10
Совместный и спло́ченный
Вздрог. – Наша молочная!Наш остров, наш храм,
Где мы по утрам –
Сброд! Пара минутная! –
Справляли заутреню.Базаром и закисью,
Сквозь-сном и весной…
Здесь кофе был пакостный, –
Совсем овсяной!(Овсом своенравие
Гасить в рысаках!)
Отнюдь не Аравией –
Аркадией пахТот кофе…
Но как улыбалась нам,
Рядком усадив,
Бывалой и жалостной, –
Любовниц седыхУлыбкою бережной:
Увянешь! Живи!
Безумью, безденежью,
Зевку и любви, –А главное – юности!
Смешку – без причин,
Усмешке – без умысла,
Лицу – без морщин, –О, главное – юности!
Страстям не по климату!
Откуда-то дунувшей,
Откуда-то хлынувшейВ молочную тусклую:
– Бурнус и Тунис! –
Надеждам и мускулам
Под ветхостью риз…(Дружочек, не жалуюсь:
Рубец на рубце!)
О, как провожала нас
Хозяйка в чепцеГолландского глаженья…
…………………………………………………Не довспомнивши, не допонявши,
Точно с праздника уведены…
– Наша улица! – Уже не наша… –
– Сколько раз по ней… –
Уже не мы… –– Завтра с западу встанет солнце!
– С Иеговой порвет Давид!
– Что мы делаем? – Расстаемся.
– Ничего мне не говоритСверхбессмысленнейшее слово:
Рас – стаемся. – Одна из ста?
Просто слово в четыре слога,
За которыми пустота.Стой! По-сербски и по-кроатски,
Верно, Чехия в нас чудит?
Рас – ставание. Расставаться…
Сверхъестественнейшая дичь!Звук, от коего уши рвутся,
Тянутся за предел тоски…
Расставание – не по-русски!
Не по-женски! не по-мужски!Не по-Божески! Что мы – овцы,
Раззевавшиеся в обед?
Расставание – по-каковски?
Даже смысла такого нет,Даже звука! Ну, просто полый
Шум – пилы, например, сквозь сон.
Расставание – просто школы
Хлебникова соловьиный стон,Лебединый…
Но как же вышло?
Точно высохший водоем –
Воздух! Руку о руку слышно.
Расставаться – ведь это громНа́ голову… Океан в каюту!
Океании крайний мыс!
Эти улицы – слишком круты:
Расставаться – ведь это вниз,Под гору… Двух подошв пудовых
Вздох… Ладонь, наконец, и гвоздь!
Опрокидывающий довод:
Расставаться – ведь это врозь,Мы же – сросшиеся…
11
Разом проигрывать –
Чище нет!
Загород, пригород:
Дням конец.Негам (читай – камням),
Дням, и домам, и нам.Дачи пустующие! Как мать
Старую – так же чту их.
Это ведь действие – пустовать:
Полое не пустует.(Дачи, пустующие на треть,
Лучше бы вам сгореть!)Только не вздрагивать,
Рану вскрыв.
Загород, за́город,
Швам разрыв!Ибо – без лишних слов
Пышных – любовь есть шов.Шов, а не перевязь, шов – не щит.
– О, не проси защиты! –
Шов, коим мертвый к земле пришит,
Коим к тебе пришита.(Время покажет еще, каким:
Легким или тройным!)Так или иначе, друг, – по швам!
Дребезги и осколки!
Только и славы, что треснул сам:
Треснул, а не расползся!Что под наметкой – живая жиль
Красная, а не гниль!О, не проигрывает –
Кто рвет!
Загород, пригород:
Лбам развод.По слободам казнят
Нынче, – мозгам сквозняк!О, не проигрывает, кто прочь –
В час, как заря займется.Целую жизнь тебе сшила в ночь
Набело, без наметки.
Так не кори же меня, что вкривь.
Пригород, швам разрыв.Души неприбранные –
В рубцах!..
Загород, пригород…
Яр размахПригорода. Сапогом судьбы,
Слышишь – по глине жидкой?
…Скорую руку мою суди,
Друг, да живую ниткуЦепкую – как ее ни канай!
По – следний фонарь!
…………………………………Здесь? Словно заговор –
Взгляд. Низших рас –
Взгляд. – Можно на́ гору?
В по – следний раз!12
Частой гривою
Дождь в глаза. – Холмы.
Миновали пригород.
За городом мы.Есть – да нету нам!
Мачеха – не мать!
Дальше некуда.
