Новые языки, взятые казаками, показали, что в марте еще приезжал из Турции в Крым чауш и передал, что придут в Кафу и пойдут на Азов турецкие каторги, а ждать их в Кафу на Николу вешнего. Помимо того обещал, что придет под Азов турецкая конница, а татары де ему ответили, что конницы и своей, татарской, хватит. А теперь вышла орда из Крыма, впереди идут два азовских "утеклеца" - Касай-ага и Ишекай-ага Досмаметовы с 1500 всадников, а с ними крымчаки - Адиль-мурза и Клыч-мурза. Хан им всем строго-настрого велел идти под Азов за языками, а не достанут - идти вверх по Дону, а там не достанут - идти на русские украинные города за языком, но без языка назад не возвращаться. Отойдя от Крыма на десять дней пути, всадники разделились, Касай-ага взял с собой 500 самых резвых и пошел под Азов, а остальные наездники меж себя решили, что пройдут они вверх по Дону и к русским украинным городам, под новый Козлов город, но кони у них, как и обычно весной, худы, и, перейдя Донец, станут они коней кормить, а пока разъехались в степи "для зверя".
И русские служилые люди из Валуек усмотрели, что 6 мая перешли татары Донец у Деркула и движутся на Кальмиусский шлях.
Да с Манычского городка ходила в степь разведка и тоже языка взяла. Татарин тот рассказал, что полторы тысячи крымчаков действительно посланы на Дон за языками, да 4000 готовы на Азов, а остальные хотят на русские украинные города.
Донцы из Азова 8 мая еще одну отписку в Москву послали, чтоб ждали татар под новый Козлов город. Повез ее только что выкупленный из турецкого плена за 500 рублей атаман Денис Григорьев.
А кроме того были в отписке вести, что из Черкасского и из Манычского городка казаки отказались в Азов идти, в осаду садиться: "Мы де за камень не хотим умереть, мы де умрем за свои щепки".
Отправилась станица Дениса Григорьева ногайской стороной до Хопра, а там на Тамбов, да вместе с Григорьевым отправились казаки встречать денежное жалование - конные до Чира, а судами - до городка Есаулова.
Как видим, в мае Азов татарская угроза миновала. Может быть, повезло. Людей тогда в Азове было мало, с тысячу или две - не больше. Валуйские служилые люди тайно проведывали среди казаков, отчего ж так с людьми. Им объясняли, что будет запас - и люди придут. Чего ж сейчас в Азове сидеть, харчи проедать! По тому, как оборачивались дела, ждали турецкого похода на Азов уже не весной, а летом. Передайте де там, на Валуйках, что надо нам служилых людей, пороху и свинцу. Валуйские разведчики отмалчивались, от них это не зависело.
И с Воронежа спускались по Дону разведчики до главного верхнего городка - Медведицкого, привезли отписку, что "холопи твои государевы, донские казаки верхних городков, городка Медведицы атаман Еремко Петров и все Донское Войско челом бьют", а из Азова про турок вестей нет.
В самом Азове разведка все же сработала, и с 7 июня казаки стали собираться в Азов и садиться в осаду. Жгли в отдаленных местах траву и камыш, чтоб видимость была и чтоб турецким и татарским лошадям под Азовом есть было нечего. Под Азовом же траву косили - готовили запас для своей живности, с какой в осаде сидеть. Но еще две с половиной недели под городом было тихо, только беглые пленники выходили из степи с вестями, что готовятся турки и татары. 11 июня в последний раз вывез троих таких из Азова в Воронеж беломестный атаман Герасим Веневитинов.
13 июня поскакали из Валуек в Азов с царской грамотой Севастьян Князев и Степан Пригаринов, но в Азов пробраться уже не смогли.
АЗОВСКАЯ ЭПОПЕЯ-2
Глава 5. Начало осады. Первый штурм
Турки выдвигались к Азову медленно, силы подводили с трех сторон - с крымской стороны Дона, с ногайской и - морем.
