После смерти актера Джона Белуши, скончавшегося от передозировки наркотиков, Ногучи признал, что чуть не пропустил след от иглы на левой руке. "Тот факт, что свежие проколы столь трудно обнаружить, сильно меня беспокоил, – писал патологоанатом в своей книге. – По-видимому, была использована тончайшая, с медицинской точки зрения, чистая игла, а инъекция была сделана прямо в вену, так что найти это место можно было только по каплям крови".
Как утверждает патологоанатом Дж. Девитт Фокс, в случае Мэрилин "посмертный цианоз охватил всю переднюю часть тела. Это могло замаскировать или полностью скрыть следы от инъекций в области груди". По мнению Фокса, если бы тело Мэрилин переложили – в данном случае ничком на кровать – "пятна посмертного цианоза, похожие на синяки" скрыли бы след от иглы, которую – как заявляет Холл – Гринсон ввел в сердце актрисы.
В отчете окружного прокурора 1982 года, посвященном повторному расследованию смерти Мэрилин Монро, говорится: "Как пояснили патологоанатомы нашим следователям, трупные пятна возникают за счет того, что после прекращения сердечной деятельности кровь под действием силы тяжести скапливается в самой нижней точке… Помимо трупного окоченения, наблюдаемого у мисс Монро, Ногучи и другие отметили трупные пятна на лице и груди".
Сержант Джек Клеммонс – первый полицейский, официально прибывший на место происшествия, – согласился с объяснением посмертного цианоза, предложенным доктором Фоксом. Не сомневался он и в рассказе Джеймса Холла. "Мне было совершенно ясно – я бы сказал, очевидно, – что телу Мэрилин намеренно придали такое положение, – утверждает Клеммонс. – Я понимал, что положение тела связано с посмертным цианозом. Когда человек умирает, его сердце перестает биться; под действием силы тяжести кровь скапливается в самой нижней части тела. Поскольку Мэрилин лежала ничком, вся кровь прилила вперед. Кстати говоря, в докладе коронера особо отмечено наличие трупных пятен, рыжина в области лица и груди. Я подумал, что ее специально так положили, чтобы скрыть следы от укола".
Со своей стороны Джон Майнер признался биографам Брауну и Бархэм, что "в ходе беглого осмотра почек Монро никаких препаратов в них обнаружено не было. Следовательно, они попали в организм, минуя желудок. Единственный способ, как это могло произойти, – инъекция".
В докладе окружного прокурора 1982 года написано: "По словам Холла, врач вонзил ей в сердце гигантский шприц, заполненный коричневатой жидкостью, после чего она быстро умерла, лежа на спине на полу… Незначительные признаки цианоза… обнаружены на спине. Данные незначительные следы исчезли при прикосновении, что согласуется с обычной практикой транспортировки тела с места смерти в морг или офис коронера… Если бы таинственный "доктор" сделал мисс Монро смертельную инъекцию пентобарбитала, как заявляет Холл, его концентрация в печени была бы не столь высока, поскольку в таком случае организм просто не успел бы метаболизировать "летальный укол".
Мэрилин Монро умерла незадолго до полуночи. Томас Ногучи приступил к вскрытию после 9.00. Этого времени было более чем достаточно, чтобы трупные пятна полностью скрыли след от иглы. Впрочем, это не означает, что Ногучи не обнаружил никаких следов от уколов. На основании свидетельств Реймонда Стрейта, Аллана Эбботта и конфиденциального источника можно заключить, что Ногучи лгал, написав в своем отчете "следов от иглы не обнаружено". Как следует из его собственной книги и журнальных статей, патологоанатом с симпатией относился к Генеральному прокурору. Ногучи в самом деле отметил уколы на других участках тела Мэрилин Монро, однако в официальном протоколе опустил эту подробность. Потому что знал, что данная информация может обернуться для Кеннеди большими неприятностями. По словам Энтони Саммерса, Ногучи "сказал, что не может быть на 100 процентов уверен, что актриса не была убита инъекцией".
