И по дороге домой так и видела картины нашего с Ником пребывания в Японии. Когда я зашла в квартиру, то первым делом распаковала пакет и вскрикнула от радостного изумления. Таня не только купила белое тренировочное кимоно, но также ярко-красное, с вышитыми летящими синими стрекозами. Я знала, что стрекоза не только один из символов Японии, но и японских мальчиков. Кроме этого, в пакете оказалось кимоно и для меня. Оно было чистого лазоревого цвета с бледно-розовыми пионами по подолу и краю широких квадратных рукавов. Я поначалу даже испугалась, вспомнив, сколько стоят кимоно, но потом поняла, что эти из искусственного шелка и фабричного производства, и сразу успокоилась.
"А что, если устроить романтический ужин в японском стиле? – подумала я, примеряя лазоревое кимоно. – Почему бы мне не пригласить Ника домой? Конечно, в отсутствие дочек".
Я мгновенно представила, чем все это закончится, и жар прилил к щекам.
"Но чего мне бояться? – тут же заулыбалась я. – Ведь он утверждает, что безумно любит меня и жаждет всегда быть рядом, заботиться обо мне и что это судьба. Да и я, буду честной сама с собой до конца, практически влюблена в него. Мне так хорошо с ним, даже странно! И я уже совершенно не ощущаю разницы в возрасте. Ник мне кажется таким близким, словно я знаю его много лет".
Я вздохнула, сняла кимоно и критически оглядела себя в зеркало с ног до головы.
"Явно лишний вес, – удрученно констатировала я, обозревая округлые бедра и пухлый живот. – Надо бы воспользоваться какой-нибудь диетой. У Ириски их был целый список. Хотя она остановилась на психологической диете и получила явный результат. Но на это ушло время. А мне хочется сбросить лишний вес немедленно! И правы мои дочки – физические нагрузки необходимы, особенно в моем возрасте. Просто удивляешься, с какой скоростью жир откладывается в ненужных местах!"
Я аккуратно сложила кимоно и убрала его в шкаф. Затем развернула кимоно для Ника. Зачем-то прижалась щекой к прохладному шелку с вышитыми стрекозами и закрыла глаза, вдыхая запах. И так захотелось увидеть его в этом наряде, что я взяла телефон и, с минуту подумав, набрала его номер.
– Да? – ответил низкий женский голос. – Я слушаю.
Я так растерялась, что буквально онемела.
Подождав, женщина спросила более раздраженно:
– Вы что-нибудь скажете или нет? Ведь это вы позвонили!
И я тут же положила трубку.
"Интересно, как я обозначена в его записной книжке? – спохватилась я. – Что она увидела на определителе? И что за дурная манера хватать чужой телефон?"
Настроение у меня резко упало. Я знала, что его "девушка" все это время находилась за городом. И вдруг, оказывается, она здесь! Видимо, приехала по каким-то делам. Я представила, как Ник обнимает ее, целует, что при этом нашептывает ей на ушко, и поняла, что сгораю от ревности. Ведь он постоянно говорил, что принадлежит лишь мне душой и телом. И в то же время все еще оставался с этой женщиной. Я поймала себя на мысли, что даже не знаю ее имени.
Убрав его кимоно, я вышла на балкон и подставила разгоряченное лицо ветерку. И вдруг мой взгляд упал на соседний дом. Я ясно увидела парнишку с биноклем на крыше. И он явно изучал меня. Я замерла, не зная, что делать. Потом резко повернулась и скрылась в комнате, плотно закрыв балконную дверь и даже задернув шторы.
"Что это еще такое? – немного испуганно подумала я. – Может, это просто какой-нибудь хулиган? По фигуре подросток, на вид лет четырнадцати, не больше".
Но тут же мелькнула мысль, что хулигану незачем лезть на крышу и тем более изучать меня в бинокль.
В этот момент зазвонил сотовый. Я вздрогнула, потом начала смеяться над собой.
"Нервы никуда не годятся", – подумала я, беря телефон.
Это был Ник.
