А с другой стороны, "шакалы", "шантажная шайка", "всесильные и неприкосновенные провокаторы и шантажисты". Назовем их также поименно как в статье: полковник Резанов, прапорщик Логвинский, товарищ прокурора Варшавской судебной палаты Жижин, Матвеев, Манасевич-Мануйлов и особняком стоит "тогдашний глава царского правительства" Штюрмер. Все они члены… "Торгового дома Батюшина", предназначенного под видом борьбы "с германскими шпионами и русскими предателями" обделывать свои грязные делишки. И на голову читателей обрушилась целая куча фактов, имеющих особую убедительность, так как они были поданы в виде цифр, обозначающих размеры взяток. Назовем вслед за газетой несколько из них. Освобождение из тюрьмы Животовскому обошлось в 800 тыс. руб., братьям Гордонам удалось "доказать свою политическую благонадежность" за 1 млн. 300 тыс. руб. У прапорщика Логвинского, который приобрел квартиры в Москве, Пскове, обнаружены: капитал в 600 тыс. руб. и купчая на дом в 350 тыс. руб. "На нужды батюшинского правосудия" ушло 238 тыс. руб. в виде взяток от трех финансистов. Этот факт преподносился следующим образом: "Боязнь предстать пред светлые очи всесильного ген. Батюшина, который беспристрастия ради арестовывал попутно с обвиняемыми и всех свидетелей, была так велика, что запуганные маклеры предпочли отделаться относительно незначительным "пожертвованием" и внесли на нужды батюшинского правосудия 238000 рублей (Шаскольский - 100000, Шкаф - 90000 и Алексей Рубенштейн - 48000)". А вот банкиру Рубенштейну комиссией было "выставлено требование" откупиться с помощью 1 млн. руб., причем половина этой суммы предназначалась Штюрмеру. Обратим внимание: собственно Н. С. Батюшину получение каких-либо взяток газета не инкриминировала. Она, как видим, распространила этот вид преступления на весь "Торговый Дом", хозяином которого был генерал. Для последнего пуля была отлита из более надежного материала - политического. Вот этот газетный пассаж: "Достойна внимания также и политическая физиономия сотрудников генерала Батюшина. Товарищ прокурора Варшавской судебной палаты Жижин - свойственник генерала Батюшина - известен тем, что через его руки прошли на виселицу около 300 борцов за польскую свободу. Этот ретивый слуга старого режима и царский холоп совместно с генералом Батюшиным устроили в знаменитом 10-м павильоне Александровской цитадели в Варшаве такой политический застенок, с ужасами которого трудно что-либо сравнить".
Итоговая фраза, завершавшая обе публикации, была ключевой: "В распоряжение А. Ф. Керенского представлены документы, подтверждающие справедливость этого заявления". О каком "заявлении" идет речь читатель ничего не знает (можно допустить, что обе статьи - это одно "заявление"), но зато он должен был быть уверен: материалы и документы настолько основательны по содержанию и безупречны в своей истинности, что уместно их представить на рассмотрение самому министру юстиции А. Ф. Керенскому. Кто и когда представил министру юстиции эти материалы (и было ли это сделано на самом деле), насколько правомочно до решения суда публиковать порочащие группу лиц сведения - все это мелочи, над которыми сейчас никто и не должен задумываться, поскольку речь шла ни много, ни мало о преступлениях охранителей старого режима.
Несмотря на то, что в обеих статьях правильно только написание фамилий персонажей и занимаемые ими должности, а все остальное - клевета и ложь, дело было сделано. Отравленная стрела попала точно в цель. Об этом можно судить по следующему факту. В личном деле Н. С. Батюшина есть обе эти газетные статьи, наклеенные на плотную бумагу, с карандашными пометками по тексту и с автографом прочитавшего. Им был начальник штаба главнокомандующего армиями Северного фронта генерал Юрий Никифорович Данилов, по должности прямой начальник Батюшина. Обращают на себя внимание две его пометы. Данилов двумя вертикальными чертами на полях отметил пассаж о взятке в 238 тыс. руб. в пользу батюшинской комиссии, а также подчеркнул и расписался под двумя заключительными строчками о представлении документов в распоряжение Керенского. Умный генерал, вместе с Рузским и С. С. Савичем находившийся 1 марта в вагоне Николая II и первым услышавший из уст самого царя о решении отречься от российской короны, отчетливо понял, кто будет в новой демократической России решать судьбу "комиссии Батюшина".
Уничтоженный политически и морально в глазах своих коллег и всей России, Н. С. Батюшин, тем не менее, был на свободе и исполнял обязанности по делам комиссии, готовясь к худшему. Свою задачу теперь он видел в том, чтобы надежнее (а где как не в Ставке) сохранить от уничтожения материалы своих оперативных разработок. И это ему удалось сделать. Но и злейшие враги его были начеку. Эстафету по завершению уничтожения комиссии и ее главы взяли на себя "Биржевые ведомости" - главный финансовый рупор России. Однако подключилась она к этой кампании несколько неуклюже.
15(28) марта 1917 года. Вечерний выпуск "Биржевых ведомостей" (то есть за 3–5 дней до названных статей в "Русской воле"). Анонс публикации: "Немецкий шпионаж в России". Сначала обращение военного министра А. И. Гучкова на этот счет. Далее интервью корреспондента с "известным знатоком контрразведывательного дела в России полковником" А. С. Резановым. Содержание интервью соответствует знаниям и должностному положению полковника. Оно нам особенно интересно, потому что у товарищей по оружию надо полагать были во многом схожими взгляды на проблему борьбы со шпионажем врагов.
В интервью обращает на себя внимание то обстоятельство, что нет конъюнктурных "проклятий" в адрес свергнутого режима. Это свидетельствует о политической корректности контрразведчика. О ситуации на текущий момент им сказано так: "Немцы со свойственной им системностью (в газете "систематичностью") не замедлили использовать то ослабление надзора, которое было вызвано последними событиями, и усилили свою шпионскую деятельность в России". О недавнем прошлом (наверняка здесь содержится и какая-то часть суждений Батюшина): "… при прежнем режиме борьба с немецким шпионажем была довольно затруднена и потому, что тогдашнее высшее военное начальство недоверчиво относилось ко всем указаниям относительно необходимости усиления борьбы с немецким шпионажем. Я сам много раз составлял подробную докладную записку и ни одна из них не получила практического осуществления, а я нажил массу неприятностей по службе и прослыл шпиономаном". О перспективах борьбы со шпионажем: "Вы спрашиваете, возможна ли борьба с германским шпионажем в России во время войны? (Видимо надо было сказать - во время революции? - Авт.). Отвечу утвердительно. Военное министерство может вести с немецким шпионажем успешную борьбу. Ведь этот шпионаж ничего особенного не представляет - он основан исключительно на системности (в газете: "систематичности") и добросовестном исполнении немецкими шпионами своих обязанностей. Этими способами можем бороться и мы". По иным суждениям, высказанным автором интервью, приводимым им примерам, прогнозам на будущее можно утверждать, что уровень контрразведывательного мышления одного из близких соратников Батюшина был достаточно высок.
27 марта, то есть спустя неделю после публикации второй статьи в "Русской воле". Вечерний выпуск "Биржевых ведомостей". Сенсационный заголовок: "Розыски и арест генерала Батюшина" и детективное ее содержание. "С первых же дней революции скрылся неизвестно куда пресловутый генерал Батюшин, который стоял во главе комиссии, расследовавшей действия банков и т. п… Сподвижник генерала Батюшина полковник Резанов сначала скрылся, потом местонахождение его было обнаружено, и Резанов был арестован (о недавнем интервью с ним молчок. - Авт.). И далее: "О генерале Батюшине существовало предположение, что он скрылся за границу. До сведения властей дошло, что Батюшин имеет удостоверение, что он стоит во главе контрразведки. (?) Благодаря этому он имеет возможность переходить русскую границу и отбыть в Стокгольм. Тщательные розыски генерала Батюшина дали, однако, свой результат. Батюшин был обнаружен в Пскове, где он скрылся недалеко за городом. В ближайшее время Батюшин будет перевезен в Петроград". Все написанное не что иное, как провокация, потому что Батюшин находится на свободе, и никто не охотится за ним. Похоже "Биржевка" подсказывает демократическим властям, где надо искать генерала и что надо с ним делать. С аналогичными публикациями выступают еще несколько газет.
Провокация сработала. Восьмого апреля в свой очередной приезд по делам службы в Петроград Н. С. Батюшин будет задержан и отправлен в дом предварительного заключения, где будет находиться до ноября 1917 года. За все время пребывания в качестве задержанного он ни разу не был вызван каким-либо следователем на допрос.
"Биржевка" еще несколько раз возвращалась к Батюшину. В мае она пугала своих читателей о возможном освобождении генерала и членов его комиссии, так как у них обнаружились ходатаи перед министром юстиции. Напоминала лишний раз, что это за злодеи Батюшин и К°: они "совершали налеты на банки и банкиров". В июле месяце еще порция: "под давлением извне" из-под ареста освобожден Резанов. Это предлог, чтобы припугнуть: "В настоящее время некоторые безответственные личности ведут усиленные хлопоты об освобождении из тюрьмы и самого доблестного генерала Батюшина, и прапорщика Логвинского. Существует у иных тенденция во что бы то ни стало сорвать дело Батюшина и не довести его до конца. Ведет это дело сенатор Бальц". Чтобы читатели не забыли, вскоре еще одно напоминание: "Батюшин самовольно возбудил и вел дело киевских сахарозаводчиков".
Это рассказ об одной лишь газете. А их было много. О Батюшине и комиссии писали, не жалея черных красок, и в этом смысле однообразно. Отрабатывали плату. После июльских событий "Биржевке" было не до низкой мести и мелкотравчатой клеветы в отношении Батюшина надвигался и на нее девятый вал.
Нашелся лишь единственный человек, кто публично с помощью печати пошел в бой за доброе имя Батюшина. Им оказался всеми признанный "охотник за провокаторами" журналист Владимир Львович Бурцев, общероссийская знаменитость тех дней. А коллегам-генералам из Ставки, из Генерального штаба, из штаба фронта было не до Николая Степановича. Не до жиру, быть бы самим живу. Для коллег-контрразведчиков и бывших соратников, лишь небольшая часть которых в весенние и летние месяцы 1917 года была привлечена к реформированию военной контрразведки в сугубо демократическом духе, имя генерала, давшего вовлечь себя в политические игры и вышедшего из них с запятнанной репутацией, стало явно одиозным. Дыма без огня не бывает! - опасливо мог рассудить каждый из них. В то переломное и судьбоносное время для России имя и сама жизнь любого ее гражданина, какими бы достоинствами он не обладал, являлись ничтожно малой величиной, которыми можно было пренебречь. Похоже, это закон всех революций. Батюшин попал под этот закон как зазевавшийся путник под колеса бешено мчащейся кареты.
Карьера Николая Степановича Батюшина - второго по счету генерала от спецслужб России (после Н. А. Монкевица) завершилась на 44 году его жизни. Впереди еще сорок трудных лет существования без Родины, без доброго имени. Об этой половине его жизни мы практически ничего не знаем. Обозначим то немногое, что известно в виде кратких заметок.
Освобождение из заключения, когда уже были советские охранники (пригодились навыки хитроумного контрразведчика), бегство из большевистского Петрограда на юг к Алексееву, третьестепенные роли в Добровольческой армии, в эмиграции (Белград). Имя его так и осталось одиозным и для друзей, и для бывших коллег. "Проклятье Рубенштейна" (его выражение) висело над ним всю оставшуюся жизнь. В самые трудные годы его надежным товарищем оставался лишь В. Л. Бурцев.
По скудным материалам, проливающим свет на жизнь этой неординарной личности в условиях эмиграции, можно судить, что жизненные невзгоды не раздавили его. Он был в курсе всей мемуарной и научной литературы, посвященной России двадцатого столетия. Имел свой твердый взгляд по ключевым вопросам довоенной и послевоенной отечественной истории. Как и все мыслящие эмигранты мучался в раздумьях о главном - что и почему случилось с горячо любимой им Родиной. С особым тщанием следил за публикациями на тему разведки и контрразведки в годы Первой мировой войны. Известно также, что в 1930 году он по собственной инициативе встретился с Вальтером Николаи и Максимилианом Ронге. Достойные вчерашние противники остались при своих: никто из них не поведал друг другу о своих сокровенных профессиональных тайнах. Батюшину-изгнаннику это делало особую честь.
Нами выявлены пока лишь две публикуемые в настоящем сборнике работы. Каково реальное творческое наследие Н. С. Батюшина неизвестно.
Неизвестна и судьба прямых потомков генерала. Женат он был на потомственной дворянке Агриппине Владимировне Депрейс, уроженке Казанской губернии. У них было четверо детей: дочери Ольга (1901 г. рожд.), Татьяна (1905 г. рожд.), Елена (1907 г. рожд.) и сын Михаил (1903 г. рожд.).
Долгая жизнь русского генерала Николая Дмитриевича Батюшина завершилась в 1957 году в Бельгии. Об этом пережившие его соотечественники и мы, историки, смогли узнать из некролога.
БАТЮШИН Николай Степанович (26 февраля 1874 - до 10 марта 1957, Брен-ле-Конт, Бельгия). Ген. - майор Ген. штаба. Окончил Михайловское артиллерийское училище и Академию ГШ. Участник русско-японской войны. В 1917 г. возглавил комиссию по борьбе со шпионажем при штабе Северного фронта. В гражданскую войну состоял при штабе Крымско-Азовской армии ген. Пархомова, затем находился в штабе армий Вооруженных Сил Юга России. Эмигрировал в Югославию. Преподавал в Белграде на отделении Высших военных научных курсов ген. Н. Н. Головина. Автор книги "Тайна военная разведка и борьба с ней" (София, 1939). Умер в доме для престарелых в г. Брен-ле-Конт (Бельгия).
Скупое сообщение о его кончине первоначально сообщило "Новое русское слово" (Нью-Йорк, 1957, 10 марта, № 15961). Приведенный некролог за подписью "В. П." появится в ж-ле "Часовой", Париж-Брюссель, 1957, № 376.
Вступление
Изданием своих лекций я преследую следующие цели:
1. Обратить особенное внимание на огромное значение военной тайной разведки на войне, так как и после Великой войны она не занимает еще у нас подобающего ей места. Между тем наши полууспехи в течение прошлой войны есть результат пренебрежения этой существенной отраслью военного дела.
2. Отвести в период подготовки к войне должное место политической тайной разведке и ее оружию - политической пропаганде как главному средству воспитания народа и постоянной поддержки на должной высоте нравственного его элемента, - главного фактора победы на войне.
3. Уяснить значение экономической разведки, являющейся важным козырем в деле победы над врагом.
Отдать должную дань уважения скромным, но честным работникам на тяжелой ниве тайной разведки, упорным и систематическим трудом коих мы обязаны тем, что в Великую войну вышли настолько подготовленными в военно-разведывательном отношении, как ни в одну из прошлых. Некоторые из них как полковник Вицнуда (Виленский военный округ), генерал Ростковский (Одесский военный округ), полковник Духонин (Киевский военный округ) - своими жизнями заплатили за исполнение долга перед Родиной или же умерли в изгнании; другие же как генерал Ефимов (Виленский военный округ) и генерал Свечин (Петербургский военный округ) здравствуют вне пределов своего отечества. Это тем более необходимо сделать, что не в интересах большевиков говорить о плюсах Императорской России. Сведений о других моих коллегах и об их работе, особенно на азиатских фронтах, у меня нет, почему и в своих лекциях у меня в этом отношении большой, но не по моей вине, пробел.
