Набат!!!
По дороге галопом проскакал галопом одинокий всадник на взмыленной лошади. Он пролетел через Никитские ворота кремля, взлетел по ступеням и ворвался к воеводе. Воевода строго посмотрел на наглеца, а тот, задыхаясь от быстрой езды, смог выдавить из себя только три слова: "Татары! Много! Близко!". Все резко изменилось с первыми ударами колокола на колокольне соборной церкви. Набат! У всех ворот кремля появились усиленные караулы. Люди, схватив самое необходимое, прежде всего детей и продукты потянулись в кремль к своим клетям. Быстро сворачивалась торговля у стен кремля. Начали сносить навесы торговых рядов. Все деревянные конструкции разбирались и заносились в кремль. Везде была напряженная, целенаправленная работа. Среди людей не было никакой суеты и паники. Как будто это был их повседневный труд.
Подготовка к осаде
Воеводская изба мгновенно, из вялого бюрократического учреждения, превратилась в штаб обороны города. У нее толпилось множество мужчин и даже женщин желающих защищать свой город. Во все концы полетели гонцы. Прежде всего, к царю в Коломну. Несколько групп всадников отправились на разведку. Вот уже закрыты и приготовились к обороне Никитские и Одоевские ворота. Ворота сделаны из больших дубовых брусьев и усилены металлическими полосами, на мощных железных петлях. За воротами опущена мощная деревянная решетка, тоже обитая железными полосами. На воротах закрыты все засовы и замки. Специальные люди, воротники, хлопочут, чтобы усилить ворота подпорками из бревен, завалить камнем. Через Пятницкие ворота люди заходили в Кремль, а через Водяные ворота уходили на другой берег Упы, но большая часть населения брала воду из реки, заполняя все бочки и другие емкости водой. Везде разводили глину и обмазывали ей крыши и стены сараев. Эта мера не даст возникнуть массовым пожарам в городе. Это позволит не только сохранить продукты и вещи, но и сохранит жизнь многим тулякам.
Основная часть гарнизона ушла в Коломну. В Туле остались престарелые, увечные воины, торговые люди, бабы, дети и немного молодежи. Воевода дал команду о сформировании отрядов народного ополчения. И вот уже сформированы отряды, из ветеранов назначены командиры, которые тут же приступили к обучению и тренировке своих подчиненных. На стенах появились пушкари и готовили к бою свои пушки. Рядом с ветеранами хлопотали и внимательно слушали наставления старших молодые парни, которых еще не взяли в службу. Наиболее смышленые назначались стрельцами и им выдавалось огнестрельное оружие – пищали. Тут же обучали как ими пользоваться, как целиться, как стрелять. На стены кремля для ближнего боя начали поднимать камни, колья, котлы, в которые устанавливались на таганы и заливались водой. Готовился горячий душ для не прошеных гостей. На дороге, по которой должен придти враг рассыпался "чеснок". Нет не корнеплод, а специальные маленькие ежи, конь наступит на них, упадет и все, татарин дальше пойдет пешком.
Вражеское войско
Вскоре вернулись разведчики, не все. Некоторые были убиты передовыми отрядами татар. Они доложили, что татар много. Впереди идут отряды легкой кавалерии, а далее основное войско. Много янычар. Верблюды тащат пушки и телеги с каким-то еще вооружением. Движутся компактно, кавалерия ждет основное войско, поэтому скорость движения небольшая. Но передовые отряды уже на подходе и будут стараться с ходу ворваться в город. До этого была надежда, что татары вокруг кремля попрыгают, попрыгают, пожгут, пограбят, да и уйдут восвояси. Стало понятно, что бой предстоит серьезный. Но уныния в наших рядах не было. Несмотря на напряженность, которая висела, даже звенела в воздухе, вокруг не было слышно воя и истерики, наоборот слышались шутки, кое-где работали с песнями. Не смотря ни на что, Тула сосредотачивалась и готовилась к смертельному бою. Русские не сдаются.
Митька
Митька, парень лет 14, со своей старшей сестрой ворошил скошенное сено на лугу рядом с городом. Услышав набат, все кто был на поле быстро собрались и побежали к своим домам. Прибежав домой, они увидели, как мама собирает младших братьев и сестер, запасы продуктов и вещей. Без лишних слов они приняли в этом активное участие. Митькина семья жила в казачьей слободе недалеко от церкви Святого Николая, за речкой Хомутовкой. (Сегодня это рядом с Тульским цирком церковь Николы Завальского). Отца не было:
– А батька где? – спросил Митька.
– Да схватил саблю и побежал в кремль. Набат же, – ответила мать, не отвлекаясь от сборов.
