Сталинский "конкордат"
Еще в сентбяре 1943 г. "в пакете" с решением о возрождении патриаршества и послаблениях церкви И. Сталин создал государственный контролирующий орган – Совет по делам РПЦ при Совете народных комиссаров СССР. Совет по делам Русской православной церкви образовали постановлением Совета народных комиссаров СССР № 993 от 14 сентября 1943 г. Его возглавил полковник Наркомата государственной безопасности Георгий Карпов. С 1945 г. он уже – генерал-майор, удостоенный ордена Ленина за "обеспечение" Поместного собора РПЦ 1945 г., возглавивший с мая 1946 г. "религиозный" отдел "О" МГБ СССР.
Г. Карпов (1898–1967), уроженец Кронштадта, служил в "органах" с 1922 г. Возглавляя подразделения НКВД в Карельской АССР и Ленинградской области, печально "прославился" жестоким ведением сфабрикованных дел против "церковно-монархических элементов", а в 1938 г. удостоился ордена Красной Звезды. Когда началась очередная "чистка" чекистов, многих из его коллег расстреляли "за нарушения соцзаконности", а самого Георгия Григорьевича спас перевод в Центральный аппарат НКВД СССР. Но с "церковной линии" в политической контрразведке не уходил, с декабря 1941 г. возглавлял 4-й отдел 3-го (Секретно-политического) управления НКВД, занимаясь "борьбой с церковно-сектантской контрреволюцией". Нужно сказать, что в вопросах религиозной жизни и личностях иерархов он разбирался прекрасно, что и продемонстрировал И. Сталину в длительной беседе перед назначением (прямо по телефону из кабинета вождя чекист и пригласил архиереев РПЦ на ставшую исторической беседу).
"Религиовед" из НКГБ был сдержан, осторожен и дипломатичен, сумел выстроить конструктивные отношения с Патриархией и лично с Патриархом Алексием I. Сам Сталин сразу же очертил офицеру задачу – не изображать из себя "обер-прокурора Синода" и к церкви "в карман не заглядывать". Более того, докладывал Г. Карпов, в 1944 г. правительство отпустило Совету по делам РПЦ 100 тыс. рублей "для расходов в течение года на приобретение ценных подарков высшему духовенству (патриарху и митрополитам) в юбилейные дни, что было разрешено тов. В.М. Молотовым". Эту же смету заложили и на 1945 г. (за годы войны РПЦ собрала и передала в фонд обороны 300 млн рублей. – Прим. авт.).
Совет народных комиссаров обязал Г. Карпова представить в декадный срок Положение о Совете и штатное расписание. По сути, Г. Карпову нужно было создать новый рабочий государственный орган, озаботиться составлением необходимой документации, поиском подходящего здания для Совета и подбором необходимого рабочего персонала. Нужно заметить, что профессиональные чекисты шли на работу в Совет неохотно. Об этом свидетельствуют личные дела сотрудников Совета. Например, помощник председателя Блинов Николай Иванович проработал в Совете менее года.
Все, даже очень незначительные, распоряжения делались и контролировались на очень высоком уровне. Скорее всего, И. Сталин пристально следил за работой Г. Карпова. Уже распоряжением от 23 сентября 1943 г. Совет народных комиссаров обязал исполком Московского городского Совета депутатов трудящихся в 2-дневный срок освободить и передать Совету по делам Русской православной церкви 2-й этаж особняка по ул. Кропоткина, дом № 20. Судя по всему, Правительство спешило создать хорошо работающий государственный орган. Вопросов для решения накопилось очень много. Русская церковь должна была возродиться буквально "из пепла".
Проблемы же в становлении новой структуры управления церковно-государственными отношениями, куда явно не рвались ни чекисты, ни партфункционеры, решались мгновенно и на уровне встреч Г. Карпова с заместителем председателя Совнаркома СССР Вячеславом Молотовым. "Совету по делам Русской православной церкви нужно помочь во всех отношениях. Весь личный состав Совета нужно поставить в привилегированное положение. Выдайте соответствующие пайки для сотрудников аппарата", – распорядился ближайший соратник И. Сталина. Жалованье тут же повысили (зарплата председателя увеличилась с 2500 до 3900 рублей в месяц), члены Совета получили право пользоваться благами Кремлевской столовой, 4-го управления Минздрава СССР, им давались отсрочки по мобилизации в действующую армию. Проблема комплектования аппарата также была решена.