Вассальная зависимость предполагает службу на определенное время и даже в определенное время года. Поэтому власти Оттоманской Порты могли двинуть на Азов лишь войска из близлежащих областей империи, с побережья Черного и Азовского морей. Эвлия Челеби писал: "Мутесарриф Очаковского эйялета Коджа Гюрджу Кенан-паша и паша Румелии, (имея при себе) до 28 ливабеев, 40 тысяч буджакских татар, 40 тысяч молдавских и валашских всадников, 20 тысяч войска из сел Трансильвании и 80 тысяч быстрых как ветер крымских татар, выступили в поход и обложили крепость Азов". Как видим, основная масса войск была взята турками из Крыма, Молдавии и Трансильвании.
Кроме того, был двинут флот. "В падишахском флоте, где находились мы, - писал Челеби, - насчитывалось: 150 галер, калита и баштарда, 150 фыркат, 200 чаек и карамюселей. Всего 400 судов, а на них 40 тысяч полностью вооруженных моряков во главе с капуданом Сиявуш-пашой".
С Черноморского побережья Кавказа бейлербей Кафы Бекир-паша привел на соединение с этим флотом "до сорока тысяч отборного войска племен Черкесстана" и правителя Дагестана.
И позже подошли подкрепления из Анатолии - семь визиров, восемнадцать мирмиранов, семьдесят мирлива, 200 алайбеев, займы и тимариоты, "которых вместе с их джебели было 47 тысяч человек".
Общая сумма перечисленных Челеби войск составляет 267 тысяч человек без моряков, с моряками переваливает за 300 тысяч. Число по тем временам почти нереальное.
Сами донцы в "Повести об Азовском осадном сидении" сообщают: "И всего с пашами людей было под Азовом и с крымским царем по спискам их браново ратного мужика, кроме вымышлеников немец и черных мужиков и охотников, 256 000 человек".
Расхождения в исчислении боевого состава войск следующие - с крымским царем пришло крымских и ногайских татар, кроме охотников (добровольцев), 40 тысяч, "да с ним, царем, пришло горских князей и черкас ис Кабарды 10 000".
Данные, представленные казаками, подтверждают в основном цифры, названные Челеби, и все равно не верится. Но, как считает Б. В. Лунин, "есть, однако, сведения, что цифра в 240 тысяч человек соответствовала данным турецкой раздаточной ведомости на жалование".
Состав войска был, как теперь говорят, "интернациональный". Сам Челеби, как мы видим, называет буджакских и крымских татар, молдавских и валашских всадников, "племена Черкесстана" и Дагестана.
Поскольку воины Кавказа были скорее союзниками, чем вассалами Турции, и крымский хан после известных нам событий тоже претендовал на статус не вассала, но союзника, Челеби дал подробный перечень этих сил и "племен".
Он назвал "шегаке, жане, мамшуг, такаку, бузудук, болоткай, хатукай, бесней, кабартай, таустан от правителя Дагестана шамхала Султан-Махмуда". Современные исследователи видят за этими названиями натухайцев, бжедугов, темиргойцев с их князьями Болотоковыми, бесленейцев, кабардинцев Большой и Малой Кабарды и тюркоязычных кавказских горцев, которые называют себя "таулу".
Перечисляя войска крымского хана, Челеби назвал: улу-ногай, кечи-ногай, шейдяк-ногай, урмамбет-ногай, ширин, мансур, седжеут, манкыт, накшуван, дженишке, бат, ор, улан, бардак, от племен Арсланбека, Чобана, Деви, Навруза.
Улу-ногай и кечи-ногай это - Большие и Малые Ногаи, которых Челеби считал подданными крымского хана. Шейдяк-ногай и урмамбет-ногай это ногайцы, названные по имени их мурз, они тоже входили в Большой Ногай. Ширин, мансур, седжеут - знатные татарские роды. Манкыт - ногайский род, откочевавший в Крым еще в XVI веке. Накшуван, дженишке, ор и бат - отряды, выделенные крымскими городами Нахичевань, Геническ, Перекоп, а также таты - христианское население Тат-Элийского санджака Кафинского эйялета. Видимо, это как раз и были те черные мужики, которых называют казаки, не включая в общий счет боевых сил. Их задача, как мы увидим, заключалась в другом.