– Извини, – быстро заговорил он, – но я был в ванной, не слышал твоего звонка, и мама взяла трубку.
– Мама? – спросила я с явным облегчением.
– Да, я после работы заехал домой, кое-что нужно взять было. Я так рад, что ты позвонила, малыш! Так скучаю по тебе! Только о тебе и думаю! Давай встретимся!
– Хорошо, – легко согласилась я.
Мы договорились через час в метро "Боровицкая". Ник предложил погулять по центру. Я приняла душ, потом тщательно уложила волосы и задумалась, что надеть. Приходилось учитывать привычку Ника хватать меня, как только я появлялась в пределах досягаемости, обнимать, тискать и целовать. От помады по этой причине я уже отказалась. Перемеряв несколько нарядов, я всерьез задумалась, что мне явно пора обновить гардероб. Тут пришла Катя из института. Она бросила сумку в угол и радостно заявила, что остался последний экзамен.
– Замечательно, – рассеянно ответила я, изучая свое отражение в большом зеркале.
Последним вариантом была льняная юбка, чуть прикрывающая колени, и красная, сильно декольтированная вискозная кофточка на крохотных золотистых пуговичках. Я как раз натягивала красные босоножки с позолоченными пряжками, когда вошла Катя. Она критически оглядела меня и заметила, что я классно выгляжу.
– Куда это ты вырядилась на ночь глядя? – поинтересовалась она.
– Почему это на ночь? Всего семь вечера! – ответила я, изучая свою фигуру в профиль и старательно втягивая живот.
– Вот-вот, – заметила Катя, наблюдая за мной. – Пресс необходимо подкачать. И всяких там пирожных-мороженых поменьше!
– Слушаюсь! – рассмеялась я, с завистью глядя на ее стройное тело и гладкую кожу.
"Если бы они знали, что я бегаю на свидания с парнем младше их обеих, как бы они прореагировали? – мелькнула мысль. – Но лучше, чтобы пока никто об этом не знал!"
О моем бурно развивающемся романе я не рассказала даже подружкам, что говорить о дочерях. Меня, конечно, распирало с кем-нибудь поделиться, возможно, попросить совета, но я была настолько не уверена в будущем таких отношений, что решила пока никому ничего не говорить.
Несколько популярных диет
1. Рис, мясо, фрукты. Излюбленная диета многих поп-звезд.
Первые три дня – вареные куриные грудки без кожи.
Еще три дня – вареный рис. Но его нужно предварительно замачивать, затем четыре раза отваривать без соли.
Последние три дня – яблоки.
Но это экстремальный вариант, если срочно нужно сбросить до семи килограммов. Более мягкий вариант – все то же самое, но по одному дню.
Недостаток этой диеты, как и других, ей подобных в том, что вес мгновенно набирается, если перейти к своему обычному рациону.
2. Диета, разработанная институтом красоты.
Первый завтрак: черный кофе, 50 г хлеба, 50 г брынзы.
Второй завтрак: одно яблоко.
Обед: 100 г мяса отварного или жаренного без жира (на решетке).
Полдник: одно яблоко.
Ужин: 100 г мяса, две картофелины, чашка кофе.
Можно в течение дня добавить стакан молока и еще 50 г хлеба. Похудение при этой диете идет медленно, но постоянно.
3. Диета супермоделей.
Утро: яйцо всмятку.
Через три часа: 175 г творога и стакан чая без сахара.
Через три часа: отварной антрекот и стакан чая или кофе без сахара.
Через три часа: яйцо всмятку.
Еще через три часа: 175 г творога и чай.
Все без соли и сахара.
Придерживаться этого меню нужно каждый месяц в течение трех дней.
Кроме вышеприведенных, существует невероятное количество диет для похудания. Но необходимо знать, что все они имеют один большой недостаток – после проведения диет легко набирается лишний вес. По данным статистики, лишь один из 200 человек сохраняет достигнутый вес дольше одного года, 70% не доводят диетную программу до конца, а 95%, строго следовавших той или иной диете, через пять лет становятся толще, чем были раньше.
Лучший способ похудеть без ущерба для здоровья заключается в том, чтобы каждый день сокращать свой рацион на 20 г и на 20 секунд увеличивать продолжительность утренней зарядки. В таком случае через 7-8 лет можно будет обрести свою биологическую норму.
В записную книжку
Бонус от Тани Кадзи. Упражнение гейш для похудания и поддержания постоянного веса.
Встать, выпрямив спину и поставив ноги на ширине плеч. Руки согнуть в локтях, поднять параллельно полу. Указательные пальцы при этом сцепить. С силой тянуть руки, которые остаются параллельно полу, в разные стороны, словно вы хотите разорвать сцепление. При этом делать выдох и напрягать все задействованные мышцы (а это мышцы груди, пресса, живота, плеч, бедер, ног). Затем делать вдох и слегка отпускать напряжение. И снова выдох, тянем и напрягаем мышцы. Нужно проследить, чтобы грудь при этом выпирала вперед, позвоночник выпрямлялся, а живот втягивался. Делаем столько раз, сколько чувствуем себя комфортно, и еще три раза.
Это упражнение нужно повторять ежедневно, прислушиваясь к себе и получая удовольствие от постепенно обретающих упругость мышц.
Я уже прилично опаздывала, поэтому, когда вышла из подъезда, максимально ускорила шаг. Завернув за угол, я вдруг услышала хрипловатый, но явно мальчишеский голос, говоривший с явной издевкой:
– Хороша же ты, сучка! Ну попадешься еще мне! – и, стараясь вздыхать как актеры в порнофильмах, продолжил он. – Ох, ох, ох!
Я остановилась как вкопанная и пристально вгляделась в кусты сирени. Но там никого не было.
– Кто тут? – на всякий случай спросила я.
– Головка от х*я, – раздалось в ответ.
– Ну и дурак! – строго сказала я и пошла прочь.
Но настроение испортилось. К тому же я вновь вспомнила об угрозах мужа Берковой и окончательно расстроилась.
"Бог его знает! – думала я, когда ехала в метро. – Что это все значит? Может, просто хулиганы. А может, кое-что и похуже".
Я поежилась и закрыла глаза. И тут вспомнила о парнишке на крыше с биноклем и снова испугалась.
Когда вышла из вагона, Ник уже ждал меня с большим букетом красных роз. Он радостно заулыбался и бросился ко мне. И сразу начал целовать.
– Кошмар какой! – услышали мы возмущенный голос и отпрянули друг от друга.
Мимо шла старушенция лет семидесяти и сверлила нас негодующим взором. Я сразу отстранилась и тихо сказала:
– Чего мы тут застряли? Пошли наверх!
Мы поднялись по эскалатору, вышли на улицу и медленно побрели, держась за руки.
– Зачем ты столько цветов купил? – поинтересовалась я.
– Хотел сделать тебе приятное, – немного удивленно ответил Ник. – Тебе не нравится?
– Спасибо, конечно. Но таскать их не очень-то удобно.
– Дай мне свой пакет, – предложил он.
И тут я вспомнила, что забыла отдать ему подарок.
– А ведь это для тебя, – улыбаясь, проговорила я и протянула ему пакет.
– Что это? – с любопытством спросил Ник и заглянул внутрь.
– Давай лучше где-нибудь присядем, – предложила я, представив, как он сейчас достанет кимоно и развернет его прямо на улице на глазах у изумленных прохожих.
Ник глянул на меня задумчиво. Я видела, что он что-то хочет предложить, но взвешивает все "за" и "против".
"Только не гостиница!" – подумала я, с тревогой глядя на его нахмурившиеся брови и опустившиеся ресницы.
Но мне так захотелось ощутить вкус его губ! И не только! Я прекрасно отдавала себе отчет, что хочу его сильно и страстно и что, пожалуй, за всю свою жизнь я ни к кому такого не испытывала.
