Его рекомендовали на работу в Ленинградское морское пароходство на весьма солидную и ответственную должность- заместителем начальника (!) пароходства по безопасности мореплавания. Да и рекомендовал не кто-нибудь, а работник обкома, заведующий отделом, который курировал транспорт. Знал он Любимова исключительно по работе, как представителя Минморфлота во Франции. Позже Виктор узнает, что его кандидатуру поддержал и один из самых известных и уважаемых капитанов пароходства, Герой Социалистического Труда, капитан крупнейшего пассажирского судна "Надежда Крупская" Оганов. Они тоже знали друг друга, как писали тогда в партийных характеристиках, "по совместной работе", часто встречались во французских портах, решали возникающие проблемы. И, представьте, этот старый морской волк не усомнился в профессионализме Любимова.
В общем, сложилось так, что Ленинградской обком предложил кандидатуру Любимова. Разумеется, никто из предлагавших и не подозревал, что Виктор Андреевич- военный разведчик. Дело дошло до заместителя министра Морфлота по кадрам, который, зная истинное место работы Любимова, запросил ГРУ. Мол, вы не против, если Любимов перейдет на работу к нам?
В ГРУ переполошились. Что это за работу ищет Любимов в Ленинградском пароходстве? Пришлось объясняться, доказывать, что его инициативы тут нет. Случай скоро забылся как некое недоразумение, хотя он весьма примечателен. На мой взгляд, разведчик-крышевик Виктор Любимов достиг главного: в его легенду поверили и свои, и чужие. Поверили не случайные знакомые, а серьезные знатоки дела, профессионалы.
Возможно, это и помогло ему в будущем провести крупные разведоперации, в ходе которых были завербованы ценнейшие агенты советской военной разведки. И первым среди первых был источник под оперативным псевдонимом "Мюрат".
Однако, прежде чем приступить к рассказу о работе Любимова с Мюратом, следует отметить, что Мюрат пусть и был к тому времени суперагентом ГРУ и кавалером высшей награды СССР - ордена Ленина, но военная разведка не могла себе позволить роскоши выделить персонального сотрудника даже для такого агента. И потому на связи у Любимова было еще несколько информаторов, а точнее двое - Бернар, заместитель генерального директора крупной французской химической компании, и Гектор- криптограф-шифровальщик Центрального узла связи вооруженных сил США в Европе. В дальнейшем к ним присоединятся еще два агента - Артур и Арман.
Не сказать об этих людях хотя бы коротко нельзя, ибо все последующие события, работа Любимова с Мюратом будут проходить параллельно с ними, нередко пересекаясь, создавая сложности и напряжение. Разумеется, никто из агентов об этом не догадывался, да и догадываться не должен был. И тем не менее это происходило в действительности, а слов, как говорят, из песни не выбросишь.
В подтверждение этой мысли приведу лишь один весьма показательный пример.
17 апреля 1963 года неожиданно для всех пневмопочта посольства СССР во Франции принесла закодированную фразу. Она означала только одно: агент Гектор уже в Париже и назначил встречу Любимову на 19, 21 или 23 часа. Откровенно говоря, приезд Гектора был очень некстати. Виктор Андреевич проводил оперативную встречу с агентом Мюратом.
Мюрат не совсем понимал, что происходит. Ведь оперативная встреча - не дружеская тусовка, она готовится задолго, тщательно и каждая минута дорога. А тут посреди встречи Любимов встает и готовится уйти. Пришлось выкручиваться: объяснил Мюрату, мол, надо организовать его завтрашний отъезд. И бегом на встречу с Гектором.
Машину Любимов вел сам. Проверялся. Хотя мог бы доверить баранку и обеспечивающему офицеру. Но не доверил. Вспоминая этот выезд, Виктор Андреевич рассказал мне случай, произошедший с ним во время отдыха в Сочи, в санатории им. Фабрициуса.
В те дни произошла трагедия - в районе Адлера разбился пассажирский самолет, и его сосед по столовой, кстати говоря заслуженный военный летчик, тут же сдал авиационный билет и решил ехать на поезде.
- Как же так? - пошутил на обеде Любимов. - Заслуженный летчик, а поддались панике.
Сосед-пилот лишь усмехнулся:
- Знаете, я уверен только тогда, когда сам нахожусь за штурвалом самолета…
Так вот и Любимов хотел быть уверен в отсутствии слежки и потому лично вел машину. Свои маршруты, места проверки, вообще всю ответственность брал на себя.
За двенадцать минут до встречи они медленно проехали мимо кафе. Гектор сидел у окна. Время позднее, в кафе пусто. Любимов сразу узнал своего агента.
Отъехав квартала на три, разведчик вышел, еще разок проверился. Хвоста не было. Через несколько минут он уже был у кафе, медленно прошел мимо витрины. Гектор заметил его, расплатился и догнал Любимова на маршруте.
