Тактика
Девять подводных лодок, которые успели прийти в район боевых действий, получили приказ одновременно атаковать конвой на коротком отрезке пути из Средиземного моря в Англию. В ходе переговоров их отряд именовался группой Эндрас.
Самым старшим и самым опытным в ней был командир "U-552" капитан-лейтенант Топп. Он считал себя неофициальным руководителем грядущего действа. В силу того, что Эндрас был его близким другом и лишь недавно погиб в сходных обстоятельствах, он испытывал отчаянную решимость добиться успеха.
Та информация, которую адмирал Дениц смог передать своим подводникам, воодушевила их. Предполагалось, что эскорт конвоя будет слабым. Хотя его будут постоянно прикрывать самолеты, базирующиеся на авианосце. 9 июня 1942 года (в тот день, когда "U-552" вышла из Сент-Назера) он миновал Гибралтар. Полученная информация сообщала, что "конвой состоит из двадцати одного корабля (следуют их имена), общим водоизмещением 70 тысяч регистровых тонн. Всего в составе эскорта пять или шесть военных кораблей, четыре из которых – корветы. О возможности присутствия эсминцев информации не имеется…".
Пока "U-552" шла к юго-востоку на перехват конвоя, погода изменилась к худшему: море помрачнело, а солнце то и дело затягивало тучами, из которых хлестали порывы дождя с ветром. Где-то вдалеке перекатывались раскаты грома…
В полдень 13 июня с Топпом установили связь два самолета, и он сообщил им о местонахождении группы, хотя сам толком не мог разобраться, в какой точке находится, поскольку вот уже два дня не видел звездного неба. Но к половине третьего дня дымка рассеялась, и он наконец увидел конвой, то есть первые из его кораблей, с которыми ему придется иметь дело. Он снова вышел на связь, и на этот раз точно передал, каким курсом следует враг и где находится он сам.
Держать конвой в поле зрения оказалось совсем не трудно, поскольку некоторые из кораблей отчаянно дымили, но несколько часов Топп опасался сближаться с ним. Корабли сопровождения широкой дугой охватывали фланги конвоя, непрерывно ведя разведку. Топп мог лишь держаться на приличном отдалении, чтобы не пришлось погружаться.
Погода и состояние моря благоприятствовали атаке: хорошая видимость, облачность, умеренное волнение с ветром и волны. Топп терпеливо ждал своего шанса. Он пришел во второй половине дня, когда по его зову на сцену подтянулись и другие подлодки. Часть эскорта теперь шла по левому борту конвоя, и Топп смог незамеченным подойти к нему с другой стороны. Теперь он снова стал дожидаться сумерек, чтобы приблизиться для атаки.
Но когда тьма сгустилась, появилась непредвиденная сложность. Подлодка оставляла за собой фосфоресцирующий след на воде. И скоро стало ясно, что хотя бы в одном смысле Дениц был введен в заблуждение. Несмотря на его утверждение, что конвою будет придано слабое сопровождение, количество кораблей в нем было непривычно велико, и действовали они со знанием дела.
Приспосабливаясь к этим условиям, Топп решил пустить в ход новую тактику. Нападать на торговые суда по отдельности, проводя атаку за атакой, как во время "ночи длинных ножей" в 1940 году, два года назад, было бы чистым самоубийством. Те времена канули. Теперь, когда над конвоем висел привязной аэростат, в любую минуту мог разразиться сущий ад – трассирующие очереди снарядов, осветительные ракеты на парашютах, летящие со всех сторон военные корабли, выслеживающие свою добычу с помощью новых пеленгаторов, град глубинных бомб в любое подозрительное место. Если даже первый удар окажется успешным, у подлодки будет мало шансов повторить его. Оставалась единственная надежда позже, когда все стихнет, на полной скорости снова прорваться сквозь строй эсминцев. Так что Топп решил сделать всего один рывок и, видя перед собой максимальное скопление целей, выпустить залп из пяти торпед, которые будут покидать аппараты одна за другой, и, пока они будут идти к цели, скрыться.
