Все в те времена жили двойной жизнью – с виду вроде все как надо, а на деле? А кто его знает, что на деле! Скорее всего и мы не были исключением, просто не очень понятно – зачем столько времени и сил было потрачено на какую-то "борьбу"? Я подразумеваю не только "борьбу с алкоголизмом", а и всю "борьбу", в условиях которой мы провели большую часть жизни. От бессмысленности потраченного времени и сил леденеет кровь в жилах. Но "против "кармы" не попрешь!" Да, так вот – Тбилиси.
Я думаю, что где-то с концертов периода "Тбилиси – 2" и стало время концертного "Аквариума" тихо идти к закату.
Нет, никаких конкретных, вещественных причин к этому, конечно, не было. Это был просто срок, через который было не перепрыгнуть. Но вот на это совместных сил уже не было…
Ну посудите сами, если проследить на примере конкретной "аквариумовской" истории Севы Гаккеля, который только и занимался во второй половине восьмидесятых, что то уходил из группы, то приходил обратно, не трудно догадаться, к чему все идет. Всему должны быть свои реальные сроки. Наша деятельность уже мало была похожа на совместную.
Пришло время "индивидуальной трудовой деятельности". Да в конечном итоге и называть захотелось всё своими именами.
Коли что придумал Гребенщиков, так придумал Гребенщиков, а коли нет – так и нет!
То многое, что ему принадлежало, должно было остаться с ним, но надо что-то оставлять и себе. "Я возьму себе то, что по праву будет моим…"
Начинались девяностые. Как и десятью годами раньше, старая шкурка отмирала – прямо как у зайцев! Только у них это происходит пару раз в год, а у людей все иначе…
Для Бори пришло то время, когда ему стало необходимым иметь рядом с собой не единомышленников, а только музыкантов, которые смогли бы играть, играть, играть и ничего более. То же самое произошло и со мной. Я отчаянно хотел петь!
Катила эра феодализма!
Эра Молчания ягнят!
1990 – 1991 года не были пустыми, но они не столь интересны ни с точки зрения истории, ни с точки зрения развития самой группы. Это было время чудовищной славы и стремительного заката. Но так и должно было произойти, поскольку уже росло новое поколение "рокеров", уже бил в набат Севин "ТаМ-тАм", уже заваривался горячий "рейв"-бульон для "новых" молодых. А многому из того, что мы делали, там уже не было места!
Так совпало, что последний фестиваль "Рок-клуба", десятый, совпал с настоящим, последним большим концертом "А". Это был уже год 1991.
Группа бесповоротно уходила в историю и история её с нетерпением ждала, чтоб сожрать, "да с потрошками".
Парадоксально, но "последний" концерт совпал ещё и с последним выходом Майка на сцену. Ближайшим летом его не стало.
Тогда в "Юбилейном" на концерт "Зоопарк" не пустили, толком и не объясняя причин, и расстроенный Майк больше от досады, чем от самого факта отказа, заявил хозяевам "праздника": "Тогда я выступлю с "Аквариумом"!" Возражений не было. У Аквариума!
…Майк появился в конце выступления, после того уже, как последнее, что нас связывало с "рок-н-ролллом", было растоптано и расколочено. Я имею ввиду "большой барабан". Он гиб с достоинством! Борис несколько минут колотил им о сцену, но так и не смог его полностью победить. Это оказалось ещё более концептуальным актом, чем просто уничтожение инструмента, поскольку играем мы, как вы видите сами, и по сей день…
Барабан выстоял – выстояли и мы… В тот момент, когда Майк появился на сцене, он взял у меня гитару и запел: "Я сижу в сортире и читаю "Rolling Stone", Веничка на кухне разливает самогон, Вера спит на чердаке, хотя орет магнитофон, Её давно пора будить, но это будет Двадцать лет, как бред, Двадцать лет один ответ Хочется курить, но не осталось папирос… …Я боюсь жить, наверно – я трус, Денег нет, зато есть "Пригородный Блюз"!…" Это был достойный финал! Особенно для строптивого барабана… С этого момента история "Аквариума" закрылась! Навсегда! И началась большая жизнь большого "Ателье искусств" под названием "Аквариум".
Постоянные действующие лица эпохи "Аквариума" (по мере появления):
Гуницкий, Гребенщиков, Файнштейн, Романов, Гаккель, Курёхин, Трощенков, Титов, Ляпин, Куссуль, Решетин, и ещё многие, кто играл с нами все эти прошедшие 20 лет или просто показывал прилюдно склонность к музицированию в нашей компании
Окончательное прекращение "Аквариумовского" времени приходится где-то на 1992 год, т.е. выпадает на своё двадцатилетие. Даже крепкие семьи их двух-то человек так долго не живут.
