а там, глядишь, и на золотые замахнуться можно - с югославами в то время мы все-таки удачно играли.
Тогдашний президент Федерации футбола Италии Артемио Франки заметил после того, как жребий вывел его соотечественников в финал: "Сборная Италии заслужила победу, но сборная СССР не заслужила поражения".
Матч за третье место с англичанами, в составе которых выступало восемь чемпионов мира - Бенкс, Мур, Уилсон, Стайлз, Б. Чарльтон, Питере, Хант и Херст, - мы проиграли - 0:2".
Якушин еще немножко поработал со сборной страны, провел два товарищеских матча и передал команду Гавриилу Качалину. А сам отправился в "Пахтакор", где его приняли с радостью. Без Якушина ташкентцы сдали и балансировали на грани вылета из класса "А". Новый старый тренер сумел если не поднять команду, то приостановить падение. В оба якушинских сезона "Пахтакор" занимал места во второй половине таблицы, но борьбы за выживание не вел. Однако стоило по окончании сезона-70 Михаилу Иосифовичу вернуться в Москву, как в следующем году "Пахтакор" расстался с высшей лигой.
Пятое колесо
Московскому "Локомотиву" довелось стать предпоследним клубом в тренерской карьере Михаила Якушина. "Локомотив" был специфической командой, иногда его называли пятым колесом в телеге московского футбола. "Железнодорожники" лифтом курсировали из высшей лиги в первую и обратно. Сильные футболисты в команде не задерживались, зато в "Локомотив" нередко уходили доигрывать. Министр путей сообщения Борис Бещев готов был на всё, чтобы сделать ведомственную команду сильной; с этой целью и был приглашен Якушин.
Но романа с "Локомотивом" не сложилось. "Стартовали мы в чемпионате не очень удачно. После восьми матчей "Локомотив" набрал восемь очков. И тут (было это в мае) приглашает меня к себе один из руководителей клуба и говорит: "У меня есть указание расторгнуть с вами договор". - "Почему?" - удивляюсь я. Он в ответ: "Есть указание!" От кого, почему - не говорит. Я заявляю, что по собственному желанию уходить не собираюсь. И тогда он мне выкладывает: "В таком случае мы вас уволим".
Приглашают меня на местком. Там разыгрывается прямо-таки опереточная сценка. Я спрашиваю: на каком основании меня собираются увольнять, какие ко мне претензии? Но про это вообще никто ничего не говорит. Старушка бухгалтер заявляет: "У команды мало очков, поэтому я за то, чтобы уволить!" Я задаю вопрос членам месткома: "У вас что, тарифы существуют - с десятью очками оставляете в команде, а с восемью увольняете?" Самое обидное, что в составе месткома бывшие спортсмены были. Я подаю заявление в суд о незаконном моем увольнении.
Дело слушалось в народном суде Сокольнического района города Москвы. Потешное было заседание. Впрочем, это сейчас я так говорю, а тогда пришлось изрядно понервничать. В качестве свидетелей ответчика выступало несколько футболистов "Локомотива". Давая показания, они отводили от меня глаза и говорили, словно с чужого голоса, что я был к ним нетребовательным, увлекался занятиями по технике, а их, как они считали, "гонять" надо больше… Комсорг команды так и сказал: "Мягкость Якушина расхолаживала нас. С нами так нельзя. Нам нужна палка…" Судья подчеркнуто любезно и даже ласково обращалась к представителям "Локомотива", а когда я пытался вносить уточнения, задать вопросы, резко меня обрывала.
Тем не менее решение суда было таким: уволить меня по причине недостаточной квалификации. Более оскорбительный вердикт трудно себе представить. Я тут же обжаловал его в Московском городском суде. Там на слушании прокурор резко отчитала представителей "Локомотива" за незаконные действия, и дело было передано на повторное разбирательство в новом составе суда.
