Другая пушка, находящаяся в Вулвиче в Ротонде, имеет длину 7 футов 6 дюймов и калибр 4/2 дюйма, а поскольку часть каморы у нее оторвана, то можно ясно видеть ее конструкцию. Четырнадцать длинных полос, в два дюйма толщиной, образуют цилиндр, причем дефекты внутренней поверхности, оставшиеся после ковки, заполнены свинцом. Зарядной камерой служит бронзовый цилиндр в казенной части орудия.
Ограничения, связанные с подъемом всего орудия при помощи клиньев, были очевидны, в связи с чем еще до изобретения цапф было испробовано множество различных устройств. Одно из них заключалось в повороте передней части лафета или платформы, на которой покоился ствол. Один из вариантов предполагал изготовление основной части станка в виде прочного короба, к которому передняя часть платформы крепилась на петлях, а задняя регулировалась по высоте с помощью горизонтальной железной перекладины, вставлявшейся в парные отверстия в двух задних опорных столбах. Идея временного крепления орудийного ствола к ложу теряла популярность по мере того, как улучшалось качество литья и пушки уменьшались в размере. Обычным стало утапливать орудие в платформу, поэтому для окончательного крепления ствола стали использоваться только короткие ремни, охватывавшие сверху его выступающую часть. Такая конструкция станка, кроме прочего, привела к полному отказу от применения орудий, заряжавшихся с казенной части.
Уже к началу XV столетия было достаточное количество пушек, чтобы можно было разделить их на категории. К сожалению, в разных частях Европы названия различались, хотя и могли обозначать аналогичные типы орудий. Полковник Фаве, работавший вместе с Наполеоном III над его знаменитым трудом, классифицировал их, включив в крупнейшую категорию пушек бомбарды. Они нередко весили более 10 000 фунтов и имели навинчивающуюся для приведения в боевое положение казенную часть, отделявшуюся во время транспортировки. Следующий по величине разряд составляли "veuglaires", "voglers", или фовлеры (fowlers) ("птицеловы"), весившие от 300 до 10 000 фунтов. Эти орудия имели длину до восьми футов и заряжались с казны с помощью отделяемой каморы. Позднее характерной их особенностью стал ремень, охватывавший камору и связывавший ее с основной частью пушки.
В следующую по величине категорию попадали "crapaudeaux", также имевшие отделяемую камору, но в длину не превышавшие четырех или пяти футов при калибре от двух до четырех дюймов. Название "жаба" могло быть получено ими из-за того, что пушка, низко установленная на лафете, производила впечатление сидящей на корточках.
Далее следовали "кулевры", или "кулеврины", что в переводе значило "змеи" или "гадюки"; эти пушки имели обыкновенно дульное заряжание. Была предусмотрена еще и группа самых маленьких пушек, известных под названием "ручные кулеврины", некоторые образцы которых весили всего по 30 фунтов, однако это оружие, в сущности, должно проходить по разряду мушкетов.
Большинство из этих названий сохранялись в более поздние эпохи, обозначая уже различные типы орудий, а не их "весовую категорию". В рассматриваемый же нами период использовались также мортиры и рибодекэны, но их разбором мы займемся в другом месте. Позднее в том же столетии появляется еще один тип орудия – "серпент", или "змей", размером несколько превосходящий кулеврину. Вполне естественно ожидать, что змей окажется крупнее обыкновенной гадюки.
В манускриптах, а позднее и печатных книгах воспроизводится множество конструкций, не укладывающихся в указанные группы, внешний вид которых, однако, наводит на мысль, что они никогда не выходили из стадии проектирования.
Манускрипт, посвященный императору Сигизмунду, относящийся примерно к 1430 году, содержит приблизительно 230 рисунков изобретений и орудий для ведения войны. Одно из них – очень низкая четырехколесная платформа, несущая длинную пушку с очень широким жерлом, выстрел из которой мог разнести прочные городские ворота. Изображаются сложные и ненадежные методы для подъема и поворота орудийного ствола в различных направлениях. Чем нелепее была идея, тем больше шансов имела она на повторение в позднейших печатных работах, посвященных описанию этих диковинок и появлявшихся вплоть до XVII столетия.
И все же, прежде чем стал возможен следующий шаг, вплоть до изобретения неизвестным гением цапф, для управления углом наклона ствола применяли рычаг и ложе орудия. В архиве города Лилля содержится документ 1463 года, свидетельствующий об изготовлении цапф для серпента, что является самым ранним упоминанием этого изобретения.
После изобретения методов наводки орудия основной целью изобретателя должно было стать нахождение способов улучшения его подвижности. Перевозка пушки в четырехколесном фургоне с ее последующей сборкой на месте отнюдь не являлась идеальным методом ее транспортировки. Некоторые пушки с поворачивающимся на петлях ложем имели крепкие квадратные лафеты, передвигавшиеся на четырех маленьких колесах, но они были непригодны для перемещения на дальние расстояния. Применялись и двухколесные платформы, имевшие в задней части длинные рукояти или оглобли. У передней части платформы иногда устанавливались защитные экраны, или мантелеты.
Другим способом транспортировки была установка ствола в своего рода длинное корыто, передний конец которого снабжался парой маленьких, но прочных колес, обеспечивавших мобильность. На другом конце устанавливались две острые, загнутые книзу детали, хорошо противодействующие отдаче. Такая конструкция изображена в написанном в 1449 году, сохранившемся в Венеции трактате Мариано ди Джакопо, прозванного Таккола, или Галка, однако она могла использоваться и ранее. У швейцарцев еще в 1443 году имелись двухколесные пушечные повозки, известные как "tarrasbuchse". Колеса были крупнее, чем использовавшиеся прежде, и более походили на колеса деревенской телеги. Простой передок, или щит, теперь превратился в наклонную крышу наподобие собачьей конуры, которая прикрывала большую часть ствола и в какой-то степени защищала канониров.
Ранее артиллерия главным образом использовалась при осадах и в качестве крепостной, но теперь стало возможным применять ее для получения преимуществ на перемещающемся поле боя. При этом отпала вынужденная необходимость оставлять пушки наступающему противнику, артиллерия получила возможность не отставать от пехоты на марше.
При подготовке планировавшегося на 1475 год похода Эдуарда IV во Францию, несмотря на всю ее продуманность и внимание к таким средствам, как кожаные лодки и плавучие мосты, была заготовлена перевозившаяся в фургонах и телегах артиллерия старого типа. Потребовались отдельные телеги для огромного чугунного орудия, для огромного медного орудия и для его казенной части, для старинной чугунной мортиры, чугунной пушки под названием "Гонец", бомбарделлы "Эдуард", фовлера "птицелова", именуемого "Чеширский птицелов", и его казенной части, для еще одного фовлера из Тауэра, для фовлера под названием "Мэгги" и малого фовлера из Тауэра и для двух огромных мортир из медного сплава. Должно быть, караван получился весьма внушительный, но неуклюжий.
На континенте обмен военными знаниями происходил куда более быстрыми темпами, и такой великий военный деятель, как герцог Бургундии Карл Смелый, быстро оценил преимущества колесной артиллерии и применил ее в своих войнах против швейцарцев. Как обычно, манускрипты, иллюстрирующие эти кампании, изготавливались спустя длительное время после событий, и потому приводимые в них подробности не могут считаться свидетельствами современников. Но иногда сохраняется нечто гораздо более значительное, нежели документы, – именно те самые пушки, что участвовали в битвах. Швейцарские отряды захватили у Карла Смелого много подобных орудий, и они сохранились в различных музеях. Пушки, захваченные в 1476 году при Мора, находятся в парижском Военном музее и в "Гимназиуме" в Мора, а некоторые, захваченные в 1477 году при Грансоне и Нанси, хранятся в музеях Лозанны и Невилля.
Несмотря на то что по крайней мере один из ведущих специалистов в этой области полагает, что орудия Карла Смелого не имели цапф, полковник Фаве приводит два примера, сохранившиеся, по его словам, до его времени. Еще одна пушка с острова Родос, с выгравированной датой 1478 и изготовленная для Людовика XI, имеет толстые цапфы, влитые в массу ствола. Бургундские пушки все имели расположенные на некотором расстоянии друг от друга усилительные кольца. Некоторые системы – короткоствольные, похожие на мортиры, но при этом прочно закрепляемые на ложах, снабженные петлями для подъема стволов. Длинная тонкая пушка, подобная выставленной в Невилле, по-прежнему сохраняет с обеих сторон подъемные кольца. Поскольку ствол прочно прикреплен к ложу, то вся передняя часть поворачивается относительно хобота, колес и оси. Величина возвышения или склонения ствола регулируется двумя выступающими из хобота большими дугами, между которыми поднимается и опускается казенная часть с запальным отверстием.
Карл VIII Французский взял с собой в королевство Неаполитанское большие и средние кулеврины, а также большие и малые фальконы. Позднее эти названия станут обозначать пушки, снабженные цапфами. Очень маленькое орудие времен Карла VIII в парижском Военном музее демонстрирует это новшество. На нем имеется надпись на французском языке, означающая: "Дана в 1490 году Карлом Восьмым Бартоломею, сеньору Парижскому и начальнику всех отрядов артиллерии". Дульная часть пушки имеет форму восьмигранника, однако казенная часть округлая. Орудие имеет "хвост" для перемещения вверх и вниз на цапфах, которые проходят насквозь через нижнюю часть ствола, представляя собой один неразрывный пруток.
Наиболее ценную информацию можно извлечь из серии рукописных книг, предназначавшихся для императора Максимилиана. В них содержатся чрезвычайно тщательно исполненные акварельные рисунки пушек, мортир и прочего оружия из арсеналов его многочисленных замков. Эти "Zeugbuch" были изготовлены различными художниками в ранние годы XVI столетия.
Рис. 6. Пушка, начало XVI в.
На рисунках показаны огромные, прикрепленные к бесколесным лафетам и несущие на себе гербы Бургундии пушки, что говорит о том, что старые орудия Карла Смелого все еще находили себе применение. Однако большая часть изображенных пушек стоят на колесах и имеют цапфы для регулирования наклона. Многие орудия среднего размера имеют подъемные ручки. Эти закругленные металлические полосы, расположенные вблизи центра тяжести ствола, использовались для переноса его с места на место. Простые, свободно висящие кольца по бокам более не используются, без сомнения – из-за их слабости, а новые приспособления обретают необычные формы. К примеру, у пушки, датированной 1508 годом, эти выступы оформлены как собачьи головы. У другой, образца 1535 года, они принимают форму человеческих голов, в то время как другие продолжают "собачью" традицию. Фантазия проявляется в старинных французских работах, но германские книги дают свидетельства большей простоты и практичности – простые детали, часто изогнутые, чтобы соединиться со стволом обоими концами. Подобными приспособлениями продолжают пользоваться вплоть до середины XIX столетия.
Изобретение цапф означало, что ствол под действием отдачи будет стремиться подняться кверху, если не будет применен какой-либо метод его фиксации. В некоторых случаях было довольно деревянного клина, вставленного между концом ствола и лафетом, но на других рисунках видны квадратные гнезда в лафетах и лежащие на земле ключи или рукоятки, показывающие, что иногда приходилось применять и механические средства.
Кроме того, применялась пара пушек, установленных на одном лафете. Во избежание ослабления конструкции в тех местах, где цапфы входили в лафет, их располагали "вразброд": одну пару цапф смещали вперед, вторую – назад. Применение сдвоенных пушек требовало синхронной стрельбы из них, это обеспечивало бы большую степень разрушения.
Другим новшеством, появившимся в "Zeugbuch", было использование зарядного ящика, помещенного на самом лафете или его хоботе. Оно представляло собой зачаток конструкции, применявшейся почти до новейших времен.
Появление маневренной пушки, установленной на двух колесах, повлекло за собой также появление двухколесных передков. Для лошадей было нелегко тянуть непосредственно саму пушку, поскольку тянущий вниз вес тяжелого хобота лафета оказывался непосильным для пары лошадей, ближайших к орудию. Простейший передок с парой колес на оси оказался достаточным для преодоления этой трудности. Шпилька на передке и отверстие в хоботе были простейшими устройствами для их соединения. Это – еще одно изобретение, остававшееся во всеобщем употреблении до конца XVIII столетия, когда британцы изобрели новый метод. Снабженная колесами пушка теперь вполне могла поспевать за марширующей армией, причем поиски увеличения мобильности артиллерии шли по пути создания очень легких орудий. Такие пушки имели лафет с раздвоенным хоботом, благодаря чему он мог служить оглоблями, что давало возможность перевозить орудие силами одной лошади.