Незадолго до полуночи экипаж "U-552" вышел на боевую позицию. Торговые суда были почти не видны в темноте, и их выдавали светящиеся кильватерные следы. Они шли строем по двое, иногда по трое, и их капитаны были явно незнакомы с порядком следования в ордере, когда предписывалось все время менять свое место в нем, чтобы не стать легкоуязвимой целью.
Топп нашел самую большую группу судов, вышел на позицию для стрельбы и с интервалами в двадцать пять секунд выпустил четыре торпеды. Через семь минут, сделав разворот на 180 градусов, он выстрелил и пятой торпедой из кормового аппарата.
Несмотря на расстояние большее, чем 3 тысячи ярдов, три из пяти попали в цель. Первая жертва, сухогруз водоизмещением 4 тысячи регистровых тонн, накренился на борт и тут же затонул, второй корабль занялся пламенем, а третий, похоже, самый большой корабль в составе конвоя, танкер 5 или 6 тысяч тонн водоизмещением, получил пробоину в носовой части и быстро ушел под воду. Это был "Пелайо", на котором нес свой флаг коммодор.
Еще до того, как к цели пошла пятая торпеда, небо расцветилось фантастическим фейерверком. Под куполом небосвода повисли осветительные ракеты, заливая пространство ледяным сиянием, военные корабли, спеша к месту нападения, вели непрерывный огонь, и их трассеры сплетались над морем в блестящий цветной ковер.
Пятая торпеда еще была в пути, как цель остановилась. И Топп, приказав лодке идти на полной скорости, понял, что ему надо идти только вперед. Ему удалось скрыться незамеченным в темноте, и через полчаса столпотворение кончилось так же внезапно, как и началось. Вернулись знакомые успокаивающие звуки: шелест воды вдоль обшивки, удары волн о рубку и гудение вентиляторов на мостике, нагнетающих воздух в лодку.
Снова подкравшись через час, Топп заметил темный силуэт судна и осторожно двинулся к нему. Внезапно оно развернулось, и подводник увидел, что это эсминец. Топпа опознали, и теперь ему надо было уходить от преследования. Он сделал крутой разворот и, выжимая из электромоторов и дизелей всю мощность, стал, не погружаясь, уходить на полной скорости. Потеряв его из виду и предположив, что подлодка погрузилась, эсминец сбросил с кормы серию глубинных бомб, развернулся и исчез в темноте. Бомбы разорвались примерно в миле от "U-552".
Топп снова приблизился к эсминцу, который теперь держался на правом фланге конвоя.
Он решил снова атаковать с той же позиции и таким же образом, как и раньше. То есть, найдя группу целей, в быстрой последовательности выпустить по ней несколько торпед.
Подготовка к залпу завершилась к половине пятого – час тому назад занялся рассвет. Первая торпеда была нацелена на две идущие борт о борт цели, вторая – на другую одинокую цель, третья – еще на два сблизившихся судна. А через минуту и четвертая торпеда под прямым углом пошла к еще одному сухогрузу.
Когда Топп развернул лодку для последнего залпа из кормового аппарата, он испытал неприятное чувство, заметив, что к нему приближается эсминец.
А тем временем первые торпеды поразили свои жертвы: вторая, третья и четвертая попали в цель.
И сразу же после первого взрыва снова началось пиротехническое буйство. А вот последняя торпеда опять прошла мимо. Капитан судна, очевидно, извлек уроки из судьбы своих спутников и в решающий момент, когда торпеда уже была готова пойти на цель, сбросил скорость, и торпеда, не причинив ему вреда, проскочила мимо. После этой неудачи Топп решил, что в будущем при атаках такого рода он будет избегать стрельбы из кормового аппарата. Оставаясь на поверхности, Топп снова смог исчезнуть незамеченным и, едва покинув пределы района, залитого вражеским огнем, решил оставаться поблизости от конвоя.
К четверти шестого две оставшиеся торпеды заняли свои места в трубах аппаратов. Через пять минут – успев по рации связаться с другими лодками – Топп приблизился к конвою для очередной атаки. Но эсминцы уже ждали его появления, и стоило ему приблизиться с восточной стороны, едва только очертания рубки появились на фоне неба, как лодку тут же заметили, и ему пришлось отступать.
"6.10. Снова приблизились. Опять замечены эсминцами, не успели начать атаку, как пришлось отходить.
6.32. Снова приблизились, при свете дня. Немедленно были замечены эсминцем, который на полной скорости пошел на таран. Пришлось погружаться".
Топп решил сменить тактику. Отойдя на безопасное расстояние, он всплыл и на полной скорости пошел на перехват, в точку, мимо которой должен был пройти конвой. Здесь, держась на перископной глубине, он стал ждать подхода судов конвоя. Но тем временем они сменили курс, и когда наконец показались – одиннадцать кораблей, с двенадцатым, что тащился в хвосте, – то были едва заметны на горизонте. Догнать их в подводном положении, держа в поле зрения перископа, было невозможно. Топпу пришлось отказаться от своего намерения и позволить им уйти.
Наконец появилось еще одно отставшее судно. На этот раз рыболовецкий траулер пятьсот тонн водоизмещением, груженный балластом, прошел довольно близко. Не исключено, что это корабль-ловушка, подумал командир подлодки и, не воспользовавшись этой возможностью, позволил ему уйти.
Дождавшись, пока конвой окончательно исчезнет из виду, Топп поднялся на поверхность и пошел по его следам. Хотя несколько раз появление вражеских самолетов заставляло его погружаться, он в течение дня снова оказался в виду конвоя, в чем ему помогли сообщения других подлодок.
Но вклиниться между торговыми судами оказалось невозможным; военные корабли надежно охраняли их. Они действовали так умело, что командиру подлодки пришлось пустить в ход весь свой опыт и знания, дабы ускользнуть от них. Один раз "U-552" едва не попалась. Погрузившись, чтобы избежать встречи с приближающимся эсминцем, Топп оставался на глубине, пока не воцарилась тишина, а затем, оставаясь поблизости от места погружения, поднялся на перископную глубину в надежде, что сможет продолжить преследование. И не далее чем в полумиле увидел хищные очертания эсминца, который тихо, как кошка мышь, поджидал его! Прежде чем он смог снова уйти на безопасную глубину, эсминец оказался у него над головой и забросал его смертельными яйцами, но, к счастью, "U-552" удалось отделаться лишь незначительными повреждениями.
Топп потерял конвой из виду, но стояла ясная ночь, видимость была отличной, и при первых проблесках рассвета впередсмотрящий доложил, что по правому борту просматривается дымная пелена. Взлетев на мостик, Топп увидел перед собой длинную вереницу кораблей.
Сначала ему было трудновато определить курс и порядок конвоя – корабли шли разбросанно, казалось, у каждого был свой курс. Наконец он убедился, что все они идут на север.
Топп продолжал идти параллельным курсом. Внезапно он увидел, как ближайший корабль резко развернулся носом к нему, словно заметив подлодку. Но с расстояния три мили это было практически невозможно. Тем не менее, ради предосторожности он лег право на борт, пока судно стремительно шло в его сторону. Наконец он увидел, что к нему приближается эсминец. Внезапно прямо над лодкой повис парашют осветительной ракеты, и в следующее мгновение эсминец открыл огонь.
Погрузившись, Топп развернул лодку на 90 градусов, за три минуты выжал из всех двигателей предельную скорость, под гул винтов эсминца над головой погрузился еще глубже и стал уползать на малой, "молчаливой" скорости.
Но эсминец упорно следовал за ним, его гидрофоны не выпускали лодку. Это означало, что они пойманы…
Вскоре Топп услышал, как эсминец прошел над лодкой. Один за другим последовали восемь разрывов глубинных бомб.
Подлодку тряхнуло и основательно осадило назад. Лампочки вылетели из патронов. В темноте пошли доклады из отсеков о повреждениях. Дела складывались не лучшим образом – но протечек пока не было.
Наверху появился и второй корабль. Оба преследователя начали игру в прослушку: стоп – послушать – чуть передвинуться – опять остановиться – снова послушать – опять двинуться, пока наконец не удастся нащупать лодку.
Несколько раз было слышно, как эсминцы проходят прямо над головой. Потом они удалились, и в гидрофонах смолкли все звуки.
Топп замер в долгом ожидании. Затем он поднялся почти к самой поверхности и чуть выдвинул перископ. Стояла ночь, и ничего не было видно.
Еще сорок минут и – "отдраить нижний люк, мы всплыли". Он горел от нетерпения перехватить конвой, но не мог не понимать причину, по которой преследование было так неожиданно прервано.
Как только люк был отдраен, Топп вскарабкался на мостик, который еще захлестывали волны.
Не далее чем в 3 тысячах ярдов, нацелясь на него носом, в ожидании стоял второй эсминец.
Топп немедленно отдал приказ к погружению. Когда подлодка достигла намеченной глубины, стало слышно, как эсминец медленно проходит над головой. Затем он отвалил в правую сторону, и наступило молчание. Через сорок минут Топп поднялся под перископ, но в его объективах ничего не было видно. Прошло еще полчаса, и лодка всплыла. Все чисто.
Воздух на поверхности был полон едким запахом дизельного топлива; причина утечки скоро была найдена. От первых взрывов треснула первая балластная цистерна, и топливо из соседнего бака выплеснулось на поверхность, оставив на воде большое масляное пятно. И должно быть, эсминец счел подводную лодку уничтоженной.
Новый старший механик обер-лейтенант Селлхорн Тимм немедленно принялся за работу, устраняя повреждение. Тем временем Топп связался со штаб-квартирой: "подвергся бомбардировке глубинными бомбами, пока пытался выйти на боевую позицию для атаки конвоя", затем он передал координаты, где в последний раз видел конвой.
Было уже слишком поздно, чтобы ночью попытаться догнать конвой, но еще не завершились ремонтные работы, как Топп снова пустился в путь, ориентируясь по слабым звукам винтов в гидрофонах.
И едва только занялся рассвет 21-го числа, он увидел прямо по курсу дымки. Но уже было слишком светло, чтобы атаковать в надводном положении. Держась в отдалении, Топп сообщил, что контакт установлен, и продолжил погоню.
Но вскоре он получил сообщение: "Группе Эндрас: прекратить преследование. Топп, возвращайтесь в Сент-Назер".
К 22 июня, когда минул только девятый день патрулирования, "U-522" потопила пять сухогрузов и один танкер и теперь шла на базу для ремонта, в котором она отчаянно нуждалась. Из девяти подводных лодок этой "волчьей стаи" она единственная добилась успехов; остальные и мечтать о них не могли. Несколько лодок получили серьезные повреждения.
Авианосец
Капитан-лейтенант Розенбаум готовился выйти в свое восьмое патрулирование – последнее перед тем, как стать командиром флотилии новых, "карманных", подлодок на Черном море. (Именно там он через два года трагически погибнет в авиакатастрофе, повторив судьбу многих командиров подлодок, которые, справившись со многими опасностями морских рейдов, впоследствии погибали на суше.) Предыдущий рейд, маршрут которого протянулся от Гренландии до Кипра, не принес больших успехов. Но кто знает, что его ждет сейчас? Может, ему и улыбнется удача…
Нет, у него не было причин жаловаться. Удачи, как и полагалось, чередовались с неприятностями, да по большому счету и тех удавалось избежать. Например, в своем последнем походе, когда он доставлял груз в Тобрук, его лодку "U-73" (класс VII пятьсот тонн водоизмещением) в открытом море неожиданно застиг самолет и бомбой практически снес корму.
Но судьба поторопилась прийти к нему на помощь. "U-73" не только осталась на поверхности и сохранила плавучесть, но и, как ни трудно в это поверить, успешно вернулась – лишенная способности к погружению, – преодолев 1200 миль в водах, кишевших врагами, от Тобрука на побережье Африки до Ла-Специи, что в двухстах милях к востоку от Марселя.
В пути лодка не попалась ни одному самолету. А ведь любому командиру подводной лодки, патрулировавшей в любой части Средиземного моря, приходилось, спасаясь от самолетов, погружаться по двенадцать раз на дню! И кто мог осуждать береговые службы, когда те решили, что видят перед собой привидение, – при свете дня в гавань Ла-Специи с трудом вошла "U-73" с кормой, изжеванной, как окурок сигары, лодка, которая уже несколько недель считалась погибшей!
Ей пришлось еще много недель провести в доке, где, насколько это было возможно в условиях иностранной верфи, ее отремонтировали.
Конечно, адмирал Крейш (он командовал операциями подводного флота в Средиземноморье) не собирался оставлять опытную команду "U-73" ждать у моря погоды в Ла-Специи, тем более что просоленных моряков катастрофически не хватало. Но потребовалось немалое время, прежде чем командир убедился, что и команда и лодка – "старая телега", как он называл ее, – возвращаются в прежнее состояние.
Тем не менее, когда в конце июля пришел приказ, чтобы к вечеру 4 августа лодка была готова выйти в море, это известие взбудоражило всех.
Дело было в том, что, по данным разведки, союзники готовили в Средиземном море крупную операцию, и им наперерез должно было выйти максимальное количество подлодок стран Оси. Первой целью был намечен конвой, который только формировался в Гибралтаре. Роммель стоял у ворот Александрии, и ее защитники спешно нуждались в боеприпасах и подкреплении. Конвою предстояло прорваться в Средиземное море и доставить их. К месту сбора издалека стягивались крупные торговые суда, и подготовка шла полным ходом. (Это была операция "Пьедестал" – предполагалось, что она доставит подкрепления не только в Египет, но и на Мальту, чтобы облегчить ее положение. В составе конвоя были тридцать два эсминца, семь крейсеров, линкоры "Нельсон" и "Родни", четыре авианосца и четырнадцать торговых кораблей. Пять из них достигли Мальты, доставив ее гарнизону жизненно важные грузы, которые и помогли спасти остров.)
4 августа 1942 года. Под палящим полуденным солнцем "U-73" только что пересекла акваторию гавани Ла-Специи. Выйдя из сухого дока в ее дальнем конце, она подошла к бетонному молу арсенала, где ей предстояло взять на борт вооружение и запасы продовольствия.
Едва только она пришвартовалась, сразу же началась работа. Новый кок, пышноволосый парнишка, который еще недавно работал на кухне штаб-квартиры, сновал туда и сюда, сверяясь с планом размещения грузов. Принимая бесчисленное количество ящиков, клетей, мешков, банок, корзинок и сеток, он наблюдал, как они, переходя из рук в руки, скрываются в трюмах лодки, а новый первый помощник обер-лейтенант Декерт, пристроившись на кнехте, ставил галочки в списке.
Но сама лодка еще не была полностью готова к выходу в море. Немецкие и итальянские судоремонтники, вооружившись фонариками, еще ползали по ней, проверяя и зализывая последние штрихи ремонта.
На носу лодки боцман с помощником набивали снарядами ленты 20-миллиметрового скорострельного зенитного орудия. Снаряжать ленты приходилось исключительно аккуратно, чтобы во время стрельбы не случилось осечки.
Командир же расхаживал по пирсу, стараясь придать себе бодрый и оптимистичный вид.