Судья, которая должна была вторично рассматривать мой иск, пригласила меня на предварительное собеседование и прямо сказала: "Уволить вас я не могу, но войдите в мое положение - мне скоро уходить на пенсию, а обстановка вокруг вашего дела настолько накалилась, что у меня, если я восстановлю вас на работе, могут возникнуть неприятности. Вы же все равно не станете там трудиться. Может быть, все-таки уйдете по собственному желанию, а вам за время вынужденного прогула по взаимному согласию выплатят компенсацию?" Жаль мне стало пожилую женщину, она действительно была ни при чем, а у нее и в самом деле могли быть неприятности. В то время руководители Московской железной дороги, с чьего благословения меня и увольняли, имели большой вес в Сокольническом районе. Согласился я с предложением судьи, компенсацию за три месяца получил, да и морально чувствовал себя победителем".
В середине семидесятых Михаил Иосифович вышел на пенсию, но с футболом не расстался. Он активно занимался общественной работой в федерации, выступал в роли эксперта в прессе, писал книги. И ходил на матчи, пока хватало сил. Незадолго до своей кончины, в феврале 1997 года, Михаил Иосифович следил за матчами Кубка Содружества. Было ему 86 лет.
Вот что говорил о Якушине Николай Петрович Старостин, с которым Михаила Иосифовича связывали не только многолетнее соперничество, но и приятельские отношения. Поэтому взгляд со спартаковской колокольни будет весьма уместен:
"Высоченный и ростом, и своими успехами как игрок и как тренер. Всегда иронический, часто насмешливый. На вопрос отвечающий вопросом. Что думает - не угадаешь. На откровенность не любитель. Прагматик до мозга костей. Дело тренерское знает, но методических статей не пишет. То ли не желает делиться опытом, то ли в тонкости методики не верит.
Футбол признает трезвый и суровый. Игрок ему нравится высокий, сильный, волевой и быстрый. Игру предпочитает по замыслу ясную: передачи вперед, отбор в момент приема мяча. Атаку - жесткую. Дисциплину - железную. Обязанности у него в команде строго расписаны. Оборона укреплена. Механизм и структура - как у часов-ходиков. Ничего лишнего, и всё прочно.
"Не подпускай близко. Заранее отдай" - первая его заповедь. Вторая - "подскажи". Сам это делает оригинально. "Мы сегодня в красном - не каждый мяч отдавать белым", - говорит в перерыве игроку, грешившему с пасом.
Самое красивое в игре счет - вот девиз Якушина.
Команды его всегда стабильны. Игроки, не вызывая эстетических восторгов, действуют логично и досады у зрителей не будят…"
Над техничкой поработай!
Одному из нас посчастливилось послушать и записать непринужденные, теплые воспоминания о Якушине компании динамовских ветеранов. По сию пору приятно вспомнить о том разговоре, проходившем конечно же на старом добром стадионе "Динамо" в Петровском парке.
"На встречу я опоздал. И сразу оказался внутри динамовского квадрата. Естественно, без мяча, то есть без первого журналистского вопроса, обозначаемого по традиции в конце материала - беседу вел такой-то…
Какое там вел! Эдуард Николаевич Мудрик, Владимир Петрович Кесарев, Валерий Иванович Короленков и солидно молчавший Валерий Борисович Зыков вмиг заставили меня не только вращать глазами, но и крутить головой в безнадежных попытках прервать передачу, точненько адресуемую партнеру.
Передачи, то есть упреки, заслуженных мастеров выглядели следующим образом.
Мудрик, сидящий слева, во главе стола:
- Что же ты опаздываешь? А? Вот Якушин никогда не опаздывал. И другим не позволял. Помнишь, Петрович?
Короленков, сидящий прямо напротив:
- Как ему не помнить? Петрович, расскажи, как ты на игру на трехтонке подъезжал. В автобус не садился, думал, что у тебя часы точнее якушинских. Автобус без него и уехал!
Кесарев, сидящий от меня наискосок:
- Да… А бакинцы? Ну, мы их так называли - бакинцы, Алика Мамедова и Борю Кузнецова, они же из Баку к нам пришли, такие поначалу вальяжные, неторопливые… Э-э, слушай, куда там спэшить, успеем, нэ уедут без нас, да?.. Тоже пару раз на электричке догоняли.