15 января немцы, перебросив часть войск от Севастополя, перешли в контрнаступление, ударив в стык 44-й и 51-й армий в районе Владиславовки. В этот день штаб 44-й армии был уничтожен авианалетом и командарм был тяжело ранен. 18 января немцы отбили Феодосию. Войска Кавказского фронта отошли за Акманайский перешеек. 28 января был образован Крымский фронт под командованием генерала Козлова. В начале февраля фронт был усилен 47-й армией генерала Константина Калганова. 27 февраля советские войска перешли в наступление на Керченском полуострове. Навстречу им нанесла удар Приморская армия, не сумевшая, однако, прорвать кольцо осады. Представителем Ставки на Крымском фронте был назначен армейский комиссар 1 ранга Лев Мехлис. Однако наступление не принесло успеха и 19 марта было прекращено. 9 апреля Крымский фронт предпринял свое последнее наступление с участием 160 танков, которое было остановлено уже через два дня.
8 мая началось немецкое контрнаступление, получившее условное название "Охота на дроф". Его осуществляли пять немецких пехотных и одна танковая дивизии, а также две румынские пехотные дивизии и одна румынская кавбригада. Манштейн рассчитывал уничтожить главные силы обороняющихся еще во время прорыва, чтобы не дать им возможность использовать свое численное превосходство. Основные советские штабы были выведены из строя мощными авианалетами. Так, 9 мая был уничтожен КП 51-й армии. Генерал Львов был убит. Основной удар наносился на юге, а на севере был предпринят обходный маневр. В штабе Крымского фронта немецкое наступление стало полной неожиданностью. 8 мая Мехлис пожаловался Сталину на Козлова, который будто бы не слушал его предупреждения о предстоящем немецком наступлении. Сталину такая попытка снять с себя ответственность не понравилась, и 9 мая он, не скрывая раздражения, телеграфировал Мехлису: "Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На Крымском фронте Вы не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук вон слабым. Если "вся обстановка показывала, что с утра противник будет наступать", а вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы все еще не поняли, что Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный представитель Ставки. Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов".
Главные силы Крымского фронта в беспорядке отступили к Керчи и 18 мая прекратили сопротивление.
Общие потери советских войск в мае 1942 года на Керченском полуострове составили более 300 тыс. человек, включая 170 тыс. пленных, а также 258 танков, 417 самолетов и 1133 орудия. На Таманский полуостров до 20 мая было эвакуировано, включая раненых, 116,5 тыс. военнослужащих, а также 25 орудий, 27 минометов и 47 установок РС. Потери 11-й немецко-румынской армии не превышали 10 тыс. человек.
Главным виновником поражения на Керченском полуострове Сталин объявил представителя Ставки Мехлиса, командующего Крымским фронтом Козлова и его начальника штаба генерала Петра Вечного. Они были понижены в званиях и должностях. 4 июня 1942 года в директиве Ставки утверждалось, что они, а также командующие армиями "обнаружили полное непонимание природы современной войны" и "пытались отразить атаки ударных группировок противника, насыщенных танками и поддержанных сильной авиацией, линейным построением обороны – уплотнением войск первой линии за счет уменьшения глубины боевых порядков обороны". Мехлиса и руководство Крымского фронта обвинили в неумении обеспечить маскировку командных пунктов и организовать надежную связь и взаимодействие войск, а также в том, что с отводом войск опоздали на двое суток. Однако указанные недостатки были свойственны практически всем советским командующим фронтами и армиями, а отнюдь не только Мехлису и Козлову.
Через 20 с лишним лет после керченских событий генерал Козлов к виновникам катастрофы причислил также командующего Черноморским флотом адмирала Ф.С. Октябрьского. Действительно, Филипп Сергеевич, обладая господством на море и значительными силами авиации, не смог организовать эвакуацию войск Крымского фронта через узкий Керченский пролив. Также несомненна вина Козлова, Вечного и Мехлиса, которые не сумели организовать на узком фронте оборону против неприятеля, значительно уступавшего Крымскому фронту в людях и технике и при условии по меньшей мере равенства сил в авиации. Однако главные причины поражения Красной Армии в Крыму носили системный характер и были вызваны общими пороками Советских Вооруженных Сил. Крымскому фронту противостоял один из лучших полководцев вермахта, который сумел навязать противнику маневренную борьбу, к которой тот не был подготовлен, и полностью использовал господство Люфтваффе в воздухе. Руководители Крымского фронта готовились к наступлению, не уделив должного внимания обороне. Но примерно такими же были причины проигрыша Красной Армией и ряда других сражений, в частности Вяземского.
