Обнаружив такой подарок судьбы, я использовал его по истинному назначению. Он был немедленно заполнен мной "Кахетинским" до самых краев и это его состояние поддерживалось вплоть до самого отъезда. А отъезд же, как известно, случился только через десять дней.
Надо сказать, что поддерживать такой порядок было не так и трудно – бутылка 0,7 литра этого чудного молодого вина стоила тогда 1 руб. 07 коп., что снимало всякие ограничения на его перманентное использование.
Фестиваль проходил в самом центре города, а именно в здании Тбилисской филармонии, более известной по своей классической и оперной деятельности. Хотя это не совсем точное мнение. Двумя годами до этого здесь прошел Первый Всероссийский джазовый фестиваль, на котором, кстати, выступал и наш барабанщик Женя Губерман в составе ансамбля Давида Семеновича Голощёкина. Говорят прошел успешно, во всяком случае публика была довольна и принимала, по воспоминаниям Женьки, очень хорошо. Нечто похожее предстояло и нам. И мы были готовы ко всему.
Сразу хочу сказать, что во внешнем облике группы было только одно серьезно спланированное начало. Мы все были в костюмах, т.е. в пиджаках. Всё остальное было полностью предоставлено случаю.
Пиджаки – это было концептуальное решение. С одной оговоркой – строгость внешнего вида каждого нарушал самодельный значек с каким-нибудь произвольным лозунгом.
На моем лацкане, например, красовался вопрос: "Где я живу?", на Михаиловом: "Кто я?", а на Женькином пиджаке вообще была расхожая фраза: "Пошли все на х…!" К слову сказать – начертано всё было на исконно русском языке. Но что это я все вокруг, да около!
Фестиваль открылся на следующий день после нашего приезда. И открыл его "White" – Алексей Белов. Лучшего начала ожидать было нельзя. И хотя в программе был заявлен "Интеграл" Бари Алибасова, начинать все же пришлось "White'у". И поделом! Всем нам!
Jimi Hendrix в его исполнении прозвучал как никогда был кстати, что сразу и задало настроение всему фестивалю.
Фестиваль должен был продолжаться в течении всей недели и заявлено на нем было 27 участников. Большая половина состояла из профессиональных групп, а меньшая, но тоже значительная – из самодеятельных. За Ленинград выступали загадочные "Кронверк" и "Земляне" Мясникова.
"Аквариум" присутствовал как почетный гость дирекции филармонии и устроителей самого фестиваля и ни к кому, кроме самого себя, отношения не имел. Первые же два коллектива приехали по комсомольским путевкам, поскольку их пребывание в Тбилиси оплатил Ленинградский горком комсомола.
Мы выступали в третий день, и нам предстояли ещё долгих два дня ожиданий, а это как известно, лучшее время для знакомства со всеми кто тебе неизвестен. Знакомиться стали во многом, конечно, благодаря Артему и в том числе Саше Липницкому, старому Артемовскому другу, который тогда впервые появился на "Аквариумовском" пути.
Знакомиться друг с другом музыкантам было не так и трудно – в зале был аншлаг, но на местах по билетам сидели почтенные коренные хозяева фестиваля, а участники устраивались в проходах вдоль рядов, прямо на полу.
Очень широкие и невысокие ступеньки позволяли это делать с большой степенью комфорта. И все было сразу понятно – кто на полу, тот участник и значит можно было заговаривать сразу, ну а кто в креслах – значит местные. С ними так же не было проблем в контактах.
Арифметика проста – если в группе хотя бы 4 человека, то 27 помножить на 4, то это уже 108. Если из неё отнять пять человек из "Машины Времени" и столько же из "Землян" Мясникова, которых мы знали, то выйдет цифра, равная почти сотне людей… И это самое скромное число предполагаемых знакомств, которое предстояло преодолеть. А кто в Грузии знакомится без тостов!? Удивительное и невероятное ждало нас на каждом шагу.
