Но если раньше общество имело дело, так сказать, с идейным уголовным элементом, жившим по определенным понятиям, то тут оно столкнулось со множеством ОПГ, созданных из бывших спортсменов, студентов и приезжих маргиналов, не имевших ранее отношения к преступному миру. При задержании они вели себя крайне дерзко, не так, как опытные уголовники, оказывали активное сопротивление. И вообще банды "физкультурников" противопоставляли себя старому преступному миру. В народе их называли "рэксами". Занимаясь тем же преступным бизнесом, они не "отстегивали" долю в "общак", не соблюдали принципа территориальности и вообще отвергали жизнь по "понятиям". Весь этот беспредел привел к созданию в начале девяностых Главного управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. О том времени рассказывает бывший подполковник милиции К., ныне в отставке:
"Можно говорить о том, что в то время преступный мир вначале делился на два враждующих лагеря – с одной стороны, это были старые уголовные авторитеты, воры в законе и вообще блатные, с другой – новые бандитские формирования. Но со временем все же уголовные понятия и законы стали преобладающими. Бывшие спортсмены и студенты, пройдя тюремные университеты, перенимали воровские "понятия". Вот данные о некоторых наиболее влиятельных в те годы организованных преступных группах – ОПГ.
"АБРАМ" – типично воровская группировка, лидером которой являлся вор в законе, имевший обширные связи с российскими "законниками". По оперативным данным, именно ее лидер был держателем воровского "общака".
"АДАЙ" – контролировала некоторые крупнейшие рынки Алма-Аты.
"АТАБА" – в лучшие времена число членов этой группы достигало сотни бойцов.
"ГОЛОВА" – лидером был известный вор в законе по кличке Голова. Коронован на всесоюзной сходке воров.
"МАХАРА-ЧИВАНЯ" – была типично воровской группировкой. По оперативным данным, основным видом деятельности было мошенничество в особо крупных размерах.
"СЕМЕЙСКИЕ" – отличалась наличием обширных связей среди высокопоставленных чиновников. Сфера интересов – рэкет, торговля ГСМ, шоубизнес, спортивные мероприятия.
"ЧЕТЫРЕ БРАТА" – отличалась исключительной жестокостью. Имела интересы в торговле ГСМ, игорном бизнесе, в том числе в Москве и в Санкт-Петербурге.
"ЧЕЧЕНСКАЯ ГРУППИРОВКА" – легализация денежных средств, угон и легализация угнанных автомашин, наркотики, торговля оружием, производство алкоголя. Эта группировка не совсем вписывается в традиционные кланы преступного мира города в силу особой специфики. И вообще, этническая преступность – тема отдельная.
"РЫЖИЙ АЛМАЗ" – одна из первых и наиболее влиятельных преступных группировок. В свое время насчитывала до 200 человек. Основатель – Рыжий Алмаз. Считается, что когда ОПГ попыталась взять под контроль некоторую часть экспорта нефти, то Рыжий Алмаз был арестован и осужден. Говорили также, что на них "наехали" спецслужбы, потому что они, в свою очередь, "наехали" на фирму одного из родственников очень влиятельного лица. Затем "по состоянию здоровья" Рыжий Алмаз был освобожден из мангышлакской зоны строгого режима. Скрылся из Казахстана. Был убит в перестрелке на фешенебельной вилле в Испании в пригороде Барселоны в мае 1998 года.
Тупик смерти
В конце восьмидесятых годов прошлого века по заданию еженедельника "Горизонт" мне удалось побывать в том месте алма-атинской тюрьмы, где как раз содержались смертники – люди, приговоренные к расстрелу. Я назвал его про себя "тупиком смерти". Через путаные лабиринты изолятора, которые наверняка были свидетелями душераздирающих сцен, я попал в этот "тупик" в сопровождении милицейского конвоя, который взял нас в кольцо, пока мы разговаривали с одним парнем, ожидавшим вышку. Тщедушный пацан лет двадцати в арестантской особой робе смертника (в неяркую полоску), улыбаясь, рассказывал мне о том, как они убили по пьянке невинного человека, а потом еще одного. И хотя он улыбался, все равно в глазах его уже читалось страшное будущее. Потом мне дали возможность зайти в камеру "смертника", таких там было, кажется, восемь. Они находились как бы в стороне от основных помещений, в закрытом от посторонних глаз закутке. И пока я находился в этом узком, без окон, похожем на гроб пенале, где практически не было воздуха, то слышал, как в соседней камере кто-то хрипло тянет: "И мне дайте корреспондента! Дайте… Дайте…" До сих пор, когда я вспоминаю эти моменты, на сердце тяжело делается. Но самым ужасным там был запах. Наверное, так пахнет ад: смесь пота, крови, слез и еще чего-то неуловимого и страшного. Я потом долго отмывался от этого запаха, прилипчивого как напалм, но, кажется, так и не отмылся.