Митькин отец получил тяжелое увечье в бою, ему отрубили руку. Поэтому его в поход не брали, но он старался не замечать своего увечья и старался в полном объеме нести службу в слободе и в городе Туле.
Недалеко от дома уже достраивался вал и был выкопан ров, по которому пустили речку Хомутовку, как защита посада, где жили мирные мастеровые, торговые и всякие люди. Центром города был Тульский кремль. Но на валу никого не было, потому что народу в городе, после ухода служилых людей по призыву Царя Ивана Грозного под Коломну, оставалось мало. Все люди стекались в кремль. Митькина семья успел проскочить через Никитские ворота, там уже почти опустили решетку и прикрыли створки ворот, оставив небольшой проход для людей. В любой момент ворота могли быть закрыты.
А в это время в Кремле
В Кремле, на узких улочках было много людей, все старались добраться до своих сарайчиков и узнать успели спрятаться родственники и друзья. Митька помог затащить в их клеть вещи, настроить полати. Их клеть представляла собой небольшой сарайчик, сделанный из жердей размером метра 2 на 2. Покрыт он был соломой и щепой. Внутри были устроены полати, под которыми размещались куры, овцы. На полатях спали люди. В углу стояла бочка с ячменем. В другом углу бочка для воды, которую нужно было еще наполнить. Митька хотел было идти искать отца, но мать велела идти за водой, а сама со старшей сестрой начала месить глину, чтобы обмазать крышу и стены и не дать возникнуть пожару. Тут на пороге появился отец:
– Ну что все здесь? Никого не потеряли? Все успели принести. Ну, слава богу. Я побежал. Некогда.
– Бать, возьми меня с собой, – взмолился Митька.
– Ты, давай, по дому помогай, а там видно будет. Всем дело найдется.
Митька натаскал в бочку воды и речки. У тайного колодца в Тайницкой башне Кремля, в простонародии – Тайника, стояла стража и пока никого к нему не подпускала. Береженного бог бережет. Митька потихоньку улизнул из клети. Напряженность в Кремле все нарастала. Все ворота были закрыты и тут послышались крики и визги снаружи кремля. В Тульский кремль и его защитников полетели первые стрелы. Со стен ответили выстрелами из пищалей. Понятно, что это передовой отряд, но нужно было дать понять, что Тула готова к бою. Народ хотел было забраться на стену, но у лестниц стояли часовые и не пускали. Потому, что толпа дезорганизует оборону и приведет к излишним жертвам. Люди воеводы прошли по улицам и назначили старших, которые должны были организовывать людей на тушение возникающих пожаров и для взаимопомощи и других необходимых дел. Старшие пробежались по клетям и проинструктировали людей. Митьку сначала тоже не пустили на стену. Он стал помогать внизу связывать деревянные колья и жерди, которые на веревках поднимались на стену для ближнего боя. Туда же поднимались мешки с камнями. Внизу, у бойниц подошвенного боя стены кремля, уже стояли люди с пищалями и настороженно всматривались, что происходит за стеной. Но там было пока все тихо. Но вот снаружи послышались вопли и свист, но уже гораздо громче, чем в первый раз. В защитников на стенах и внутрь Кремля полетели стрелы, некоторые уже с горящей паклей. Люди в городе зорко следили куда попадут эти горящие стрелы и тут же тушили их, не давая им поджечь дома.
Из башен и со стен ответили наши лучники, ударили пищали и пушки.
Постепенно начинало темнеть. Наступила тревожная короткая летняя ночь. Как только первые лучи солнца заблестели на листве и водной глади реки Упы, на Тульский кремль опять посыпались стрелы.
Начало штурма
Митька понял, что около кремля носятся всадники, на ходу из луков обстреливая защитников и пытаясь поджечь город. На стенах появились первые раненые и убитые. Все понимали, что это только начало. Вдруг за стеной послышались непонятные вопли. Потом Митька узнал, что это диковинные, для наших мест, звери под названием верблюд притащили телеги с боеприпасами и разным нужным имуществом и пушки. Наши пушкари старательно выцеливали и били по пушкам и обозу. Нужно успеть уничтожить как можно больше вражеской силы, пока они не могут открыть ответный огонь. Чем больше сгорит или взорвется, тем меньше сил у супостата будет. Нашим пушкарям удалось разбить несколько пушек и поджечь кое-какие повозки. Но янычары, не смотря ни на что, продолжали устанавливать орудия и оборудовать свои позиции.
И вот, в грохот выстрелов наших пищалей и пушек, стали вмешиваться другие звуки выстрелов. Это уже стреляли нападавшие. Все знали, раз огнестрельное оружие и пушки, значит, пришли турецкие янычары и будут штурмовать крепость.