ВЛИЯНИЕ ГЕНРИХА VIII И ПУШКИ ВРЕМЕН КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ
Орудийные стволы становились для мастеров удобным средством демонстрации собственного искусства. Одни литейщики создавали длинные элегантные формы, украшенными выемками и каннелюрами, как у изящных архитектурных колонн, другие закручивали их, как фантастические дымовые трубы. Винграды, завершавшие казенную часть у запального отверстия, выполнялись в виде необыкновенных звериных голов, подъемные ручки и ствол стали украшать металлической листвой и узорами. То была эпоха изящества, со времен которой в нашей стране сохранилось множество образцов.
В лондонском Тауэре и Ротонде хранится много пушечных стволов эпохи Тюдоров. Генрих VIII гордился своей артиллерией, и мы находим архивные материалы, касающиеся этого вопроса, относящиеся уже к первому году его правления. Несмотря на то что цены на олово – металл, использовавшийся в бронзовых сплавах, – возросли, король обеспечивал производство артиллерийских орудий достаточным количеством сырья. Хемфри Уолкер был назначен пожизненным начальником артиллерии Тауэра, и пушкарское искусство начало процветать. Однако скорость, с которой появлялись новые пушки, не устраивала Генриха, и вскоре пришлось прибегнуть к помощи иностранцев. В 1510 году Ганс Поппенруйтер, мастер-литейщик из Малина во Фландрии, поставил сорок восемь пушек, наделенных именами и эмблемами. Фламандский мастер получал и еще заказы, изготовив по крайней мере 140 пушек всех типов, включая группу под названием "Двенадцать апостолов", которая впоследствии была использована против Турне и некоторых других городов. С печалью сообщали, что в 1513 году сбившиеся с пути возницы по халатности утопили в глубоком пруду "Святого Иоанна Евангелиста", для спасения которого из воды потребовалось некоторое время. У императора Карла V также были в наличии двенадцать литых пушек, которых он назвал именами двенадцати апостолов. И король Людовик XII имел двенадцать бронзовых пушек огромных размеров – также литых, – которые нарек именами двенадцати пэров Франции. Испанцы и португальцы называли свои пушки именами святых, но другие страны не проявляли подобного пиетета.
Генрих VIII весьма преуспел в своем собирании артиллерии, накопив ее в таком количестве, что венецианский посол доносил дожу, будто у Генриха "достанет пушек, чтобы покорить преисподнюю". Другой посол сообщал, что видел в Тауэре 400 бронзовых пушек, и все они были установлены на лафетах. Генрих поощрял литейщиков работать на свою страну. Пушки, изготовленные Джоном и Робертом Оуэнами из Хундсдича, сохранились до сих пор. Некий француз по имени Пьер Боде и итальянское семейство Аркана были приглашены в Англию для изготовления пушек, причем им было присвоено гражданство.
Большие настенные росписи, созданные в правление Генриха в Коудри, изображают множество длинноствольных пушек, выстроенных батареями и ведущих обстрел Булони в 1544 году. Здесь же изображены пушечные повозки и тяжелые мортиры.
В соответствии с "Хрониками" Холиншеда, первая чугунная пушка была отлита в Англии в 1543 году в Баксте – де, известном тогда как Бакестиид, Ральфом Хождемом и Пьером Боде. Приготовления к грядущим битвам велись с учетом дешевизны железа, которое стоило меньше пушечного металла или бронзы. По всей видимости, оружейники добились успеха, а поскольку такие орудия пользовались спросом за границей, король ввел ограничение на их экспорт.
Сведения о типах пушек, применявшихся на флоте, были получены при исследовании английского корабля "Мэри Роз", затонувшего 19 июля 1545 года на траверзе Спитхеда во время боя с французским флотом. Судно несло на борту множество пушек, некоторые из которых были подняты в 1836 году изобретателем водолазного колокола Энтони Дином. Две из них выставлены на обозрение в лондонском Тауэре, причем одна имеет длину более шести футов. Произведены они старинным способом ковки с осаженными кольцами. У одной из них сохранилась казенная часть с заряженным в ствол каменным ядром. Подъемные кольца по бокам ствола не проржавели, и даже сохранились части дубового ложа. Кроме этих скованных из продольных полос и колец орудий, с того же корабля были подняты бронзовые пушки – несколько 18-фунтовых и даже более крупная, 32-фунтовая. Одна из этих "королевских пушек" была создана Джоном Оуэном и изумительно изукрашена розами и геральдическими лилиями, причем подъемные ручки были выполнены в виде львиных голов.