Миф Харьковской катастрофы мая 1942 года
Главный миф катастрофы, постигшей в мае 1942 года войска Юго-Западного фронта, что советское наступление преследовало только ограниченную цель освобождения Харькова.
В действительности операция по освобождению Харькова в случае успеха должна была стать началом генерального наступления Красной Армии по освобождению Украины.
12 мая 1942 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление на Харьков с барвенковского плацдарма за Северским Донцом. Немецкое командование планировало начать наступление на барвенковский плацдарм 18 мая, однако советские войска упредили противника. Эта операция была задумана главкомом Юго-Западного направления маршалом Тимошенко. Обеспечивать ударную группировку с юга должен был более слабый Южный фронт. В случае успеха наступления предполагалось сначала окружить и уничтожить 6-ю немецкую армию, а затем освободить от немцев Левобережную Украину и выйти к Днепру, уничтожив основные силы группы армий "Юг" в гигантском "котле" у Азовского моря. Предполагалось наступать на Запорожье, выйти в тыл донбасско-таганрогской группировки противника, прижать ее к Азовскому морю и уничтожить. Юго-Западный фронт должен был выйти к среднему течению Днепра, а Южный – к низовьям Южного Буга.
Член Военного совета Юго-Западного фронта и направления Никита Хрущев вспоминал: "Был намечен такой план: главный удар нанести противнику весною на дуге, которую мы создали южнее Харькова, а вспомогательный удар меньшими силами – севернее Харькова, и таким образом, взяв Харьков в клещи, освободить его. Когда планировали, мы были уверены, что эта операция у нас получится, что мы решим задачу и откроем весенне-летние военные действия таким эффектным результатом, как освобождение крупнейшего промышленного и политического центра Украины".
Наступление не стало неожиданным для немцев. Главная оборонительная полоса немцев под Харьковом имела глубину до 20 км. Ее основу составляли опорные пункты и узлы сопротивления, созданные вокруг населенных пунктов. Вторая оборонительная полоса была построена в 10–15 км от переднего края, тыловая – в 20–25 км от фронта.
Тем не менее сначала наступление развивалось успешно. С юга главный удар наносила 6-я армия генерала Авксентия Городнянского. Армейская группа генерала Леонида Бобкина наносила удар на Красноград, обеспечивая 6-ю армию с юго-запада. 57-я армия генерала Кузьмы Подласа и 9-я армия генерала Михаила Харитонова из состава Южного фронта должны были оборонять барвенковский плацдарм с юга, чтобы обеспечить с юга ударную группировку Юго-Западного фронта.
Части армии Городнянского прорвались к Чугуеву и Мерефе. На севере 28-я армия Дмитрия Рябышева и 38-я армия генерала Кирилла Москаленко смогли продвинуться на 65 км в районе Волчанска, но не смогла соединиться с южной группой и замкнуть кольцо окружения. 21-я армия генерала Василия Гордова, действовавшая на севере, ввязалась в борьбу за отдельные немецкие опорные пункты и почти не продвигалась. Тем не менее первый оборонительный рубеж был прорван. 28-я армия продвинулась на 6–8 км и вышла к тыловому рубежу немецкой обороны. Однако командование Юго-Западного фронта так и не решилось ввести в прорыв танковые соединения. Оно также допустило просчет во времени, когда могут подойти немецкие оперативные резервы. Тимошенко полагал, что на это потребуется 5–6 дней, тогда как на самом деле они начали подходить к полю боя уже на второй день советского наступления.
Под Харьковом 430 немецким танкам и штурмовым орудиям противостояли 1100 советских танков, причем на равных с И-34 могли сражаться только 12 модифицированных немецких танков Т-IV с длинноствольной 75-мм пушкой.
Еще 15 мая Тимошенко и Хрущев оптимистически оценивали перспективы наступления. В донесении, посланном ими в этот день в Ставку, утверждалось: "Для нас теперь совершенно ясно, что противник, сосредоточив в Харькове две полнокровные танковые дивизии, вероятно, готовился к наступлению в направлении Купянск и что нам удалось сорвать это наступление в процессе его подготовки. Очевидно также, что сейчас противник в районе Харькова не располагает такими силами, чтобы развернуть против нас встречное наступление…"
Южнее Харькова Тимошенко решил ввести в бой утром 16 мая два танковых корпуса. Группа Бобкина должна была силами 6-го кавалерийского корпуса овладеть Красноградом. Однако к назначенному сроку танковые корпуса не успели подойти к линии фронта. Немцы же в течение 16 мая завершили перегруппировку и приготовились к наступлению. В то же время они привели в порядок отошедшие части и уничтожили все мосты через реку Берестовая, которая в условиях весеннего паводка превратилась в серьезное противотанковое препятствие. Тем не менее к исходу 16 мая советские войска форсировали Берестовую. Но для того чтобы утром 17 мая ввести в прорыв танковые корпуса, требовалось восстановить мосты. Кавалеристам Бобкина не удалось овладеть Красноградом.