Гектор был искренне рад встрече. Привез новые материалы - семь отснятых кассет. Сказал, что в запасе до отлета у него сутки. А вот у Любимова времени в обрез, он принял решение: работаем завтра ночью. Сейчас отдыхай. Вечером следующего дня подъеду, заберу, поедем ко мне. Добавил: "Валентина будет рада". Гектор знал жену Любимова, встречался с ней, и это тоже поддержало его настроение. О нем помнят, доверяют, приглашают в семью.
Остаток ночи и день пришлось провести с Мюратом, а вечером на ту же квартиру Любимов привез Гектора. Теперь жена, не успев отправить одного гостя, хлопотала с другим.
Ответ на вопрос "зачем приехал?" был ясен: передать материалы, которые уничтожать не хотел. Понимал их ценность. Письма из резидентуры, естественно, получить не успел. Решил лететь на свой страх и риск. Но под какой легендой? Тут помогло несчастье. Умер дед по линии матери. Командование дало отпуск, он послал телеграмму соболезнования матери и вместо похорон махнул в Европу. Любимов слушал и радовался: кое-что Гектор усвоил из его уроков.
Понимал ли, что рискует? Понимал. Но полетел - не было выхода.
Что ж, в жизни всякое бывает.
А теперь, как и обещал, сначала рассказ об агентах, можно сказать, коллегах Мюрата.
"АППАРАТОМ ГРУ ЗАВЕРБОВАН ИСТОЧНИК"
В каждой разведке, вне зависимости от ее национальной принадлежности, существует перечень задач. Иными словами, какие разведзадачи в какой последовательности решать.
Так вот в перечне Главного разведуправления на 1962–1963 годы значилась важнейшая государственная задача: добыть документы и образцы американских твердых топлив и их компонентов.
Уже в июле 1962 года резидент Парижского разведаппара-та в отчете о работе за первое полугодие, докладывал в Центр следующее:
Начальнику ГРУГШ генералу армии Серову И А.
Докладная записка
17 июля 1962 года
"Парижской резидентурой изучается заместитель генерального директора крупной французской химической компании, в которой 70 % американского капитала. Фирма кооперируется с американскими корпорациями.
Заместитель генерального директора- Бернар, гражданин Франции, по образованию и опыту работы инженер-химикспециалист в области высокомолекулярных полимеров, хорошо осведомлен в проблемах создания американскими фирмами твердых топлив для ракет.
Изучение Бернара ведет оперативный офицер резиденту-ры капитан 3-го ранга Любимов В А".
А уже через два года, в феврале 1964-го, начальник французского направления ГРУ генерал-майор Иван Чередеев (Чадов) докладывал своему начальнику инженер-контр-адмиралу Соловьеву.
"Оперативный офицер парижской резидентуры капитан 2-го ранга Любимов В А. провел активное изучение "Бернара" и подготовил его как источника добывания документов и образцов по американским твердым топливам и их компонентам.
В процессе изучения "Бернар" неоднократно передавал документы и образцы, получившие высокие оценки. За 1962–1963 гг. от него получено 24 документа и 3 партии образцов, признанных весьма ценными и ценными.
"Бернар" 1909 года рождения, инженер-химик. Является вице-президентом французского филиала крупнейшей американской фирмы "М-он" по производству высокомолекулярных смол и оборудования и техническим директором фирмы по производству химических продуктов и резин.
Ценность "Бернара" для нас определяется его возможностями добывания материалов и образцов по твердым топливам для ракет стратегического назначения. По характеру служебной деятельности "Бернар" имеет тесные деловые связи с рядом американских фирм, непосредственно работающих в области твердых топлив.
Наиболее ценную документальную информацию по твердым топливам и их компонентам "Бернар" добыл через связи среди персонала американских фирм".
В мае 1964 года начальник Генерального штаба Вооруженных сил Советского Союза получил докладную записку от руководителя военной разведки. Содержание ее было совершенно секретным, исполнено в единственном экземпляре:
"Маршалу Советского Союза тов. Бирюзову С.С.
Докладываю:
Аппаратом ГРУ в Париже завербован источник, добывающий ценную и весьма ценную информацию и образцы исходных продуктов для производства твердых ракетных топлив, а также образцы других важных продуктов химической промышленности.
В период с 11 по 16 мая с.г. офицерами ГРУ с этим источником проведена работа в Москве в целях повышения эффективности его использования в наших интересах.
В ходе этой работы были организованы встречи источника с советскими специалистами в области твердых ракетных топлив и специальной химии.
По заключению Военно-промышленной Комиссии при Совете Министров СССР, эти встречи были весьма полезными…"
Генерал-полковник П. Ивашутин".
На этой записке начальника ГРУ Маршал Бирюзов написал кратко, но весомо: "Очень хорошо!".
Так что же случилось в Парижской резидентуре в эти два года? Кто этот весьма ценный источник "Бернар" и какова его роль в создании наших твердотопливных ракет?
Чтобы ответить на этот вопрос, хочу обратить внимание на фразу генерала Петра Ивашутина в приведенном ранее письме: "Аппаратом ГРУ в Париже завербован источник…"
Итак, Советский Союз не желал больше рисковать и зависеть от политической конъюнктуры - "ядерный меч" должен был стать разящим не только в речах Никиты Хрущева, но и в реальности. Государству, как воздух, нужны были твердотопливные ракеты. Над их созданием работали ученые, изобретатели, военно-промышленный комплекс страны и… разведка. Важны были любые сведения, которые смогли бы продвинуть научную мысль вперед, сократить время исследовательских работ.
В архивах Главного разведуправления сохранилось любопытное письмо. На нем в левом верхнем углу штамп очень высокого учреждения- Комиссии по военно-промышленным вопросам Высшего Совета народного хозяйства СССР.
Комиссия указывает начальнику ГРУ, что монография по материалам, используемым в США для ракет на твердом топливе, представит интерес для организаций оборонной промышленности. И далее обозначаются "технологические вопросы, которые должны содержать подробное описание". Думаю, что даже неспециалисту их перечисление в самом общем плане говорит о многом.
Здесь ученые хотели бы иметь описание "технологий и режимов изготовления материалов и деталей из этих материалов (лист, пластины, прессованные детали, лента для намотки, методика и режимы нанесения и т. п.)", а также "полные данные о физико-химическом составе, включая развернутые структурные формулы соединений".
Все это многообразие данных комиссия ВСНХ СССР надеется получить, как указано в письме, "по конкретным типам изделий ракетной техники, желательно по МБР "Минитмен".
Таким образом, перед военной разведкой была поставлена задача государственной важности, или, говоря современным языком, сверхзадача. По своей значимости в тот период она была соизмерима разве что с атомным проектом Советского Союза.
Кому же выпала судьба решать эту сверхзадачу? Право же, не могу говорить за всю военную разведку. Уверен, ее решала не только парижская резидентура, но в данном случае в моем распоряжении находятся уникальные архивные документы и живые свидетельства участников тех дней именно на этом направлении. Они-то и дают мне право утверждать, что решающую роль сыграли именно мои герои - оперативный офицер Виктор Любимов и его агент.
Кто же этот агент, известный в сети парижской резиденту-ры ГРУ под псевдонимом "Бернар"?
Прежде всего, это крупный химик-технолог, занимавший высокую должность вице-президента крупнейшей, с мировым именем, фирмы США. Его деловые связи распространялись на такие фирмы-гиганты, как "Дюпон", "Аэроджет", "Маршал Ин-дастрис", "Тиокол".
Этот человек имел солидное положение в обществе, был независим, финансово обеспечен.
В одном из своих докладов руководству начальник французского направления генерал-майор Иван Чередеев писал: "От оплаты своих услуг Бернар отказывается…"
Теперь можно представить сложность задач, стоящих перед вербовщиком. Что мог предложить Любимов в качестве компенсации за ту трудную, опасную работу своему французскому "другу"? Да в сущности ничего. Однако, как говорят, пути господни неисповедимы.
Вначале они крепко сошлись, подружились. Человеческие симпатии - основа любой плодотворной работы. Во многом они были похожи друг на друга. Бернар - в общении живой, веселый, ум - гибкий, аналитический. Да, была разница в возрасте, солидная, в полтора десятка лет, но она не мешала общению. У Любимова к тому времени уже солидный опыт работы в разведке, коммуникабельность и обаяние, умение расположить к себе.
Психологически точно разведчик уловил нежные струны души Бернара - детские воспоминания и годы борьбы в рядах французских партизан. Эти темы были очень близки для Бернара.
Детство Бернара прошло в России. Он здесь родился и рос в семье французов, которые приехали преподавать язык. Революцию пережил на Дальнем Востоке. В 1920 году родители вернулись во Францию.
Он помнил мятежный Владивосток, японцев, американцев, националистов с плакатами: "Бей жидов- спасай Россию!" - и часто рассказывал об этом Любимову. Словом, считал Россию своей второй родиной и относился к ней с большой теплотой.
На пути их сближения и будущей совместной деятельности была еще одна сложность.
Дело в том, что Бернар являлся инженером-химиком, специалистом в области высокомолекулярных полимеров. И его фирма напрямую не вела исследовательские работы по твердым топливам. И излишнее внимание к таким закрытым темам могло вызвать подозрение.
В одном из своих отчетов Любимов сообщал:
"Москва. Центр. Васильеву
…Возможности Бернара базируются на его широких личных связях с целым рядом лиц в американских и французских компаниях; а также на том, что его завод работает по американской лицензии (70 % американского капитала) и поэтому имеет основание для обмена документацией.
Вместе с тем следует отметить, что высокая степень секретности производства твердых топлив и хорошая материальная обеспеченность знакомых Бернара (как правило, они относятся к руководящему составу компаний) очень затрудняет задачу по добыванию материалов, а также постановку отдельных конкретных вопросов.
Лютое, Париж".
Тем не менее, несмотря на все трудности, Москва однажды получила обнадеживающее сообщение из парижской рези-дентуры: "Бернар дал согласие добыть интересующие нас материалы".
Позже в письме Любимов подробнее разъяснит ситуацию: "Следует отметить, что Бернар на двух последних встречах подчеркнул свое желание остаться независимым от нас как в моральном, так и в материальном плане (имеются в виду деньги за документы).
Он сказал, что прекрасно понимает существо наших просьб, но не хочет принадлежать к какой-либо разведывательной организации. В период нахождения в рядах Сопротивления он сам сталкивался с разведкой и знает, что принятие денег влечет за собой финансовую и моральную зависимость. Он помогает и выполняет по мере возможности наши просьбы только из чувства симпатии к нашей стране и народу, а не из желания нажиться на этом".
Так началась работа с одним из ценнейших агентов.
О том, что она была эффективной, говорят архивные документы. В отчете за второй квартал 1962 года оперативный офицер Любимов докладывал:
"Москва. Центр. Васильеву
За отчетный период было проведено три встречи: 1.05, 24.05,3.07. Все встречи проводились в городе.
От Бернара были получены следующие материалы:
- 26 технических бюллетеней фирмы "Дюпон", оцененные как "весьма ценные";
- инструкция по работе с окислителями;
- материалы с описанием оборудования для производства полиуретанов;
- доклад руководителя научно-исследовательских работ фирмы "Дюпон" - Абертти;
- характеристика твердых топлив, горючих связок и окислителей, составленная Бернаром;
- два доклада научно-исследовательских работ фирмы "Аэроджет".
Лютое, Париж".
Интересно, что уже тогда, в начале своей работы, Любимов и Бернар не собирались ограничиваться добыванием отдельных документов. "Основными задачами, которые решались на встречах, - писал Любимов в Центр, - было изучение возможностей получения полной технологии производства американского твердого топлива, а также образцов исходных продуктов и документации к ним".
Но это была, как говорят, программа-максимум. Пока Бернар, пользуясь своими широкими связями в научных и производственных кругах, налаживал отношения с теми, кто владел секретами твердого топлива.
Однако владельцы этих секретов были не очень разговорчивы и щедры на информацию, даже со своими коллегами.
"Встреча Бернара, - сообщала парижская резиденту-ра, - со своим хорошим знакомым, руководителем научно-исследовательских работ фирмы "Дюпон" - Абертти во время международного салона по пластикам в Париже подтвердила сложность подходов к этой теме.
Абертти - американец ирландского происхождения, хорошо обеспечен, настроен антисоветски. Во время беседы с Бернаром был очень осторожен в вопросах производства твердых топлив и если сообщал отдельную информацию, то только после солидной дозы спиртных напитков".
Летом 1962 года Бернар выезжал в США по делам своей фирмы. Разумеется, эту поездку он использовал в разведце-лях. Но и тут пришлось столкнуться с теми же трудностями.
"На последней встрече 3.07, - сообщал в Москву Любимов, - Бернар откровенно сказал, что во время поездки в США получил меньше ожидаемого. Встретиться со своим хорошим знакомым вице-президентом "А-джет" ему не удалось. Он беседовал с неким Винклером, по его словам, выходцем из нашей страны, который настроен крайне антисоветски. Бернару пришлось быть очень осторожным в постановке вопросов".
Таковы были реалии. Откровенно говоря, Любимов и не ждал легкого решения проблемы. Что ж, с учетом трудностей сверхзакрытости темы можно было довольствоваться и малым. Тем более что это "малое" приносило солидные результаты.
Во время той же поездки в США Бернар "хоть и получил меньше ожидаемого", но имел много полезных контактов, посетил семь крупных фирм, занимающихся разработкой твердого топлива. На основании этих посещений и встреч с сотрудниками он и составил обзор по твердым топливам. И тем не менее, ни разведчик, ни его агент результатами работы не были довольны.
19 июля во время встречи в Париже они пришли к выводу: для приобретения американских технологий производства твердого топлива есть два пути. Первый вполне официальный - приобрести их у американцев на паях с какой-либо французской фирмой, и второй - секретный - добыть через представителя компании "Аэроджет" во Франции.