В 1869-1871 годах известные русские ученые В. А. Манассеин и А. Г. Полотебнов впервые в мире указали на лечебные свойства грибка Penicillium и даже занялись изучением его культивирования.
В. А. Манассеин – выдающийся терапевт своего времени и передовой общественный деятель, А. Г. Полотебнов – основоположник русской дерматологии, занялись глубокими исследованиями антибиологических свойств зеленой плесени.
В 1871 году в "Военно-медицинском журнале" появилась статья В. А. Манассеина "Об отношении бактерий к зеленому кистевику". Статья эта была ответом на опубликованные в 1868-1870 годах работы А. Г. Полотебнова. Спор, возникший между учеными, носил несколько теоретический характер, но интерес был не в этом, а в тех замечательных наблюдениях, которыми ученые подкрепляли свои доводы.
Целью В. А. Манассеина было доказать, что бактерии не происходят из зеленой плесени, которую А. Г. Полотебнов считал общим родоначальником всех микробов. Для этого В. А. Манассеин делал посевы зеленой плесени на особые среды. И вот тут он отметил, что в этой среде "никогда не развивалось бактерий". Следовательно, он установил, что плесень препятствует росту микробов.
В. А. Манассеину феномен Флеминга был известен 92 года назад, или за 57 лет до открытия Флеминга (1928 г.). Хотя опыты В. А. Манассеина отвергли теорию А. Г. Полотебнова, тем не менее и последний заметил, что бактерии не появляются в жидкости, в которой была посеяна зеленая плесень.
Так он пишет: "Жидкость при подобного рода опытах остается всегда прозрачной, обыкновенно она не содержит в себе ни одной бактерии".
А. Г. Полотебнов сделал практические (терапевтические) выводы из своего наблюдения. Он стал лечить целебным грибком язвы: "Перевязывая эмульсией из спор с миндальным маслом язвы, известные в дерматологии под именем эктимы, я заметил, что они очень быстро зажили. Остальные две язвы у того же больного, перевязывавшиеся не эмульсией, а цинковой мазью, не заживали в течение двух или трех дней".
Ободренный таким результатом, А. Г. Полотебнов раздобыл плесень прямо из подвала лечебного учреждения, в котором работал, и применил ее для лечения.
"Этим же способом при посредстве только что описанного материала перевязывались раны у четырех больных. Из них двое имели сифилитические язвы, один – язву после вскрытия чирья и один – варикозные язвы на нижних конечностях. В сифилитических язвах при перевязке их плесенью наблюдались крайне интересные явления, сводящиеся к очищению дна язвы и уменьшению инфильтрации по краям".
Но самое замечательное наблюдение А. Г. Полотебнов отмечает дальше: "В поверхностных и глубоких, иногда кровоточащих язвах кожи, в продолжение 10 дней покрываемых сплошным слоем спор Penicillium с примесью бактерий, не происходит никаких осложнений (рожа, дифтерия и др.); напротив, иногда при таких условиях в язвах наблюдается самое резкое улучшение".
Свою работу А. Г. Полотебнов заканчивает следующими словами: "Результаты проведенных мной опытов могли бы, я думаю, позволить сделать подобные же наблюдения и над ранами операционными, а также над глубокими нарывами. Только такие наблюдения и могли бы дать экспериментальное решение вопроса о значении плесени для хирургии".
Таким образом, двое выдающихся русских ученых не только заложили основы замечательной идеи лечения антибиотиками, но подвели научную основу для открытия одного из могучих лечебных средств – пенициллина.
Большего сделать они не могли. Состояние химической науки в то время не позволило бы им приготовить лекарственный препарат.
В 1904 году русский ученый профессор М. Г. Тартаковский еще раз вернулся к грибку-исцелителю. Он изучил его действие на возбудителя экспериментального тифа кур. В своей работе М. Г. Тартаковский писал: "Я наблюдал, что под влиянием Penicillium glaucum контагий экспериментального тифа кур погибал".
К сожалению, невнимательное отношение к истории отечественной науки, нежелание порыться в архивах привело к тому, что работы в нашей стране не были продолжены и углублены.