Издание этих лекций явится моим скромным ответом на сетования бывшего начальника разведывательного отделения штаба австро-венгерского Верховного главнокомандующего генерала Ронге в его последнем труде "Der Meister der Spionage" на упорное молчание русских сотрудников по тайной разведке. Главная причина тому - отсутствие материальных средств на издание подобного рода трудов, невзирая на упорные о том просьбы моих слушателей. Появлением в свете моих лекций я обязан содействию моих товарищей по мундиру, за что и приношу им глубокую благодарность.
Н. Батюшин
31 декабря 1938 года
Значение тайной разведки вообще и военной в частности
Тайная военная разведка - мощное средство победы в руках Наполеона, графа Мольтке и Гинденбурга. Значение политической разведки во время Великой войны. Скудость литературы по тайной военной разведке. Труды генерала Ронге, контр-адмирала Консетт, полковника Николаи и др. Увеличившееся значение тайной разведки при скоротечности будущих войн.
"Gouverner c'est prevoir" (управлять, значит предвидеть), говорят французы. Даром предвидения, или глазомером как выражался наш великий полководец фельдмаршал Суворов обладает однако чрезвычайно ограниченное количество выдающихся людей. Управлять же той или иной областью государственной деятельности приходится многим, подчас заурядным даже лицам. Мудрейший русский царь Иоанн Грозный со свойственной ему резкой ясностью в выражениях приводит в разговоре с мудрым правителем Борисом Годуновым следующую грань между этими двумя разрядами людей:
Не на день я, не на год устрою
Престол Руси, но в долготу веков;
И что вдали провижу я, того
Не видеть вам куриным вашим оком
Тебя же, знай, держу лишь для того,
Что ты мою вершишь исправно волю,
А в том и вся твоя заслуга.("Смерть Иоанна Грозного", гр. А. Толстой)
Тайная разведка, или скрытное проникновение в планы противника путем систематической работы людей даже средних дарований, заменяет правителям недостаток государственного провидения или чутья, а потому и является необходимым политическим фактором в каждом государстве. Даже такой великий полководец как Наполеон отводил очень важное место тайной разведке не только в разработке планов войны, но даже и при выполнении стратегических операций. Ульмская, например, операция, приводимая в учебниках стратегии как классический образец вождения войск, в значительной степени обязана работе выдающегося шпиона Шульмейстера из баденских контрабандистов, достигшего за свои услуги Наполеону поста начальника венской полиции и умершего однако в нищете.
Нацеленные в 1870 году на Париж германские армии на основании донесения верного германского агента в Париже о выступлении маршала Маг-Магона из Ша-лонского лагеря для нанесения удара в правый фланг немцев, в направлении на Мец, сворачиваются графом Моль-тке с этого пути для захождения левым плечом, что и приводит к разгрому французов и надлому всей кампании.
Огромные успехи немцев на русском фронте в начале войны 1914-17 гг. при действии против 2-й армии генерала Самсонова под Варшавой и Лодзью объясняются точным знанием ими не только сил, но и намерений противника, о чем подробно будет говориться в отделе радиотелеграфной разведки. Для подтверждения этого достаточно привести следующие выдержки из книги командира 1-го германского корпуса генерала фон Франсуа "Сражение на Марне и Танненберге". На странице 201-й он говорит, что в 8 часов утра 12/25 августа 1914 года в Монтово генерал Людендорф сообщил следующие сведения о противнике:
"6-й русский армейский корпус (генерала Благовещенского) как фланговое прикрытие Наревской армии (то есть 2-й) наступает через Ортельсбург на Бишофсбург.