Вот история, как никакая другая, характеризующая истинное грузинское гостеприимство.
У Севы обнаружился в этом городе, хоть и дальний, но все же родственник. Он не замедлил появиться. Было это, похоже, на второй день фестиваля, когда мы немного освоились и могли адекватно реагировать на многие особенности жизни большого грузинского города.
Появился он днем и какое-то время общался с Севой, но потом, как и следовало ожидать, полностью переключился на Севиных друзей, то есть на нас.
Выглядело это вполне пристойно, в форме нескольких тостов, рукопожатий, пожеланий бесконечной жизни нам, нашим родителям, нашим детям. Короче, всему , что могло нас связывать с этой жизнью на земле.
Время неминуемо катилось к шести вечера и нужно было собираться на концерт. Мы все время поглядывали на дверь и собирались потихоньку выбираться из гостиницы.
"Да, что вы, не беспокойтесь, я на машине, я довезу!" – был немедленный ответ, – "Всех довезу, мы никуда не опоздаем!" "Но мы все не поместимся, нас много!"
"Все доедем!"– каждый раз был уверенный ответ, после чего скандирование тостов продолжилось.
На самом деле это было очень славным занятием – поддерживать хорошую компанию, но ведь и на концерт хотелось. И все же уверенность в голосе нашего нового знакомого взяла своё, и никто не поехал заранее…
Дальнейшее превзошло все возможные ожидания – мы спустились вниз, где гостеприимный хозяин, мило улыбаясь ждал нас у своей машины. Удивление было сродни шоку. Его машина была – самый настоящий "запорожец"… Но он и слышать не хотел, чтоб кто-нибудь поехал сам!!!
Никакие доводы не принимались – мы должны были ехать все вместе и обязательно одним рейсом! Теперь давайте посчитаемся – Боря, Михаил, Сева, Женька, Фагот, Вадик Шишов – наш аппаратчик, Олег Иванович, я и собственно сам водитель. Это девять человек! При том двое из девяти – Олег Иванович и Севин родственник были людьми далеко не школьного телосложения.
И упаковка началась. Интерес к ней проявляли все прохожие, что оказались рядом. Они с искренним недоумением наблюдали за погрузкой. Было предпринято несколько попыток, одна из которых все же привела к желаемому результату… И мы поехали!
Надо сказать, что дорога от гостиницы "Абхазетти" до филармонии не занимает много времени, но зато проходит исключительно по главным улицам грузинской столицы. Любой автомобилист поймет, что это значит, для забитой до верху людьми машины, учитывая ещё и то, что тосты накануне произносились не в сухую, а очень даже по-настоящему.
Ждать долго не пришлось. На одном из светофоров нам пришлось все же затормозить и конечно же машина встала прямо напротив милиционера.
Ещё когда только мы начинали произносить тосты, я уже тогда обратил внимание, на то что Севин родственник с каждым очередным синхронно багровеет. То же самое синхронно произошло и с появлением инспектора.
Находясь где-то под самой крышей автомобиля, т.е. двое(или трое) впереди, включая шофера, трое сидели сзади (или четверо), трое лежало сверху (одним из них был я), я мог внимательно наблюдать за его действиями в ту часть окна, что была прямо напротив моей физиономии.
Он подошел к остановившемуся автомобилю и внимательно посмотрел на наливавшееся багрянцем лицо Севиного родственника. Тот, в свою очередь, неподвижно смотрел на него. Пауза длилась будто целая вечность, но на самом деле все длилось не более одного переключения светофора.