В целом к исходу 16 мая советские войска продвинулись на 20–35 км и вели бои на рубежах, выход к которым планировался уже на 3-й день операции. Танковые корпуса на северном участке уже втягивались в оборонительные бои, а на южном участке только готовились к вводу в прорыв. На юге предстояло прорвать тыловой оборонительный рубеж 6-й немецкой армии по реке Берестовая.
Но 17 мая немецкие 1-я танковая армия генерала Эвальда Клейста и 17-я армия генерала Германа Гота в рамках операции "Фредерикус I" начали атаку на барвенковской плацдарм с юга, прорвали слабый фронт 9-й армии и вышли на тылы обеих ударных группировок. Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами 6-й армии от Балаклеи и армейской группы Клейста от Славянска и Краматорска в направлении на Изюм окружить и уничтожить советские войска на барвенковском выступе и захватить плацдарм в районе Изюма, который в дальнейшем должен был стать исходным рубежом для будущего генерального наступления. Этот удар стал полной неожиданностью как для командования юго-западного направления, так и для Ставки. Положение усугублялось тем, что войска левого фланга 9-й армии и фронтового резерва утром 17 мая находились в процессе перегруппировки. Часть войск двигалась в новые районы сосредоточения, и у них не было надежной связи со штабами армии и фронта.
В первый же день авианалетами был выведен из строя пункт управления 9-й армии, через который проходили и основные линии связи 57-й армии. Фронт 9-й армии был прорван. Штаб Южного фронта узнал о начавшемся наступлении противника лишь во второй половине дня, когда прорыв уже осуществился, а штаб юго-западного направления – только к исходу дня. 17 мая на фронте 6-й советской армии были введены в прорыв два танковых корпуса, которые продвинулись вперед на 15 км. Была перерезана железная дорога Харьков – Красноград. Однако из-за недостатка боеприпасов кавалерийский корпус не смог овладеть Красноградом. 18 мая группа Клейста, развивая наступление, заняла южную часть Изюма и уничтожила 12-ю танковую бригаду. Повернув от Изюма на запад, противник отрезал от переправ части 5-го кавкорпуса и двух стрелковых дивизий. Советскую авиацию пришлось срочно перебазировать с аэродромов в Изюме и Петровской, находившихся под угрозой захвата, так что она не могла поддержать свои войска. 18 мая заместитель начальника Генштаба Василевский предложил остановить наступление на Харьков и бросить основные силы ударных группировок для ликвидации прорыва на юге, но Тимошенко убедил Сталина, что угроза со стороны краматорской группировки преувеличена. В этот день 6-й кавкорпус полностью окружил Красноград. Лишь во второй половине 19 мая Тимошенко принял решение приостановить наступление 6-й армии, закрепиться на достигнутых рубежах и совместным ударом 6, 57 и 9-й армий разгромить армейскую группу Клейста. Одновременно 38-я армия должна была разгромить чугуевскую группировку немцев. Однако организация контрудара затянулась. А 22 мая две танковые дивизии 6-й немецкой армии форсировали Северский Донец и двинулись навстречу группе Клейста. В этот день советские войска на барвенковском выступе были окружены. В "котле" оказались 20 стрелковых, 7 кавалерийских дивизий и 14 танковых бригад. Из окружения несколькими группами удалось вырваться лишь 22 тыс. человек. К 30 мая основные силы 6-й, 9-й, 57-й армий и оперативной группы генерала Леонида Бобкина были уничтожены. В плен попало 239 тыс. бойцов и командиров. Было потеряно 2026 орудий, 1249 танков и 540 самолетов. В окружении погибли генералы Костенко, Бобкин, Городнянский и Подлас. Немцы потеряли не более 20 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Успех германских войск был обеспечен благодаря их преимуществу в маневренности и средствах управления, лучшего взаимодействия родов войск, благодаря лучшей боевой подготовке войск.
Миф майора Рейхеля
Главный миф, связанный с делом майора Рейхеля, заключается в том, что благодаря тому, что находившиеся у него планы немецкого наступления на юге Восточного фронта летом 1942 года попали в руки советского командования, этот план, известный как план операции "Блау" и предусматривавший захват Сталинграда и Кавказа, потерпел неудачу.