Две отрезанные головы…
Как-то раз в газету позвонил некий студент, пожелавший остаться анонимным, и сообщил о том, что в районе мединститута нашли отрезанную голову. Говорил он радостным голосом, как будто только что сдал сессию на "отлично" и получил повышенную стипендию. Наш фотограф Хасан Хусаинов, пока мы канителились, решая, как лучше поступить с информацией, каким-то чудом сумел ее сфотографировать прямо в милиции. Хасан был вообще парень шустрый, которому палец в рот было лучше не класть. Такой типичный газетный фоторепортер. Мы с ним немало репортажей сделали, можно сказать, на ровном месте. Ведь жизнь настолько интересна, и в ней просто масса любопытного, но мы часто проходим мимо, не замечая этих вещей, загруженные всякими проблемами. И нужно иметь талант, чтобы увидеть, а главное, все это вкусно подать. Таким был Хасан, имевший этот талант видения.
На фото была запечатлена голова, больше похожая на голову какого-то вурдалака или вампира. Да и Хасан подтверждал, что менты не могут понять, откуда взялась эта штуковина, которой даже без всяких экспертиз можно было дать несколько десятков лет. По его же словам, все же было определено, что она хранилась где-то в формалине и была отделена от тела очень давно. Такая вот головоломка. Дело принимало даже несколько паранормальный оборот. Неужели у нас в городе существует некий маньяк, а может, даже и вампир, который держал в формалине много лет отрезанную голову? К сожалению, милиция и близко не подпустила нас к этому делу, пообещав только, что мы первыми узнаем новости. И все же "Горизонт" дал информацию об отрезанной голове, которая наделала немало шума в городе. А потом на редакционной планерке было принято решение вести свое журналистское расследование.
Итак, взяв на вооружение дедуктивный метод великого Шерлока Холмса, мы с Хасаном первым делом решили сосредоточиться на личности студента-анонима. Почему позвонил и сообщил о странной находке именно студент? Да еще таким радостным голосом? Нет ли тут подвоха? Необходимо пояснить, что наш еженедельник считался студенческим изданием городского комитета комсомола города Алма-Аты. И когда приходила пора практики, то газету просто оккупировали толпы студентов журфака. Вообще-то молодежь всегда склонна к розыгрышам, в том числе и очень злым. Однажды произошел такой случай. Как раз впервые проводился конкурс красоты в Алма-Ате. Мы публиковали об этом мероприятии репортажи. И тут в редакцию пришли два парня, студенты КазГУ (сегодня один из них руководитель телекомпании, а второй – известный журналист), и принесли просто забойный материал о конкурсах красоты, которые проводятся на Западе. Язык, стиль, сюжет… все было на высшем уровне! Просто самородки какие-то. Все заторчали от этого шедевра! Его сразу же поставили в номер, но буквально через день кто-то пришел с книжкой известного международника (кажется, Боровика), откуда и была слово в слово перепечатана статья. Это был просто шок! Срочно собрали планерку, вызвали пацанов и сообщили им это "пренеприятнейшее известие". Те сразу распустили нюни и тут же раскололись. Оказалось, что статью дала им их однокурсница, якобы для того, чтобы помочь продвинуться на профессиональном поприще. Словом, шерше ля фам. Но скандал решили замять. А материал успели снять с полосы в последний момент. Таким образом, и наша голова, которой было несколько десятков лет, могла быть элементарным розыгрышем неких студентов-медиков. Все ведь знали, что там, в "меде", существует некий музей, где хранятся заспиртованные и заформалиненные части человеческих тел.
Сделав подобный вывод, мы решили сходить на место преступления. Но пока мы с Хасаном ходили, выясняли, бродили по институту, в "Горизонт" позвонили из милиции и сообщили о том, что голова – на самом деле экспонат из мединститута и что она уже водружена на свое место. Так все и закончилось. Наши выводы оказались отчасти верными. Как у Фридриха Дюрренматта в одном произведении, когда следователь ради того, чтобы обнаружить убийцу, ушел из полиции и всю жизнь прождал его в какой-то дыре. Но тот так и не пришел. А жизнь между тем прошла мимо… А может, это было как бы началом более страшной истории, которая случилась несколькими месяцами позже?
Криминальное дежавю
И действительно, примерно месяцев через пять нашли еще одну отрезанную голову… Это случилось тогда, когда лейтенант А. вышел на дежурство по городу, а я напросился к нему в напарники в качестве криминального репортера. Сегодня, уверяю вас, это было бы просто рядовое происшествие, которое во всех подробностях показали бы по криминальным новостям всех каналов ТВ. А тогда по тревоге было поднято чуть ли не все ГУВД. Я думаю, что и в этот раз милиция не допустила бы прессу, но я ведь был в гуще событий, находясь, между прочим, с разрешения начальства рядом с дежурным по ГУВД, и они ничего не смогли поделать.
Итак, часов в 12 (договаривались, правда, что я приду к девяти, но, каюсь, проспал) я был в ГУВД, где А. уже собирался на выезд. В одной из только что сданных девятиэтажек, что на проспекте Джандосова и углу Гагарина, обнесли сразу несколько квартир. Я запрыгнул в милицейский "бобон" и через каких-то минут тридцать пять машина была уже на месте. Картина открывалась довольно неприглядная, даже для меня, постороннего человека, а представляете, когда хозяева входят домой и видят, что у них все перевернуто вверх дном? Все вывернуто наружу, словно кишки выпустили из новенького дома. И подобное наблюдалось во всех четырех или пяти местах, где побывали домушники. Милиция осматривала место преступления, но, по словам А., если сразу не удалось задержать этих профессионалов (а работали явно профи – нагло, уверенно), то кражи трудно будет раскрыть. Через некоторое время, оставив нескольких милиционеров работать, мы снова вернулись на место дислокации.
А примерно часа в два дня А. сказал, что я пока могу отправляться домой, так как до вечера ничего существенного произойти не должно. Пришлось сматывать удочки – действительно, что там было торчать в этих унылых казенных стенах. Зато примерно в семь вечера я снова был у А. И началось самое интересное, во всяком случае, для меня – были кражи, драки, поножовщина, даже грабеж. Мой блокнот прямо разбух от этой информации, а потом, часов в десять вечера, А. шепнул по секрету, что произошло настоящее ЧП – нашли отрезанную голову на одной из улиц и что скоро здесь будет все начальство ГУВД. Я сразу вспомнил о находке в районе "меда". Странные дела. Словно все повторяется, только в более брутальном исполнении.
Скоро я уже знал некоторые подробности: на одной из алма-атинских улиц была найдена аккуратно отрезанная голова, упакованная в целлофан. В течение суток милиционерам удалось идентифицировать голову, то есть установить, кому она принадлежала, и даже определить круг подозреваемых. Их было трое. И тогда же в кабинете заместителя начальника ГУВД состоялось нечто вроде совещания, на котором и мне удалось поприсутствовать. Были составлены три группы захвата, которые должны были выехать по адресам, где, возможно, находились предполагаемые преступники. В одну их этих групп меня запихнул А. – так сказать, по блату. Как в анекдоте: что имеем, то и продаем, или, вернее, что продаем, то и имеем. Я впервые столкнулся с подобным, тогда ведь еще был СССР, хотя и потихоньку разваливавшийся, и казалось, что все же существует железный порядок. И такое преступление, как отрезанная голова, было действительно подарком судьбы для криминального репортера. Первополосный "гвоздь", "бомба" для любителей подобного рода чтива. Поэтому всю дорогу, пока мы ехали до дома, где мог находиться этот садист, меня била дрожь. Наверное, так же чувствует себя охотничья собака в предвкушении охоты. Группа состояла то ли из трех, то ли из четырех оперативников, которые вместе со мной тряслись в стареньком милицейском "газике" и молчали. Сколько же подобных операций они провели, думал я, пытаясь отвлечься от предстоящего мероприятия. Но никак не мог. Я в деталях представлял, как преступник будет убегать через окно, а вслед ему менты будут палить из своих Макаровых, пугая жителей района гулкими выстрелами. И уже даже некоторые фразы из будущего репортажа об этом громком деле роились в моей голове. Но все оказалось проще. Примерно в полночь мы подъезжаем к одному неприметному четырехэтажному дому, который находился несколько выше магазина "Тянь-Шань". Этот район пацаны называли "Кизами", там обитала отчаянная шпана. "Кизы" являлся одним из самых криминальных районов в Алма-Ате… Вот та самая дверь с нужным номером… Оперативники тихо крадутся по лестнице, я за ними. Один из них поднялся выше на пол-этажа, другой встал у двери, а третий остался со мной, чуть ниже. Все как в кино. А между тем опер, тот, что стоит со мной, достает из подмышечной кобуры Макарова и щелкает предохранителем. Мне становится как-то не очень комфортно. А мент у двери тихо стучит в нее.