Загорелся желтый свет – милиционер не сдвинулся ни на шаг и не проронил ни слова. Лицо его замерло в мягкой грузинской улыбке, как всегда добродушной, но, казалось, готовой сорваться на крик обладателя черного пояса перед смертельным прыжком…
Загорелся зеленый свет и милиционер, неожиданно для всех наблюдавших повернулся в противоположную сторону и без всякого интереса направился к встречному потоку автомобилей…
"Запорожец" в это мгновение, наверно, сам включил скорость и не дожидаясь каких-либо действий, от оцепеневшего Севиного родственника, помчался вперед…
Мгновение спустя весь салон разом громыхнул от истерического хохота. Невзирая на чудовищную тесноту, сдержать смех, не было никаких сил…
Ну а дальше, уже подъехав к филармонии, мы и сами серьезно рассмешили всех, кто в это время был на стоянке, или рядом с ней. Ну, подумайте сами, стоите вы у входа в концертный зал, "стреляете" лишний билетик, а в это время подъезжает "запорожец" и из него с большим достоинством выходит сначала вперед ногами один человек, за ним так же второй, потом третий… и так до девяти, и все из одной двери. Помню кто-то из зевак даже специально забежал с другой стороны машины – не обманываем ли мы их и не ходим ли по кругу?… Эта история имела продолжение, ради которого я её, собственно, и рассказываю.
На следующий день наш хозяин "запорожца" был остановлен. И был остановлен именно этим же инспектором. Разговор, который состоялся между ними выглядел примерно так: Инспектор: "Бато, как можно таким пьяным ездить по городу?" Севин родственник: "…" Инспектор: "Да ещё везти столько пассажиров?!" Севин родственник: "…" Инспектор: "Бато, не молчи!" Севин родственник: " Гости!" Инспектор:
Длинная пауза во время которой неприятная гримаса угрозы на лице инспектора переходит в по-человечески доброе лицо Дальше с уважением… "Ну так бы сразу и сказал! Езжай, дорогой!" Но вот, наконец и пришёл день нашего выступления.
Тот вечерний концерт состоял всего из двух участников. Первыми играли "Гюнеш", вторыми – мы.
Концерт "Гюнеш" полностью состоял из бесконечного барабанного соло Рафика Шафиева ( кажется так звали этого чудо-барабанщика) и не думаю, что к остальному хоть кто-то прислушивался. Его соло заколдовало тогда весь зал. К началу нашего выступления все зрители были похожи на заговоренных, столь сильна была его магия.
Они были готовы находиться в этом оцепенении любое время, пока кто-то не придет и не расколдует их. Они не могли самостоятельно покинуть этот транс, вызванный фантастической игрой барабанов.
И дело оставалось за немногим – нам нужно было только начать. Нужно было повернуть вспять эту энергию, пришедшею из глубин пустынных колодцев и пространств верблюжьей колючки, необходимо было сделать так, чтоб не пересыхало в горле и не тянуло под левым ребром, чтоб легкие наполнились свежим, прозрачным воздухом и в лицо ударил бы отрезвляющий ветер… И нас уже несло в эту сторону. Но не дается все так просто, как хотелось бы.
Ровно за мгновение до выхода на сцену Артем случайно сделал то, что от него меньше всего ждали – он свернул Борькину гитару на пол. Она шмякнулась о линолеум и что-то в ней повело. Хоть инструмент был ладно смастерен российскими умельцами под Gibson, хоть до этого он десятки раз падал и бился о сцену, но в этот момент он не выдержал и отказал!
За минуту до выхода – это уже непоправимо. На дворе 1980 год, а не сегодняшние дни, и значит раздобыть где-то новый инструмент невозможно.
Но после такого долгого подготовительного пути – концерт не мог бы сорваться, как этого не произошло в своё время в Таллинне. И что наиболее парадоксально – Артем должен был выполнить свою "дзенскую" миссию с гитарой. Все шло по какому-то заранее предписанному свыше плану. Всё рушилось и тут же создавалось вновь. Гитара взялась ниоткуда.
Это был "Iris" – "Гюнешевский" Telecaster, тут же любезно предоставленный их гитаристом.
В который раз восточная гостеприимность подыграла нам! Вот с этим Telecaster'ом Борюшка и рванул в историю, а мы, как водится, за ним всем скопом!