Здесь околевать.Поле. Изгородь.
Брат стоим с сестрой.
Жизнь есть пригород. –
За городом строй!Эх, проигранное
Дело, господа!
Всё-то – пригороды!
Где же города?!Рвет и бесится
Дождь. Стоим и рвем.
За три месяца
Первое вдвоем!И у Иова,
Бог, хотел взаймы?
Да не выгорело:
За городом мы!
…………………………………………За городом! Понимаешь? За!
Вне! Перешед вал!
Жизнь – это место, где жить
нельзя:
Ев – рейский квартал…Так не достойнее ль во сто крат
Стать Вечным Жидом?
Ибо для каждого, кто не гад,
Ев – рейский погром –Жизнь. Только выкрестами жива!
Иудами вер!
На прокаженные острова!
В ад! – всюду! – но не вЖизнь, – только выкрестов
терпит, лишь
Овец – палачу!
Право-на-жительственный свой
лист
Но – гами топчу!Втаптываю! За Давидов щит –
Месть! – В месиво тел!
Не упоительно ли, что жид
Жить – не́ захотел?!Гетто избранничеств! Вал и ров.
По – щады не жди!
В сём христианнейшем из миров
Поэты – жиды!13
Так ножи вострят о камень,
Так опилки метлами
Смахивают. Под руками
Меховое, мокрое.Где ж вы, двойни:
Сушь мужская, мощь?
Под ладонью –
Слезы, а не дождь!О каких еще соблазнах –
Речь? Водой – имущество!
После глаз твоих алмазных,
Под ладонью льющихся, –Нет пропажи
Мне. Конец концу!
Глажу – глажу –
Глажу по лицу.Такова у нас. Маринок,
Спесь, – у нас, полячек-то.
После глаз твоих орлиных,
Под ладонью плачущих…Плачешь? Друг мой!
Всё мое! Прости!
О, как крупно,
Солоно в горсти!Жестока слеза мужская:
Обухо́м по темени!
Плачь, с другими наверстаешь
Стыд, со мной потерянный.Оди – накового
Моря – рыбы! Взмах:
…Мертвой раковиной
Губы на губах.
…………………………..В слезах.
Лебеда –
На вкус.
– А завтра,
Когда
Проснусь?14
Тропою овечьей –
Спуск. Города гам.
Три девки навстречу.
Смеются. СлезамСмеются, – всем полднем
Недр, гребнем морским!
Смеются!
– недолжным,
Позорным, мужскимСлезам твоим, видным
Сквозь дождь – в два рубца!
Как жемчуг – постыдным
На бронзе бойца.Слезам твоим первым,
Последним, – о, лей! –
Слезам твоим – перлам
В короне моей!Глаз явно не туплю.
Сквозь ливень – перюсь.
Венерины куклы,
Вперяйтесь! СоюзСей более тесен,
Чем влечься и лечь.
Самой Песней Песен
Уступлена речьНам, птицам безвестным
Челом Соломон
Бьет, – ибо совместный
Плач – больше, чем сон!
……………………………………И в полые волны
Мглы – сгорблен и равн –
Бесследно – безмолвно –
Как тонет корабль.Прага, 1 февраля –
Иловищи, 8 июня 1924
На радость
С. Э.
Ждут нас пыльные дороги,
Шалаши на час
И звериные берлоги
И старинные чертоги…
Милый, милый, мы, как боги:
Целый мир для нас!Всюду дома мы на свете,
Всё зовя своим.
В шалаше, где чинят сети,
На сияющем паркете…
Милый, милый, мы, как дети:
Целый мир двоим!Солнце жжет, – на север с юга,
Или на луну!
Им очаг и бремя плуга,
Нам простор и зелень луга…
Милый, милый, друг у друга
Мы навек в плену!1910
Асе
1
Мы быстры и наготове,
Мы остры.
В каждом жесте, в каждом взгляде,
в каждом слове. –
Две сестры.Своенравна наша ласка
И тонка,
Мы из старого Дамаска –
Два клинка.Прочь, гумно и бремя хлеба,
И волы!
Мы – натянутые в небо
Две стрелы!Мы одни на рынке мира
Без греха,
Мы – из Вильяма Шекспира
Два стиха.11 июля 1913
2
Мы – весенняя одежда
Тополей,
Мы – последняя надежда
Королей.Мы на дне старинной чаши,
Посмотри:
В ней твоя заря, и наши
Две зари.И прильнув устами к чаше,
Пей до дна.