Заместителями и помощниками Г. Карпова стали выходцы из госбезопасности. В. Молотов считал, что подбирать уполномоченных Совета в "областях, освобожденных от немцев, а также где много церквей, целесообразно из чекистов". Самому Карпову Молотов позволил остаться в кадрах спецслужбы: "Если ваше должностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не предано официальной гласности, то я считаю возможным совмещение". К 1948 г. среди сотрудников Совета на местах сотрудники Министерства госбезопасности (МГБ) СССР составляли 20 %. Власти СССР и лично И. Сталин не могли не признать мощного духовно-патриотического потенциала веры Христовой и Православной церкви.
Немало граждан делом восприняло призыв Поместного собора РПЦ 1945 г. ко вступлению в церковный брак и поплатилось за это. В марте 1945 г. в Казани старший лейтенант-танкист Сергей Соловьев, пять раз раненный, кавалер боевых наград, по просьбе невесты в полной воинской форме венчался с ней в храме – и тут же был исключен из партии.
Пасхальный взлет веры
Неудивительно, что документы контрольной над Православной церковью государственной инстанции отразили поразившую власть активность верующих на Пасху 1948 г. (тем более что Светлое Христово Воскресенье пришлось на День международной солидарности трудящихся 1 мая). Об этом идет речь в отчете Уполномоченного Совета по делам Православной церкви при СМ СССР по УССР от 18 мая 1948 г.
Совет по делам РПЦ при СМ СССР (далее – Совет), говорится в документе, письмом от 19 марта 1948 г. № 150/с предложил принять меры и не чинить препятствий проведению служб и доступу верующих в храмы. Все было сделано для обеспечения беспрепятственного служения, усиленные наряды и патрули милиции следили за порядком и были готовы пресечь выходки "веселых компаний, возвращавшихся с гуляний и готовых подтрунить над участниками всенощной".
Как отмечали уполномоченные Совета по областям УССР, посещаемость храмов резко выросла, по сравнению с прошлым годом, церкви переполнены и не могут вместить всех прихожан. Все чиновники подчеркивали значительно возросшее присутствие на службах детей, молодежи и военнослужащих.
Представители в регионах УРСР направили руководству достаточно подробные отчеты о праздновании Пасхи, сопроводив их впечатляющей статистикой. Особое внимание обращалось на прихожан, ставивших свечи, осенявших себя крестным знамением и святивших куличи (таковые, видимо, считались "настоящими" верующими):
• в Троицком соборе Днепропетровска собралось около 6000 мирян, среди которых доля детей и молодежи оценивалась в 20–25 %;
• в Николаевском храме Херсона присутствовало на всенощной до 600 человек, в Духовском соборе – свыше 1500, а часть молодежи превышала 10 %. "С уверенностью могу констатировать, что в этом году посетителей в нем (Соборе. – Прим. авт.) было значительно больше…", отмечал областной надзиратель;
• шокировала власть "явка" верующих в индустриальном Харькове, особенно присутствие в храмах групп офицеров ("даже майоров", отмечается в отчете), причем офицеры "крестились и покупали свечи";
• в индустриальной Сталинской области общее число пришедших на службу оценивалось в 300 тыс., в городских храмах молилось от 4 до 15 тыс. человек, в церквях райцентров – 1–3 тыс. прихожан. При этом святило куличи 50–60 % собравшихся, до 40–50 % доходила часть детей и молодежи, четверть – мужчины трудоспособного возраста;
• в Черниговской области с населением в несколько раз меньше Сталинской (Донецкой) пришло славить Господа в Пасхальную ночь столько же, если не больше, людей – 300–400 тысяч;
• паства храмов Житомира на 30–40 % состояла из детей и подростков, до 70 % детей 8–16 лет "стояли со свечами в руках", отмечали бдительные чиновники-"религиоведы";
• город корабелов и военных моряков Николаев принял в свои храмы не менее 12 тыс. мирян, причем среди молящихся насчитали не менее 100 офицеров, а на военно-морской базе в Очакове молилось не менее 50 военнослужащих;
• Владимирский собор Киева, где правил службу Патриарший экзарх всея Украины, митрополит Киевский и Галицкий Иоанн, принял до 2000 молящихся – далеко не всех пришедших. В столице Украинской ССР "церкви переполнены" – сообщал отчет.