Именно стучит, костяшками пальцев, хотя есть ведь звонок. Позже мне объяснили, что это некий своеобразный тайный сигнал. Лох начнет звонить, а знающий человек тихо постучит – мол, это свой, братаны. Но проходит минут пять, а за дверью ни единого шороха. И все же тот, кто стучал, показывает жестами, что в квартире кто-то есть. Тогда я начинаю понимать, почему милиционеров называют легавыми, потому что нюх у них особый, как у охотничьих собак, – я, например, начал тарабанить бы в дверь. Но опера затаились и ждут. И действительно, через некоторое время в этой тяжелой тишине, которая давит на барабанные перепонки, за дверью женский голос спрашивает, кто пришел. Опер отвечает, что это милиция, им нужен гражданин С., который сейчас, по их данным, находится в квартире. Проходит еще минут пять, и дверь открывается. Я потом выяснял у А. все эти непонятки. Зачем этот головорез дверь открыл? Почему не попытался выскочить через балкон третьего этажа? А. объяснил, что это был опытный преступник, так что понимал – выхода нет, и лучше вот так сдаться по-хорошему, тем более что в квартире находился маленький ребенок. Собственно из-за семьи он и погорел. Начинаешь понимать, почему по воровским понятиям "вор в законе" не имеет права иметь семью – чтобы жалко никого не было.
Руки С. слегка трясутся, особенно это заметно, когда он под нашими взглядами зашнуровывает ботинки. Хотя по лицу не видно, что он волнуется. Вообще-то у С. действительно лицо настоящего зэка, вернее, не зэка, а человека, способного на отчаянные поступки. Таких сразу видно. Напоследок он прощается с женой и целует ребенка, который еще ничего не понимает и хочет "тоже с папой". А потом С. усаживают на заднее сиденье милицейского "бобона" и через полчаса уже заводят в здание ГУВД, в кабинет на третьем этаже, где его поджидают суровые, неулыбчивые люди в гражданском. Тусклая лампа под потолком, но зато ослепительно яркая на столе. Настолько яркая, что после полутемного коридора слепнешь на несколько секунд. А С. усаживают прямо перед лампой. Сейчас начнется допрос… Но… Но меня вежливо просят удалиться, так что самое интересное я был вынужден пропустить.
На следующий день ближе к обеду удалось выловить А.: "Ну чем там закончилось?" – спрашиваю я его. "Чем, чем, – смеется он в трубку, можешь закончить свой очерк так. Убийца дал чистосердечное признание, сознался во всем и показал, что после совместной пьянки на почве неприязненных отношений избил гражданина М. до бессознательного состояния, а потом отрезал голову кухонным ножом. Затем упаковал ее в целлофан и отнес на одну из улиц, вроде как некий ритуал". Оказывается, С. всего полгода как был на свободе, до этого он уже отсидел за убийство восемь лет. Так что, утверждал А., теперь ему точно "зеленкой лоб намажут". Я так и написал в конце своей статьи про "зеленку на лбу". И пояснил, что это когда после расстрела голову уже мертвого преступника мажут зеленкой… Зато потом я долго вздрагивал, когда натыкался в аптечке на безобидный флакончик с этим лекарством.
Часть шестая
Алма-Ата порочная
В Алма-Ате, по рассказам старших товарищей, на "Броде" всегда обитали жрицы любви. Правда, все это было настолько законспирировано, что доступ к вожделенной вагине осуществлялся только после тщательной проверки претендентов. Понятно, ведь все под статьей ходили. Особенно боялись тюрьмы сутенеры. "Дырочный" бизнес в суровые времена большевизма не очень котировался среди уголовной братвы, могли ведь за это и "петушнуть", в смысле изнасиловать. Мне хорошо запомнилось, как дворовые "старики" рассказывали нам, сопливым школярам, как на "Броде" можно вычислить проститутку. Мы потом ходили гурьбой вокруг знаменитого фонтанчика, который находился перед старым, снесенным уже зданием ТЮЗа, и пытались разглядеть приклеенные к подошвам женских туфелек бумажки с ценами на ту или иную телку – до тех пор, пока нас оттуда не погнали с позором. Но все это были, так сказать, единичные проявления. Уже позже появились вполне организованные бригады проституток, работавших в гостиницах и ресторанах города под прикрытием бандерш и сутенеров.
Мата Хари
С одной из таких бандерш, или "мамок", по кличке Мата Хари я был знаком. Одно время мне пришлось играть в алма-атинских ресторанах в различных музыкальных бэндах… Интересы "лабухов" и Мата Хари никогда не пересекались, хотя суть работы была одна – "накосить" как можно больше "капусты". Она четко отладила работу, исправно платила крышующим ментам, администраторам в гостиницах, которые как раз были основным местом их работы, криминальным буграм и своим прикормленным врачам – венерологам и гинекологам. "Мамка" железной рукой правила беспокойными подопечными, а кто ее не слушался, бывал, говорят, бит нещадно. Клиентами шлюх Мата Хари были в основном люди свои, проверенные – каталы, воры, маклеры, спекулянты, фарцовщики, торгаши, но работали они и с командировочными, типа заезжих целинников, комбайнеров, чабанов, бастыков провинциального масштаба и т. д.