И на дне увидишь наши
Имена.Светлый взор наш смел и светел
И во зле.
– Кто из вас его не встретил
– На земле?Охраняя колыбель и мавзолей,
Мы – последнее виденье
Королей.11 июля 1913
Сергею Эфрон-Дурново
1
Есть такие голоса,
Что смолкаешь, им не вторя,
Что предвидишь чудеса.
Есть огромные глаза
Цвета моря.Вот он встал перед тобой:
Посмотри на лоб и брови
И сравни его с собой!
То усталость голубой,
Ветхой крови.Торжествует синева
Каждой благородной веной.
Жест царевича и льва
Повторяют кружева
Белой пеной.Вашего полка – драгун,
Декабристы и версальцы!
И не знаешь – так он юн –
Кисти, шпаги или струн
Просят пальцы.Коктебель,
19 июля 1913
2
Как водоросли Ваши члены,
Как ветви мальмэзонских ив…
Так Вы лежали в брызгах пены,
Рассеянно остановивНа светло-золотистых дынях
Аквамарин и хризопраз
Сине-зеленых, серо-синих,
Всегда полузакрытых глаз.
Летели солнечные стрелы
И волны – бешеные львы.
Так Вы лежали, слишком белый
От нестерпимой синевы…А за спиной была пустыня
И где-то станция Джанкой…
И тихо золотилась дыня
Под Вашей длинною рукой.Так, драгоценный и спокойный,
Лежите, взглядом не даря,
Но взглянете – и вспыхнут войны,
И горы двинутся в моря,И новые зажгутся луны,
И лягут радостные львы –
По наклоненью Вашей юной,
Великолепной головы.1 августа 1913
П. Э.
1
День августовский тихо таял
В вечерней золотой пыли.
Неслись звенящие трамваи,
И люди шли.Рассеянно, как бы без цели,
Я тихим переулком шла.
И – помнится – тихонько пели
Колокола.Воображая Вашу позу,
Я все решала по пути;
Не надо – или надо – розу
Вам принести.И все приготовляла фразу,
Увы, забытую потом. –
И вдруг – совсем нежданно! – сразу! –
Тот самый дом.Многоэтажный, с видом скуки…
Считаю окна, вот подъезд.
Невольным жестом ищут руки
На шее – крест.Считаю серые ступени,
Меня ведущие к огню.
Нет времени для размышлений.
Уже звоню.Я помню точно рокот грома
И две руки свои, как лед.
Я называю Вас. – Он дома,
Сейчас придет.* * *
Пусть с юностью уносят годы
Все незабвенное с собой. –
Я буду помнить все разводы
Цветных обой.И бисеринки абажура,
И шум каких-то голосов,
И эти виды Порт-Артура,
И стук часов.Миг, длительный по крайней мере –
Как час. Но вот шаги вдали.
Скрип раскрывающейся двери –
И Вы вошли.* * *
И было сразу обаянье.
Склонился, королевски-прост. –
И было страшное сиянье
Двух темных звезд.И их, огромные, прищуря,
Вы не узнали, нежный лик,
Какая здесь играла буря –
Еще за миг.Я героически боролась.
– Мы с Вами даже ели суп! –
Я помню заглушенный голос
И очерк губ.И волосы, пушистей меха,
И – самое родное в Вас! –
Прелестные морщинки смеха
У длинных глаз.Я помню – Вы уже забыли –
Вы – там сидели, я – вот тут.
Каких мне стоило усилий,
Каких минут –Сидеть, пуская кольца дыма,
И полный соблюдать покой…
Мне было прямо нестерпимо
Сидеть такой.Вы эту помните беседу
Про климат и про букву ять.
Такому странному обеду
Уж не бывать.Вполоборота, в полумраке
Смеюсь, сама не ожидав:
"Глаза породистой собаки,
– Прощайте, граф".* * *
Потерянно, совсем без цели,
Я темным переулком шла.
И, кажется, уже не пели –
Колокола.17 июня 1914
2
Прибой курчавился у скал, –
Протяжен, пенен, пышен, звонок…
Мне Вашу дачу указал –
Ребенок.Невольно замедляя шаг
– Идти смелей как бы не вправе –
Я шла, прислушиваясь, как
Скрежещет гравий.Скрип проезжающей арбы
Без паруса. – Сквозь плющ зеленый
Блеснули белые столбы
Балкона.Была такая тишина,
Как только в полдень и в июле.
Я помню: Вы лежали на
Плетеном стуле.Ах, не оценят – мир так груб! –
Пленительную Вашу позу.