Для "проинформированных" партии и власти потрясением стала перспектива стремительного воцерковления народа, почувствовавшего свои силы победителя в Отечественной войне. Сухая статистика "стоявших со свечами и крестившихся" детей и подростков говорила о формировании нового, познающего Бога поколения. Паства в офицерских погонах, презревшая политотделы, парторганизации и "особистов", воочию свидетельствовала об угрозе марксистско-ленинской идеократии в служивой среде…
Завершался отчет Уполномоченного Совета по делам Православной церкви по Украине выводами о "недоработках" идеологического аппарата, в которых усматривалась основная причина многолюдности на Пасху в действовавших на тот момент в УССР 8931 храме и молитвенных домах. В "предпасхальный период", отмечал П. Ходченко, органы политпросвещения и образования не провели необходимой "разъяснительной работы", молодежь в Пасхальную ночь "не была достаточно отвлечена какими-либо увеселительными развлечениями ни в театрах, ни в кино, ни в самих школах", не выполнили своей роли классные руководители, комсомольский актив, пионервожатые.
К новым гонениям
Как знать, может, взлет веры в Пасхальную ночь 1948 г. стала "последним звонком", подтолкнувшим власти к новым гонениям на Православную церковь, начавшимся в том же году. Началось закрытие восстановленных в годы войны храмов, возобновились аресты священнослужителей, запретили крестные ходы, ограничили свободу передвижения архиереев. Храмы вновь стали отбирать под склады и клубы. За 1949–1951 гг. количество священников уменьшилось от 13 483 до 12 254, монастырей – со 104 до 62.
Важной функцией Совета по делам РПЦ (на тот момент – де-факто филиала спецслужбы) стало содействие укреплению послевоенных позиций СССР в Восточной Европе, на православных Балканах и на Ближнем Востоке, где Москва еще сохраняла союзнические отношения с Израилем. По инициативе Запада разворачивались "холодная война" и ядерный шантаж обескровленного страшной войной СССР. В этих условиях требовались асимметричные действия, среди которых – привлечение на свою сторону симпатий зарубежной общественности и мирового православия. Архиерееям ближневосточных церквей, гостившим в Союзе, выделялись щедрые подарки. Митрополит гор Ливанских Илия (Карам), например, получил в дар иконы XIV столетия, взятые из музейных запасников драгоценные панагии и богослужебные предметы, его багаж к концу поездки розросся до 50 мест.
Однако ублажить зарубежных иерархов не получилось. В 1948 г. в Москве планировался созыв VIII Вселенского собора (предыдущий собирался в 787 г.), но форум не состоялся из-за бойкота епископов Константинопольского Патриархата, исправно посещавших банкеты, а не заседания собора (спешно переименованного в "архиерейское совещание", дабы избежать конфуза). Как метко заметил известный богослов, протодиакон Андрей Кураев, "Москва должна была стать "православным Ватиканом", циничный прагматизм сталинской церковной политики в конце войны и легкий переход к новым гонениям в 1948 г. говорит о том, что никакого… возврата к вере у Сталина не было".
В последние годы сталинского правления, и особенно в хрущевские времена, Совет попал под контроль идеологических органов партии, а чекистов в основном заменили бывшими партийными работниками. Жесткую проверку устроили и Г. Карпову. Как докладывал Сталину весной 1949 г. начальник Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Дмитрий Шепилов, "тов. Карпов ежегодно преподносил подарки высшему духовенству Русской православной церкви за счет государственных средств. Такие подарки были произведены в 1944 г., а затем это из года в год повторялось тов. Карповым. В 1947 г. патриарху Алексию было преподнесено в день его рождения и именин: парчи 15 метров, серебряный кубок и малахитовая коробка на общую сумму 14 552 рубля… В 1949 г. тов. Карпов для подарка патриарху Алексию в день его именин 25 февраля приобрел телевизор стоимостью в 4 тыс. рублей. В свою очередь, тов. Карпов в течение 1944–1947 гг. получал в подарок от патриарха Алексия картины, шкатулку и ковер".
Формальным поводом к новому давлению на РПЦ стал праздник Крещения Господня в г. Саратове в 1949 г. Там освящение воды провел епископ Саратовский Борис с разрешения Волжского райисполкома. По окончании обряда большая группа верующих (300–500 человек) начала окунаться в ледяную воду. 19 февраля "Правда" опубликовала фельетон "Саратовская купель", посвященный "дикому обряду". События в Саратове явились поводом для принятия административных мер против верующих и духовенства. Им было посвящено специальное заседание Секретариата ЦК ВКП(б) – проект постановления ЦК ВКП(б) вину за "саратовскую купель" почти полностью возлагал на Совет по делам РПЦ.
Однако "обер-прокурорство" Г. Карпова оказалось не самым худшим периодом для церковно-государственных отношений. В рамках хрущевского наступления на церковь назначенный вместо генерала Карпова в феврале 1960 г. Владимир Куроедов в своем докладе на Всесоюзном совещании так характеризовал работу прежнего руководства: "Совет непоследовательно проводил линию партии и государства в отношении церкви и скатывался зачастую на позиции обслуживания церковных организаций. Занимая защитнические позиции по отношению к церкви, вел линию не на борьбу с нарушениями духовенством законодательства о культах, а на ограждение церковных интересов". За время правления Н. Хрущева в стране закрылось 6000 храмов.
"…Являясь резидентурой Ватикана"
Римско-католическая церковь и советские спецслужбы
Операция против ксендзов
Период Второй мировой войны знаменовался активизацией оперативной деятельности НКВД – НКГБ по отношению к Римско-католической церкви (РКЦ). К этому привел целый комплекс причин, имевших как ретроспективный характер, так и связанных с грядущим послевоенным урегулированием и претензиями Ватикана на участие в нем, оформлением западных границ СССР и Украинской ССР, советизацией Западных Украины и Белоруссии, Прибалтики, распространением советского политического влияния на Восточную Европу (о чем были достигнуты, по инициативе У. Черчилля, соответствующие договоренности в рамках создания Ялтинско-Потсдамской международно-правовой системы), подавлением сопротивления польского и украинского националистического подполья.
Следует учитывать и то, что РКЦ на территории Советской Украины в 1920–1930-х гг. стал объектом масштабных преследований и репрессивных кампаний: уже в 1921–1924 гг. в УССР арестовали приблизительно каждого четвертого ксендза, весной 1926 г. – всех нелегально прибывших на замену арестованным священников. Оставшиеся на свободе по указанию заместителя главы ОГПУ СССР Генриха Ягоды брались в агентурную разработку, на них собирались "компрометирующие материалы". По решению ЦК КП(б)У с 1926 г. спецслужба взяла курс на "ликвидацию зависимости католической церкви в УССР от польского правительства". В этом году под надзором ГПУ пребывало 102 ксендза, 219 костельных советов, велась энергичная работа по шельмованию ксендзов с использованием фактов нарушения целибата, "антисоветской агитации" и нелегальных переходов границы, 15 ксендзов привлекли к агентурному сотрудничеству.
В 1930 г. разгрому органами ГПУ подверглась "польская организация" на Правобережной Украине, причем было арестовано свыше 40 католических пастырей и свыше 200 их "связей" среди мирян, были ликвидированы подпольная духовная семинария и нелегальные монастыри в Киеве и Житомире. В 1930-е гг. уже широко практиковались расстрелы, и к осени 1937 г. в Украинской ССР не осталось ни одного служащего священника-католика, все костелы и монастыри закрыли, а 20 июня 1937 г. расстреляли последнего римско-католического иерарха в УССР – епископа Александра Фризона.