Рано или поздно возникают какие-нибудь проблемы, которые иначе как остракизмом не решить. И распадаются на неопределенный срок такие союзы. Нечто похожее было и у всех нас. Пришло время открывать форточку, и проветривать помещение. Возврата к "старому" уже не могло быть…
…сначала с Борей уже в который раз, но очень надолго перестал играть Сева, потом Тит, потом Ляпин, потом Фан, и затем перестал приходить на репетиции и я. Боря не остался один. Не остался один и я, только это уже история "Трилистника".
Глава 23 Почему я не стал "митьком"
Потому что им никогда не был.
Много лет назад, когда "митьки" настигли "Аквариум" как-то после концерта, за кулисами студии "Лицедеев", трудно было представить, что я, тогда чисто выбритый, без усов и бороды, стану музыкальным символом этого движения.
Тогда всех с "митьками" объединяла любовь к портвейну и живописи. И в первом, и в последнем случае они были универсальны и доступны в общении полностью.
И количеством, и качеством "митьки" превосходили все существовавшие к тому времени художественные живописные объединения города. Они выставлялись везде, где только что-то выставлялось, и пили портвейн везде, где выставлялись. В остальных местах они делали тоже самое. Это было весело!
Это была обаятельная "портвейновая" оппозиция всему сразу. Думаю, мало кто возьмется конкретнее выразить эту мысль.
От этого они заметнее и выигрышнее всех выглядели на вернисажах. От такого шума их чаще смотрели, а значит и запоминали. Справедливости ради, обязательно надо сказать, что на общем задумчивом живописном рельефе тех лет, когда основные "авангардисты" уже давно трудились в Европе и Америке, "митьки" выделялись сразу.
Лубочная манера письма в их работах весело перекликалась порой со стилем настоящего "pop-art" и делала их картины понятными не только местному зрителю, но и любому иностранцу. Манера подписывать действие внутри каждой картинки в какой-то степени оживляло сюжет и делало зрителя раскованнее – он сразу начинал понимать в чем дело. Не надо было первоначально смотреть на холст и напрягаться, достаточно было только прочитать пояснение там же, на холсте, и картина становилась понятна! Под портвейн такая ясность очень шла.
Шла она и ко всему остальному. После "митьковских" вернисажей можно было долго ходить в отличном душевном состоянии, определяемом словом – равновесие. Если на утро не мучило похмелье!
До сих пор то "митьковское" чудо сравнимо лишь со знаменитым показом 24 шедевров французских импрессионистов, что был в "Эрмитаже" в середине восьмидесятых (не помню точно когда?) Тогда он запомнился зрителю скорее не именами, а самими картинами, что перенесли зрителя в мир живого пространства и света. Такими были "митьки" и такими они оставались длительное время. Они заставляли своими холстами проще смотреть на многое. Но пришло и их время "собирать камни". И тут все стало как всегда скучно.
Сначала я очень много ездил с ними по стране и выступал на выставках. Помогал, как мог, но в какой-то момент даже мне это надоело…
Я только хотел всеми доступными мне средствами помочь встать этим людям на ноги. Если чем помог – так и здорово. Теперь это история!
И если слово "митьки" появляется на Вашем горизонте, знайте – это фантом, это миф, это только экспонаты из галереи "Мадам Тюссо". К реальной действительности они не имеет никакого отношения. Персональные же выставки у "митьков" – просто заглядение! И ещё раз: "Я никогда не был "митьком" – потому что им никогда не был!" Да и как можно всерьез заниматься пропагандой жадности? "Митьки. Часть Первая …РАЗДЕЛИТЬ ПОРОВНУ – вино разливается поровну. РАЗДЕЛИТЬ ПО-БРАТСКИ – митек выпивает большую часть. РАЗДЕЛИТЬ ПО-ХРИСТИАНСКИ – митек все выпивает сам".
Во всяком случае от подобной морали следует оградить категорию детей до 16-ти лет. Вот главный лозунг конца столетия: "Митьки" – дети до 16-ти лет не допускаются!"
Являясь отменными художниками, "митьки", однако, внесли неоценимую роль и в формирование "новой российской словесности". Наравне с "новорусскими" "ноухау" и "пирсингом", они своим фразеологизмом: "Дык, ёлы-палы" вбили осиновый кол в привычное Пушкинское представление о русском языке, как таковом, заменив им все мыслимые и немыслимые существительные, прилагательные, глаголы, а так же наречия, деепричастия и даже местоимения, оставив только имена собственные… "Это не мало, но и не много…"
Так что не обманывайте себя по-напрасну: "Трудно найти черную кошку в темной комнате. Тем более, если её там нет!"
Даже последний практикующий с "оттяжкой" "митек" – Андрюша Филиппов, все реже и реже отвлекается на "звон бокалов, да танцы до упаду" А я так "митьком" и не стал… "Вокруг такая тишина!"