Женщины и девушки оттаскивали раненых в безопасное место и перевязывали им раны. Внизу складывали убитых. Уже некоторые женщины, запачканные кровью наших раненых бойцов, подоткнув подолы юбок за пояс и засучив рукава, вставали рядом с мужчинами. Указывая рукой на пищаль, сверкая глазами, говорили:
– А ну-ка покажи как с этой штукой управляться. Я им сейчас устрою праздник.
Противопожарная оборона
Митька с ребятами и девчонками лазали по крышам клетей и выдергивали стрелы, бросали их на землю. Внизу другие ребята гасили горящие стрелы и собирали их в кучки. Эта работа была очень опасная. Стрелы летели тучей. Чтобы хоть как-то защитить себя ребята на спину приспосабливали кошелки, доски, а то и целиком деревянные корыта. Но все равно уже несколько человек были ранены. Слез, стонов, воплей не было слышно. Мало кто позволял себе это, а те кто предавался эмоциям, то их заглушал все нарастающий грохот боя. Шум стоял такой, что ничего не было слышно. Объяснялись знаками.
В Никитской башне
На улице, где геройствовал Митька с друзьями, набралась приличная куча стрел. Митька перевязал ее обрывком веревки и понес на Никитскую башню. Там сильнее всего была перестрелка. У входа на башню стояла какая-то женщина и никого не пускала. Но видя Митькину вязанку, тут же пропустила его. Поднявшись на средний уровень башни, Митька застал такую картину.
Старый пушкарь и его два помощника возились у пушки. После каждого выстрела пушка отъезжала от стены. Тут же в ствол пушки вставляли мокрый банник, чтобы погасить остатки тлеющего пороха, чтобы он не поджог новый заряд. Затем в ствол вставляли мешок с порохом, закатывали ядро. После этого пушку нужно было подтащить к стене. Тут уже старик прицеливался и производил выстрел, после этого опять все по новой. Одного из помощников уже убили, когда он заряжал пушку. Ребята с трудом подталкивали пушку к стене, им помогали лучники и стрельцы, которые занимали оборону в башне. Митька положил стрелы на видное место и показал лучникам на них. Те одобрительно кивнули головами и стали пополнять запасы стрел в своих колчанах. А Митька бросился помогать пушкарям. Пушку толкали к бойнице в стене, подсовывали жердь под станок, на котором была установлена железная пушка и толкали, толкали. Старик стал прицеливаться. Вставил деревянный клин между пушкой и станком и ударом деревянного молотка, забивая клин, выводил ствол на нужный прицел. Вроде все нормально. Помощник подносит горящий фитиль к затравочному отверстию, выстрел. Пока старик прицеливался, Митька соображал, как обезопасить заряжающего. Он быстро сообразил. Взял за рукав второго помощника и повел за собой. Они сняли с петель внутреннюю дверь и как только пушка выстрелила и откатилась, они тут же закрыли бойницу дверью. Было несколько неудобно, но безопасно.
Как только они зарядили пушку и стали ее подтаскивать к бойнице, башню сильно тряхануло. Это начали стрелять турецкие пушки. Первое ядро попало в Никитскую башню, чуть выше свода ворот. Посыпались обломки кирпича. Затрещали деревянные конструкции. Но башня выстояла. Турки хотели своей артиллерией выломать ворота. Старик тут же определил откуда был произведен выстрел и показал ребятам, под каким углом нужно подтаскивать пушку. Ребята выполнили указание. Убрали щит. Старый пушкарь, своим худым лицом и крючковатым носом был похож на хищную птицу. С озлобленным прищуром он выцеливал вражескую пушку, не обращая внимания на пули и стрелы, пролетавшие у его головы. Выстрел! Вроде попал. Некогда разглядывать. Заряжаем. Закрыли бойницу щитом, работаем. Достаем банник из ведра с водой, смачиваем ствол, заряжаем, подтаскиваем. Старик прицеливается. Выстрел. Ужасно хочется пить, из ведра с банником черпаем пригоршню воды, больше нельзя. Иначе пушка не сможет стрелять.
Но и враг не дремлет. Уже третье ядро попадает в башню и точно в ворота. Ворота прогнулись, трещат, но выдержали удар. На них осталась большая вмятина. Ядро дымясь, упало тут же рядом с воротами. Те пушки, которые стояли у Кремля были разбиты, оставались только большие, мощные и дальнобойные пушки, которые могли не бояться нашего артиллерийского огня.