Я полагаю, что для советского читателя эти краткие исторические сведения представляют известный интерес. Однако – и это мы должны особенно подчеркнуть – А. Флеминг впервые перевел теорию на рельсы практики, из биологического феномена микробного антибиоза он сделал скачок к использованию борьбы между микроорганизмами для целей лечения. Он предложил новый, простой и наиболее эффективный способ борьбы с инфекциями – биологический. Он решил "столкнуть лбами" антагонистов, антибионтов – патогенного микроба и его противника-грибка в больном человеческом организме; в этой борьбе человек выступал как tertius gaudens ("двое дерутся, а третий радуется"). Принцип Флеминга был быстро принят на вооружение. Ученые стремительно ринулись на поиски новых антибиотиков. Результаты оказались поразительными. Достаточно указать на стрептомицин, который полностью победил туберкулез и его смертельное осложнение – туберкулезный менингит, – и который, безусловно, победил и легочную чуму. С открытием ауреомициyа (отечественного биомицина) побежден сыпной тиф и многие септические инфекции. В комплексе антибиотики обладают столь широким спектром деятельности, что, по сути, не осталось почти ни одной бактериальной инфекции, которую бы эти препараты не подавляли. Только вирусы еще чувствуют себя вне досягаемости.
Открытие Флеминга – одно из самых удивительных в науке. Оно, на наш взгляд, по своей значимости и масштабу вполне отвечает нашему атомному веку, и есть нечто глубоко справедливое в том, что оно пришло вместе с развитием атомной физики. Медикам, следовательно, тоже есть чем гордиться.
Надо особо подчеркнуть, что в нашей стране производство пенициллина быстро достигло широчайшего размаха. При этом было проявлено много инициативы и найдены оригинальные решения.
В этом отношении не только наша страна, но и мировая антибиотикология обязана энтузиасту антибиотиков действительному члену АМН СССР профессору З. В. Ермольевой. После открытия Флеминга, Чэйна и Флори З. В. Ермольева включилась в интенсивную, неустанную работу по изготовлению пенициллина. Она получила собственные штаммы этого грибка и способствовала лабораторному, а потом и заводскому производству пенициллина в нашей стране. Шла война, надо было спасать сотни тысяч раненых. З. В. Ермольева выехала вместе с бригадой ученых-медиков на фронт и там в боевой обстановке проверяла действенность советского пенициллина...
Андре Моруа – опытный и известный писатель, создавший немало блестящих биографий поэтов, писателей, крупных политических деятелей, – ныне всю силу своего таланта вложил в образ одного из выдающихся ученых и гуманистов нашего времени, и в этом, бесспорно, его огромная заслуга.
"В наш век, когда наука столь глубоко изменяет человеческое существование – как в лучшую, так и в худшую сторону, – вполне естествен тот интерес, который возбуждает жизнь ученого", – пишет А. Моруа.
Моруа не только внимательно изучил документы о жизни и деятельности Флеминга, в процессе работы над образом своего героя он успел горячо полюбить его. Труд автора поэтому приобретает особую эмоциональную окраску, и невольно личные симпатии писателя передаются читателю.
Книга в этом плане вполне удалась Моруа. Он умеет создать реальный образ ученого, сделать его жизненным, ощутимым. Писатель, очевидно, долго "вживался" в образ Флеминга и, лишь когда он глубоко укоренился в его художественном сознании, начал его высекать.
Перед писателем стояла очень трудная задача – отобразить все скрытые механизмы, все пружины, ведущие к великому открытию, дать творческую биографию Флеминга.
Не все удалось автору в одинаковой мере. А. Моруа, не будучи специалистом, не смог показать до конца, раскрыть всю серьезность и последовательность глубоких исследований Флеминга.
Но одно отлично сделал автор. Он показал, что путь великих достижений в науке тернист и драматичен.
Он разоблачил творимые некоторыми писателями легенды о случайности научных открытий. Об этом очень остроумно в свое время рассказал знаменитый паразитолог Рональд Росс.
Он пишет в своих мемуарах, что, к сожалению, некоторые думают о великих открытиях примерно так: "У ученого осталось полчаса до обеда. Он посмотрел на часы и сказал себе: "Ну что же, я, пожалуй, спущусь в лабораторию и сделаю открытие". Биографы должны посвящать читателя в сложные перипетии и невероятные трудности, которые предшествуют открытиям ученых.
Андре Моруа показал, что для научных открытий требуется прежде всего труд – труд беззаветный, творческий, с романтическим увлечением.
Труд Флеминга и был таким. Он гипнотизировал его сотрудников.
Издание книг, подобных книге Моруа, помимо познавательного, имеет огромное воспитательное значение, и прежде всего для молодежи. Эти книги прививают любовь к науке. "Помните, – писал И. П. Павлов нашей молодежи, – что наука требует от человека всей его жизни. И если бы у вас было две жизни, то их бы не хватило вам. Большого напряжения и великой страсти требует наука от человека. Будьте страстны в вашей работе и в ваших исканиях". Но для успеха дела одной страсти ученого мало. Необходима высокая степень организованности творческого труда. И вот эту замечательную черту Александра Флеминга Моруа показал с большим блеском. С первых до последних страниц Флеминг проходит перед нашим взором как исключительно организованный, творчески целеустремленный, всегда собранный исследователь.