Пересказывать то что происходит с артистом на сцене – занятие неблагодарное. Что тут говорить, и так все видно, как на ладони. Но это если вы в зале или на худой конец смотрите концерт по телевизору. А вот описывать это в книге? О чем думает музыкант, когда что-то исполняет? Плохой – о ноте, которую боится неправильно взять.
Хороший – о той же ноте, которую ему не страшно не взять, но страшно сделать это без настроения.
Гениальный же вообще не думает о нотах – он находится в бесконечном размышлении о сущности бытия. Сцена для него лишь предлог погрузиться очередной раз в размышления и что-то для себя в очередной раз решить. Он копит в себе эти состояния и пускается в них только после определенной предварительной подготовки, время на которую с годами нужно все меньше и меньше. У высоких профессионалов эта подготовка внешне уже практически незаметна и от этого он адекватен ситуации практически всегда, независимо от обстоятельств.
В Тбилиси состоятельность группы, которая ещё мгновение назад стояла перед полным фиаско, не имея никакого выхода, была доказана всеми последующими событиями. Со словами из "Героев": "Порой мне кажется, что мы герой, Порой мне кажется, что мы просто дрянь!" -
"Аквариум" влетел во всероссийскую летопись с натиском и лихостью чапаевской кавалеристской атаки в ответ на "психическую атаку" зала, устроенную той малой частью ответственного зрителя, кого хватила одышка от леденеющего в жилах коньяка.
Высокопоставленный зритель растворился в буфете где-то под "Марину", заявившую ему, что "Меня ей мало, Что она устала, она устала, И ей пора начать все сначала. Марина мне сказа-а-а-ла!" И был абсолютно прав, поскольку "Минус 30" его доканали бы окончательно.
А вот ничего подобного не видавшая и не слышавшая доселе Грузия сгрудилась у сцены и впервые в истории своей филармонии стояла стоймя по всему залу и аплодировала.
Из каких-то, наверно пожарных, соображений в зале вдруг вспыхнул свет. Но на наступившей за "Минус 30" – "Death оf King Artur" свет опять погас и зал рухнул в средневековую клевость под флейту и "Аквариумовское" многоголосие. Эта песня окончательно расположила к нам тех, кто был к этому готов – начался сеанс магии!!!
"С той стороны зеркального стекла…"– встала тихой заводью, перед выходом в открытое море всех участников действия. Мы отшвартовались и пошли полным ходом. На пути одна за другой мелькали "Блюз простого человека", "Homo Hi-Fi", "Кусок жизни", "Летающая тарелка", "Блюз свиньи в ушах"…
Спустя десяток лет, на концерте в московском Дворце молодежи "Аквариум" вместе с Андрюшей Макаревичем и Женей Маргулисом, стоя на одной сцене, споет только что сымпровизированный текст – "Моряки смеются стоя вдоль скалистых берегов…" Как эти строчки соответствуют тому настроению.
Всё это было смешно и очень задиристо. Но это ни в коем случае не было анекдотично. Это было очень энергично и ново, но это не было излишне серьезно. Это было до разрушительного красиво, но это не было слепым протестом. Это было на столько мило, что нравилось грузинским девушкам. Это не было вульгарно. Это имело право на самостоятельную жизнь и не могло быть закрыто навсегда никем. "Будь он хоть самим Папой Римским!".
Поразительно другое – без этого сейчас не берут на работу даже в эстрадный коллектив.
Но тогда сцена накалялась с каждой нотой. На ней уже нельзя было просто стоять – а никто и не стоял!
Все двигались, все раскручивались по сцене, как пружины каких-то гигантских механизмов. Всех несло вперед вместе с пространством и временем. Даже прикованный к стулу виолончелью и микрофоном Сева в какой-то момент не выдержал и присоединился к этой пляске. Все смешалось – руки, гитары, смычки, фаготы, флейты, рояли… Все пошло кувырком!!! И нас снесло бы, если б намеченная программа вдруг не закончилась. А вот так – взяла и закончилась! Мы спели все намеченные песни. И все! Можно и нужно было уходить… Свершилось!
Помню даже не бледное, а белое лицо Олега Ивановича за кулисами. Он тихо стоял в уголке гримерки с камерой в руках, которую он так и не включил во время концерта. Забыл! Вот она сила искусства!
Вернувшийся из зала от пульта Вадик в те мгновения светился. Он не говорил ничего конкретного, а только светился и лепетал: "Звук был ничего… Звук был ничего…" Как он был доволен!
В корридоре появились финны и утащили Борюшку говорить интервью. За ними ввалился "Рыжий" Димка, по-матросски хромая во всю ширь своих ножищ и цепляясь своей улыбкой о дверной косяк. Она потом так и не спадала с его лица до самого нашего расставания с Тбилиси.
После этого концерта я, наконец, понял, чего я больше всего хочу сделать в Тбилиси – я хочу выпить с бегемотом!
Просто выпить красного вина в Зоопарке с бегемотом! И я выполнил эту мечту! Правда, бегемота мы на другой день не нашли, зато в нашу компанию затесался страус, который с фантастическим прожорством ел "Беломор".
Нет, уважаемые друзья животных, ни одно животное в зоопарке не пострадало, включая падкого на "беломор" страуса. Он сам, как птица киви в каком-то рассказе Максуда Ибрагимбекова, напал на нас, только мы его за это не задавили, а наоборот, за то что он украл у нас пачку "Беломора" и тут же съел, подарили ему вторую. Пить пришлось в его компании, бегемота в тот день никто больше не искал!
Глава 7 Тбилиси, часть вторая – Гори
По условиям фестиваля каждый его участник должен был дать в общей сложности три концерта. Первый в филармонии, второй в местном доме Офицеров и последний в цирке города Гори, с обязательным посещением музея И.В.Сталина. Так вот после первого выступления, второе нам по-просту, без объяснения причин, закрыли.
Я не хочу сказать, что мы испытали какие-то трудности – нет! Просто нам сказали, что концерта не будет и все! Думай что хочешь. А думать тут было нечего, мы продолжали посещать концерты и знакомиться с новыми людьми.
Ну вот к примеру группа "Сиполи", с которой мы вроде бы уже играли вместе, но так толком и не пообщались. А здесь самое время.
Хочу сказать, что чеховское театральное правило, о ружье, которое должно выстрелить к третьему действию, отлично работает и в жизни. "Сиполи" в одной из песен своей большой и серьезной композиции, где поется обо всех бедах человеческих сразу, использовали пистолет. Простой такой стартовый пистолет. Бах! Бах! И всё.
На сцене он был к месту и впечатлял, правда смешнее всего выходило все-таки в тот момент, когда он давал осечку…
Так вот – есть в гостиничной жизни момент, когда на постояльцев накатывает чудовищная скука. Чаще всего это случается в первой половине дня, когда ничего не происходит. О некоторых методах её преодоления я рассказывал в таллинских историях. В Тбилиси же все обстояло иначе. Теми методами здесь никого не удивишь. Но тем и хороши фестивали, что обязательно найдется кто-то, способный вывести кого угодно из того психологического стопора, который называют – спокойствие, или затишье.
Не помню кто первый произнес это слово, может это был Фагот или ещё кто-то. Я склонен больше верить, что Фагот.
В общем слово: "Скука!" прозвучало определенно. Было это среди бела дня, напоминаю, что в центре города и в приличной по тем временам гостинице.
"Ах, вот он что! – с возмущением произнес Мартиньш Браун – герой "Сиполи", самый молодой член союза композиторов Латвии.– скучно?"
Дальнейшие действия были столь молниеносны, что никто ничего не успел понять. Он вышел в корридор, достал свой стартовый пистолет и с криком: "Сейчас будет весело!!!" – трижды выстрелил из него в потолок, если стартовые пистолеты вообще стреляют столько раз.