Первый приступ
Тут же поодаль собирались штурмовые лестницы. Длинная лестница, по высоте стены. С обоих боков посередине к ней крепились две длинные жерди. Когда их собрали штук пять, то янычары быстро собрали штурмовые команды, подхватили лестницы и, прикрываемые огнем своих товарищей, под барабанный бой, устремились к стенам нашего кремля. В метрах трех от стены концы лестниц воткнули в землю и с помощью жердей стали их поднимать, когда лестницы встали вертикально на них устремились люди, чтобы в момент касания лестницы со стеной спрыгнуть вниз и начать захват нашего кремля. Видя эту подготовку, на эту стену между Никитской и Ивановской башнями подтянули затинщиков. И когда лестницы встали вертикально, по ним ударили наши крупнокалиберные затинные пищали.
Основная задача которых была перебить тетиву лестницы и сломать ее. С лестниц, как горох сыпались убитые и раненые янычары. Но они со своими ятаганами и криками "Алла! Алла!" продолжали упорно ползти на лестницы. Вот перебита тетива у одной лестницы и она сложилась пополам, убивая всех, кто находился на ней. Вот вторую лестницу постигла такая же судьба, но три лестницы упорно приближались к стене с висящими на них янычарами с кинжалами и саблями в зубах, чтобы руки были свободны. Первая лестница, которая достигла стены была пустой. Выстрелами со стены и башен были сбиты все нападавшие, но были еще две лестницы. К первой лестнице подскочили несколько юношей с бревном с рогатиной на конце. Уперлись рогатиной в ступеньку, немного оторвали ее от стены и отбросили в сторону. Лестница, вместе со штурмующими янычарами, стала падать вдоль стены, по пути ломая оставшиеся две лестницы убивая людей, которые лезли по ним. Вниз со стен и с башен, на головы штурмующих летели камни и заостренные колья. Несколько янычар, успевшие запрыгнуть на стену были убиты и сброшены со стены обратно к своим.
Митька все это наблюдал краем глаза, он так был увлечен своей ратной работой, которая у него забирала все силы. Тут он увидел старшую сестру, которая появилась рядом с ним.
– Вот ты где. Мама вся извелась. Ни тебя, ни отца нету.
– Погоди. Воды лучше принеси и вот парням помоги. Их перевязать надо и вниз спустить.
Парни, из последних сил, зажимая раны, начали протестовать:
– Мы еще нормальные. Повоюем. Никуда не пойдем. Перевяжи только.
Через некоторое время вернулась сестра с матерью и еще с какой-то девушкой, они принесли воды и полоски холста, которыми стали проворно забинтовывать раны защитников башни. Одному парню татарская стрела прострелила руку насквозь. Мать, не долго думая, отломила наконечник стрелы и резким движением выдернула ее из раны. Парень даже ойкнуть не успел, но в глазах у него потемнело. Большая часть раненых вернулась к своим боевым местам, но одного пришлось спускать вниз. Бой продолжался.
Второй приступ
Таяли ряды защитников. Но Тула держалась.
Турки стали обстреливать Кремль раскаленными ядрами, стремясь хоть так вызвать пожар в городе. Раскаленное ядро пробивало крышу и начинало все поджигать внутри дома. Но люди тут же заливали его водой и начинавшийся пожар. Иногда это не сразу получалось, но все пожары были потушены. Слажено работали пожарно-спасательные команды тульских улиц. Янычары хотел теперь артиллерией выбить Никитские ворота или разрушить стену. Непрерывно стреляли пушки. От ворот, при каждом попадании, летели щепки в разные стороны, от башни и стен разлетались обломки кирпича и камня.
Не выдержали Никитские ворота и стали разваливаться. У них уже выросла приличная гора турецких ядер. Начала разрушаться и стена между Никитскими воротами и Никитской башней. Пролом становился все больше и больше.
Эх, сейчас бы вылазку сделать, пушки атаковать, и если не взорвать, то забить их затравочные отверстия свинцовыми гвоздями и все нету у них более артиллерии, так, только музейные экспонаты. Но не было сил у туляков для вылазки, да и татары опасались сломя голову на Тулу лезть. Уже поняли, что тут не пирогами, а свинцовыми розгами угощают. Пока татары ждали, что вот-вот стена рухнет, а она все стояла. Да, пролом был, но на коне в него не пролезешь, а татарский воин без коня это недоразумение одно. Он ногами редко ходил, все верхом на коне. Да и в ворота только пеший воин пройти мог, а у янычар тоже пыл поостыл. Погибло много. Да и заметили туляки, что татары начали суетиться. Неужели помощь идет?
Пока суд да дело, стало темнеть. Защитники Тулы валились с ног от усталости, но надо делать дело. Все от мала до велика собрались у проломов. Одни подтаскивали камни, другие выкладывали стены, вместо ворот. Третьи разбирали дома, включая воеводскую избу, и несли бревна к пролому в стене и заделывали пролом. Начало светать.