Поэтому его эксперименты безупречны по научной точности, заключения его объективны, он нетороплив в темпах и выводах, но хватка у него, как у экспериментатора, железная – важное наблюдение он не выпустит из рук. Он не прошел мимо открытия лизоцима, ни тем более пенициллина... Он быстро ухватился за этот знаменитый случай с чашкой Петри, где зеленая плесень "забила" культуру стафилококка, превратила ее in nothing. У кого из нас в раннюю пору занятия микробиологией не было таких неудач, но все мы проходили мимо подобного явления и с досадой выбрасывали такую чашку, забывая указания И. П. Павлова, что надо изучать не только то, что удается, но и то, что не удается.
Изучение причин неудачи эксперимента очень часто приводит великих мастеров науки к замечательным открытиям.
Моруа удалось ярко отразить еще один важный момент, характерный для научного созидания в наше время: без коллектива, охваченного творческим энтузиазмом, и без технического оснащения трудно продвигать до конца даже ценные научные открытия.
Мы видели, что в Англии идеи Флеминга не нашли необходимой материально-технической поддержки, но в работу включилась знаменитая Оксфордская группа, возглавляемая биохимиком Э. Чэйном и австралийским патологоанатомом Г. Флори.
Без их остроумных технических предложений (Чэйн) и проверки в клинике (Флори) пенициллин как лекарство получить не могли.
Чэйну и Флори удалось, наконец, блестяще решить проблему пенициллина как лечебного препарата.
В книге, к сожалению, эта решающая фаза исследований, научная, техническая сторона, не получила яркого и эрудированного освещения; в основном все сводится к общим фразам. Зато житейская сторона (туристские поездки Флеминга, поведение друзей, описание приемов, встреч, оваций и т. п.) занимает довольно много места, описывается с излишними, на наш взгляд, подробностями.
Однако не следует забывать, что А. Моруа интересовала прежде всего личность А. Флеминга, и, как художник-мастер, создавший оригинальный жанр биографий великих людей, А. Моруа вполне справился со своей задачей: читатель, начав чтение книги о Флеминге, не может оторваться от нее, образ великого ученого-первооткрывателя эры антибиотиков с первых страниц захватывает его, описание сложных путей, приведших к великой находке, сделано увлекательно, интересно. Писатель-художник, пишущий о научных открытиях, смог мобилизовать воображение читателя, а "воображение помогает соображению", – пишет С. Я. Маршак о книгах этого жанра. "Книга об открытиях науки вернее найдет дорогу к уму и сердцу читателя, если ее пишет не равнодушный компилятор, преподносящий своей аудитории готовые, отработанные и уже остывшие мысли и выводы, а человек, который вместе с читателем сам постиг мир, решает трудные проблемы, ищет выхода их противоречий и радуется их разрешению. Пропаганда науки – искусство. Книга, ставящая перед собой эту задачу, должна быть поэтической книгой".
Книга Моруа о Флеминге и его открытии глубоко поэтична.
И поэтому прощаешь автору отдельные медицинские неточности, например когда речь идет о механизме действия пенициллина (стр. 208) и несколько поверхностное в историко-биологическом плане освещение открытия пенициллина.
В июне 1961 года мне довелось встретиться в Париже с самим автором замечательной книги.
Я застал его за пишущей машинкой, немного утомленным после большого дня непрерывной работы. Но выглядел он моложе своих лет, может быть, потому, что собран, подтянут, безукоризненно одет.
Моруа впечатлил меня своей глубокой вдумчивостью (вернее вдумыванием) в то, что он говорит и что слышит. Он немногословен, но слова его очень убедительны и весомы. Его серьезное лицо, вся его внешность как-то гармонируют с рабочей атмосферой писателя, особенно с царством книг, окружающих его (в огромном зале стоят стройные ряды стеллажей его уникальной библиотеки).
Моруа весь в литературном труде, он – писатель, ушедший в свой титанический труд.
Он был очень рад узнать, что русский перевод его книги через несколько месяцев выйдет из печати (готовилось первое издание "Жизни Александра Флеминга"), и просил передать его советским читателям и почитателям горячий авторский привет. Я пользуюсь случаем, чтобы исполнить его просьбу.
Действительный член АМН СССР
профессор И. Кассирский
Словарь специальных терминов
Агар-агар. Вещество, содержащееся в морских водорослях и применяемое в бактериологии для приготовления твердых или полужидких питательных сред для выращивания микробов.
