Это все еще была доканарисовская эпоха, когда контакты с нацистами были редкими и случайными. Файффер, как прагматик, не разделял антипатии капитана Патцига к ним. Едва появившись на Вильгельмсхафен, он установил рабочие отношения с управлениями гестапо в Бремене и Гамбурге и был сторицей вознагражден за это.
Всего лишь через несколько месяцев после прихода на Вильгельмсхафен, 2 января 1935 года, когда он еще и не начинал формировать штат агентов, неожиданный звонок из Гамбурга вовлек его в работу. Это был Краус, звонивший из Стелла-Хаус с вопросом, не хочет ли Файффер повидать двоих "друзей", которые привезли ему "подарок" из Америки.
– Я готов за них поручиться, – заверил Краус. – Они выудили очень крупную рыбку.
Друзьями были стюард с "Бремена" и инженер с "Европы", решившие предложить свои услуги абверу, а их "подарок" привел в восторг даже флегматичного и скептического Файффера. Инженер с "Европы", еще новичок в разведке, принес номер торгового журнала "Мэрии ньюс" и несколько старых номеров "Нэшнл джиографик". Но "подарок" стюарда был значительно более ценным – он привез первую посылку от Грибля и Лонковски.
Это было засекреченное руководство для ВМФ США по тестированию металлов на судоверфях, которое Грибль получил от инженера из Керни, и донесение Лонковски о некоторых фактах из личной жизни Фредерика Т. Бёрчхолла, главного европейского корреспондента "Нью-Йорк таймс", весьма досаждавшего Берлину своими яркими, дельными и аргументированными антифашистскими статьями. Он привез также образец теллура, который использовался в экспериментах по борьбе с коррозией на кораблях ВМФ США, и фотопленку с чертежами экспериментального самолета, разрабатываемого фирмой Сикорского в Фармингдейле, Лонг-Айленд.
Стюард сообщил доктору Файфферу, что может доставить гораздо большее количество подобных материалов, поскольку Грибль и Лонковски ждали только слова от абвера, чтобы развернуть широкомасштабную разведывательную работу. Стюард вкратце обрисовал предложения Лонковски в отношении будущего сотрудничества: он может вновь приступить к работе немедленно, восстановить все свои старые связи и вместе с Гриблем завести новые. Они планировали отправлять донесения в Вильгельмсхафен Файфферу с судовыми курьерами каждым рейсом "Европы" и "Бремена". Материалы предполагалось передавать на 35-мм фотопленке, а переснимать должен был Лонковски в лаборатории, оборудованной в его доме на Лонг-Айленде.
Как отмечал позднее Файффер, столь вовремя случившийся приезд Айтеля с этими "подарками" полностью изменил характер и направление деятельности отделения в Вильгельмсхафене. США заняли верхнюю строчку в списке объектов разведывательной деятельности, и были предприняты меры по ее расширению. Новые агенты были внесены в досье абвера. Карл Айтель, ставший главным курьером, числился в списках абвера под номером Р-2307. Грибль получил псевдоним Илберг и новый номер – А-2339. Вся серия номеров 2300 была зарезервирована Файффером для агентов, задействованных в операции "Секс".
Наконец, 5 января Айтель с подробными инструкциями для Грибля и Лонковски отплыл обратно в США на "Бремене". После этого благодаря блестяще разработанным Файффером указаниям работа развернулась в строгом соответствии с правилами шпионажа. 12 января 1935 года у агента Секса в "Хофбраухаусе", немецком ресторанчике на Восемьдесят шестой улице, состоялась явка с агентом Р-2307. Началась новая многообещающая фаза операции "Секс".