"Нужно просто с ним переспать, – решила я. – Что называется, "сбить охотку". И тогда накал страсти уменьшится естественным путем. И у него, и у меня".
Мы замолчали и побрели по улице, думая каждый о своем. Так продолжалось минут пятнадцать. Мы просто шли, держась за руки, сами не понимая куда.
– Поехали! – внезапно сказал Ник и поднял руку, чтобы остановить машину.
И я даже не спросила куда. Мы сели в такси и молча прижались друг к другу. Водитель только понимающе улыбнулся, глядя на нас. Но когда Ник назвал адрес и я поняла, что мы направляемся к его бабушке на "Комсомольскую", то резко запротестовала.
– Ну почему, малыш? – зашептал он. – Ты с бабулей уже знакома, квартиру видела. Нам там будет удобно. Комната отдельная.
– Нет, нет и нет, – упрямо твердила я. – Не хочу туда! Я тогда вообще домой поеду!
– Я тебя просто не понимаю, – немного раздраженно сказал Ник. – Хоть бы объяснила.
Но не могла же я сказать ему, что бабуля считает меня слишком старой для него. У меня просто язык не поворачивался сообщить о нашем разговоре.
– Так куда ехать-то? – улыбаясь, поинтересовался водитель. – Дамочка явно не хочет по вашему адресу, – добавил он.
– На Кутузовский, – ответил Ник чуть охрипшим голосом.
И я потеряла дар речи от изумления. Ник глянул на меня с опаской. Но я молчала, с трудом разбираясь в обуревавших меня чувствах. Во-первых, я умирала от любопытства и желания посмотреть, как живет его "девушка", во-вторых, какое-то гадкое мстительное чувство шевельнулось в душе. Если бы мой парень привез ко мне домой и втайне от меня свою новую подружку, я бы, наверное, умерла от унижения и злости. И это было бы ее несомненной победой.
– Я только закину твой подарок, – на всякий случай сказал Ник, пристально глядя на меня, – а потом что-нибудь придумаем.
– Да, конечно, – сухо ответила я и отвернулась в окно.
Когда мы приехали, водитель не удержался и бросил вслед:
– Счастливо отдохнуть такой милой паре!
Я обернулась. Он подмигнул и уехал. Я подняла голову. Дом был сталинской высоткой, помпезной и монументальной. Я могла себе лишь представить, сколько стоят квартиры в подобных домах, и неприметно вздохнула, идя за Ником. Он зашел во двор с довольно невозмутимым видом, но мою руку отпустил и держал дистанцию. Консьержка чуть не вывалилась из окошка, оглядывая нас. Потом улыбнулась Нику и закивала. Он начал заметно нервничать. Видимо, понял всю глубину собственной непредусмотрительности. Но отступать было поздно. Мы поднялись в квартиру, на наше счастье, никого не встретив по пути. Ник быстро открыл дверь и пропустил меня вперед. И уже в темном коридоре перевел дух и начал громко и непринужденно разговаривать. Он взял цветы, сказал, что поставит их в вазу, и предложил чувствовать себя как дома. Я сняла зачем-то босоножки и прошла в гостиную.
Никогда я не видела такой холодной и стерильно чистой квартиры. Она оказалась трехкомнатной. Гостиная была выдержана в темно-коричневых и серых тонах. Обои в крупную вертикальную серо-коричневую полоску навевали уныние своими правильными линиями. Мебель была тяжелой, громоздкой и старомодной. Ее коричневая полировка сияла, словно только что натертая. На ней не было ни единого пятнышка. Посередине стоял полированный стол с хрустальной пепельницей. Шесть таких же стульев размещались в строгом порядке по три с каждой стороны. Ковер был уныло-серого цвета без единого рисунка, ровный и чистый, словно нетронутый слой серого пепла. В гостиной не было ни единого цветка, ни какой-либо картины или другого украшения. Я внутренне содрогнулась, представив характер хозяйки, выбравшей такой интерьер. Женщина, имеющая юного любовника, виделась мне в другом свете.