Мэрилин умерла, лежа на спине. В отчете окружного прокурора не сказано ни слова о том, что высокая концентрация нембутала в печени могла быть обусловлена несколькими факторами: пероральным приемом лекарств утром, уколом пентобарбитала днем, несколькими уколами пентобарбитала вечером и клизмой, содержащей от тринадцати до девятнадцати таблеток нембутала (а также семнадцати таблеток хлоралгидрата). В течение нескольких часов эти препараты должны были перейти из крови в печень. За это время в печени могла образоваться очень высокая концентрация нембутала. Однако увеличение концентрации вредных веществ в печени возможно только при жизни. По словам Джона Майнера, содержание нембутала в печени, равное 13 мг/дл, является "высокой концентрацией" и "указывает на то, что, каким бы образом препараты ни были введены, до наступления смерти прошли часы, а не минуты".
Доктор Роберт Литман – член группы по профилактике суицидов – пояснил: "Высокое содержание нембутала в печени означает, что она умирала медленно, иначе он просто не успел бы всосаться". В отличие от нембутала, хлоралгидрат в печени не проверяли – скорее всего, его содержание оказалось бы невелико, что противоречило бы версии о самоубийстве.
"Доктор Керфи как-то сказал: "О, она проглотила 40 таблеток зараз", – рассказывал Джон Майнер Дональду Спото. – Это невозможно… С какой стати при таких обстоятельствах домработнице приспичило стирать белье в полночь? Это бессмысленно, если, конечно, простыни не испачкались в результате введения препаратов… Контакт с токсичными веществами, такими как барбитураты, которые, по сути, представляют собой органическую кислоту и объясняют изменение цвета в толстой кишке, которое мы обнаружили при вскрытии трупа".
Печени потребовалось несколько часов, чтобы впитать смертельное количество пентобарбитала, тогда как укол неразбавленного нембутала, который сделал доктор Гринсон, убил бы Мэрилин Монро независимо от введенного количества. "Это убийство, – заявил Элиас Амадор в интервью с Джеем Марголисом. – Чистое убийство. Такие уколы делаются только с одной целью – чтобы убить".
Прибыв на место происшествия в 4.45 утра, сержант Клеммонс нашел бездыханное тело Мэрилин в главной спальне (куда его перенесли после отъезда фельдшеров "Скорой помощи" Холла и Либовица). Гринсон "вел себя крайне дерзко и вызывающе, – рассказывает полицейский. – Меня так и подмывало предъявить ему какое-нибудь обвинение". Подозрения Клеммонса были совершенно оправданны: вина Гринсона казалась очевидной.
По словам Питера Лоуфорда, Роберт Кеннеди сказал Гринсону: "Мэрилин должна замолчать". "Фактически, – утверждает актер, – он подставил Гринсона, поручив ему "позаботиться" о Мэрилин". Психоаналитик решил поставленную перед ним задачу с помощью инъекции неразбавленного нембутала. Что может быть лучше? Очевидцы, безусловно, решат, что это адреналин – наиболее эффективный способ спасения пациентов с передозировкой.
Хотя версия Питера Лоуфорда может вызвать определенные сомнения – по большому счету, сведения получены из вторых рук и, следовательно, не более чем слухи, – Джеймс Холл настаивает, что Лоуфорд сам видел, как Гринсон сделал Мэрилин смертельный укол. Поскольку Лоуфорд был шурином Кеннеди, он автоматически стал главным свидетелем. Мюррей Либовиц подтвердил слова своего напарника. Все, что рассказывал Холл о Гринсоне и уколе в сердце, заверил Мюррей Дональда Вольфа, чистая правда.
Таким образом, в нашем распоряжении имеются показания трех очевидцев, утверждающих, что Мэрилин Монро убил ее личный психоаналитик. Неудивительно, что два других свидетеля, Пэт Ньюкомб и сержант Марвин Ианнон, отказались обсуждать увиденное, стараясь защитить семью Кеннеди. В 1986 году Джеймс Холл заявил: "Я повторяю: да, я видел, как он сделал ей эту инъекцию. И Пэт Ньюкомб видела. Она тоже была там. Она выступит когда-нибудь?".