Глава 24 Меморандум старого рокера
Всему своё время!
Когда любишь девушку – даришь её цветы. Когда миришься с девушкой – даришь её цветы. Когда уходишь от девушки – о цветах ни слова. Да и какие в этот момент цветы… А девушка любит цветы, и первый же букет на стороне – новая радость.
В американской армии, когда ты занимаешь должность полковника или генерала, то тебе по должности сразу и положено это звание, не дожидаясь ни повышения, ни выслуги лет. У нас не так, чем бы ты ни командовал – какое звание имеешь, такое и имей. Будь это хоть полк или дивизия, но если ты ефрейтор, то будь любезен, им и оставайся.
В случае же с музыкантами Гребенщикова, которые очень скоро, как грибы, стали расти на освободившейся полянке, получилось не совсем ясно.
Ну посудите сами, сколько по Европе и Америке ездит всевозможных "Uriah Heep", "Deep Purple" и тому подобного. Так и не доехавший к нам "ELO" своим современным составом вообще всех поверг в изумление – одно название, а за ним не было ни одного музыканта, из тех, кто начинал это дело.
Но в этих случаях ни разу речь не заходила о моральной стороне дела – все музыканты, что стояли за этими именами, не питали никаких иллюзий, относительно своего статуса…
Ну командует он, этот "ефрейтор-музыкант" "полком", так и понимает, случись что – его место опять в "каптерке". Мудрые они, эти западные артисты. В России все не так. Помните, как в одной сценке у Райкина?
"Можно я у вас тут на краю скамеечки посижу? А можно я тут ноги вытяну? А можно я тут прилягу? А можно тут свет погасить? Да и вообще, выйдите в тамбур, я сплю, не видите что ли?"
Ещё я не могу понять вот какой вещи, отчего случается, что все время кто-нибудь из последующих Бориных "лабухов" нет-нет, да выступает в прессе с заявлениями, типа "мы разошлись с Борисом по принципиальным творческим разногласиям". Резонно возникает вопрос: "Что ж ты своих песен не пишешь, раз такой умный?"
Или иной заявляет, мол не знаю, буду ли участвовать в серии концертов с Борисом, поскольку не доволен гонораром.
Странна и позиция звукооператора, который похоже знает только одну ручку на пульте – это Борин голос? Зачем тогда держать весь остальной подыгрывающий состав, раз его все равно не слышно? Всего этого я уже не пойму никогда, поскольку понимать не желаю. Остается только по-настоящему пожалеть Бориса.
Выбранная им дорога – скорее всего верна, но потери от этого выбора – невосполнимы. Чин феодала подразумевает власть, но он же лишает свободы, которой всегда был полон "Аквариум".
И наслаждение от собственной деятельности, становится тяжелым трудом. Но иначе на сцене и не бывает. Только это уже не "легкий на подъем" настоящий "Аквариум", а сырая трясина, что тянет не вверх, а вниз. И от этого вся энергия уходит не на взлет, а на то чтоб не утонуть. Причина этому одна. "Я же говорил, чумазый играть не может!"
Нельзя научить тому, что само складывалось десятилетиями, и что нельзя определить ни словом, ни жестом.
Если этого нет, то и воспитывать бессмысленно…. И бродят по земле странные личности со значком "Аквариум" в петлицах и осеняют белый свет крестным знамением, призывая всех покаяться с этим именем. И нет им теперь числа, и каждый прикидывается то Севой, то Фаном, то Ляпиным, то Дюшей…, только это не герои, и даже не их тени. Каждый норовит в картинную галерею с Борисом Гребенщиковым. Но с Борисом Гребенщиковым, а не с "Аквариумом"!
Слушатель, не верь глазам своим, когда видишь на афише слова "Золотой состав "Аквариума". Дурачат твоего брата. Это для администратора зала он "золотой". Для настоящего "фана" "Аквариума" это слово всегда будет связано с фамилиями Гребенщиков, Файнштейн, Романов, Гаккель, Ляпин и ещё несколькими людьми… Только эти имена соответствуют историческому знаку качества.
В противном случае "Трилистник" – это такой же "Аквариум", только под управлением Дюши Романова. Так даже когда-то было написано на афише моих казанских гастролей, устроенных ещё Олегом Сакмаровым. Не ошибайтесь в выборе товара!
И последнее. Любой уважающий себя музыкант в академическом оркестре, всегда встает, когда на сцену выходит дирижер, а руку мастеру подает только первая скрипка. Особенно отличившимся исполнителям мэтр может пожать руку сам, но только по окончании концерта. Все цветы со сцены передаются мастеру, а музыканты постукивают смычком по инструменту в знак уважения.
Звания, типа "заслуженный" и все награды – денежные и вещевые, так же являются собственность руководителя оркестра и принадлежат только ему, а не остальным оркестрантам.
Музыкант имеет право на восьмичасовой рабочий день и своевременную выплату причитающегося вознаграждения, сумма которого позволяет ему ещё долгое время "не сдохнуть, как собаке". Право голоса – не желательно! Все остальные привилегии отменяются. Помните – то, в чем вы участвуете изобретено не вами и принадлежит не вам. Свободны!
Глава 25 Последний "последний" концерт "А"
Зима 1997 года застала музыкантов "Аквариума" кого где. Кого в пути, кого на печи, кого за "тридевять земель". По всему расположению звезд выходило так, что пора было опять что-то предпринять. В разных местах вселенной об этом стали подумывать и к началу лета этого года план окончательно созрел. Выражаясь земным языком выглядело это так:
Борис позвал как-то меня к себе в гости и начал интересоваться общей точкой зрения об идее подобного концерта. Я был полностью убежден в целесообразности такого предприятия.
За спиной такого дела могла встать фирма "Триарий", работавшая тогда с "аквариумовским" архивом. И она согласилась там встать.
Наверно в этом месте книжки надо сказать отдельное спасибо вообще всем тем частным лицам и организациям, которые в разное время работали для "Аквариума" и выполнили в свою очередь все когда-либо взятые на себя обязательства. В конкретном случае это была фирма "Триарий".
Не взирая на все многолетние ухищрения с рекламой всех последних Борисовых концертов, как очередных выступлений "золотого состава", Москва и Петербург все же имели глаза и уши.
Публика, видимо, знавшая притчу о "Пастухе и волках", пришла на концерты с определенным настроением увидеть в очередной раз не только его, Бориса, но и остальных старых знакомых.
На эти, состоявшиеся в июне месяце концерты, к "25-летию "Аквариума" были отданы на растерзание два основных зала этих больших российских городов. А если и не самых больших зала, то в любом случае очень вместительных. В них когда-то давно "Аквариум" уже играл. Дни акций были определены следующим образом: 21 июня – Москва, "Лужники", 25 июня – Петербург, "Юбилейный".
Неделя перед концертами – репетиции в ДК "Железнодорожников" на сцене и аппарате.
В первую очередь это было необходимо потому, что из Амстердама на эти концерты прилетал "голландец" Женя Губерман – наш славный барабанщик ещё времен Тбилиси 1980 года. Вот он, как раз и должен был войти в программу, которую не только не играл с нами столько лет, но и вообще многих вещей не слышал.
Прилетел он в "Пулково" 13 числа и тут же началось массовое гуляние по этому поводу. Гуляли все, только кто это делал с напитками, а кто без…
Не стоит здесь говорить, что за радостью общения, репетиционные моменты отошли на второй план.
Опять вспоминается Майк, с его абсолютной уверенностью, что репетировать для рок-музыканта – безумие.
Не репетировать – не меньшее безумие, и к исходу третьих суток, работа все же началась.
С утра и до вечера в ДК "Железнодорожников" со сцены грохотала музыка, после чего, к вечеру, народ разбредался опять кто куда, насколько хватало сил. Перечислю "народ" поименно: Борис Гребенщиков Андрей Романов Всеволод Гаккель Михаил Файнштейн Александр Ляпин Евгений Губерман Петр Трощенков Владимир Кудрявцев.
Володя – был из последнего Бориного состава. Великолепный басист, заменивший Сашу Титова, которому в силу сложных Британских обстоятельств, никак в эти дни нельзя было находиться на территории России. Ну не мог, так не мог! Что тут поделаешь!
Позже, уже когда мы приехали в Москву, перед самым концертом в "Лужниках" пришёл "Фагот". Вышел же на сцену он позже, в Петербурге, когда хоть немного поосвоился в программе.
"Аквариум" ещё раз поднял бокал крепкого и терпкого "Scotch" в свой адрес, и напиток прижился с былой легкостью. И так – сказочный ирландский герой Кухуллин совершил свой "прыжок лосося"!
Длительное "бездействие" группы ничего не вымыло из памяти Все, что накапливалось с годами, было в целости и сохранности. Первые же репетиционные часы дали нам понять, что никаких опасений нет и не будет. Можно делать все! И тогда сделали тогда вот что: Сентябрь Игра наверняка Кусок жизни Козлы Береги свой Хой Лебединая сталь Капитан Африка Два тракториста Второе стеклянное чудо Иванов С той стороны ЗС Шары из хрусталя Песня для Нового Быта Рыба Стучаться в двери травы С утра шёл снег Небо становится ближе Здравствуй, Сестра Рок-н-ролл мертв Вавилон/Аристократ Горный хрусталь (порядок произвольный, списан по репетиционной "бумажке") С этим и поехали 20 июня вечером в Москву.