"Улан" и "бардак" примерно значит - сыновья и подданные, те, кто носит тамгу "трезубец" - родовой герб Гиреев. Арсланбек, Чобан, Навруз - имена ногайских мурз Малого Ногая.
Донцы, которые и так прекрасно знали татарские, ногайские и черкесские роды, обратили внимание на другую составляющую турецкого войска - на отряды из Очаковского эйялета и из Трансильвании. "А было с пашами турскими людей ево под ними розных земель: первые турки, вторые крымцы, третьи греки, четвертые серби, пятые арапы, шестые мужары, седмые буданы, осмые башлаки, девятые арнауты, десятые волохи, первые на десять митьяня, второе на десять черкасы, третие на десять немцы". Кроме того, донцы назвали наемников, знающих осадное дело. "Да с ними же, пашами, было для промыслов над нами многие немецкие люди городоимцы, приступные и подкопные мудрые вымышленники многих государств: из Реш еллинских и Опанеи великия, Винеции великие и Стеколни и француски наршики, которые делать умеют всякие пристурные и подкопные мудрости и ядра огненные чиненые". И самое интересное - с пашами были "немецких два полковника, а с ними солдат 6000".
В расспросных речах очевидцев проскальзывают сведения о наличии в турецком войске "хохлов и запорожцев". Что ж, и такие искатели приключений могли появиться под стенами Азова. Но они, конечно же, тонули в крымско-ногайском море.
Все эти громкие сотни тысяч в большинстве своем при осаде города были бесполезны. Татар, ногайцев и черкесов "городоимцами" назвать трудно. Вряд ли полезли бы на стены молдавские и валашские всадники. И под Азов все они шли неохотно. Добычу сулит захват городов на чужой территории. А возвращение своего города из лап разбойников (именно так выглядела с точки зрения турецкого руководства эта операция) никакой добычи не обещает. Буджакские татары под Азовом, видимо, вообще не появлялись, а просто откочевали западнее своих стойбищ, чтобы прикрыть Крым со стороны нейтральной Польши от запорожцев, поведение которых было для татар непредсказуемо.
Угрозу для Азова представляли войска, привезенные из Анатолии, которые наверняка получили соответствующий боевой опыт под Багдадом, и 20 тысяч "из сел Трансильвании". Возможно, среди этих 20 тысяч и были 6 тысяч солдат во главе с немецкими полковниками. Вассальные Турции правители Молдавии, Валахии и Трансильвании (на севере трансильванские земли занимали значительную часть современной Венгрии, граничили с Польшей) имели наемные отряды по европейскому образцу и могли выслать их под Азов по приказу султана. Во всяком случае, Челеби каких-либо европейцев, которые были бы неподвластны Турции, в рядах войска не называет, а у казаков в "поэтической повести" есть оговорка, что эти 6 тысяч солдат были наняты из 4-х земель.
Большую угрозу представляли "иностранные советники" специалисты по осадным работам. И рабочих рук для этих работ было предостаточно. Как писали донцы, у турок были "черные мужики" "поморские и кафимские", "которые на сей стороне моря собраны изо всей орды крымские и ногайские на загребение наше". "Тех собрано людей на нас черных мужиков многие тысящи, и не бе числа им и писма". "Черными" в России (и на Дону) называли людей подневольных, платящих государству подати. То есть, турки согнали из Крыма и всего побережья податное население, которое, как мы знаем, состояло из греков и армян. Возможно, здесь были молдаване и часть купленного у татар полона.
Турецкое войско двигалось медленно. Челеби писал, что флот, подгоняемый "то мягким, то порывистым ветром", прошел Керченский пролив. "Мы прошли этот пролив и при попутном ветре достигли гавани Балысыра. Бросив якорь, мы поставили корабли на прикол в этой гавани. Снаряжение, амуницию, боеприпасы, съестное, напитки и (разный) провиант погрузили на сандалы, фыркаты, чекелевы, зарбуны, тунбазы. Отсюда до крепости Азов - тридцать шесть миль. Однако, так как на пути от Балысыра до Азова глубина моря не более пяти аршин, до него такие суда, как галеры и чайки, пройти не могут, (для них) очень мелко". Гавань Балысыра, как писал Челеби, - место пустынное. "Однако наше многочисленное, как море, войско построило (здесь) из камыша и тростника склады и лавки, и оно стало походить на большой город. Место это служило пристанью для Азова". Туда же, к гавани Балысара, подошел бейлербей Кафы Бекир-паша с 40 тысячным войском из черкесов и с 7000 повозок. На этих повозках впоследствии были отправлены под Азов сгруженные припасы.
Высадка в 36 милях от Азова и строительство здесь лагеря, походившего по размерам на город, не могли укрыться от внимания казаков. И морские и пешие отряды донцов, конечно же, наблюдали за всеми этими мероприятиями.
В это время с запада к Азову подходило войско крымского хана. Двигалось оно волнами. Первыми, как мы помним, еще в мае подходили к Дону выше Азова "утеклецы", бывшие азовские обитатели, бежавшие ранее в Крым. Еще один отряд, возможно, "сбродный", тогда же вошел в излучину Дона и стал забирать севернее, к русским украинным городам, стремясь перехватить казну и припасы, высланные на Дон из Москвы. Перед основными силами крымчаков в качестве авангарда шли ногайцы. Они же первыми появились под стенами города.
Когда началась осада Азова - вопрос спорный. Сами казаки называли две даты - 7 июня и 24 июня. Первую они назвали, когда приехала в Москву станица во главе с самим Наумом Васильевым уже после осады Азова. Дата эта сомнительна, поскольку еще 11 июня из Азова выходили люди и вывозили в Воронеж беглых пленников для дачи показаний о турецких и татарских планах.
Дату 24 июня назвали "по горячим следам" прискакавшие с вестями в Москву гонцы из Азова, которые, собственно, и сообщили, что осада началась.
Однако и это число вызывает ряд вопросов.
Во-первых, эту дату - 24 июня - называет в своей отписке воронежский воевода Андрей Солнцев-Засекин со слов азовского гонца Беляя Лукьянова. Дескать, 24 июня в 7 часов дня пришли под Азов морем турки. Того же числа Наум Васильев с казаками выходил на вылазку и вел с татарами бой. А 25 июня, в ночь с четверга на пятницу, Наум Васильев направил Беляя Лукьянова к царю с вестями об осаде.
Во-вторых, эту дату называет в отписке из Азова, посланной с Беляем Лукьяновым, сам атаман Наум Васильев. 24 июня пришли под Азов крымский царь и царевич Нурадин с татарами и турками. Пришли полем лошадьми, а морем - судами.
Только сам гонец Беляй Лукьянов в расспросных речах немного путается. Дескать, 24 июня де пришел в 7-м часу под Азов крымский хан и осадил, а 25 июня в 6-м часу пришли под Азов морем турецкие каторги. 25-го казаки выходили на вылазку, а его с товарищами послали с вестями в Москву ночью с четверга на пятницу. Но ночь с четверга на пятницу в 1641 году это ночь с 24-го на 25 июня. И, уехав в ночь на пятницу, Беляй не мог знать, что творилось под Азовом 25 июня. И дальше он сообщает в Москве 11 июля, что прошло 2 недели и 4 дня, как турки и татары пришли и стали под Азовом. Но тогда выходит, что турки и татары пришли 23 июня.
В целом же получается следующая картина.
23 июня в седьмом часу дня пришли татары (вернее - ногайцы), сам крымский хан и царевич Нурадин. Пришли полем и стали за Доном. С ними были и немногие турецкие люди на лошадях. Это пока был лишь авангард крымских войск. Огромная орда, в которой каждый воин имел в походе 2–3 лошади, не могла вся сразу явиться под Азов, где казаки выжгли и выкосили вокруг всю траву. И казачья разведка позже подтвердила, что значительная часть орды стоит на Миусе. 24 июня войска крымского хана полностью блокировали Азов, а в шестом часу морем подошли турки, но далеко не весь флот, а только корабли с мелкой осадкой. Каторги поставили в гирле, на Очаковской косе, в 8 верстах от города, засуетились, стали сгонять лошадей, верблюдов и буйволов, чтоб припасы сгружать, а мелкие суда по Дону и протокам подошли к Азову и стали в 3 верстах. Высадившиеся турки стали сразу же рыть окопы.
Из последующих сообщений нам известно, что турки захватили казачьи струги под Азовом. Сразу же встает вопрос, почему при всей осторожности казаков, нападение татар и турецкого флота стало внезапным, и казаки не успели ни отогнать, ни укрыть, ни пожечь свои струги.
Того же 24 июня Наум Васильев выходил на вылазку и вел бой с турками и татарами.
Объяснение событиям 24 июня мы найдем у Челеби. "Чтобы уберечь войско от нападения извне, татарскому хану было приказано в угрожаемых местах выставить караулы. Его светлость хан выставил со всех четырех сторон мусульманского войска караулы из надежных и отборных отрядов…". Далее следует перечисление этих отрядов, начиная и заканчивая ногайскими ордами и их мурзами. В комментариях к трудам Челеби сказано: "В переводе Хаммера говорится о том, что крымский хан выставил караулы не из крымского, а из ногайского войска".
И донцы в "поэтической повести" указали: "Июня в 24 день в самый ранний обед пришли к нам паши его (султана - А. В.) и крымский царь и наступили они великими турецкими силами. Все наши поля чистые от орды нагайския изнасеяны".
Тогда же с утра шла ружейная и пушечная перестрелка.
Далее Челеби пишет: "В эту ночь мятежные казаки, осажденные в крепости, принялись так палить из ружей, что крепость Азов запылала, подобно птице саламандре в огне Немруда. И, ударив что есть мочи в свои барабаны, они наполнили крепость криками "Иисус! Иисус!". А все крепостные башни и стены они разукрасили крестами. Оказывается, в ту мрачную ночь по реке Тен-Дон в крепость прибыли на помощь десять тысяч кяфиров! И так как они с утра без передышки принялись бить из пушек и ружей, шестьсот человек (наших) пали шехидами".
Видимо, когда ногайцы блокировали крепость, морские отряды казаков, наблюдавшие за высадкой турок в Балысыра, оказались отрезанными от города. Чтобы дать им возможность войти в Азов, донцы устроили вылазку.
То, что это были отряды, оказавшиеся на море, а не подмога из верхних городков, доказывает дальнейший текст Челеби: "На следующий день, поутру, татарский хан и паша Силиетрии Кенан-паша поставили в устье реки Дон караулы".
Таким образом, поздним вечером 24 июня была вылазка и одновременный удар казачьих стругов со стороны моря и устья Дона. По турецким данным, погибло 600 человек из лагеря осаждающих. Такое количество погибших обычно бывает после крупного сражения. Видимо, казаки напали на турок во время рытья окопов и зажали какую-то их часть меж двумя отрядами - вышедшим из города и высадившимся из стругов.
Количество осажденных, наоборот, увеличилось. Черкасские казаки, не знавшие об этом бое, считали, что в Азове обороняются три тысячи, а выбравшиеся из Азова называли тысяч пять-шесть. Таким образом, тысячи две-три казаков в Азов с моря прорвались.
Этот факт объясняет и захват турками казачьих стругов. На этих стругах казаки ночью вошли в устье Дона и бросили их на берегу, когда вошли в город.
На вылазке казаки взяли турка - языка.
Турок числа пришедшим воинским людям не знал. Знал, что главная задача - Азов "доступить". Со слов пленного, собирались турки и подкопы рыть, и вал насыпать и на лестницах на стены лезть.
Против этих приемов были у казаков свои. Если начнут турки вал насыпать, как при осаде Багдада, то подведут казаки три или четыре подкопа под этот вал, чтоб разорвать его. Если поведут турки подкопы, то казаки против этих подкопов сделают "слухи" и будут около города по рву беспрестанно ходить. Что касается лестниц, то такого штурма казаки не опасались, считали, что "тем приступом они города не возьмут".
Артиллерии у турок было много, и, зная это и опасаясь за целость крепостных стен, заранее изготовили казаки бревенчатые избы, чтобы ставить их в местах пробоев или проломов вместо террас и хрящом насыпать.