Ник возился с цветами на кухне, а я прошла в ванную. Она была так же стерильна и безупречна. И хоть выдержана в светло-голубых тонах, все равно производила такое же ощущение безликости и холодности. Я тщательно умылась, беззастенчиво воспользовавшись голубым полотенцем с крупными махровыми буквами "Никита" по краю. Посмотрев на себя в зеркало, осталась довольна. Выглядела я хорошенькой и даже как-то помолодела на вид, видимо, из-за чрезмерного волнения. Когда я вышла из ванной, Ник уже поставил цветы в массивную хрустальную вазу и водрузил их на стол. Меня позабавило то, как он, увидев, что капнул на сверкающую полировку, тут же метнулся в кухню, принес белоснежную махровую тряпочку и тщательно вытер воду.
"Вот это дрессура!" – подумала я и сразу начала расслабляться.
– А где твоя комната? – задала я вполне закономерный вопрос.
Но Ник отчего-то смешался. Тогда я вышла в коридор и начала открывать двери и осматривать помещения. Спальня оказалась очень похожей на больничную палату обилием белого цвета. Даже прикроватные коврики с очень длинным ворсом были белоснежными. Усмехнувшись, я зашла в следующую дверь, решив, что это комната Ника. Но это был классический кабинет с книжными полками и письменным столом, на котором стоял монитор. Кабинет, как и гостиная, был выдержан в коричневых тонах.
"Так-так, – ехидно думала я, – а у мальчика-то здесь нет своей комнаты! И где же его вещи? И где он сам отдыхает, когда возвращается с завода? А ведь он еще и ПТУ оканчивает. Заниматься-то тоже необходимо".
Я отчего-то обиделась за Ника, и это сняло с души чувство вины за то, что я проникла на чужую территорию.
Я услышала стук открываемой дверцы и пошла в спальню. Ник стоял возле раскрытого шкафа. Он обернулся, когда я вошла, и заулыбался.
– Тут мои вещи, – сообщил он. – Хочу положить кимоно. Оно великолепно, и мне, право, неудобно, что ты сделала такой значительный дорогой подарок.
– Это Таня привезла для тебя, – ответила я. – За то, что ты помог с той девушкой. Она все-таки жила почти два дня у твоей бабули. Так что я тут ни при чем!
– Да? – явно обрадовался Ник и даже вздохнул с облегчением. – Передай ей огромное спасибо!
Он аккуратно сложил кимоно со стрекозами. Затем достал из пакета хлопковое для тренировок.
– О! Как здорово! – радостно заговорил он. – Это мне просто необходимо! Малыш! Ты просто прелесть! И такая внимательная! "Мартини"? – без всякого перехода спросил он.
Я молча кивнула. Ник закрыл шкаф, но я успела заметить, что под его вещи была отведена всего одна полка.
Размышления женщины бальзаковского возраста
Я так его люблю! Так сильно! И он говорит, что любит меня. Какое упоительное ощущение! Мне кажется, что наша любовь – это осуществленная сказка. А это так редко бывает на земле, ведь любовь почему-то не терпит взаимности. Но сейчас мне кажется, что наша любовь исключение, что это бриг "Алые паруса", который несется по бескрайнему сияющему океану счастья…
И вот… Как это случается? Когда? И почему мы не видим? Вначале размолвка из-за совершеннейшей ерунды, недоумение, спор, затем ссора, слезы, первая боль, но уже такая острая… Взаимное оттолкновение. И мучительное подозрение, что "Алые паруса" – это вовсе не настоящий бриг, а хрупкая игрушка, сделанная из спичек, клея, кусочков алого шелка. И не плывет эта игрушка, а стоит, с трудом держа равновесие, днищем на конце длинной серебряной иглы, острие которой упирается в стеклянный шар. И все это сооружение настолько неустойчиво, что стоит дунуть, и оно соскользнет с шара, упадет и превратится в жалкую кучку сломанных спичек и обрывков красного шелка.
Но где же настоящие "Алые паруса"? Или любовь – величайшая иллюзия человечества?