Глава 3
ВАЛ УДАЧ В АМЕРИКЕ
Ровно через месяц после первого появления Айтеля в Вильгельмсхафене, 2 февраля 1935 года доктор Эрих Файффер был вызван в главное управление абвера в Берлине для отчета о работе в Америке. Он обрисовал детали операции капитану 3-го ранга Удо фон Бонину, заместителю начальника отдела военно-морской разведки, курировавшему разведывательную деятельность в США, и полковнику Гансу Пикенброку, который только что прибыл на набережную Тирпиц, чтобы возглавить подразделение, известное под названием "Амтсгруппе-1" в главном управлении абвера. Шесть дней спустя адмирал Канарис в сопровождении Пикенброка посетил Вильгельмсхафен с целью проверки деятельности отделения Аст-Х, внезапно ставшего в абвере самым активным и важным из всех.
Вторая посылка с материалами от Лонковски была доставлена стюардом "Европы" Карлом Шлютером. Теперь не было сомнений, что американские "вольные стрелки" были лучшими и самыми продуктивными агентами абвера, и Файффер с его коллегами в фатерланде сделали все, что могли, для разработки этой неожиданно открытой бонанзы.
Энтузиазм Файффера оказал воздействие на скептически настроенного шефа абвера, чье безразличие к Северной Америке улетучилось. В одном из импровизированных выступлений перед личным составом своей организации он охарактеризовал США как "ключевое направление деятельности" абвера. "США должны рассматриваться, – заявил он, – как решающий фактор в любой будущей войне. Их промышленная мощь такова, что способна обеспечить победу не только самих Соединенных Штатов, но и любой страны, ставшей их союзником".
Он приказал Файфферу увеличить штаты его отделения и перебазироваться в Бремен, поближе к месту прибытия курьеров из США. Передислокация была произведена 1 октября 1935 года. В этот реорганизационный период оплата агентов вносилась в графу расходов наряду с такими хозяйственными расходами, как электрические лампочки (8–10 марок), кассовые коробки для мелочи (19 марок) и канцелярские принадлежности (24,65 марки). Файффер снял помещение в деловой части Бремена (за 165 марок в месяц) и оборудовал там фотолабораторию (за 237,86 марки), поскольку большая часть материалов из США доставлялась на фотопленках. Он также арендовал два почтовых ящика (номер 161 в Вильгельмсхафене и номер 210 в Бремене) и организовал несколько адресов в городе, на которые должна была поступать секретная информация из Америки.
Два резидента в США совместно вели работу. Каждый раз, когда "Европа" или "Бремен" швартовались в порту Бремена, Файффер прибывал на явку с Айтелем, Шлютером или другими курьерами и получал их сведения. Это время стало звездным для Лонковски, который наконец дождался своего часа. Он переехал в дом в Хемпстеде на Лонг-Айленде, чтобы быть ближе к своим информаторам с авиационных заводов этого района и к аэродромам ВВС США Митчел-Филд и Рузвельт-Филд.
Операция "Секс" развивалась весьма успешно и в точном соответствии с планом. Удалось раздобыть конструкторские разработки автоматического прицела для пулеметов, доставленные одним из "друзей" Лонковски, офицером пехоты США, уроженцем Швейцарии, и чертежи нового танка-амфибии, разработанного в Лэнгли-Филд, Вирджиния. Ценность информации особенно возрастала благодаря ее новизне и оперативной доставке в Германию. Например, 18 июля военно-технический отдел люфтваффе сделал запрос на сведения о новых поплавках для гидросамолета, разрабатываемого заводом Сикорского в Фармингдейле, Лонг-Айленд. Отто Фосс, уже устроившийся на это предприятие, немедленно раздобыл необходимые сведения, и они поступили в Берлин к 8 августа.
С января, когда началась операция, и до конца июля, когда ее осуществление достигло пика, резидентура Лонковски поставила следующие материалы:
тактико-технические характеристики всех самолетов, выпускаемых заводом Сикорского в Фармингдейле;
чертежи самолета "FLG-2" и палубного разведчика-штурмовика "SBU-1" для ВМФ США фирмы "Ваут эвиэйшн";
тактико-технические характеристики бомбардировщиков, разрабатываемых фирмами "Боинг" и "Дуглас";
секретные карты армии США;
технология процессов анодирования и хромирования;
чертежи эсминцев "DD-397", "DD-398" и "DD-399";
чертежи нескольких новых приборов фирмы "Лиэр радио корпорейшн", предназначенных для военного и военно-морского министерств США;
доклад о тактических военных учениях на аэродроме Митчел-Филд на Лонг-Айленде.
По заданию Файффера Грибль и Лонковски побывали в районе канадской границы для "поиска возможных пунктов для переброски больших групп агентов из Канады в США". В Монреале у них была явка с одним из их агентов – инженером канадской фирмы, сотрудничавшей с ВМФ США, и получили от него чертежи "нового зенитного орудия с электромагнитным устройством для увеличения скорострельности". Чертежи попали к Лонковски непосредственно с кульмана, и Файффер получил их фотокопии раньше, чем заказчик.
В сентябре Лонковски был близок к своему самому грандиозному успеху. Он завербовал сотрудника завода "Кёртис эркрафт" в Буффало, Нью-Йорк, по фамилии Гуденберг. Это был красивый, аккуратно подстриженный тридцатишестилетний мужчина с открытым лицом, женатый на хорошенькой американке, казалось бы, преданный своей новой родине и неспособный стать шпионом. Однако он был одним из главных информаторов Лонковски. Ранее Секс получил от него чертежи экспериментального ночного бомбардировщика и еще одного нового самолета, находящегося в стадии строительства. И вот в сентябре Гуденберг передал Лонковски технические чертежи сверхсекретного легкого бомбардировщика "SB-C2". Получение этой информации стало высшим достижением в шпионской карьере Лонковски. Оно стало также и его лебединой песней.
25 сентября 1935 года "Европа" готовилась к отплытию в Бремерхафен. Причал номер 86 на реке Гудзон в нью-йоркском порту был заполнен пассажирами, провожающими, чиновниками и таможенниками. Непрерывно подвозились букеты цветов и багаж, в каютах вовсю пили за отъезд, завязывались знакомства, чтобы сделать путешествие более приятным. Один из провожающих, невысокий худой мужчина в очках, держал в руках футляр от скрипки и о чем-то беседовал со стюардом.
– Что это у вас за скрипка? – поинтересовался проходивший мимо таможенник Моррис Джозеф.
– Самая обыкновенная, – небрежно ответил мужчина.
– Не разрешите ли посмотреть? Я очень интересуюсь скрипками.
Занервничав, коротышка открыл футляр. Приподняв скрипку из ее бархатного ложа, Джозеф сразу же увидел под ней фотоснимки чертежей самолетов. Помрачнев, таможенник положил скрипку на место, закрыл крышку и попросил ее владельца пройти с ним в помещение таможни на причале. Там он доложил о происшествии своему начальнику Джону У. Робертсу, и они вместе обыскали задержанного. В его карманах были обнаружены фотопленка и несколько писем, написанных по-немецки.
На негативах были изображены детали самолетов, а в письмах, подписанных "Секс", содержались такие фразы, как "интерес представляет обтекаемое шасси на одной стойке". Роберте немедленно позвонил на Говнер-Айленд майору Стенли Грогену из Джи-2 (контрразведка). Того не оказалось на месте, но его подчиненный, рядовой сотрудник, немедленно прибыл в порт обследовать немузыкальное содержимое футляра для скрипки. Увиденное произвело на него такое впечатление, что он тут же позвонил другому офицеру контрразведки, майору Джозефу Н. Дэлтону, и попросил указаний. Обстановка становилась все более напряженной, задержанный выглядел подавленным. Дэлтон попросил солдата описать фотоснимки, негативы и письма, а затем заявил:
– Я не вижу ничего особенного в этих фотографиях. Такие могут быть у каждого. Отпустите его и скажите, чтобы он явился завтра к нам для беседы с майором Грогеном. Кстати, как он назвался?
До этого никто и не подумал спросить у задержанного фамилию.
– Как ваше имя? – обратился к нему Роберте.
Человек в очках замялся. Похоже, ему хотелось назвать какую-либо вымышленную фамилию, но, заключив, что игра кончена, он решил не отпираться:
– Уильям Лонковски, сэр.