Анатоксины. Микробные токсины, лишенные токсичности под действием нагревания или формалина. Эти измененные токсины применяются для прививок против многих заболеваний, таких, как дифтерия, столбняк и т. д.
Анафилаксия. Состояние повышенной чувствительности организма к тому или иному веществу.
Антисептика. Способ уничтожения болезнетворных микроорганизмов при помощи химических веществ.
Антитела. Вещества белкового происхождения, которые вырабатываются организмом в ответ на введение антигенов и которые способствуют созданию в организме иммунитета.
Антигены. Животные или растительные белки, микробные токсины.
Асептика. Совокупность методов, предупреждающих попадание микробов в рану.
Аутовакцина. Вакцина, приготовленная из микробов, выделенных из этого же организма.
Бактериолиз. Растворение микробов.
Бактериолизины. Вещества, растворяющие микробы.
Бактериостатическое действие. Свойство препарата препятствовать размножению микробов.
Бактерицидность. Способность убивать микробы.
Бактерия. Микроскопический одноклеточный организм, размножающийся делением, близко стоит к классу грибов. Основные две группы бактерий: кокки и бациллы.
Бактероиды. Широкие и неподвижные бациллы. Самая известная из них – палочка сибирской язвы.
Бацилла. Микроскопический одноклеточный организм, имеющий форму прямой или изогнутой палочки.
Биохимик. Биолог, специализировавшийся в изучении химии живых существ.
Вакцинация. Метод создания активного иммунитета против инфекционных болезней путем введения в организм бактерий, вируса или ослабленного микробного яда – анатоксина.
Вирусы. Раньше, во времена Пастера, этим словом обозначали все инфекционные микроорганизмы и даже содержащую их жидкость. Теперь этим термином обозначают мельчайшие микроорганизмы, которые проходят через фаянсовые фильтры, задерживающие бактерии. Итак, есть ослабленные бактерии и вирусы. Вместе они составляют огромный мир микробов.
Гипертонический раствор. Раствор, концентрация соли в котором выше, чем в сыворотке крови.
Гонококки. Возбудители гонореи.
Гуморальный фактор. Фактор, действующий через тканевые жидкости.
Диапедез. Прохождение кровяных шариков через стенку сосуда.
Иммунизация. Метод, преследующий цель сделать организм невосприимчивым к определенному микробу или микробному токсину.
Инокуляция. Внедрение в организм бактерии или вируса.
Кокки. Микробы шарообразной формы.
Лейкоциты. Белые кровяные шарики.
Лимфа. Жидкость, проходящая по лимфатическим сосудам, желтовато-белого цвета, без запаха, щелочная, содержащая много белых кровяных шариков и незначительное число красных, а также жиры и фибрин.
Миколог. Биолог, специализировавшийся на изучении грибов.
Мутация. Всякое вновь возникающее наследственное изменение.
Опсонины. Вещества, способствующие поглощению микроба фагоцитом.
Патогенный. Болезнетворный.
Пенициллиум. Разновидность плесени. Из одной из них – пенициллиум нотатум – Александр Флеминг извлек пенициллин – мощное лечебное средство против инфекционных болезней.
pH. Удобное условное обозначение, которое указывает на степень кислотности или щелочности раствора.
Протеины. Белки.
Септицемия. Общее заражение крови, вызванное проникновением в кровь бактерии или вируса.
Стафилококки. Шарообразные бактерии – кокки, образующие скопления клеток, напоминающие виноградные гроздья. Часть стафилококков патогенна, является возбудителем фурункулеза и остеомиелита.
Стрептококки. Шарообразные бактерии – кокки, располагающиеся в виде цепочки.
Субстрат. Соединение, на которое действует фермент.
Сыворотка. Название жидкой части крови, которая остается после свертывания и не содержит форменных элементов крови.
Токсины. Вещества, выделяемые бактериями на питательных средах или в организме.
Трипаносомы. Простейшие из класса жгутиковых, паразитирующие в организме позвоночных. Один из видов трипаносомы вызывает сонную болезнь.
Фагоциты. Название, присвоенное клеткам организма, способным захватывать и уничтожать инородные тела, и в частности микробы.
Фермент. Вещество, катализирующее изменения органических соединений.
Фильтрат. Жидкость, пропущенная через фильтр (например, фаянсовый).
Хемотаксис. Притяжение или отталкивание организмов под влиянием химических (органических или неорганических) веществ, которые влияют на направление движения клеточной протоплазмы. Выраженный хемотаксис присущ амебам и белым кровяным шарикам.
Химиотерапия. Лечение инфекционных болезней человека или животного синтетическими лекарственными препаратами.