Я помню: Вы у самых губ
Держали розу.Не подымая головы
И тем подчеркивая скуку –
О, этот жест, которым Вы
Мне дали руку.Великолепные глаза
Кто скажет – отчего – прищуря,
Вы знали – кто сейчас гроза
В моей лазури.От солнца или от жары –
Весь сад казался мне янтарен,
Татарин продавал чадры,
Ушел татарин…Ваш рот, надменен и влекущ,
Был сжат – и было все понятно.
И солнце сквозь тяжелый плющ
Бросало пятна.Всё помню: на краю шэз-лонг
Соломенную Вашу шляпу,
Пронзительно звенящий гонг,
И запахТяжелых, переспелых роз
И складки в парусинных шторах,
Беседу наших папирос
И шорох,С которым Вы, властитель дум,
На розу стряхивали пепел.
– Безукоризненный костюм
Был светел.28 июня 1914
3
Его дочке
С ласточками прилетела
Ты в один и тот же час,
Радость маленького тела,
Новых глаз.В марте месяце родиться
– Господи, внемли хвале! –
Это значит быть как птица
На земле.Ласточки ныряют в небе,
В доме все пошло вверх дном:
Детский лепет, птичий щебет
За окном.Дни ноябрьские кратки,
Долги ночи ноября.
Сизокрылые касатки –
За моря!Давит маленькую грудку
Стужа северной земли.
Это ласточки малютку
Унесли.Жалобный недвижим венчик,
Нежных век недвижен край.
Спи, дитя. Спи, Божий птенчик.
Баю-бай.12 июля 1914
4
Война, война! – Кажденья у киотов
И стрекот шпор.
Но нету дела мне до царских счетов,
Народных ссор.На, кажется – надтреснутом – канате
Я – маленький плясун.
Я тень от чьей-то тени. Я лунатик
Двух темных лун.Москва,
16 июля 1914
5
При жизни Вы его любили,
И в верности клялись навек,
Несите же венки из лилий
На свежий снег.Над горестным его ночлегом
Помедлите на краткий срок,
Чтоб он под этим первым снегом
Не слишком дрог.Дыханием души и тела
Согрейте ледяную кровь!
Но, если в Вас уже успела
Остыть любовь –К любовнику – любите братца,
Ребенка с венчиком на лбу, –
Ему ведь не к кому прижаться
В своем гробу.Ах, он, кого Вы так любили
И за кого пошли бы в ад,
Он в том, что он сейчас в могиле –
Не виноват!От шороха шагов и платья
Дрожавший с головы до ног –
Как он открыл бы Вам объятья,
Когда бы мог!О женщины! Ведь он для каждой
Был весь – безумие и пыл!
Припомните, с какою жаждой
Он вас любил!Припомните, как каждый взгляд вы
Ловили у его очей,
Припомните былые клятвы
Во тьме ночей.Так и не будьте вероломны
У бедного его креста,
И каждая тихонько вспомни
Его уста.И, прежде чем отдаться бегу
Саней с цыганским бубенцом,
Помедлите, к ночному снегу
Припав лицом.Пусть нежно опушит вам щеки,
Растает каплями у глаз…
Я, пишущая эти строки,
Одна из вас –Неданной клятвы не нарушу
– Жизнь! – Карие глаза твои! –
Молитесь, женщины, за душу
Самой Любви.30 августа 1914
6
Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.Смеетесь! – В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой – так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала –
Домой.Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвый,
Я тоже мертва.Я вижу, я чувствую, – чую Вас всюду!
– Что́ ленты от Ваших венков! –
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
– Письмо в бесконечность. – Письмо в
беспредельность –
Письмо в пустоту.4 октября 1914
7
Милый друг, ушедший дальше, чем за́ море!
Вот Вам розы – протянитесь на них.
Милый друг, унесший самое, самое
Дорогое из сокровищ земных.Я обманута, и я обокрадена, –
Нет на память ни письма, ни кольца!
Как мне памятна малейшая впадина
Удивленного – навеки – лица.Как мне памятен просящий и пристальный
Взгляд – поближе приглашающий сесть,
И улыбка из великого Издали, –
Умирающего светская лесть…Милый друг, ушедший в вечное плаванье,
– Свежий холмик меж других бугорков! –
Помолитесь обо мне в райской гавани,
Чтобы не было других моряков.5 июня 1915
"Мне нравится, что вы больны не мной…"
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, –
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!