– Так вот, мистер Лонковски, – произнес Роберте, – сейчас вы можете идти, а завтра в десять приходите сюда. У нас к вам есть несколько вопросов.
"С тех пор я его не видел", – позднее говорил Роберте.
Что же случилось?
Покинув порт, Лонковски тут же позвонил в Хемпстед жене, велел снять со счета в банке все их деньги и привезти в приемную доктора Грибля. Затем на такси приехал к нему на Восемьдесят шестую улицу, рассказал, что случилось, и попросил вывезти его из страны как можно быстрее. Ближе всего была Канада, а им нельзя было терять время. Грибль вызвал агента абвера Ульриха Хаусманна, пребывавшего в Штатах под крышей корреспондента немецких авиационных журналов, и попросил отвезти их в его загородный дом в Пикскилле, Нью-Йорк, а затем доставить Лонковски в Канаду.
Похоже, что все обошлось. Никто не следил за Лонковски, когда он ехал в приемную Грибля, никто не спрашивал о нем в его доме на Лонг-Айленде. Во всяком случае, никто из властей. Берег был чист.
Хаусманн взял автомобиль Грибля, усадил в него Лонковски, и они уехали. Они доехали от Пикскилла до границы и пересекли ее у Рок-Айленда, Вермонт. Хаусманн сразу же позвонил Гриблю, который поддерживал связь с Файффером по телеграфу. Лонковски велели отправиться в Ривьер-де-Лу, куда причалил немецкий сухогруз. Они прибыли в порт у реки Св. Лаврентия, и там Лонковски поднялся на борт судна. Шкипер получил указание отплыть немедленно после прибытия пассажира. Лонковски отбыл в Германию днем 28 сентября, а Хаусманн благополучно вернулся в Нью-Йорк. Все получилось очень просто.
Весь этот эпизод был вкратце отражен в личной карточке Грибля в абвере следующим образом: "В 1935 г., действуя оперативно и решительно, оказал неоценимую службу в критической ситуации в ходе операции "Секс". Оценка нежданного путешествия Лонковски отражена в бухгалтерской книге Файффера. Там фигурирует запись от 30 сентября о телеграфном переводе 100 марок на борт сухогруза, 10 октября отмечены 6 марок, потраченных на такси, на котором Файффер привез Лонковски из гавани, 12 октября к книге подколот чек номер 25 с пометкой "Расходы фрау Секс на поездку Нью-Йорк – Берлин".
Далее фрау Лонковски, или некая женщина, путешествовавшая под именем фрау Секс, незамеченной отбыла из Соединенных Штатов и благополучно добралась до Берлина, просто сев в нью-йоркском порту на лайнер до Бремена. Билет стоил 150 марок и еще 8,2 марки "фрау Секс" потратила на поездку на такси.
Но операция "Секс" вовсе не закончилась.
Вспоминая в мемуарах случай с Лонковски, бывший заместитель начальника военно-морской разведки контр-адмирал Эллис М. Захариас самоуверенно заявил: "Еще до того, как нам стало известно, что Лонковски сумел предупредить Грибля, мы с уверенностью ожидали, что задержание и последующее освобождение этого агента заставит всю группу прекратить на некоторое время свою деятельность, как это и произошло".
Но этого не произошло.
Грибль и Карл Айтель быстро осознали невероятную наивность американской контрразведки и, вместо того чтобы затаиться, стали еще активнее, чем прежде. В действительности казус с Лонковски, а это происшествие ничем иным и не было, открыл дорогу к тому, что может быть названо пиком немецкого шпионажа в Соединенных Штатах, который длился почти бесперебойно пять лет до середины 1941 года, то есть почти до событий в Пёрл-Харборе.
В лице Грибля и Айтеля адмирал Канарис получил двух талантливых асов разведки в США, а в лице Файффера – опытного организатора, которого нелегко было обескуражить. Было похоже, что инцидент с Лонковски стал катализатором в их карьере. Дилетанты внезапно стали профессионалами, а их организация уменьшилась и укрепилась благодаря внедрению системы конспирации.
В деле вербовки использовались различные методы, а особое внимание уделялось выходцам из Германии, натурализовавшимся в Германии. Закрепившись в США, они получали инструкции "добывать информацию где только возможно". В целях безопасности им рекомендовали воздерживаться от любой пронацистской публичной деятельности и стараться обеспечить себе респектабельное положение в обществе. Их шпионская деятельность держалась в секрете даже друг от друга, хотя они и пользовались теми же каналами передачи информации в Германию.
Система передачи информации была весьма простой. Курьерам сообщали пароль. Если у агента были родственники в Дрездене, курьер должен был сказать: "Привет из Дрездена", если у агента в Германии был знакомый по фамилии Шмидт, курьер говорил: "Привет от Шмидта".
На другом конце цепочки у абвера были агенты во всех важнейших портах Европы: в Лиссабоне, Генуе, Роттердаме и Шербуре. Так называемые "почтовые ящики" (условные адреса) были в Голландии, Италии, Шотландии, Бразилии и даже в Китае. Для ускоренной доставки материалов чаще использовались "Бремен" и "Европа". Когда удалось завербовать бортпроводника одного из рейсов на Лиссабон компании "Пан-Америкэн эрлайнз", этот маршрут стал самым быстрым каналом передачи информации, правда лишь в летную погоду.
Агенты обучались фотографированию миниатюрными фотоаппаратами, умещая документ размером в одну страницу на негативе 25 х 18 мм. Таким образом, курьер мог доставить множество инструкций различным агентам, а на обратном пути взять несколько дюжин фотокопий документов.
Были разработаны несколько несложных шифров, основанных на популярных романах, ключи к шифрам были записаны симпатическими чернилами на оборотной стороне фирменных пакетиков со спичками фирмы "Норт Джёрман Ллойд". Позднее были разработаны более сложные шифровальные системы для передачи информации по радио с трех передатчиков, доставленных абвером в Северную Америку.
Прибыв на место назначения, курьер связывался по предварительной договоренности с так называемым Umleitungsstelle (агентом-передатчиком). Обычно это были судовые поставщики либо другие лица, часто посещавшие порт по роду работы.
Вознаграждение агентуре выплачивалось различными способами. В одних случаях деньги перечислялись из банков в Латинской Америке, Мексике или Голландии на счета агентов в различных нью-йоркских банках, обычно "Чейз нэшнл" или "Нэшнл сити бэнк". Чаще американская валюта доставлялась курьерами и передавалась агентам.
Судя по финансовым документам, оплата была скромной. Инженер-швейцарец из Монреаля получал по 50 долларов за каждую переданную информацию, а его курьер получал 30 долларов за доставку ее в Германию. Однажды курьер привез в Нью-Йорк 400 долларов для выплаты их пяти агентам. За пять месяцев 1937 года в Нью-Йорк было выслано 1400 долларов для выплат двадцати агентам. Самая крупная сумма, выплаченная одному агенту за один раз, составляла 1500 долларов.
К концу 1935 года операция "Секс", переименованная в операцию "Илберг", вступила в новую фазу с участием как прежних, так и вновь завербованных агентов. В апреле к сети примкнула группа под кодовым названием "Краун", связь с которой поддерживалась по переписке и с помощью объявлений в газете "Нью-Йорк таймс". В нее входили Гюнтер Густав Румрих, тридцатисемилетний натурализованный судетский немец, демобилизованный сержант американской армии, и его друг Эрих Глязер, солдат срочной службы. Спецкурьерами группы Файффер (носивший для этой операции псевдоним Н. Шпильман) назначил Карла Шлютера и Иоганну (Дженни) Хофманн, молодую парикмахершу "Европы".
Ведущим агентом группы "Илберг" был Густав Гюллих, самый загадочный член сети, о котором не было упоминаний нигде, кроме секретных досье абвера, где я обнаружил некоторые факты. Отчет о его деятельности был столь же впечатляющим, сколь и его способность оставаться незаметным.