В документальном фильме "Say Goodbye to the President" фотограф Уильям Вудфилд поделился аудиозаписью телефонного разговора с Ральфом Гринсоном, состоявшегося в 1964 году. В ходе этого разговора доктор рассказывал только то, что, по его словам, он мог рассказать о последней ночи Мэрилин. Как ни странно, через два года после ее смерти он по-прежнему призывал всех обращаться к Генеральному прокурору: "Я не могу ни объяснить свое поведение, ни оправдать себя, не раскрыв при этом то, что раскрывать не хочу. Понимаете, нельзя провести черту и сказать, ладно, это я вам скажу, а это не скажу. Это ужасно, когда ты вынужден признать, что не можешь об этом говорить, потому что не можешь рассказать все… Знаете, лучше поговорите с Бобби Кеннеди".
По словам Джеймса Холла, он сразу понял, что психоаналитик никогда не делал подобных уколов раньше. Специализация вряд ли обязывала его носить с собой большой шприц с уже установленной иглой. Шприц оказался в чемоданчике у Гринсона благодаря Бобби Кеннеди, который, в свою очередь, позаимствовал его у одного из своих личных телохранителей Джеймса Ахерна или Арчи Кейза, которые в тот день сопровождали шефа в дом Мэрилин.
"Зная результаты токсикологической экспертизы и отрицательные результаты обследования желудка, следует серьезно задуматься о возможности инъекции, – заключает доктор Сидни Вайнберг. – Если бы этим делом занимался я, то обязательно передал бы его окружному прокурору для проведения расследования. В противном случае я счел бы, что пренебрег своими обязанностями".
По словам Дональда Вольфа, вечером, в присутствии Бобби Кеннеди, Мэрилин "сделали укол с таким количеством барбитуратов, которое могло бы убить пятнадцать человек". Но Вольф ошибается. Как заявил Джон Майнер, "количество препаратов, обнаруженных в организме Мэрилин, было настолько велико, что если бы они были введены одной инъекцией [содержащей высокие дозы нембутала и хлоралгидрата], звезда умерла бы почти мгновенно. У организма было бы всего несколько минут, чтобы абсорбировать эти вещества".
Скорее всего, произошло следующее. Сотрудники полиции Арчи Кейз и Джеймс Ахерн бросили Мэрилин на кровать в гостевом доме. По словам частного детектива Фреда Оташа и специалиста по прослушке Берни Спиндела, Кеннеди закрыл ей рот подушкой, заглушив крики, после чего приказал Кейзу и Ахерну сделать актрисе укол нембутала: "Дайте ей что-нибудь, чтобы она успокоилась".
Когда это не сработало, мужчины насильно сделали ей клизму, содержащую растолченные таблетки нембутала и хлоралгидрата. Клизма не убила Мэрилин, как это сделала бы смертельная инъекция, содержащая те же самые препараты, однако привела к тому, что актриса потеряла сознание.
Последнее, что хотел брат президента, – это чтобы самая известная женщина в мире выгоняла его из дома кулаками. Бобби отчаянно искал красный дневник Мэрилин. Поэтому после того, как Кеннеди, Кейз и Ахерн уехали – в тот самый момент, когда Джеймс Холл проводил реанимационные процедуры, – явился Гринсон с черным медицинским саквояжем. Из этого саквояжа он "вынул шприц с длинной иглой… наполнил его коричневатой жидкостью и ввел ее в сердце мисс Монро".
Звукооператор
На сегодняшний день Джей Марголис является единственным биографом, которому удалось взять интервью у звукооператора, сопровождавшего Фреда Оташа в ночь смерти актрисы. В данном случае под звукооператором подразумевается специалист по установке подслушивающей аппаратуры. 4 августа 1962 года упомянутый звукооператор прибыл на место происшествия вместе с Оташем – это произошло после того, как Бобби Кеннеди, Кейз и Ахерн уехали, но до того, как доктор Гринсон ввел в сердце Мэрилин неразбавленный пентобарбитал.
"Вы что, правда считаете, – спросил Марголиса звукооператор, – что Бобби Кеннеди – Генеральный прокурор Соединенных Штатов Америки – действительно находился в доме Монро и душил ее подушкой? Неужели вы думаете, что он стал бы участвовать в убийстве, когда вокруг столько людей? Взять хотя бы Юнис. Она торчала в доме все время. А ее племянник [зять] или кем он там ей приходился? А Оташ? А охрана? Бригада "Скорой помощи", наконец? Вы действительно думаете, что Бобби Кеннеди остался бы там? По-вашему, он настолько глуп?
Бобби Кеннеди был глуп, потому что он был бабником, как, впрочем, и его брат. Ни тот, ни другой не могли устоять перед чарами привлекательной женщины. Истории известно много мужчин, чьим слабым местом был секс. Они совершали неосмотрительные и глупые поступки. Президент в том числе. И Бобби. Но быть причастным к убийству? Лично я не считаю, что Бобби Кеннеди был так глуп…
Об этом всегда будут говорить. Мэрилин была слишком известной фигурой, ею восхищались миллионы людей по всей планете… Знаете, что объединяет Гринсона, домработницу и Микки Рудина? Все они связаны с семьей Кеннеди. Все люди, окружавшие Мэрилин, связаны с Кеннеди. Они были преданы Кеннеди, а не Мэрилин. Увы, это так. Кто бы что ни делал 4 августа 1962 года, ни один не был там ради самой Мэрилин. Они работали не на Мэрилин. Им было плевать на нее. Братья Кеннеди, ее психоаналитик, ее врач, ее адвокат, ее домработница, Питер Лоуфорд, его жена, которая, кстати, тоже была Кеннеди, – всеми ими в первую очередь руководили политические соображения".
Бывший пресс-секретарь Джейн Мэнсфилд, Реймонд Стрейт, заверил Марголиса, что звукооператор знает о последней ночи Мэрилин гораздо больше, чем говорит. "Он работал с пленками и слышал все, – утверждает Стрейт. – Уж он-то в курсе, что там происходило. Правда, Фред [Оташ] никогда не произносил его имя вслух. Только инициалы. После смерти Мэрилин этот парень устроился в ЦРУ и перебрался в Вашингтон. Он никогда ничего не скажет. Он не хочет иметь никакого отношения к этому делу. Если однажды ему случится написать книгу, она мгновенно станет бестселлером. Впрочем, он не станет писать книгу – это значит подставить под удар всю его семью…
Я знал Оташа лучше, чем кто-либо. Конечно, звукооператор тоже знал его очень хорошо, однако не до конца, ведь тот все-таки отпустил его в Вашингтон. Он не хочет, чтобы его роль выплыла наружу. В противном случае его персона привлечет к себе внимание множества людей, чье внимание ему крайне нежелательно, в том числе и некоторых членов одной очень известной семьи. Он не желает, чтобы его имя всплыло на суде.
Звукооператор просто помог Фреду снять "прослушку". Все материалы остались у Фреда. У звукооператора не было ни единой пленки, хотя он, несомненно, слышал записи. Все отрицать – еще один способ держаться от этого дела подальше. Он не участвовал ни в каких манипуляциях с телом Мэрилин и занимался исключительно "жучками". Конечно, он слушал эти пленки и знает, что там стряслось…
Я знал, что Питер [Лоуфорд] был там – Фред сказал мне… Питер был пьян и страшно нервничал. Фред закатил ему оплеуху. Он вел себя как баба – заливался слезами, порол всякую чушь. Оташ этого не выносил…
Фред был в доме Мэрилин, когда она умирала… Он рассказал мне в мельчайших подробностях все, что случилось в тот день… Фред должен был прибраться… Питер испугался, запаниковал и позвонил Фреду… Фред говорит: "Встретишь меня в доме Мэрилин". Он приехал со своим звукооператором, и Питер его действительно встретил. Сержант, с которым я разговаривал, сказал, что когда он прибыл на место, Фред как раз уезжал".
Роль Уолта Шафера
По мнению Джеймса Холла, Уолтер Шафер был замешан в укрывательстве, вследствие чего категорически отрицал, будто Холл когда-либо работал в его компании.
"В 1985 году со мной связались из "Flynt Distributing Co.", – рассказывал Холл относительно своего общения с издателем знаменитого мужского журнала. – Они хотели написать статью, но не смогли подтвердить факт моей работы в компании Шафера. Уолтер Шафер заявил, что никогда не слышал о Джеймсе Холле. Я послал Флинту копию справки о доходах за 1962 год, выданной мне Администрацией социального обеспечения. Они передали ее Шаферу, но он повторил: "Я никогда не слышал о Джеймсе Холле". В справке о доходах указан только один работодатель – "Скорая помощь" Шафера.
Я сказал, что был на судебном заседании и лично слышал показания Шафера: "Я, Уолтер Шафер, владелец "Schaefer’s Ambulance Service". Джеймс Холл работает на меня". Они показали ему стенограмму, а он опять за свое: "Я не знаю никакого Джеймса Холла".
Когда Шафер только начинал, в каждой машине "Скорой помощи" должен был ездить дипломированный врач. Таково было требование штата. Шафер отправился к своему доктору и предложил половину бизнеса, если тот согласится работать с ним. Личный врач Шафера отказался. Этим врачом был мой отец – Джордж Холл, доктор медицинских наук, бывший начальник отдела кадров лос-анджелесской системы неотложной помощи. В свое время он заведовал персоналом всех приемных отделений в городе. Шафер снова заявил: "Я никогда не слышал ни о Джеймсе Холле, ни о докторе Холле". Тогда [Ларри] Флинт сказал Шаферу: "Да пошел ты! Ты лжешь, говнюк" и напечатал мою историю".
"Прошло уже много времени, но Холл был не простым шофером, крутившим баранку, – писал сам Ларри Флинт в журнале "Hustler" в мае 1986 года. – Отец Холла – первый врач, которого Шафер пригласил в свою компанию… В ходе судебных разбирательств Шафер признал, что Холл действительно водил одну из принадлежавших ему машин "Скорой помощи". Кроме того, в газете была опубликована фотография, на которой Холл, одетый в соответствующую униформу, выносит тело с места преступления [4 октября 1962 года]". (См. "Runnin ‘Wild: All About Marilyn", 10/1993, № 12).
В 1992 году в телепередаче "The Marilyn Files" Джеймс Холл объяснил, почему на вызов в дом Мэрилин вместе с ним поехал Мюррей Либовиц: "В 1962 году я и моя жена снимали квартиру. Мой постоянный напарник Рик [Чарлз Грейдер] и его жена снимали соседнюю. Управляющим нашим домом был Мюррей Либовиц. Все мы работали у Шафера. В тот вечер Рик взял выходной, и Мюррей его подменял".
Кто такой Кен Хантер?
В декабре 1982 года, через несколько недель после того, как газета "Globe" опубликовала рассказ Джеймса Холла, в окружную прокуратуру Лос-Анджелеса позвонил некий Кен Хантер и заявил, что он, а не Джеймс Холл, сопровождал своего напарника Мюррея Либовица в дом Мэрилин Монро "ранним утром 5 августа 1962 года". Это странно, поскольку Мэрилин умерла до полуночи. Хантер сообщил, что Мэрилин скончалась до их приезда, и они пробыли в доме всего несколько минут.
Энтони Саммерс пишет: "В 1985 году я неоднократно беседовал с ныне покойным Уолтером Шафером, владельцем службы "Скорой помощи" "Schaefer Ambulance Service". Он подтвердил, что его машина действительно приезжала в дом Мэрилин. На вопрос, был ли Мюррей Либовиц одним из членов бригады, он сказал: "Был". 14 декабря 1982 года между следователем окружной прокуратуры и Кеном Хантером состоялся следующий диалог, который был записан на пленку:
ТОМИЧ: Что случилось?