Согласно плану "Блау" в летне-осеннюю кампанию 1942 года на советско-германском фронте Гитлер стремился достичь двух стратегических цели – захватить нижнее течение Волги и Кавказ. Тем самым он рассчитывал лишить Советский Союз основных источников нефти и прервать связь центральных районов со Средней Азией и Ираном, откуда, в частности, шли поставки по ленд-лизу. Согласно этому плану вскоре после начала наступления группа армий "А" (командующий – генерал-фельдмаршал Лист) в составе 17-й и 1-й танковой немецких армий должна была наступать на Ростов и далее на Северный Кавказ, имея своей конечной целью захват Закавказья и, прежде всего, нефтепромыслов Баку. Группа армий "Б" (командующий фельдмаршал фон Бок) в составе 6-й и 4-й танковой немецких армий должна была наступать к Сталинграду и далее к Астрахани.
2-я немецкая армия из группы "Б" при содействии 4-й танковой армии и 2-й венгерской армии должна была овладеть правобережной частью Воронежа, поставить заслон по Дону и обеспечивать левый фланг группировки, наступающей на Сталинград. В состав группы армий "Б" были также включены 8-я итальянская и 3-я и 4-я румынские армии.
Однако за 9 дней до начала немецкого наступления произошел инцидент, поставивший его под угрозу срыва. 19 июня майор Иоахим Рейхель, начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии, на легком самолете вылетел в части. В нарушение всех правил он взял с собой планы предстоящего наступления. Самолет был сбит, а документы попали в руки советских солдат. Бывший начальник штаба Брянского фронта генерал М.И. Казаков вспоминал: "19 июня на Юго-Западном фронте, в районе Нежеголь, был сбит немецкий военный самолет. Все, кто находился в нем, погибли, но в планшете одного из погибших сохранилась карта 1:100 000 и еще какие-то документы. При тщательном изучении удалось установить, что планшет принадлежал майору Рейхелю, начальнику оперативного отдела 23-й танковой дивизии, и что этот самый Рейхель доставлял в свой штаб директиву командира 40-го танкового корпуса 6-й немецкой армии о предстоящей наступательной операции "Блау".
Особенно подробно была расписана в директиве задача 40-го танкового корпуса, который имел в своем составе две танковые дивизии (3-ю и 23-ю), одну моторизованную (29-ю) и две пехотные (100-ю и 376-ю). На первом этапе операции корпусу надлежало наступать частью сил из района Волчанск в общем направлении на Волоконовка, Старый Оскол, с тем чтобы у Старого Оскола соединиться с войсками 4-й немецкой танковой армии, наступающей из района Щигры, и замкнуть кольцо окружения значительной группировки советских войск. В дальнейшем эти части противника становились авангардом его 6-й полевой и 4-й танковой армий, коим предстояло вести наступление: дальше – вдоль реки Дон на юго-восток". Однако он же признает, что, "несмотря на большую интенсивность работы всех видов нашей разведки – и авиационной, и наземной, – нам не удалось установить тогда с достаточной точностью состав сил противника. Мы знали лишь общее количество его дивизий, предназначенных для наступления в первом эшелоне (с ошибкой в две-три единицы), но не имели данных о танковых и моторизованных соединениях". Несомненно, что всю группировку немецких войск, весь замысел операции "Блау" документы и карты, захваченные у майора Рейхеля, не раскрывали.
Вечером 20 июня между главнокомандующим Юго-Западного фронта и направления Тимошенко и Сталиным состоялся разговор по прямому проводу: "Тимошенко доложил: "Перехваченные документы с плановыми действиями противника не вызывают сомнений, потому что направлялись они боевым самолетом, на котором были офицеры. Самолет, в силу плохой погоды, потерял ориентировку и попал в сферу нашей войсковой зенитной артиллерии, которой был сбит. Два офицера, в том числе летчик, при падении сгорели, и один офицер в звании майора остался живым, пытался уничтожить документы, но был достигнут нашими войсками в момент падения на землю и убит в перестрелке. Кроме переданных Вам документов, захвачено еще много других, которые расшифровываются. Среди них уже расшифрован один документ, в котором указывается, что это наступление отложено до 23.06 (немецкое наступление началось 28 июня, а 23 июня намечалось завершить последние перегруппировки по плану "Блау". 19 июня точный день начала наступления еще не был установлен. Эта ошибочная интерпретация дорого обошлась советскому командованию. – Б. С.) Не исключена возможность, что противник узнает о том, что самолет сбит в расположении наших войск, и сможет внести кое-какие изменения или отложить во времени. Нам думается, что коренного изменения не последует, поскольку группировки противника, видимо, в основном уже сосредоточены и направление, избранное им для удара до сегодняшнего дня, являлось выгодным по части наших мероприятий. До получения настоящей директивы мы намечали следующее решение: