Во время вскрытия доктора Томаса Ногучи сбили с толку выводы группы по профилактике суицидов. Об этом он заявил в феврале 1976 года в интервью для журнала "Oui": "Физический осмотр проводился в сочетании с так называемой психологической аутопсией. Как известно, мисс Монро ранее уже предпринимала попытки суицида. На самом деле весь ее образ жизни указывал на самоубийство, а не на несчастный случай".
"Они провели эту "психологическую аутопсию", – рассказывал Аллан Эбботт Джею Марголису. – Короче говоря, созвали всех людей, которые ее знали, и спросили, в каком настроении она была, и все такое, в том же духе. Такое делалось впервые. Дело было слишком громкое. Пришлось предпринять кое-что сверх обычной процедуры, иначе общественность не поверила бы ни единому слову.
Уверен, Ногучи находился под большим давлением. Только это могло объяснить, почему в итоге он предпочел "самоубийство" "убийству". Типы наверху знали, кто мечтал от нее избавиться. Следовательно, самый важный вопрос – кто хотел замять дело. Если бы она приняла все эти лекарства перорально, она бы умерла гораздо раньше…
Ногучи охотно сотрудничал со всеми заинтересованными лицами и приходил к разным выводам в разное время. Предложение должности штатного коронера было лучшим способом заставить его молчать. В своих заявлениях относительно Мэрилин Монро Ногучи старался держаться как можно нейтральнее, хотя, на мой взгляд, он знал гораздо больше, чем говорил".
Как ни удивительно, в 1967 году Ногучи сменил Теодора Керфи на посту главного судмедэксперта Лос-Анджелеса – впечатляющее продвижение для человека, который всего пять лет назад был помощником коронера.
В группу по профилактике суицидов, расследовавшую "самоубийство" Мэрилин, входили Роберт Элкон Литман, Норман Дональд Табачник и Норман Луис Фарбероу. Так как психоаналитик Мэрилин, доктор Гринсон, находился на месте происшествия, все трое по очереди расспросили его о том, что могло случиться с его пациенткой. Спото взял интервью у доктора Литмана – бывшего ученика Гринсона. По словам Литмана, они "не рассматривали гипотезу об убийстве", однако "Гринсон вовсе не был уверен, что Мэрилин покончила с собой. Очевидно, его мучили сомнения… Все, что я слышал от Гринсона, – это то, что она была связана с мужчинами на самом высоком правительственном уровне. Конкретно фамилию Кеннеди он не упоминал…". Как ни странно, Литман прибавил, что в 1962 году во время расследования смерти Мэрилин Монро "я не видел ни одной записи об отсутствии каких-либо препаратов в ее желудке".
Как утверждал Литман, Керфи заявил им, что это самоубийство и что их функция заключалась в определении состояния психики Мэрилин: иными словами, она покончила с собой намеренно или случайно? Учитывая историю предыдущих попыток суицида, Керфи поручил им определить, не как она умерла, а лишь каким образом – случайно или намеренно – она свела счеты с жизнью. В данной связи Энтони Саммерс отмечает: "Руководитель группы, доктор Норман Фарбероу, сказал, что ни одному из братьев Кеннеди не было задано ни единого вопроса. Он добавил: "Я уверен, что здесь есть какая-то секретность". Фарбероу попытался поговорить с бывшим пресс-агентом Мэрилин и доверенным лицом Кеннеди Пэт Ньюкомб, однако "наткнулся на каменную стену. Она была крайне неразговорчива".
Как сообщил Джею Марголису доктор Фарбероу, домработница Мэрилин, миссис Мюррей, искренне верила, что Мэрилин случайно свела счеты с жизнью. "По ее словам, она не помнила, сколько таблеток приняла", – рассказывает Фарбероу. Что касается Мэрилин, доктор пояснил: "Среди женщин ее возраста это весьма распространенное явление: она несчастна, и это [самоубийство] становится не такой уж маловероятной возможностью". "Однако, – добавляет он, – сейчас, в данный конкретный момент, я понятия не имею, с какой целью Мэрилин приняла столько лекарств".
Как пишет Ногучи в своей книге "Coroner to the Stars", в 1962 году он спросил доктора Роберта Литмана: "Это могло быть убийство?" Литман ответил: "Дверь в спальню была заперта изнутри. Им пришлось разбить окно, чтобы попасть внутрь. Ко всему прочему, миссис Мюррей весь вечер находилась в своей комнате, расположенной чуть дальше по коридору". Ногучи по-прежнему был настроен скептически. Впрочем, в отсутствие каких-либо дополнительных доказательств ему ничего не оставалось, как согласиться с официальным заключением доктора Керфи: "вероятное самоубийство".
В начале 1980-х годов Ногучи располагал более подробной информацией, в том числе докладной запиской Джона Майнера, в которой тот решительно отвергал теорию самоубийства. Что касается предполагаемого приема 64 таблеток, Ногучи напишет: "Случайная передозировка такого масштаба крайне маловероятна. Опыт работы с жертвами самоубийства подсказывает мне, что такое огромное количество таблеток едва ли можно проглотить "случайно". Таким образом, если в 1962 году Майнер не ошибся, единственной возможной причиной смерти Монро было убийство". "При визуальном осмотре я не нашел видимых следов таблеток ни в желудке, ни в тонком кишечнике, – продолжает Томас Ногучи. – Никаких остатков. Никаких преломляющих кристаллов. Тем не менее пустые флаконы из-под таблеток явно указывали на то, что Монро приняла от сорока до пятидесяти таблеток нембутала и большое количество хлоралгидрата".
Джеймс Эдвин Холл рассказывает правду
В своей книге, вышедшей в 1983 году, доктор Томас Ногучи пишет: "Наиболее распространено [мнение], что смерть Монро наступила в результате убийства. Цель – заставить актрису молчать и не дать разрушить политическую карьеру Роберта Кеннеди. Как двадцать лет назад, так и сегодня я считаю, что причиной ее смерти стало самоубийство. Впрочем, признаю: есть много вопросов, которые остались без ответа…"
Как отметил сам Ногучи, все версии убийства имели одну общую черту: Мэрилин умерла не от пероральной передозировки снотворного, а от смертельной инъекции. В 1982 году, проезжая мимо дома Мэрилин, Томас услышал по радио любопытную новость. Фельдшер бригады "Скорой помощи" Джеймс Холл заявил, что был очевидцем убийства Мэрилин. Актриса, настаивал он, умерла от рук врача, который ввел ей в сердце таинственную жидкость. Сейчас, подумал Ногучи, они скажут, что во всем виноват патологоанатом. Он расслабился, прочитав статью, опубликованную в газете "Globe". Холл подробно описал внешность доктора-убийцы – по его словам, это был мужчина "с усами, длинными бакенбардами и рябым лицом". "Уф, не я", – с облегчением вздохнул Ногучи.
На основе признаков окоченения сотрудник морга Вествуд-Виллидж, Гай Хоккетт, установил, что смерть Монро наступила между 21.30 и 23.30 4 августа 1962 года. Сержант Джек Клеммонс и доктор Дж. Девитт Фокс были единодушны: убившие актрису препараты попали в организм не через рот. В официальном отчете о результатах вскрытия заместитель судмедэксперта доктор Томас Ногучи пишет: "Желудок практически пуст. Содержимое: коричневатая слизистая жидкость. Объем: не более 20 куб. см. Остатки таблеток отсутствуют. При исследовании содержимого желудка и двенадцатиперстной кишки под поляризационным микроскопом преломляющих кристаллов не обнаружено… В толстой кишке отмечается гиперемия и багровый оттенок".
В документальном фильме "Marilyn Monroe: A Case for Murder" бывший коронер Нью-Йорка доктор Сидни Вайнберг подробно рассказал о ряде нестыковок, замеченных им в протоколе патологоанатомического вскрытия:
ВАЙНБЕРГ: Позвольте изложить некоторые сомнения, которые у меня возникли на этот счет. Самый важный момент в протоколе патологоанатома – это, несомненно, отсутствие барбитуратов в желудке.
ВЕДУЩИЙ: Что, как эксперту, это вам говорит?
ВАЙНБЕРГ: Это говорит мне, что барбитураты, обнаруженные в печени и крови, попали в организм каким-то иным образом. Каким именно? Например, посредством инъекции.
Или через клизму. Как заявил Ногучи в октябре 1985 года ("Eye-Witness News", ABC), возможность насильственной смерти исключать нельзя:
НОГУЧИ: У нее была гематома на спине или вблизи бедра, которая так и не нашла своего объяснения. Это признак насилия.
ВЕДУЩИЙ: Убийства?
НОГУЧИ: Возможно.
По всей вероятности, близкий друг Лоуфорда Милт Эббинс знал о последней ночи Монро гораздо больше, чем рассказывал журналистам. В разговоре с Дональдом Спото Эббинс замечает: "При передозировке первое, что сделал бы врач, – это укол адреналина".
11 августа 1982 года фельдшер "Скорой помощи" Джеймс Эдвин Холл позвонил в окружную прокуратуру и представился "Риком Стоуном". Опасаясь за свою жизнь, он отказался назвать свое настоящее имя и номер телефона и заявил, что будет звонить сам. Его соединили с помощником окружного прокурора Рональдом "Майком" Кэрроллом.
КЭРРОЛЛ: Меня кое-что беспокоит. Вы упомянули, что некий человек в деловом костюме сделал Мэрилин Монро укол в сердце.
ХОЛЛ: Совершенно верно.
КЭРРОЛЛ: Это должно было оставить след, так?
ХОЛЛ: Я уверен, что след остался.
КЭРРОЛЛ: Дело в том, что в протоколе патологоанатома об этом ничего не сказано.
ХОЛЛ: Он ввел иглу прямо в сердце. Гарантирую. Я видел это собственными глазами… Он был в деловом костюме и в галстуке.
КЭРРОЛЛ: Сколько минут вы там пробыли? Примерно?
ХОЛЛ: О, может быть, минут пятнадцать… Когда я приехал, эта женщина [Пэт Ньюкомб] билась в истерике на улице и вопила: "Она мертва! Она мертва! Мне кажется, она мертва!" На мой взгляд, либо эта дама была чертовски хорошей актрисой, либо это действительно ее шокировало.
КЭРРОЛЛ: Во что была одета Монро?
ХОЛЛ: Она была голой.
КЭРРОЛЛ: Рядом был телефон?
ХОЛЛ: Телефон стоял на тумбочке или на столике рядом с кроватью. Трубка была повешена. Он не был отключен.
КЭРРОЛЛ: Когда вы вновь услышали об этом деле?
ХОЛЛ: О нем говорили и по радио, и по телевизору. Я слышал, что таблетки были разбросаны по полу, а телефонная трубка была снята – как будто она пыталась позвонить кому-то. Это не так. Все таблетки находились во флаконах. На тумбочке был идеальный порядок, а трубка лежала на рычаге.
КЭРРОЛЛ: Хотя прошло уже двадцать лет, не могли бы вы припомнить, в котором часу это было?
ХОЛЛ: Я бы сказал, между четырьмя и шестью часами утра. Я видел фотографии, на которых ее тело выкатывали из дома. Было уже светло. Когда ее вынесли, уже наступило утро. Впрочем, я могу ошибаться насчет времени. Я не знаю.
КЭРРОЛЛ: Вы согласитесь прийти к нам и побеседовать с одним из наших следователей?
ХОЛЛ: Я буду предельно откровенен. Я очень боюсь. Застрелить человека так легко. Я не добрый самаритянин. Откровенно говоря, потребуются некоторые деньги на расходы.
КЭРРОЛЛ: Сколько?
ХОЛЛ: Дружище, я не знаю… Я умираю от голода, и моя семья тоже. Это единственная причина, почему мы на это пошли.
КЭРРОЛЛ: Кто-нибудь из сотрудников службы "Скорой помощи" помнит вас?
ХОЛЛ: Конечно. Позвольте мне назвать несколько имен. Например, человек по имени Джо Тарновски и парень по имени Том Фирс.
КЭРРОЛЛ: Она была выкуплена другой компанией?
ХОЛЛ: В то время "California Ambulance Services" принадлежала Уолту Шаферу.
В интервью с Дональдом Вольфом Джеймс Холл сказал, что в 1962 году работал суточными сменами. Вероятно, именно поэтому он не мог припомнить точное время приезда в дом Монро. Лучший друг детства Холла, Майк Карлсон, пояснил: "Джим работал почти двадцать четыре часа в сутки. У них было много людей и много водителей… Люди приходят. Люди уходят. Машин тоже много. "Скорая помощь" мало чем отличается от пожарной части".
Более того, лица, присутствовавшие на месте происшествия, вызвали полицию только спустя четыре с половиной часа. Энтони Саммерс взял интервью у двух сотрудников компании Шафера, упомянутых Холлом в разговоре с Майком Кэрроллом – у Джо Тарновски и у Тома Фирса. Оба подтвердили, что в ту ночь одна из машин действительно ездила в дом Монро. Когда Холл позвонил в прокуратуру во второй раз, Кэрролл соединил его со следователем Аланом Томичем.
ХОЛЛ: Заходишь и поворачиваешь налево. Кровать стояла вдоль. Слева был столик с таблетками. Она лежала поперек кровати. Голова свисала. Я стащил ее на пол и приступил к наружному массажу сердца.
ТОМИЧ: Она лежала на спине или на животе?
ХОЛЛ: Когда она лежала на кровати, она лежала на спине.
ТОМИЧ: Кто еще присутствовал в доме, когда вы приехали?
ХОЛЛ: Женщина [Пэт Ньюкомб].
ТОМИЧ: Потом приехал кто-то еще?
ХОЛЛ: Мой напарник [Мюррей Либовиц] побежал за реанимационным оборудованием. Не успел он вернуться, как в комнату вошел мужчина в коричневом деловом костюме [Ральф Гринсон].
ТОМИЧ: Что он сделал?
ХОЛЛ: Заявил, что он ее врач, и велел дать положительное давление, что мы и сделали. Затем открыл свою сумку, достал приготовленный шприц для подкожных инъекций и ввел какую-то жидкость прямо в сердце.
ТОМИЧ: А потом?
ХОЛЛ: Он сделал наружный массаж сердца и сказал: "Я отпускаю вас. Она мертва".
В телефонном разговоре с Аланом Томичем Джеймс Холл не требовал немедленного вознаграждения за свои показания – никаких "финансовых транзакций", пока он не пройдет детектор лжи и не докажет, что говорит правду. "Как только вы убедитесь, что я не лгу, вы мне заплатите прямо там, – сказал он. – Это произошло двадцать лет назад… очень давно. Я располагаю информацией, которой больше ни у кого нет, поэтому вы не можете ее проверить. Конечно, я делаю это не потому, что я – хороший парень. Я делаю это по экономическим соображениям". Когда Томич сказал Холлу, что не станет платить ему сверх первоначальных затрат, Холл не возражал. Он сказал, что просто обратится к журналистам таблоидов и пройдет проверку на полиграфе у них. Томич усмехнулся: "Ну, в таком случае мы получим информацию бесплатно, не так ли?"
23 ноября 1982 года, всего за несколько недель до того, как окружная прокуратура завершила возобновленное расследование смерти Мэрилин Монро, Джон Блэкберн, Чак Орман и Дэн Макдональд из газеты "Globe" опубликовали рассказ Джеймса Холла. Редакция "Globe" заплатила Холлу 40 000 долларов: как выяснилось, бывший фельдшер прошел сеанс гипноза, позволивший ему вспомнить и другие подробности смерти Мэрилин Монро, убитой доктором Гринсоном.
В статье "Globe" Блэкберн писал: "Частный детектив Джон Харрисон… работал с полиграфом более 40 лет". "Поначалу я думал, что все это сказки, – заявил Харрисон журналистам "Globe". – Теперь же я твердо убежден, что Холл говорит правду. В общей сложности он прошел шесть проверок на полиграфе, включая контрольные тесты. Никаких доказательств обмана мы не обнаружили".
"Во время интервью Холл находился под гипнозом, – продолжает Блэкберн. – Генри Кодер – профессиональный гипнотизер с более чем 20-летним опытом работы в правоохранительных органах, участник сотен крупных уголовных расследований". Как сообщил Кодер, "Холл был хорошим субъектом. Я заставил его вернуться в ночь смерти Мэрилин Монро и описать – шаг за шагом – все, что он делал и видел. Он смог живо припомнить ту ночь и упомянул ряд подробностей, о которых не говорил при предыдущих расспросах. Очнувшись, Холл дал нам подробное описание врача, сделавшего инъекцию, и нам удалось составить его фоторобот. Со своей стороны я сделал ему постгипнотическое внушение – говорить правду. Если бы в ходе следующей проверки на полиграфе Холл солгал, машина обязательно бы зафиксировала соответствующую реакцию".
Доктор, чей фоторобот помог составить Холл, был похож на психоаналитика Мэрилин, Гринсона, который действительно носил усы. Как сообщил Холл, этот человек назвал себя "ее врачом". У Энгельберга, другого доктора Мэрилин, усов не было.
Дональд Вольф взял интервью у полиграфолога Дональда Фрейзера, который 10 августа 1992 года подверг Джеймса Холла дальнейшим испытаниям. "Несомненно, Джеймс Холл говорит правду, – заключил Фрейзер. – Его рассказ об обстоятельствах смерти мисс Монро абсолютно правдив. Он прошел ряд исчерпывающих проверок на детекторе лжи, однако никаких признаков обмана мы не выявили".
В октябре 1993 года в газете фан-клуба Монро "Runnin ‘Wild: All About Marilyn" вышла статья Дональда Вольфа под названием "The Ambulance Chase". Согласно Фрейзеру, один из вопросов, заданных Холлу, звучал так: "Вы видели, как человек, который назвал себя врачом Мэрилин Монро, сделал ей инъекцию в левую сторону груди?" Холл ответил утвердительно. Вольф пишет: "Отсутствие колебаний на регистраторе свидетельствует о том, что Холл сказал правду". Между прочим, газета опубликовала и фактический тест на детекторе лжи, проведенный Доном Фрейзером в 1992 году. "История Холла и разговор, состоявшийся во время проверки на детекторе лжи, безусловно, могут быть учтены судом", – утверждал полиграфолог.
В беседе с Джеймсом Спада сын доктора Гринсона, Дэнни, заявил следующее: "Меня бесят все эти предположения и догадки – особенно того парня, который якобы видел, как мой отец вонзил иглу в сердце Мэрилин. Это смехотворно. Должен сказать, мне это очень неприятно". Жена Гринсона, Хилди, сказала Кэти Гриффин: "Иногда у меня возникает ощущение, что этот водитель "Скорой помощи" ездил на какой-то другой вызов и все перепутал".
В ходе интервью в августе, сентябре и октябре 1997 года Джеймс Холл подробно рассказал биографу Мишель Морган о том, что происходило в доме Монро. "На следующий день после смерти Мэрилин вы говорили кому-нибудь, что вы видели? – спросила она. – Если да, какова была их реакция?" "Я рассказывал всем, кого я знал, и каждому, кто выказывал хоть малейшее любопытство, – ответил Холл. – Их реакцией был главным образом шок. Все спрашивали: "Что же произошло?" Важно отметить, что на вопрос "Вы сразу поняли, что стали очевидцем убийства, или думали, что врач пытался помочь Мэрилин?" Холл сказал: "В то время я полагал, что доктор Гринсон пытался помочь ей и сделал инъекцию адреналина".
"Это был точно доктор Гринсон? – уточнила Мишель Морган. – Это не мог быть кто-то другой?"
"В доме Мэрилин точно был доктор Гринсон", – отрезал Холл.
В 1986 году Джеймс Холл заявил: "Я думал, что врач ввел ей адреналин – стандартная процедура, – но она все равно скончалась. До 1982 года я верил, что Мэрилин Монро умерла от передозировки… Та истеричка [Пэт Ньюкомб] сказала, что, скорее всего, это передозировка. Врач [Ральф Гринсон] сделал ей укол в сердце; я посчитал, что это был адреналин".